Эмили из Парижа

Дорогая Лотти, больше никогда не говори мне, что предсказания врут. Когда астролог мадам Ричардсон составила мой гороскоп, ты скептически хмыкнула, прочитав в нем, что вскоре мне предстоит далекое путешествие, и была уверена, что я отправлюсь в Лондон или Рим, потому что мест дальше для меня не существует. Но вот я здесь, на Гавайях, и это действительно другой мир. Как будто я, потеряв голову, шагнула в какой-то портал, унесший меня в параллельную вселенную. Ты можешь удивиться, что я пишу тебе письмо. Обещаю, что запечатаю его в конверт, и, как полагается, отправлю по почте. И ты получишь его со всеми марками, штемпелями и настоящими открытками внутри. Видишь, я уже становлюсь старомодной и неторопливой, как и положено местным жителям. Все мои ежедневные впечатления ты сможешь найти в своей электронной почте и сообщениях, а фотографии — на моей странице, но они не передают настоящее очарование Оаху и других островов. Мне кажется, это все нужно видеть, вдыхать океан, впитывать кожей ласковые лучи солнца, не забывая тратиться на крем от загара, конечно. Ой, я ведь решила писать тебе совсем не по этой причине. А потому что сегодня… Нет, правда, здесь потрясающая кухня, и поэтому мне придется удвоить время пробежек и наконец-то отважиться на уроки серфинга у того инструктора, ты помнишь, я отправляла тебе фотографию. Его зовут Люк, и выглядит он как настоящий древний викинг. Сегодня утром случилось чудо, и именно оно заставило меня взяться за перо. Звучит высокопарно, не так ли? Но на Гавайях любят красивые фразы, хотя это никакое не перо, а простая ручка и несколько листков из блокнота, купленного в первом попавшемся магазине. Я прогуливалась по китайскому кварталу. Они одинаковы во всех городах, в которых мы с тобой бывали, и ты без труда представишь его. Даже здесь, если войти внутрь бистро или магазинчика, то не отличишь — Париж снаружи, Берлин или Монреаль. В Монреале, наверно, слегка холоднее. Я все время сбиваюсь с мысли, но скоро, совсем скоро перейду к сути. Итак, я заказала цыпленка с мандаринами и лимонад, и, может быть, официант посмотрел на меня несколько неодобрительно, но все равно принес еду и печенье. Печенье с предсказанием. Ты знаешь, как сложно мне было эти две недели на Оаху. Я даже думала перебраться на какой-нибудь другой остров, потому что, ну честное слово, дешевле было бы жить в Лувре, чем в отеле в получасе езды от побережья, и мои сбережения таяли на глазах. Но я разломила печенье, развернула бумажный рулончик. «Сегодня вы найдете то, в чем больше всего нуждаетесь», — было написано в нем. Ты бы посмеялась надо мной, Лотти, но это ведь не все равно, что искать пару туфель, в которых удобно ходить по песку. Не прошло и пятнадцати минут, как мне позвонил агент по недвижимости. У него ужасный местный акцент, а буквы «р» в гавайском языке вообще не существует. Я не понимаю, как они обходятся без нее, зато всюду суют эту непроизносимую «х». Так что он сказал что-то вроде: «Я ахол ля ас похояи уариант, ми Эмили». Я даже не переспросила. Это точно значило, что где-то в Гонолулу есть дом, квартира, хоть трейлер, за который я смогу заплатить. Улица Пиикои оказалась очаровательной. Представь — двухэтажные домики с огромными газонами перед ними, а вдоль обочин — высокие стройные пальмы с широкими листьями. У всех слегка ненадежные двери, но здесь так принято — никто не прячется за высокими заборами и крепкими замками. Завтра я сброшу тебе фотографии, просто чтобы ты поняла, о чем идет речь, когда получишь письмо. Но результат тебе ясен: я на целый год сняла небольшой дом, сплошь увитой лианами, и это оказалось очень выгодным предложением. Я даже поинтересовалась у агента — Кокоа Кууао — так его зовут, совершенно непроизносимое имя, ударение везде