Спасибо, Алекс, за поддержку

Алекс, только что закончивший ассистировать на операции, беззаботно двигался по коридору, смотря в пол. Ничего не предвещало беды, а в следующую секунду Карев практически поцеловался с твёрдой поверхностью: дверь одной из палат, неожиданно и резко распахнувшись, ударила по нему. Чертыхнувшись, Алекс прошипел, как змея, но возмущения остались невысказанными, когда его взгляд упёрся в серые, наполненные слезами глаза доктора, что на пару секунд застыла в дверном проёме. — Прости, — кратко бросила женщина и, взмахнув копной рыжих волос, буквально влетела в уборную, хлопая дверью. Озадачившись происходящим, Алекс заглянул в палату, надеясь лицезреть причину женских слёз, но увидел там лишь счастливую пару и доктора Торрес. Это совсем не объясняло плачевное состояние Монтгомери, и Алекс, сам не зная почему и зачем, встал у входа в уборную, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. Он терпеливо ждал, а минуты стремительно утекали. В любую секунду его пейджер мог запищать, и ему бы пришлось уйти, поэтому мужчина решил действовать. Посмотрев по сторонам и убедившись, что на него никто не обращает внимания, Алекс приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь. Услышав всхлипы, он наклонился у кабинок и отыскал женские ножки в туфлях на тонких каблуках. — Доктор Монтгомери? С вами всё в порядке? — Да, все хорошо, все нормально, я в порядке, — быстро протараторила Эддисон, всхлипывая через каждую фразу, на что интерн усмехнулся. — Не заставляйте меня перелезать через перегородку, доктор Монтгомери, — заявил Алекс. — Я ведь это сделаю, — утвердил он, когда от женщины не последовало ответа. Щёлкнул замочек, дверь кабинки распахнулась, и красные от слёз глаза обратили грустный взгляд на интерна. — Карев? Это женский туалет! Что ты здесь забыл? — сидя на корточках, возмутилась и удивилась одновременно. Алекс хотел отпустить очередную шуточку, но, всматриваясь в глубину серых глаз, лишь молча протянул женщине руку. Боль, отчаяние и безысходность, отражавшиеся в женском взгляде, пронзили его до глубины души. Она сейчас выглядела такой беззащитной, словно маленький ребёнок, — мужчине вдруг захотелось сгрести её в охапку, крепко обнять и никуда не отпускать. Позволив себе посомневаться пару тройку секунд, Эддисон всё же приняла помощь и вложила свою руку в мужскую. Поднявшись на ноги, Монтгомери застыла, вглядываясь в глаза интерна, пока слёзы медленно бежали по её щеках. Большим пальцем Алекс бережно смахнул соленую капельку и невольно опустил взгляд на губы женщины. Она была другой. Эддисон Монтгомери не вызывала в нем животного рефлекса, у него не было острого желания затащить её в постель. То, что Алекс чувствовал к этой женщине, было в разы сильнее, чем он когда-либо к кому-либо испытывал. Она делала его лучше, потому что ему хотелось ей соответствовать. Её присутствие рядом делало интерна взрослее, мудрее и добрее, и ему это нравилось. Доктор Монтгомери имела на него скрытое влияние, хоть сама того и не подозревала. Опомнившись, Эддисон сделала глубокий вдох, вырвала свою руку из мужской и рванула к раковинам, на края одной из которых оперлась ладонями. Она склонила голову и густые волосы упали вперёд, скрывая под собой лицо. — Что случилось? — прозвучало практически над ухом, и Эддисон резко повернулась на звук. Он стоял так близко, насколько мог, дистанция его не волновала, а во взгляде Эдди действительно нашла обеспокоенность и озадаченность, вместо ожидаемого праздного любопытства. — Не понимаю, почему это на меня так влияет, — отвернувшись, посмотрела на своё отражение в зеркале, шмыгая