***
Союз Маитимо одерживал победу за победой, и у нолдор были причины радоваться — почти все земли, что Враг захватил в Охта Верканаро*(4), были уже отбиты и очищены от врагов*(5). Но сейчас Финдэкано был бледен, необычайно мрачен и полон решимости. Нолдоран рассказал Лордам и братьям о том, как к нему явился посланник от Саурона и объявил, что у его господина в заложниках юный принц Аранион. Финдэкано сделал все, чтобы о том, что у него есть сын, почти никто не знал. Еще ребенком Фининдор*(6) был тайно отослан вместе с матерью в Гавани, где жил как простой беженец… но в доме Лорда Кириамо*(7), принявшего мальчика как воспитанника. С тех пор прошли годы, но Финэллах еще не достиг совершеннолетия, ему едва исполнилось пятьдесят лет. Эльф был слишком юн, чтобы участвовать в сражениях, но Кириамо совершал вылазки против Врага на своих кораблях, и Аранион уговорил Корабела взять его в плаванье вместе с другими воинами при условии, что не будет сходить на берег. Однако, увидев, что родичи гибнут, по-юношески пылкий нолдо не выдержал и, сбежав на берег, тоже вступил в бой… и был схвачен орками. А потом вместе с другими пленниками Фининдора доставили в Таур-на-Фуин, где… каким-то образом Саурон узнал, кто именно попал к нему в руки. И теперь Саурон требовал у Нолдорана, чтобы нолдор беспрепятственно пропустили умаиа всех его Темных в Ангамандо: тогда Саурон обещал освободить Араниона. — Зачем Тиндомэрэль*(8) позволила ему уйти… — пробормотал Артарэсто. Впрочем… у всех собравшихся были причины ненавидеть Саурона. Все происходившее могло напомнить то, что было больше четырех веков назад, когда к фэанариони так же явился посланник и объявил, что Маитимо взят в заложники. Саурон не был Моринготто и не мог требовать, чтобы нолдор ушли (да и не рассчитывал на их согласие), но требовал, чтобы его пропустили… и всем было очевидно, что при отказе Нолдорана Араниона ждут пытки… Слушая кузена, Куруфинвэ был собранным и еще более угрюмым, чем обычно. Он смотрел перед собой и старался сдерживать эмоции, как мог. Но мог он не идеально, и поэтому его голос время от времени слегка подрагивал. — Сколько уже нолдор было захвачено, сколько погибло, и все по вине Саурона. А если мы дадим Саурону уйти, сколько еще падут жертвами его действий? Я не думаю, что мы можем дать ему, что он хочет. Даже из-за Араниона. Саурон все равно его не отпустит. Как и в прошлом, сыновья Фэанаро не поверили Моринготто; а он в самом деле обманул бы их. Но и помимо этого, все понимали, что если Саурон свободно вернется к своему хозяину, многие и многие станут его жертвами. Все собравшиеся понимали, что Куруфинвэ прав. — И я не верю, что отпустит, — тяжело подтвердил Финдэкано. — Годами Саурон не показывал носа из этого леса, не пытался уйти, пока мы отбивали земли южнее… А теперь, захватив моего сына… сразу куда-то собрался? Я почти уверен, если мы отведем войска, умаиа… — Финдэкано прервался, прежде чем тяжело договорил, — отошлет Араниона в Ангамандо. Поэтому я призываю вас идти в Таурэ Хуинэва*(9), отыскать логово, где Саурон прячет моего сына, освободить его и уничтожить Саурона и всех Темных в том Лесу. Правда, оставалась опасность, что Саурон может убить заложника при попытке его освободить… Эта мысль пришла в голову всем, и Куруфинвэ озвучил то, о чем все подумали: — Если и убьет, то хоть в Ангамандо не доставит. Но это вряд ли, Саурон слишком боится за свою жизнь, чтобы лишать себя такого ценного заложника. Я согласен с Финдэкано, надо идти. — Куруфинвэ волновался за судьбу похода, зная, как хитер может быть Саурон, но был готов идти до конца. Нолдо понимал, что поступить так было единственно правильным решением. Все собравшиеся понимали, что Саурон был не только сильнейшим из умаиар*(10), но и отнюдь не трусом, к тому же очень умным и оттого еще более опасным. Для того, чтобы как-то усыпить бдительность умаиа, Артарэсто предложил пойти на переговоры с ним, но Финдекано, хотя и боялся за жизнь своего сына, отрезал: — Никаких переговоров. Отбиваем, и все, — Финдэкано перевел взгляд на Маитимо и вспомнил, как натягивал лук. — Лучше… если Аранион погибнет… чем переживет то, что пережил ты. — Мы найдем его, — ответил Маитимо. Нолдо говорил без тени сомнения, но Финдэкано эти слова не успокоили, и он не мог избавиться от страха.***