на предпоследний слог — не произошло ли в доме убийство, и не живут ли в нем привидения. Он рассмеялся и ответил, что тогда аренда была бы в пять раз дороже. Здесь, знаешь ли, с почтением и любопытством относятся к духам и проявлениям потусторонних сил. Мой задний дворик хоть небольшой, но выходит на самый берег океана, а справа и слева — никаких заборов, соседние дома здесь разделяют высокие кусты, усыпанные яркими цветами. И люди на Пиикои-стрит так же доброжелательны, как везде. Не успела я перевезти чемоданы, как в дверь постучала соседка — пожилая миссис Пуалани с целым блюдом фруктов и еще горячим пирогом с макадамией. Она называла меня деточкой, все вздыхала, какая я бледная и худая, и рассказывала о том, как она с третьим мужем провела медовый месяц в Париже. Насторожило только одно: мне показалось, что она мне сочувствует, слегка вздыхая, когда я говорила, как мне нравится дом, Пиикои-стрит, и как повезло мне с арендой, потому что Кокоа Кууао уверял меня, что такие дома не остаются свободными и десяти минут. И я была с ним полностью согласна, когда вечером вышла босиком на свой пустой клочок океанского берега. Так что, Лотти, мои мечты сбываются одна за другой, и ты не тяни — сходи к мадам Ричардсон и прислушайся к ее советам, и никогда, никогда не пренебрегай предсказаниями из китайского печенья. Я всегда считала, что они говорят правду.

Алоха, милая Лотти, вверяю свое письмо почтовой службе Гавайев, которая так же неспешна, как вся жизнь на островах. Твоя Эмили Дюшан.

*** Немедленно посмотри фото! Я знаю, что в Париже вечер, и ты можешь быть занята! Но, видимо, нужно было проснуться с рассветом, чтобы увидеть ЭТО! Этого… Мой сосед выходит из океана на свой пляж. О. Мой. Бог. Я пролила горячий кофе на колени. Подробности письмом. *** Лотти, я видела, твою реакцию. Несколько преждевременно было отправлять мне смайлик в фате и с обручальным кольцом. Но я сажусь за письмо, только вернувшись домой, потому что хочу поделиться как можно быстрее. Наверное, я совсем становлюсь островитянкой, но моя маленькая хитрость окупилась: я испекла целых два пирога с манго и макадамией. Одним угостила миссис Пуалани прямо между завтраком и ланчем. Но она была не слишком разговорчива и только переживала о том, как сложно мне, наверное, жить в моем доме. Пожилые люди иногда бывают не в настроении, как твоя бабушка. Итак, этого потрясающего парня — почему я не видела его всю неделю, которую уже прожила по соседству? — зовут Стивен, Стив, и он только несколько лет назад вернулся на остров, хоть и вырос в этом доме с рождения. Он служил во флоте, а теперь работает в полиции или вроде того. Что ж, ты сама могла оценить, какая прекрасная физическая форма у местной полиции. Нет, не смей покупать билет до Гонолулу, такое сокровище на Гавайях только одно! Шучу, конечно, здесь полно привлекательных и горячих парней, и я с радостью встречу тебя, когда ты решишь провести со мной отпуск. Ты, наверное, спросишь, куда делся второй пирог. Но я ведь стараюсь следовать традициям. У Стивена широкая и обаятельная улыбка, он предпочитает, чтобы к нему обращались «Стив», и цветы возле его крыльца не мешало бы поливать чаще. Да, я пришла познакомиться с соседом, как до этого сделала миссис Пуалани, и еще мистер и миссис Картер, и десятилетняя дочка семьи Танака из дома через улицу. Кажется, у меня получилась неплохая выпечка, ведь Стив впустил меня в дом и даже с удовольствием съел почти половину. Правда, мне кажется, что манго плохо сочетается с местным пивом, но Стив был любезен и обаятелен, и, вроде бы немного поражен тем, что я француженка, потому что расспрашивал меня о Париже, о моих родственниках и знакомых, и о том, как и почему я оказалась на Гавайях. Кажется, он тоже бывал в Париже, но стоило лишь