Цветы госпожи Крамер

Эдея любит цветы. Сид говорит, что к ее ухоженным темным волосам лучше всего подходят белые лилии. Она же, танцуя среди высоких трав, оборачивается и немного рассеянно улыбается ему в ответ. Ей больше нравятся полевые цветы. Она знает одну замечательную поляну, на которой растут и ромашки, и васильки. Она выглядит очень счастливой, касаясь тончайших лепестков дикого мака и щебеча, что здесь очень благодатная почва, и на ней можно взрастить лучшие цветы, какие только видел мир. В такие моменты она кажется далекой — не то, чтобы чужой, скорее — неземной, божественно прекрасной, вдохновленной чем-то, чего не дано осознать обычному человеку. Сид не до конца понимает это ее увлечение, но, созерцая, с какой нежностью ее пальцы гладят раскрывающиеся бутоны, соглашается создать Сад, в котором будут собраны цветы из всех уголков мира. А ведь многие из них нуждаются в особом уходе, говорит он, — достаточно порыва ветра, чтобы оборвать лепестки. Достаточно небольшого дождя, чтобы поранить хрупкие стебли. Чтобы этого не случилось, более стойкие растения будут защищать их от непогоды. Эдея радуется как ребенок, хлопает в ладоши и начинает собирать семена лучших экземпляров. ...В Саду хорошо и уютно. Пока Эдея рядом, лекарственные травы и хищные цветы мирно сосуществуют в аккуратных оранжереях. Каждому растению отведено достаточно места, света и влаги. Они любят свою хозяйку и растут для нее одно краше другого, пуская молодые побеги и покрываясь созвездиями бутонов. Глядя на них, она счастлива. Эдея старается изо всех сил, выращивая из ромашек алые розы, хризантемы из тысячелистника, из лютиков — великолепные лилии. И создает она еще не один Сад. Но на заботу о них уходит слишком много сил. Когда она ложится отдохнуть, то кладет рядом с собой великолепный белый нарцисс с темно-оранжевой каймой по центру — с одним из своих воспитанников она не чувствует себя одинокой даже в тех страшных и тяжелых снах, которые окутывают ее на много ночей, много восходящих и зашедших лун. Но сорванный цветок увядает, теряет свою красоту, когда во сне она нервно сжимает его гладкий стебель. Ее оранжереи зарастают сорняками, менее прихотливые растения угнетают более слабые, оплетая сады толстыми колючими лианами. Лучшие сорта исходят на нет, дичая и пропадая под наплывом обыкновенных сорных трав... И Сид уходит — ему не под силу ни разбудить свою жену, ни очистить ее сады от сорняков, эти задачи он оставляет на кого-то более сильного. …Когда Эдея просыпается, в ее ладони остается лишь горстка праха, а в одном из Садов более не растут цветы.