insomnish

      Таро говорит «я плохо получаюсь на видео» и улыбается в камеру, затмевая звёзды. Киммоти почему-то вспоминает про искусственный свет и городское световое загрязнение.       Он смотрит в экран в поисках ответов на незаданные вопросы, отматывает запись и раз за разом вглядывается в знакомое лицо. Что-то болезненно ноет в груди — так раскрываются старые раны — понемногу, одна за другой, подобно лепестку за лепестком раскрывающимся бутонам.       если бы в моем сердце хоть что-то могло прорасти, — думает Киммоти.       если бы в моем сердце хоть что-то могло прорасти, я вырастил бы твои любимые ликорисы       Экран гаснет — Киммоти слишком долго оставался неподвижен.       Слишком долго искал в себе силы двигаться дальше.       Он закрывает глаза и пытается успокоиться, но видит только Таро, отталкивающегося от парапета и окунающегося в ночь — картинку, которую он не застал.       Таро, отталкивающего его с такой нежностью, что он не заметил.       его карие глаза были похожи на янтарь, любовь и солнечный свет       только это было искусственное солнце. а лампочка в конце концов перегорела       через сколько дней я смогу уснуть? через сколько месяцев я перестану просыпаться от собственного крика? через сколько лет я перестану просыпаться в принципе?       Аритомо стучит в дверь — он не открывает. Аритомо стучит в дверь, я знаю, ты дома, пожалуйста, открой, — он затыкает уши и тонет в беззвучии.       Аритомо не стучит, он не хотел бы для тебя этого, и Киммоти открывает.       если не хотел, тогда зачем       Аритомо не отвечает. Проходит мимо, ставит пакет с продуктами на стол, ставит воду кипятиться, ставит на кон их мирное (со)существование.       он другой. ты тоже знаешь, какие зимы в хаги, как реформировали армию, как признаваться в любви на немецком, но ты никогда не подбирал аккордов к la vie en rose, не брал по ошибке мой шампунь, не разбивал мое сердце, разбиваясь об асфальт       Таро не оставил никакой записки. Таро ни словом ни с кем не обмолвился — но в последнюю встречу он попросил поцеловать его в лоб.       Таро уничтожил своё будущее и забрызгал кровью будущее Киммоти. что за эгоист       Таро бы, наверное, повел его к психотерапевту.       но его нет       Ито бы, наверное, повел его к Таро, потому что его самого он не послушал бы.       но его нет ещё дольше       Аритомо никуда его не повел. Аритомо приходит сам вторую неделю. Четыре раза он ночевал под дверью.       зачем ты спасаешь того, кто не хочет, чтобы его спасали       зачем зачем зачем       У Аритомо большие ладони и большое сердце, и большие окна на кухне, и большой запас терпения (но Киммоти ничего из этого не знает).       У Аритомо большие планы — были. У них с Хиробуми.       Киммоти смотрит в окно, вглядывается в бездну, надеясь увидеть хоть одну звезду, но ночной город только мигает ему неоном и высотками, не давая никаких ответов, не давая ни шанса — световое загрязнение.       Киммоти никогда не верил в хорошие концовки, но это даже для него было слишком.       Таро в его сне извиняется и гладит по волосам, Аритомо в его бессоннице молчит и подсыпает в еду снотворное — и всё повторяется.       я не хочу просыпаться       пожалуйста       можно я не проснусь       Таро во сне не разрешает.       Начинается новый день.