спросить об этом, как он сурово нахмурился и ответил с вполне приличным французским произношением: «Хотел бы я рассказать вам, мадемуазель, но не могу. Поверьте, не могу». Конечно, это что-то ужасно загадочное и секретное, но ты бы видела, как очарователен он был в тот момент. Словом, мы проводили прекрасный вечер в гостиной, когда телефон Стива вдруг зазвонил, и он отрывисто ответил: «Да, еду», — и несколько раз извинился, провожая меня до двери. Такая у него работа. Но, главное, Лотти, главное — он действительно не женат и, судя по тому, что в его доме нет женских вещей, постоянной подружки тоже не наблюдается. Должно быть, девушки Оаху совсем слепые, если позволили этому супермену до сих пор проводить вечера в одиночестве. Так что завтра я первым делом отправлюсь в тот китайский квартал и вытащу еще одно предсказание из печенья. Конечно, только после того, как еще раз посмотрю с ланаи на утренний заплыв моего соседа. Ты же не посмеешь меня в этом упрекнуть, Шарлотта? Тем более, если я пришлю тебе фото. *** Лотти, старомодные письма на бумаге, конечно, хороши, но есть одна проблема — уж слишком долго они идут. А когда каждый, буквально каждый день случается что-то потрясающее, тут уж не до стиля и каллиграфии. И когда я пишу «потрясающее», то не имею в виду что-то невероятное, великолепное или фантастическое. Стены моего дома в прямом смысле сотрясаются, и это не землетрясения, которые, как ты читала, на Гавайях не редкость. Я пережила уже три, и ни одно из них не идет в сравнение с тем, что происходит. Начинаю подозревать, что стоимость аренды дома слишком завышена, и агент по недвижимости вряд ли сумел бы его сдать больше, чем на неделю. Сочувственные взгляды и вздохи других соседей теперь не кажутся мне преуменьшением или какой-то местной традицией. За исключением того, что миссис Пуалани все еще пытается накормить меня до отвала, а позавчера предложила познакомить с сыном своей кузины, который, если я правильно поняла, владеет крутым ресторанным бизнесом и отлично готовит креветки в чесночном соусе. Вот что, Лотти, когда ты приедешь в отпуск, то я сниму для тебя номер в «Вайкики Ресорт». Может быть, и сама высплюсь, как следует. Потому что за последние недели мне этого не удавалось ни разу. И не смей упрекать меня, что ты не получила больше ни одной фотографии моего горячего соседа Стива. Сейчас мне хочется, чтобы он оказался как можно дальше от Гонолулу и Пиикои-стрит. Где-нибудь в Южной Африке или Исландии — мне все равно, лишь бы покой и тишина сохранялись на нашей улице хотя бы три дня подряд. Да, его мышцы и татуировки по-прежнему так же будоражат мою фантазию, и улыбка обворожительна каждый раз, когда он говорит: «Простите, мадемуазель Дюшан, я не хотел доставить вам неудобства». Его французский небезупречен, но с этим я могла бы смириться, не обвались на прошлой неделе стена в моей гостиной. Такие пустяки, ничего необычного. Как будто в Гонолулу каждый день что-то взрывается, горит и рушится, а наши соседи привыкли наслаждаться перестрелкой и визитами полиции вместо субботнего шоу. В прошлый четверг ко мне на лужайку залетел дрон. Дрон — такая странная машина, похожая на небольшой «Энтерпрайз», только вместо капитана Кирка внутри чертова прорва проводов и датчиков, связанных с блестящим глазом камеры слежения. Но стреляет железная штука метко, и три окна пришлось заменить. А после происшествия в этот вторник Стив извинялся не меньше пятнадцати минут, пообещал показать мне место с лучшей кухней на всех островах и прислал огромного странного парня, который когда-то делал ремонт в его доме. Тот случайно оказался сыном кузины миссис Пуалани, а потому сказал, что мы почти родственники, и по-родственному назвал мне такую сумму за ремонт, что дешевле было бы выписать лучшего