Решение было принято, и кузены начали обсуждать, как именно им следует действовать. Лес Таурэ Хуинэва не был просто одной из захваченных и потому омраченных земель, какие нолдор уже отбили — это было гиблое место, где не смогли бы жить и рабы*(11); вглубь даже орки боялись ходить — Саурон наполнил лес ужасом и мороками, заселил духами, а выросшие на пепелище деревья были искажены до подобия чудовищ*(12). Но если в лес войдет войско и начнет жечь искаженные деревья и истреблять тварей, продвигаясь вперед — Саурон, увидев это, уже наверняка велит перебить пленников. Если не отыщет способ уйти с заложником с другой стороны… В конце концов нолдор решили нападать с разных сторон, так, чтобы окружить Саурона в его же логове, и идти не с войсками, а разделившись вести небольшие отряды: один Лорд — один отряд. Маитимо сказал, что Амбаруссат слишком юные, чтобы идти: хотя они были прекрасными воинами, охотниками на тварей Врага и командирами армий, в Таурэ Хуинэва предстояло сражаться не с обычным врагом и не только силой оружия. В том лесу было мало орков, но было нечто куда более опасное. Времени было в обрез, и потому Лорды отправились в проклятый Лес сразу из Хисиломэ, не заезжая домой, с теми отрядами, с какими прибыли на совет. Однако не всех воинов даже из таких избранных личных гвардий стоило брать в этот бой: Лорд каждого отряда вместе с Маитимо отбирал, кто пойдет, а кто останется. Дружины значительно поредели. Лошадей эльфам тоже пришлось оставить — на них доехали до Таурэ Хуинэва, но не дальше: кони, что были бесстрашны в гуще битвы, не посмели бы идти по Темному лесу. Правда, если бы и посмели, всаднику там все равно было не проехать: меж изломанными, скрученными друг с другом деревьями, под кроны которых не проникало и лучика солнца, не везде можно было пройти, не то что проехать. Тьелкормо и Куруфинвэ уже бывали в Таурэ Хуинэва — через этот лес они возвращались из Наркосторондо в Восточное Инголондэ, когда были изгнаны Артарэсто и обвинены его трусливыми подданными*(13). Но в то время прошло лишь два года, как Дортонион превратился в лес ужаса и Тени, а Саурон был тяжело ранен Хуаном, и ему было не до нолдор. Его слуги тоже притихли на время.***
Перед опушкой искаженного Леса Куруфинвэ обратился к своему отряду. Готовый на жаркие речи в обычной жизни, перед лицом опасности Лорд говорил кратко и о самом главном: — Воины, двигаемся вперед настолько плотным отрядом, насколько возможно. Лучники идут впереди и сзади; не шумим; замеченных наблюдателей в живых не оставляем. Двинулись. — Больше рассусоливать смысла не было. Все и так знали, куда и зачем они идут. Собственно… в самой речи Куруфинвэ не было необходимости, но нельзя было не сказать хотя бы пары слов товарищам. В этот бой шли только самые стойкие, опытные и умелые эльфы из его личной свиты, куда и так попадали лучшие из лучших. Отряд опустил копья, так, чтобы защититься от неожиданного нападения, лучники вынули стрелы, и наложили их на тетивы; эльфы, внимательно вглядываясь во мрак, молча двинулись вперед, под своды Таурэ Хуинэва. По большей части отряд Куруфинвэ был вооружен копьями и луками, с минимумом щитов, которые в лесу бы только мешали. Вместе с отрядом шел целитель, на случай, если будут серьезно раненные или заложникам нужна будет немедленная помощь.***
