Победы и поражения

      Глубоко за полночь у двери Байи раздаются шаги. Ночной гость осторожно входит, опасаясь нарушить сон, и Байи не двигается с места, притворяется медитирующим: ему не нужно смотреть, чтобы понять, кто пришел — узнаёт по походке. Скорпионыш приостанавливается, пошатываясь топчется у входа, и, видимо, заметив, что хозяин комнаты занят, присаживается у стола, чтобы не мешать. Впрочем, надолго его не хватает. Посидев несколько минут, он поднимается и отходит к окну, барабанит пальцами по тумбочке, а потом принимается ходить туда-сюда, от стены к стене, мечется тигром в клетке, только что хвостом по полу не бьет.       Байи молчит и не шевелится. Ему не нужно смотреть, чтобы знать, что брови Се Вана сведены к переносице, а глаза опасно прищурены, мальчишка сильно на кого-то зол — с Кэсином поцапался, не иначе. Нельзя их оставлять наедине.       Шорох одежды звучит все ближе и ближе, пока Се Ван не оказывается совсем рядом, неловко опускаясь на пол. К спине прижимается большое и теплое. Он ложится на голые доски, но недовольно фыркает, поднимается на четвереньки и обходит Байи вокруг. Отодвинув рукав, Се Ван просовывает голову под локоть и удобно устраивается на бедре: лицом утыкается в низ живота, а руки сцепляет за спиной. Только тогда он успокаивается и затихает.       — Наигрался? — Байи пытается звучать строго, но получается плохо. Се Ван больше похож на большого непослушного кошака, чем на скорпиона, и чем дальше, тем хуже получается на него сердиться. — Кто тебя обидел?       Снова фыркнув и выразив тем самым свое отношение к факту того, что кто-то вообще способен его обидеть, мальчишка все же жалуется заплетающимся языком:       — Он снова меня победил.       — И напоил.       — И напоил, — понуро качнув головой, соглашается Се Ван.       Он каждый раз попадается на одну и ту же удочку. В какую бы азартную игру они с Кэсином не играли, тому достаточно выиграть одну из первых партий, чтобы потом заставить Се Вана выпить и до конца вечера водить его, захмелевшего, за нос. Мухлевал гаденыш с таким уверенным лицом и так профессионально, что поймать его было практически невозможно, поэтому Се Ван быстро оставался без штанов. Пару раз Кэсин, конечно, проигрывал, но только для приличия, и от этого счет к концу вечера не становился менее разгромным.       Садясь с ним за стол, Се Ван знал, что проиграет, но страстно желал реванша, поэтому не мог развернуться и уйти.       — И во что же вы играли?       — В кости.       Байи тяжело вздыхает. Жульничать при игре в кости сложно, но Скорпионышу было достаточно совсем немного выпить, чтобы точки на гранях кубика начали плясать перед его глазами, а так как кроме Кэсина никого рядом не было, Се Вану приходилось верить цифрам, которые тот называл (очень зря).       — Ну и зачем ты полез?       Се Ван переворачивается на спину и, обиженно надувшись, обещает:       — Я его обыграю, вот увидишь.       — Обыграет он, как же.       Последние несколько дней Скорпионыш не заплетал косичек. Повыделываться перед хозяевами поместья хотелось, но расставить приоритеты было необходимо, и не требующее отлагательств утреннее дело «лишний час поваляться в кровати под боком Е Байи» неизменно перевешивало. Пряди, выбившиеся из высокой прически, непривычно обрамляют лицо, и Байи, не удержавшись от соблазна, тянется к заколке, чтобы распустить волосы. Те рассыпаются по рукаву тяжелой, черной волной, переливаются, блестят как скорпионий панцирь, в мерцающем свете единственной свечи.       — И еще, — Се Ван перехватывает его ладонь и прижимается к ней щекой, жмурясь от удовольствия, — он назвал тебя мерзким старикашкой.       — А это не так?       