дизайнера и самые дорогие дубовые панели из Парижа. Надеюсь, у кузины миссис Пуалани больше одного сына. *** — Лотти, Лотти, ты слышишь меня? Черт, почему у тебя всегда автоответчик, когда ты так нужна?! В доме по соседству происходит что-то ужасное. Я слышу выстрелы, крики, и вижу несколько черных джипов без номеров, в которых приехали головорезы, невероятно похожие на нигерийских бандитов в наших предместьях. Я должна позвонить в полицию, надеюсь, они не заме…………….. *** Уф, дорогая моя Лотти, прости, что не брала трубку, мой телефон испорчен безвозвратно. Стивен пообещал, что новый я получу в подарок от самого губернатора Гавайев на торжественном приеме. Кажется, там ему будут вручать какую-то награду. Но постепенно я начинаю понимать, почему такой красивый и сексуальный парень до сих пор не завел себе подружку, а проводит все свободные вечера в компании скептичного и язвительного напарника. Его зовут Дэнни Уильямс, и именно он стал причиной того, что мой вчерашний звонок оборвался так внезапно. Он схватил меня сзади, и не успела я вскрикнуть, как он вырвал телефон из моей руки, растоптал его ботинком, и прошипел: «Не дергайтесь, мисс, если хотите остаться живой». Я только поправила: «Мадемуазель», — и он тут же скривился, косо усмехнувшись: «Моя бывшая — англичанка. Вы тоже должны их не любить, не так ли?». И этот Дэнни Уильямс сидел, как на иголках, пока я не уверила его, что вполне могу за себя постоять. Тогда он произнес что-то среднее между «мерси» и «мёрси», выхватил свой пистолет и бегом ринулся в дом Стива. Да, я уже говорила, как хороши парни из местной полиции. Может, мне следует повторить еще раз, потому что у Дэнни Уильямса отличная фигура, и его брюки так потрясающе облегают бедра и все то, что следует показывать не раньше второго свидания, как спереди так и сзади. И это, поверь мне, Лотти, невероятный вид. *** Прости, что не ответила сразу, сейчас ты поймешь почему. Нет, не беспокойся, со мной не случилось ничего плохого. Но вот что странно: казалось бы, чем правильней всего заняться, если из твоего дома только что вывезли кучу трупов, а ты сам и несколько твоих друзей получили кошмарные раны, синяки и вывихи, которые кажутся очень опасными. Любой нормальный человек тут же поехал бы в больницу. Но в моем соседе и его друзьях нет ничего нормального. Разве что на Гавайях принято устраивать ночное барбекю на пляже после того, как перестрелял своих врагов. Я спросила об этом у Дэнни Уильямса, и он улыбнулся как-то странно и пугающе, но очень вежливо ответил, что сам до сих пор не может привыкнуть к обычаям этих дикарей. Почему-то мне показалось, что он так несмешно шутит, и на самом деле очень доволен и наслаждается пивом, прожаренным стейком и тем, что у него всего лишь одна повязка на плече. В отличие от Стива, у которого в бинтах оба (надеюсь, его прекрасные татуировки не пострадали), нога чуть выше колена и, скорее всего, то самое место, которое мы называем fesse. Потому что Дэнни положил мягкую подушку на деревянное кресло, прежде чем Стив уселся на него. Мне кажется, эти люди отлично понимают друг друга, и они называют себя командой Пять-ноль. На самом деле их четверо, но когда к барбекю начали приезжать друзья, то показалось, что не меньше двадцати. И все они называют себя «о’ана» (ударение на «о» и произносится иначе, просто я не смогла выговорить), а значит это «семья». Хотя я сомневаюсь, что сын кузины миссис Пуалани приходится родственником Дэнни Уильямсу из Джерси. Но двое других из Пять-ноль действительно родня. Это кузен и кузина из местных, они называют друг друга «каз». Кузину зовут Коно (ударение на первый), и именно ее Стив отправил пригласить меня на их вечеринку. Цитирую: «Чтобы ты не испугалась, что будешь единственной девушкой среди них», — сказала