Отряд Тйэлкормо остановился перед самым лесом. Воины-охотники были суровы и спокойны — на эту охоту с Лордом поехали лучшие воины и следопыты из его свиты, опытные в очищении земель от Темных тварей *(14). — Мои друзья, — заговорил Тйэлкормо, — мы убивали тварей сотни раз на славных охотах, трубя в рога и с нашими верными гончими, но сейчас мы должны идти незаметно, как мы шли когда-то вдоль Нандэ Лунанорта*(15). Если вы увидите тварей, то стреляйте на поражение, в плен брать никого смысла нет. Копейщики идут в начале и в конце отряда, лучники в центре. Охотники Тйэлкормо откликнулись негромкими голосами, приветствуя слова Лорда, и отряд двинулся вперед, под густую тень мрачного леса. В отличие от воинов Куруфинвэ, эльфы Туркафинвэ не были одеты в кольчуги, но защищены толстыми кожаными туниками поверх гамбизонов. Если Куруфинвэ и его воины шли в бой, то любимый брат Искусного, Тйэлкормо, со своею свитой выслеживал добычу и направлялся к ее логову. А потому они полагались на тихое передвижение по лесу больше, нежели на броню, которая бы выдавала их своим ясным звоном. Охотники шли молча — им было привычно сохранять тишину на длинных охотах, когда они выслеживали дичь или тварь. Но искаженный лес с черными и жуткими деревьями, уродливо голыми и спутанными между собой наподобие колтуна, угнетал этот отряд, быть может, больше, чем остальных. — Сюда надо будет привести ламорни*(16), может, кому-то из деревьев еще можно помочь? — грустно вздохнул про себя Тьэлкормо.***
На опушке Таурэ Хуинэва не выглядел так ужасно, как в своей чаще; края искаженного бора обрамлял мрачный, но почти нормальный подлесок, где еще можно было видеть свет дня и где воины пока могли обходить густые заросли, чтобы держаться рядом друг с другом, как и было условлено. Искореженные деревья с длинными, почти черными иглами, в которых не сразу можно было узнать сосны, росли здесь еще редко, но дальше начинались дебри, где под сплетением ветвей сгущался мрак. Ветви и стволы сцеплялись друг с другом, кривые корни походили на когти лап, шарящих во тьме, острые, как колья, сучья словно пытались проткнуть незваных гостей… И у многих эльфов закрадывалось сомнение, действительно ли это им только кажется, или… лес и правда ожил и неуклюже пытался напасть? В воздухе сгущался и страх. Ни голосов птиц, ни обычных лесных шорохов не было слышно. Лишь надсадно скрипели деревьев, между которыми нужно было отыскивать узкие проходы во мраке…***
Повелитель Волков, Маирон, сам нередко называвший себя Волком, когда-то долго и целенаправленно наполнял Лес ужасом, чарами и призраками — он тогда охотился на дружину Барахира и хотел, чтобы они блуждали и теряли друг друга во мраке. Но даже после того, как Барахир перестал беспокоить Волка, этот лес служил хорошую службу Маирону, бежавшему в Таурэ Хуинэва после падения Волчьего Острова. Искаженный Лес был полон не просто злобных духов, но и шпионов, которые конечно же заметили пробирающиеся вглубь чащи отряды. Однако вначале незримые стражи не вмешивались и ничего не предпринимали, только незаметно наблюдали издали за воинами. Кто именно пришел, как ведет себя, как реагирует на чары, и насколько их пугает изломанный злой волей лес… От этих соглядатаев Маирон, довольно быстро узнал, что в его владения вошли нолдор — семью отрядами с разных сторон. Такая тактика сильно затрудняла действия Маирона, да и других Темных тоже. Волк не мог следить за всеми противниками одновременно, умаиар не могли сосредоточить все силы на одном враге, но должны были разделяться. При этом каждый отряд нолдор был сильным и сплоченным… Но кто вел эти отряды и с какой целью, пока было непонятно. Хотя о цели Маирон догадывался.***
Воины Куруфинвэ двигались вперед, не теряя бдительности. Их было немногим больше двух десятков, считая и короля, и целителя, вокруг которого отряд образовывал круг и которого прикрывали два единственных щитника. Сам же Куруфинвэ шел во второй линии, держа в руках метательное копье. Он знал, что идти впереди — спорное решение, но не мог заставить себя идти хотя бы в середине и прикрываться спинами своих воинов, пусть каждый из них и был готов отдать жизнь за Лорда. Примерно два с половиной часа спустя нолдор решили остановиться на привал, но нормального отдыха не получилось: царящая вокруг тень была физически ощутимой и давила на плечи. Нолдор могли идти без устали целый день, но… усталостьч появившаяся в Таурэ Хуинэва, была особого рода. На протяжении всего пути эльфы шли молча, стараясь произнесенными словами не дать Темным зацепок о себе. Во время отдыха говорили тоже мало и скупо: «привал», «подъем», и на этом все. И после краткого привала воины продолжили путь. Они продвигались все дальше, стараясь по-прежнему держаться вместе, но теперь это было не просто: казалось, лес сам пытался разбить и рассеять товарищей.***