С Вэнь Кэсином он еще разберется, а подурачиться нужно успеть, пока Се Ван не протрезвел.       — Не так. Ты выглядишь очень молодо.       — Для того, кому восемьсот с лишним лет? — Байи совершенно искренне смеется, но Скорпионыш, недовольно сверкнув глазами, цапает его за палец.       — Для того, с кем я собираюсь спать.       Се Ван резко садится и толкает Байи на пол, прижимая запястья к доскам и нависая сверху. Он знает, что расстановка сил может поменяться в любой момент, бессмертный мастер, не вспотев, скрутит его в бараний рог. Однако Се Ван делает вид, что это совсем не так и тычется носом в ушную раковину, нашептывая:       — Ты должен помочь мне. Он пожалеет о своих словах. В следующий раз проследишь за игрой, он не посмеет, и тогда я… тогда я его…       Гневные выдохи щекочут скулу, Се Ван прекрасно разбирается в пытках и способах убийства, легко приготовит яд, но не имеет представления о том, как разобраться с человеком в дружеском ключе и после этого не остаться с ним кровными врагами. Не давая строить долгоиграющие планы, Байи высвобождает руку и гладит мальчишку по голове. Со временем он научится. Обязательно. Потому что уже научился многому, и Кэсин со своими играми им очень в этом помог, показав, что не все, кто обманывают, хотят зла; что сражение может быть дружеским; что рядом с другом можно напиться до беспамятства, не боясь оказаться мертвым; что смеяться можно не только над проигравшим.       Пусть иногда Се Вану по-прежнему сложно довериться, но получается у него с каждым разом все лучше.       — Но ты мне поможешь? — спрашивает он еще раз, на всякий случай.       — А мне что за это? — интересуется Байи, хотя знает, что заранее согласен на все, что с ним собираются делать: придет, сядет, где нужно, будет смотреть, слушая колкости Вэнь Кэсина и удерживаясь от того, чтобы отвесить ему крепкий подзатыльник.       Скорпионыш, отстранившись, берет в ладони его лицо.       — Тебе «спасибо», — и пьяно улыбается во все тридцать два, да так, что у Байи сердце ёкает.       — Достойная оплата того, что этот мелкий пакостник будет весь вечер мне щепкой в заднице, да…       Договорить ему не дают, Се Ван складывает губы бантиком и посреди слова впечатывается ими в губы Байи.       — …что ты будешь делать, — безрадостно заканчивает он совсем не тем, что собирался сказать.       Будучи самым настоящим злодеем, которым обычные люди пугали детей, а другие злодеи из Цзянху пугали друг друга, Скорпионий Король часто смеялся. Смеялся саркастично и деланно, демонстрируя свое превосходство над соперником; смеялся жутко, заставляя волосы на головах врагов шевелиться от ужаса; смеялся, знаменуя скорую смерть. Но самой обычной человеческой улыбки, искренней и беззлобной, Байи ждал, как первых цветов после суровой зимы. Дождался. И с тех пор относился к каждой с таким же трепетом, как к первой.       Се Ван долго страдал и успел наделать много глупостей, но теперь все будет хорошо, он лично позаботится.       — Не смей, — предостерегающе просит Байи.       Скорпионыш сияет маленьким солнцем, прекрасно понимая, что с ним делает.       — Ладно! Помогу, уговорил. А теперь брысь спать.       Перед тем как Се Ван послушно откатывается в сторону, Байи приходится переждать настоящий град из коротких поцелуев, и, глядя на то, как мальчишка нетвердо встает на ноги и пытается непослушными руками развязать пояс, больше небессмертный мастер пытается прийти в себя. Если быть честным, ему тоже многому надо учиться.       Главное не торопить события — время само все сделает.       Встав с пола, Байи подходит к окну и закрывает его поплотнее, слушая, как Скорпионыш довольно и пьяно сопит за спиной.