Коно и рассмеялась. Я не могла не увидеть синяки и глубокие царапины на ее лице, и разбитые в кровь костяшки кулаков после сегодняшнего ночного происшествия. — Да, мы отлично надрали им задницы, — сказала она, заметив мой взгляд, и протянула узкую крепкую ладонь для пожатия. И едва я представилась, она тут же сочувственно вздохнула: — Не завидую соседке Стива. Когда якудза разнесла мой дом, проблемы с соседями пришлось улаживать через губернатора. — А можно надеяться, что я получу от него новый телефон взамен испорченного Уильямсом? Якудза меня испугала гораздо меньше, чем серьезность, с которой Коно ответила: — Да, конечно, Стив всегда заботится о подобных мелочах. Может, Стив МакГарретт и хороший парень, но мне сразу было ясно одно — он ничего не понимает в женщинах. Чтобы пригласить девушку на вечеринку не следует сразу давать ей понять, что она будет не самой крутой и стройной гостьей на ней. Но, как бы я ни позавидовала ее фигуре — должно быть, она совсем не ест эти потрясающие маласадас (ударение на третье «а») — Коно оказалась милой и приятной. Я подарила ей свой шарф. Помнишь, такой, с яркими павлинами и лилиями, потому что она не могла скрыть восторга при взгляде на него, а она пообещала дать мне несколько уроков серфинга и лично познакомить с тем инструктором, Люком. — Мы иногда серфим вместе, — сказала она. — Он австралиец, знаешь ли. Возможно, он однажды пытался пригласить меня на свидание, но я до сих пор не всегда понимаю его слова. И когда я засмеялась, она легко ткнула меня локтем в бок, заговорщицки подмигнула и громко прошептала: — Не поддавайся очарованию моего брата. Мы кое о чем поспорили примерно год назад, и он будет пытаться выведать у тебя, что ты видела со своего ланаи. Уверена, ты уже взяла напрокат бинокль. Должно быть, они держали пари из-за какой-нибудь скрытой татуировки своего босса, и я честно ответила: — Но я не могу рассказать ничего, что могло бы тебя удивить. — Жаль, — вздохнула Коно. — Тогда мне придется оплатить Чину очередной ремонт его байка. Я хотела было ее ободрить, но не успела. Прямо из-за кустов, служащих заборчиком, вышел ее брат. Я уже говорила, в какой прекрасной форме?.. Чин Хо Келли (на первый слог) — ростом слегка ниже Стива, но повыше Дэнни, выглядел как настоящий мастер боевых искусств из тех глупых фильмов, которые так нравились твоему бывшему. Он пожал мою руку, когда Коно нас представила, и сказал: — «Эа ме леи» значит «та, что просыпается в леи». — Да ну, братец, — фыркнула Коно, — я вижу все твои уловки насквозь. Она ничего не знает. И вообще из Парижа. — Аншантэ, мадемуазель. Это все, что я могу сказать по-французски, — улыбнулся он, провожая меня к берегу. Дэнни громко крикнул, что мадемуазель не станет пить это перебродившее пойло, которое здесь называют пивом, первым до двери в дом Стива добежал огромный племянник миссис Пуалани — Камекона (на предпоследний, но ему понравилось, как я называю его с ударением на последнее «а»). Очень скоро я запивала слишком сильно прожаренное мясо красным вином и проснулась ближе к обеду в гамаке на пляже полностью одетая. Так что, видишь, Лотти, я завожу новых друзей, как и обещало мне очередное предсказание. У меня немного кружится голова, и, может быть, кое-что из вчерашней ночи показалось странным. Мне нужен настоящий крепкий кофе, прежде чем я смогу соображать. *** И ты еще спрашиваешь… Конечно, я взяла напрокат бинокль. В Гонолулу нет ничего, что нельзя было бы взять напрокат. За исключением еды и напитков, конечно. И помнишь, Камекона, ведь он действительно готовит отличные креветки в чесночном соусе. Я даже получила десять процентов личной скидки. Правда, на второй и четвертый визит и только с двух до четырех часов дня, но зато он обещал мне бесплатную доставку в любое