Темные быстро поняли, что большая часть незваных гостей были нолдор, более того, несмотря на то, что сомкнуть ряды, пробираясь через чащу, не было возможным, эти эльфы действовали слаженно и все равно держались вместе, насколько могли. И нагоняемый страх идущих тоже не останавливал. Незваные гости тревожили Темных, и они доложили о происходящем своему Повелителю. Первое, же, что приказал сделать Волк — это разделить отряды, рассеять эльфов по одному. Для начала Маирон выслал против нолдор умаиар, умеющих насылать мороки; но таких было мало, и потому сильнейшему, из ткущих иллюзии, Фуинору*(17), было приказано разбить сразу два отряда.***
Прежде чем что-либо предпринять, Фуинор незримо и внимательно рассмотрел свой первый отряд и понял, что перед ним воины Первого Дома. Тогда умаиа решил использовать голос одного из фэанорингов, голос, который он хорошо знал, пусть и слышал давно. Создавая свои чары Фуинор пытался воздействовать на разум эльфов, как это бывает во сне — когда спящему кажется, что он знает собеседника давным-давно, а пробудится и не скажет, кто это был. В обычном месте такие чары на бодрствующих едва ли подействовали бы, но в Таурэ Хуинэва от обилия переплетенных чар сознание любого воплощенного слегка плыло. — Сдается мне, тварь не так уж далеко спряталась, и мы на верном пути, — произнес во мраке знакомый голос одного из нолдор, справа от Куруфинвэ. Голос раздавался в некотором отдалении, но не так далеко, чтобы это казалось странным. — Здесь есть проход, не к волчьему ли он логову? Пока незримый голос отвлекал Куруфинвэ и стоявших рядом с ним, по другую сторону от держащегося пусть неровным, меняющим очертания, но все равно единым отряда, раздался еще один голос, тоже знакомый, который должен был заманить эльфов, увести их прочь и не дать объединиться снова.***
Куруфинвэ развернулся на голос. Он решил, что один из воинов, обходя очередное препятствие, оказался справа от него. — Стоим! — распорядился Лорд для всех; чары действовали, и потому никого не удивило, что разведчик был столь многословен. И Куруфинвэ обратился к тому, кого считал своим воином: — Ровный проход, здесь? Ты уверен, что это не ловушка? — Там дальше есть не только проход, но и просвет… — подтвердил «воин»; разумеется, иллюзия просвета тоже была создана. — Видимо, этим путем ходят орки, когда Саурон высылает их. — Но здесь могут быть и ловушки. Я бы счел разумным выслать вперед нескольких разведчиков, а если все в порядке… тогда уже идти всем. — В голосе «воина» было слышно ожидание решения командира, которое даже не пришлось имитировать: Фуинор и впрямь ожидал, что решит предводитель нолдор… — Что думаете? — спросил Куруфинвэ у двух стоящих рядом близнецов-следопытов, которые помнили времена Великого Похода от Куивиэнэн в Аман, и еще в том нелегком пути сталкивались с Темными тварями.*(18) — Может здесь быть проход «для своих»? — Да, может, — ответил один из братьев. Но разведчиков что-то смущало и беспокоило. — Как твое имя, воин? — спросил второй из близнецов, вглядываясь в мрак под ветвями. — Подойди, чтоб я мог рассмотреть твое лицо. Куруфинвэ удивился, как ему самому не пришло в голову подозвать говорящего: фэанарион пытался вспомнить имя этого «воина», которого, казалось, знал столетия, но не мог. Разум древнего и проницательного полководца и Лорда, что без труда умещал в себе память тысячелетий, никак не мог отыскать не имени, не лица. И когда Куруфинвэ понял эту странность и нелогичность, чары стали ослабевать, но еще не спали, и нолдо внезапно устыдился, что забыл старого друга. Король отступил в сторону, чтобы освободить говорившему проход. — Я Руньо, — ответил мнимый фэаноринг словно бы с оттенком горечи оттого, что был забыт. Когда-то нолдо с этим именем побывал в плену, но был освобожден Маитимо*(19); тогда, в Ангамандо, умаиа и узнал его имя. Теперь же, так