носом и бумажной салфеткой подтирая размазанную под глазами тушь. — Я к этому давно привыкла… — Привыкли к чему? — Моя пациентка поскользнулась в душе. Вчера эта женщина была здорова как никогда, а сегодня… — голос дрогнул, и Эддисон сглотнула ком в горле. — Сегодня её ребёнок мёртв, — не смогла сдержать слёз и вновь расплакалась. Алекс, сам того не ожидая, притянул женщину в объятия. Опешив, Монтгомери задержала дыхание, но хватка вокруг её тела лишь усилилась, и она сдалась. Дав волю слезам, Эддисон вцепилась в белый халат интерна, прижимаясь к нему всем телом. Удивительно, насколько спокойно она почувствовала себя в его руках, — словно дома. — Вы должны ей сказать, — спустя некоторое время, озвучил мысль мужчина, поглаживая женщину по спине. — Хотите, я пойду с вами? — Я… Дай мне минутку, — вырвалась из мужских объятий. — Мне нужно привести себя в порядок. Алекс покинул уборную, ловя в коридоре разного рода взгляды, но ему было плевать, что подумают коллеги, и какие поползут слухи. Он переживал боль Эддисон, как свою собственную. Видеть её слёзы было сродни самой настоящей пытке, и Карев уже прокручивал в голове варианты того, как поднять доктору настроение. Сколько угодно он мог отрицать своё влечение к этой женщине, но факт оставался фактом: ему нравилась эта крышесносная рыжая бестия. Она была штормом и штилем одновременно, в ней сочеталось не сочетаемое. Милая и женственная, в то же время строгая и мужественная, Эддисон покорила его чуть ли не с первых дней их совместной работы. — Ты ещё здесь? — удивилась Эддисон, столкнувшись с интерном у палаты пациентки. Алекс лишь мимолетно улыбнулся, глядя в её глаза, а затем перевёл взгляд на семейную пару. — Они кажутся счастливыми, — сказал он, наблюдая за пациенткой и её мужем через толстое стекло. — Как только я им скажу, они перестанут таковыми быть, — смотря на супругов, Эддисон сложила руки в карманы больничного халата и встала бок о бок с Алексом, так, что их плечи соприкоснулись. — Они счастливая пара. Посмотри на них. Они любят друг друга. Они заслуживают всего самого лучшего. Счастливые люди заслуживают счастья. — Хотите, я им скажу? — Нет-нет, — помотала головой доктор. — Она моя пациентка, это должна сделать я, — глубоко вздохнула Монтгомери. — Ещё пару минут. Пусть насладятся друг другом. Ещё пару минут… — шёпотом повторила последние слова. — Я буду рядом, — повернул голову, встречаясь с женщиной взглядом. — На случай, если понадоблюсь. — Спасибо, Алекс, за поддержку, — грустно улыбнулась она, наблюдая, как улыбка коснулась и его губ. — Не понимаю, что со мной не так. Я всегда умела отстраняться, даже доктора Стивенс однажды пыталась этому научить… — Думаю, вы эмоционально перегружены, доктор Монтгомери, — он был наблюдателен по отношению к ней и сейчас попал в самую точку. — На вас многое свалилось в последнее время. Вам нужен отдых. — Отдых, — отзеркалила слово интерна. — Я не умею отдыхать, Алекс, не могу провести без работы дольше одного дня, — вздохнула Эддисон. — Ты хороший парень, Карев. Слышала, ты хочешь стать пластическим хирургом. Марк Слоан — отличный специалист, но плохой учитель и, что немало важно, отвратный человек. Не позволяй ему испортить тебя. — Вообще-то я подумывал над тем, чтобы вернуться в гинекологию, — словил удивленный взгляд доктора. — Если вы, конечно, не против, я бы хотел снова ассистировать вам. — Правда? — всё ещё пребывала в удивлении. — Что ж, я только за, ты быстро учишься и с тобой не возникает проблем, — улыбнулась Эддисон. — Было приятно пообщаться, Алекс. А теперь я пойду, — перевела взгляд на пациентку, — и разобью им сердца.