время. Буду пользоваться ею, потому что не хотела обижать хорошего человека, но его заведению не хватает изысканности. И зонтов от солнца над столами! Честно говоря, чесночный соус не слишком сочетается с летней погодой. Зато Камекона утверждает, что жара отлично сочетается с ледяной стружкой и фруктовыми добавками. Выглядит этот лед как сладкая бомба, поэтому я не решилась попробовать. Все время сбиваюсь с мысли. Гавайи заставляют мыслить иначе — так сказал Чин. Но я уже перехожу к сути. На прекрасном и атлетичном теле моего соседа не отыскалось лишних татуировок. Однажды, поздно ночью я сумела поймать момент, когда он выбежал из дома голым и с размаху кинулся в океан. Там было на что полюбоваться, поверь мне, его потрясающее фото несомненно стало бы украшением обложки любого журнала. И его zizi выглядит весьма внушительно и привлекательно. Я приготовила фотоаппарат, чтобы сделать несколько снимков ― не смей упрекать меня, я не покажу их никому, кроме тебя. Но он плавал так долго, что я задремала на ланаи и проснулась только от оглушительных криков. Дэнни Уильямс, оказывается, умеет издавать звуки, сравнимые только с грохотом вулкана или трубным гласом взбесившегося слона. Он подпрыгивал и размахивал руками, а полицейская сирена на его машине, брошенной возле дома, вопила так же громко, пока дочка соседей Танака не подошла и не выдернула провода, чтобы сломать ее. Неужели жители Пиикои-стрит так привыкли к подобным утренним пробуждениям, что даже ребенок знает, как отключить сигнал, чтобы он не поднимал на ноги всю улицу в шесть утра? Жаль, но когда я открыла глаза, бедра Стива уже были укутаны пушистым полотенцем, лицо казалось слегка виноватым, но он возражал своему напарнику с не меньшей экспрессией и тоже агрессивно размахивал руками. Я уже было решила, что между ними начнется драка. Надеюсь, правильно уловила смысл претензий Дэнни, если исключить все ругательства и грубые прозвища, которыми он награждал Стива. Тот среди ночи отправился поплавать и так долго не отвечал на звонки, что Дэнни решил, будто со Стивом случилось что-то непоправимое и тут же бросился ему на помощь. ― Я надеялся, что ты всего лишь валяешься с простреленной головой, а не опять сбежал от меня в Японию или Северную Корею! ― его слова я расслышала очень четко, а ответное бормотание Стива ― нет. И это вернуло меня мыслями к нашей совместной вечеринке. Тогда мне показалось, что эти двое никогда не выпускают друг друга из поля зрения. Будто весь остальной мир, все присутствующие вращаются вокруг них. Стив всегда открывал следующую бутылку пива для Дэнни, едва тот заканчивал свою, и каждый раз отвечал на его реплики, чего бы они ни касались. А Дэнни оставлял на своей тарелке самых больших креветок и лучшие куски картофеля и овощей, чтобы Стив мог их незаметно стянуть. И они все время касались друг друга ― на мгновение соединяя пальцы или похлопывая по плечу, тыча локтем в бедро, ероша волосы. Я бы подумала, что эти двое вместе, если бы не знала, что на Гавайях так принято. Здесь все кидаются на шею посторонним, и нет ничего странного в том, чтобы обнять на прощание едва знакомого человека. Люк, тот серфер, с которым познакомила меня Коно, сразу же стиснул меня по-медвежьи, и в этом не было ничего личного, потому что Коно он обнял так же крепко и поцеловал в щеку, оторвав ее ноги от песка. Он милый и приятный парень и сложен не хуже мужчин команды Пять-ноль, и мы немного поспорили с Коно ― пригласил ли он меня выпить вечером или просто предложил нам обеим холодной воды перед уходом. Я по-прежнему не понимаю многих местных традиций и половины того, что здесь говорят, и с трудом выговариваю два самых важных слова «Алоха» и «Махало». Но мой сосед Стив прекрасно разобрал надпись на карточке. Я отправила ему