алиса и её зубки

Бесконечный коридор, в начале которого — кабинет стоматолога и Алиса. Коридор полон холодного свечения, источает облачную дымку и давит на хрупкие плечи своим клаустрофобным потенциалом: настолько бесконечный, что даже тесный. Алиса встает на носочки, жмурится и втягивает носом больничный воздух. Ноздри щекочет букет аптечных ароматов. Лекарства как цветы — каждое пахнет уникально, по-особенному. Алиса не разбирается в цветах, хотя и любит их, зато разбирается в таблетках, капельницах и инъекциях — их любить немного сложнее. Одна фармацевтика вместо флористики… Из ниоткуда звучит приказ: «Следующий!» Алиса вздрагивает, хрустальное сердце звенит в грудной клетке от громоподобного голоса. Когда кричат — это страшно. И так бледная Алиса бледнеет пуще прежнего и в ужасе липнет к двери. Входить тоже страшно. Но Алиса, переборов свой ужас, слабо дергает дверную ручку, тянет на себя и ныряет в кабинет, как в кроличью нору; а дверь тут же захлопывается. Ароматы лекарств перекрывает тошнотворная вонь зубной пыли. Доктор водит высокими кроличьими ушами. Тощие, перекошенные сколиозом плечи выпирают из-под ткани белого халата. Врач оборачивается, и Алиса видит — у него голова кролика-альбиноса с красными бусинками глаз, похожими на волчьи ягоды, а руки человеческие, с ярко выраженными венами. — Присаживайся, Алиса, — раздается голос неизвестного. Алиса сглатывает слюну и осматривает стоматологическое кресло с уродливыми отростками конечностей, в которых вместо пальцев — зубодробительные инструменты. — А что мне будут делать? — Небольшой осмотр. А дальше — по ситуации. Вздохнув, Алиса присаживается-ложится на кресло. Чудовищные стальные лапы нависают над ней, будто желая сцапать и проникнуть в рот. Некомфортно. Врач подходит к лотку на одной из конечностей кресла и берет увеличительное зеркальце. Из пустоты доносится приказ: «Открой рот пошире». Плотно зажмурившись, Алиса подчиняется. Зеркальце мерно стукается о зубы. Врач что-то задумчиво, местами восхищенно мычит. Наконец, изо рта пропадает противная металлическая штука, и Алисе говорят: — Все хорошо, но надо сделать одну важную вещь. Это ненадолго. Алиса приоткрывает веки и видит сквозь ресницы, как дантист берет громоздкие… щипцы? — Зачем это? — шепчет Алиса. Врач, ссутулившись, оборачивается и быстро дергает носом, будто принюхиваясь. Его глаза выражают тупую опустошенность и безжизненность. Как травма мозга. — Так надо. Доктор не говорит сам — за него говорит больница, ее бело-розовые стены и кафельный пол. — Открой рот. Алиса затравленно смотрит на врача долгие несколько секунд, но все же открывает. Стоматолог скользит взглядом по ровному ряду зубов Алисы и, видимо, найдя нужный, вцепляется в него клешнями. Алиса предварительно вскрикивает от страха. Может, ей надо ввести обезболивающее? Или анестетик? Нельзя же так, наживую, без лекарств, делать такие ужасные штуки… — Это будет больно, но тебе надо потерпеть, Алиса. Два рывка — и изо рта Алисы вытаскивают малый коренной зуб. Рот тут же сводит невыносимой болью. Кровь хлещет через край, смешиваясь со слюной, и Алиса начинает плакать и закрывает рот руками. Язык нащупывает лунку от зуба. С корнем. Вырвали с корнем. Доктор самозабвенно рассматривает свой трофей и говорит стенами больницы: — Алиса, у тебя феноменально чистые зубки… как у Вилли Вонки, знаешь такого? Его еще Джонни Депп играл… Такие же ангельски-белые зубы. Кровь стекает по подбородку и капает на ключицы и белое платье. — А этот премоляр к тому же такой интересной формы. Я говорю тебе это как дантист. У тебя особенный зубик. Он пойдет в мою коллекцию. — Он здоров? — хнычет Алиса. — Зай, я не могу позволить такой красоте однажды сгнить в твоей полости рта. У тебя все зубы здоровы. Но их не жалко. А этот жалко, понимаешь, дегенеративная больничная шлюха? — Я не шлюха… Врач промывает зуб под краном и кладет сушиться на салфетку, положенную на край умывальника. — Вы всегда вырываете зубы только у маленьких? — давясь от крови и обиды, жалуется Алиса. — Обычно — да. У взрослых зубы то сгнившие, то искусственные, а здоровые обычно до безобразия скучные и недостойны сохранения. Хотя у меня был один пациент с восхитительными зубками, ему был двадцать один год… Алиса слезает со стоматологического кресла и, еле волоча ногами, доходит до зеркала на стене. Белые волосы, белая кожа, белые зубы. Алиса рассматривает свой рот в зеркале. Место вырванного зубика сиротливо пустует, взамен него — кровавый океан и кровавая лунка. Полный рот крови. В Алисе сейчас только два цвета — рубиновый и белоснежный, с вкраплением льдисто-синих глаз, тоже двух. За спиной появляется врач и водит кроличьими ушами. — У меня очень большая коллекция зубов. И ты внесла свой вклад, Алиса. — Мне больно… — Попроси у медсестры две ампулы трамадола. Больно не будет. Врач уходит из пределов зеркала. Алиса кричит вдогонку: — А что у меня будет вместо моего зубика? — Тебе четырнадцать? — Тихое «да». — А этот зуб был коренной? — Тихое «да». — Тогда полноценное протезирование невозможно, придется как-то исхитриться. Но это уже не моя компетенция. — Почему? — А где ты видела, что бы кролики занимались протезированием зубов? «Ч-чт—». Услышав эти слова, Алиса судорожно пытается обернуться, но оказывается в больничном коридоре, коленями на его холодном кафеле. Никакого стоматологического кабинета, никаких кроликов-врачей. Даже дверь пропала — осталась только голая стена кремового цвета. Алиса всхлипывает и утирает рот от красной. Язык нащупывает пустую лунку. Зуба нет. Алиса встает на ноги и идет по коридору. Пахнет кровью и лекарствами.