как эльфы начали сомневаться в происходящем, Фуинор решил изменить свой первоначальный план: даже если морок будет разоблачен, умаиа знал, как это использовать. — Тебя с нами не было, Руньо, — возразил один из следопытов-близнецов, чей разум хоть и был под владением чар, но сопротивлялся им, инстинктивно понимая, что тут что-то не чисто, но все еще не зная, что точно. — Я помню всех пошедших с нами по именам. Куруфинвэ тоже помнил, кто такой Руньо и, слыша этот разговор, недоумевал, откуда в отряде самых стойких и преданных воинов простой пехотинец, да еще и из стражей крепости. К тому же… после пережитого плена боящийся темных чар. — Тебя не может здесь быть, — холодно отрубил второй следопыт. — Это морок. Эла, друзья! Теперь, думаю, мы можем спокойно использовать светильники*(20), раз нас уже заметили. Несколько копейщиков по разные стороны группы достали синие фиалы и, убрав короткие копья, обнажили мечи. В этот раз ложные голоса не смогли обмануть отряд; кроме того, теперь эльфы видели друг друга — светильники разгоняли мрак, и их нельзя было потушить так же легко, как факелы. Однако умаиа не был разочарован. «Руньо» вышел из густой тени под сучьями, и услышав, что его здесь быть не может, призвал подмогу — отовсюду из темных провалов меж деревьями теперь выходили мнимые воины с обнаженными мечами. Разумеется, никто из фэанорингов больше не признает в них своих, но Фуинор сейчас рассчитывал совсем на другое… — Спинами к центру! Стрелки, залп! — скомандовал Куруфинвэ, завидев противников. Он не знал, насколько опасен морок, и может, он безвреден, а может, под личиной эльфов идут орки, или это умаиар, принявшие облик эльфов. Оставалось лишь проверить. Но тут издали, со стороны, где должен был находиться отряд Финдэкано, раздались крики — похоже, его воины уже бились с врагами…***
Когда отряд Куруфинвэ стал стрелять, а не обнажил мечи в ответ, «воины» не приняли боя. Кто уклонился, кто отступил за деревья, прячась за их кривыми ветвями, кто растворился в тенях между стволами. Но так или иначае — все отступили, и так и осталось непонятно, обратились ли враги в бегство или поджидают, когда между теми же стволами пройдут фэаноринги, чтобы нападать на них по одному. Однако кое-что все же стало очевидным: эльфы стреляли метко, а их враги смогли увернуться от быстрых и точно летящих стрел на близком расстоянии. Из этого можно было сделать вывод, что или появившиеся враги не больше, чем сложная иллюзия, или же это умаиар. Фэанорингам доводилось встречаться с подобным при попытке идти на Ангамандо — когда «напавшие» мороки отвлекли на себя внимание, а с другой стороны нападали настоящие умаиар.*(21) Но не успели нолдор понять, радоваться ли им победе, как издали послышались крики и раздались сигналы труб, призывающие на помощь. Неизвестно, как оно было на самом деле, но отряду Куруфинвэ опасность показалась настоящей, а значит, им надо было прорваться и прийти на помощь родичам. Однако вопреки ожиданиям своих воинов Лорд Куруфинвэ скомандовал, поднимая копье: — Вперед, через лес к нашей цели! От врагов только отмахиваться. Голоса не слушать. Стрелы не тратить. — Куруфинвэ видел, что Враги очень ловко тянут время и не дают отряду продвигаться. Он также полагал, что зов на помощь, который они слышали от другого отряда, скорее всего, западня, и поэтому в гневе решил неприятно удивить тех, кто создает мороки. Фэанарион решил, что ради поднятия боевого духа, для борьбы с мороками, и для подачи сигнала товарищам о том, где они на самом деле находятся, может быть разумным… нарушить тишину и петь. Конечно, петь для тех, кто шел в первых рядах, было бы сложно и опасно, но ведь петь могут не все разом, а только те, кому это будет удобно. — Целитель, запевай! — скомандовал Лорд. И отряд снова двинулся вперед через лес, мимо столпившихся вокруг призрачных «воинов», на всякий случай делая неохотные выпады копьями в сторону тех, кто подходил слишком близко. Фуинор с сомнением смотрел на командира отряда: этот эльф был особенным, в нем чувствовалась порода.***