дюжину маласадас из лучшей кондитерской с запиской «Мне жаль, что у вас выдалось сложное утро». ― Отличный день, мадемуазель Дюшан! ― крикнул он на ужасном французском. Надеюсь, его произношению помешало не отсутствие практики, а кусок маласадас, который он в это время жевал. Знаешь, Шарлотта, если бы мой коллега разбудил на рассвете всю улицу только потому, что я не ответила на телефонный звонок, я бы предпочла работать с кем-то другим. В конце концов, должна же быть у Стива хоть какая-то личная жизнь! *** Прости, что так долго не писала, дорогая моя! Сегодня мне удалось поймать хорошую волну. Совсем невысокую, но я сумела на ней удержаться. Люк одобрительно похлопал меня по плечу и сказал: «Хорошо, это есть очень хорошо, Мили». Французский с австралийским акцентом звучит так, будто кто-то перекатывает во рту острый камень. Новыми фото своего соседа я не разжилась, но бинокль и фотоаппарат по-прежнему несут бессменное дежурство на ланаи. Дело в том, что Стив пропал. Должно быть, уехал в отпуск, но, послушай, куда можно отправиться отдыхать, если живешь на Гавайях. Не в Северную Корею же, в самом деле. Пять долгих дней в его доме не зажигался свет, и только прошлым вечером я случайно увидела блик лампы над крыльцом. Дэнни Уильямс открыл его дверь своим ключом и спустя полчаса появился на пляже, усевшись в привычное деревянное кресло с бутылкой пива. Я уже хотела было крикнуть ему, что цветы перед домом и у заднего крыльца нуждаются в поливе, но навела резкость в бинокле и решила не беспокоить. Похоже, он нервничал или у него просто выдался трудный день. А, может, он так привык делиться мыслями с напарником, что постоянно обращался к пустому креслу слева, и даже поглаживал подлокотник, что-то беспрерывно говоря, будто Стив сидел рядом. И делал паузы в своих длинных тирадах, словно вслушиваясь в его ответы. Хотела бы я иметь под рукой кое-что из шпионского оборудования. Дэнни казался очень взволнованным, даже не допил вторую бутылку пива, и свет в окнах дома Стива то зажигался, то гас, будто Дэнни ходил по комнатам, не зная, где остановиться. Его Камаро так и простоял у крыльца до самого ланча, но он больше не показался на берегу. *** Да-да, я знаю, что много раз писала тебе, будто не думаю, что эти двое испытывают друг к другу нечто большее, чем дружеские чувства. Считала, что тебе из Парижа все видно хуже, чем в мой оптический бинокль с соседнего ланаи, а гавайские обычаи диктуют относиться ко всем с любовью и уважением. Но я готова взять свои слова обратно. И я бы не обратила внимания, не заявись сегодня Дэнни в дом, нагруженный пакетами и свертками. В предыдущие дни он приносил картонную упаковку с пивом и иногда заказывал доставку пиццы, а сейчас я слышу громкую музыку через открытое окно в кухне Стива, и мне кажется, Дэнни готовит праздничный ужин. Немного пугает, если честно, неделю назад соседи вызывали пожарную бригаду как раз к завтраку. Из Дэнни Уильямса несомненно плохой повар, и он еще полчаса возмущался на крыльце, держа в руках счет за ложный вызов. Но сегодня из дома Стива тянет настоящей ванилью, запахом карамели и тушеного мяса. И меньше всего можно было ожидать, что Дэнни проведет для этого целый день на кухне. Скорее, он устроил бы сюрприз-вечеринку. Впрочем, может, он просто не хочет оплачивать ремонт в доме Стива, потому что вряд ли стены уцелеют, если их друзья неожиданно выскочат из темноты с приветственными криками. Надо бы позвонить Коно. Мне кажется неправильным, если ей придется разориться на ремонт дорогого мотоцикла Чина. Еще ничего точно не ясно, но у нее есть все шансы выиграть спор. Прости, нужно бежать, у меня урок серфинга, непременно напишу тебе вечером. *** Милая Лотти, я готова была бы съесть собственную шляпку, если бы не забыла, где она лежит. Ты была права, о, как ты была права. А я ― слепа как новорожденный котенок, но, похоже, не я одна. Но я забыла спросить, что выиграет Коно в ее с братом пари. Мне пришлось немного подождать, прежде чем сесть за письмо для тебя. Но промедление стоило того. Стив действительно вернулся — небритый, с рюкзаком за плечом и рукой на перевязи. Представляю, как Дэнни в доме подпрыгивал от нетерпения, потому что дверь распахнулась, едва такси остановилось у дома. Рука Дэнни показалась из-за порога, смяла футболку Стива на груди и с силой втянула его внутрь. Мне кажется, опять тряслись стены. На этот раз не от выстрелов или стихийного бедствия — голос Дэнни разносился на несколько кварталов вокруг. Это было странно, и в то же время смешно: он распекал Стива за то, что тот вернулся. Не остался где-нибудь в джунглях или пустыне на радость террористам и орлам-падальщикам, не получил увечья или смертельные раны, не умер в муках от лихорадки денге или эболы, а всего лишь отделался простреленным боком и вывихнутой рукой — я цитирую Уильямса, которого слышала вся Пиикои-стрит. Похоже, это его способ сказать, как он волновался за Стива, и чем громче Дэнни орал — тем тише становилось ответное бормотание, пока Дэнни громко не вскрикнул: — Какого черта ты творишь, Стивен МакГарретт?! За окнами их дома плясали длинные тени, и я уже приготовила телефон, чтобы набрать 911 — эти двое без сомнений могли покалечить друг друга в драке, устроить очередной пожар или сравнять с землей весь район, просто чтобы ни в чем не согласиться друг с другом. Но, похоже, Дэнни приготовил отличный ужин, и, спустя некоторое время, в доме зажегся яркий свет, а они оба вышли на пляж, каждый с бутылкой этого кошмарного пива. На Стиве были его обычные синие шорты, а Дэнни — растрепан сильнее обычного, босиком и в незастегнутой рубашке. Может, мне стоит снять дом по соседству с ним, потому что за его фотографии без одежды тоже могут заплатить приличные деньги. Шучу, конечно, я никогда этого не сделаю. Дэнни уселся в свое любимое кресло, почти силой усадил Стива на соседнее, положил ладонь ему на бедро и долго тихо что-то говорил, не отрывая взгляда от его лица. Знаешь, я подумала, что той ночью, когда он разговаривал с пустым креслом — он репетировал эту длинную речь. Тогда в его жестах и позе скользила сплошная неуверенность, а в этот раз он держался куда лучше. Но, должно быть, нес сплошную чушь, потому что Стив вскинул руку, вскочил и жестом заставил Дэнни подняться из кресла. Они стояли очень близко, и я не успела заметить, кто двинулся первым. Кажется, Стив слегка улыбнулся и наклонился вперед, а Дэнни шагнул в его раскрытые объятия, и Стив словно потерял голову. Отбросил жесткую лангету на поврежденном запястье, притянул Дэнни к себе, обхватил за талию, и первым — клянусь Лотти, он сделал это первым! — поцеловал его. Так долго и нежно, что даже у меня перехватило дыхание. Не стану подробно описывать то, что случилось дальше, это слишком личное для них, а я никогда не была сильна в подборе нужных слов. Скажу только, что в какой-то момент Дэнни оторвался от поцелуев, глянул через плечо прямиком на мой ланаи и выставил в сторону моего дома кулак с разогнутым средним пальцем. Ах, эти примитивные американские жесты! Будто я когда-то претендовала на роскошное тело, выразительные глаза и невероятную улыбку Стива МакГарретта. Я размахнулась и швырнула бинокль в океан. Они выглядят очень счастливыми, а я завтра рискну попытать удачи с тем потрясающим викингом Люком — инструктором по серфингу. Позавчера я увидела среди его досок словарь, а сегодня он сунул мне в руку записку, где приглашает меня выпить в своем maison, и я приму приглашение. Каков шанс, что он не окажется давно женатым спецагентом под прикрытием, скажи мне, Лотти?