Увидев, что с первым отрядом не вышло, Фуинор, не тратя времени, переключился на второй, применяя к нему точно такую же тактику: Темные вообще любили «универсальный подход» и Машину — принцип, по которому одно и то же использовалось раз за разом, без какой-то новизны или творческого подхода.***
Отряд эльфов Тйэлкормо продолжал пробираться вглубь леса, и их продвижение становилось все медленнее и… неприятнее. Корни путались под ногами, ветви пытались зацепиться за руки и волосы, тишина была густой и давящей. Все охотники были начеку и периодически проверяли, не следует ли кто-нибудь за ними. Но пока что, хотя присутствие врагов и ощущалось, Темных было не видно и не слышно, что… заставляло эльфов быть лишь еще более напряженными. — Мой командир, — вдруг тихо позвал знакомый голос откуда-то справа от Тйэлкормо: Фуинор снова использовал голос Руньо. — Саурон развел пауков в своем лесу!.. Сколько же тут этих тварей?! Судя по звукам, эльф ожесточенно сражался с кем-то в темноте и ему одному или с ближайшим товарищем было с этим кем-то не справиться. В то же время голос другого нолдо, слева от отряда, позвал на помощь двух стоявших с края воинов — чтобы увести их в сторону. Но охотники не поверили мороку, потому что все это время они сами внимательно вслушивались в темноту и не слышали там ни легкой поступи кого-то из товарищей, ни приближения врагов; кроме того, в отряде все держались хотя бы попарно, не упуская из вида друг друга, так что позвать со стороны их было… некому. И вместо того, чтобы пойти за мороком, нолдор сообщили Лорду об иллюзии. А Охотник повторил свой приказ: — Держаться вместе, все ко мне! Нас пытаются разделить, как стадо оленей. — Тйэлкормо был напряжен и догадывался, что за ними следят с самого их прихода, когда отряд только собирался вступить в Таурэ Хуинэва. Но хотя Лорд только что услышал предупреждение о наваждении, сам он все равно последовал зову «своего» морока, который показался фэанариону убедительным. Нолдор последовали за лордом на помощь товарищу, который был смутно виден во мгле. Справа среди ветвей загорелось множество глаз. Отряд тут же ощетинился копьями, а лучники в центре натянули луки.***
Фуинор хмыкнул: нолдор удалось сбить с толка. Когда засветились глаза пауков, в тишине леса просвистела стрела, как будто пущенная кем-то из нолдор, и одна из тварей в ветвях задергалась и свалилась вниз. Все выглядело очень правдоподобно и казалось, что отряд окружали пауки. Командир эльфов приказал лучникам стрелять промеж «огней», а копейщикам держать периметр вокруг стрелков. Сам командир также вынул лук. Фуинор усмехнулся про себя — ему было приятно, что его план хоть частично, но удался. Согласно желанию умаиа, пауки падали под выстрелами, но их места тотчас занимали другие. Одна из упавших тварей попыталась подобраться к командиру отряда, но какой-то воин, едва различимый в сумерках, бросился вперед, желая добить паука, и вдруг вскрикнул, поняв, что попал в западню: паук не рухнул, сраженный, но специально спустился вниз, и теперь, схватив «нолдо», потащил за собой в мглу, скрывающую кроны. И в это же время откуда-то спереди послышались отдаленные крики — похоже, другой отряд наткнулся на врагов и вступил в бой.***
Увидев, что одного из его воинов схватил паук, Тйэлкормо бросил лук и вцепился в родича одной рукой, намереваясь другой ударить паука в лоб охотничьим кинжалом. Но едва пальцы фэанариона сомкнулись на ремне «родича», как Охотник… упал, ухватившись за воздух. И сразу же понял, что «попавший в лапы паука эльф» — не более чем иллюзия. — Прекратить стрельбу, — приказал Тйэлкормо, вскакивая на ноги. — Копейщики, защищайте лучников. Фэанарион понял, что воин, которого он бросился спасать, оказался мороком, но вначале нолдо не придал этому значения — сейчас это казалось не самой большой проблемой.***
Фуинор рассчитывал на то, что за пауком, утащившим «воина», бросятся в погоню либо начнут стрелять по чудовищу, добиваясь, чтобы оно бросило добычу. Но командир эльфов схватил «похищенного», и иллюзия развеялась. Оставалось рассчитывать на то, что главный голуг отвлечется на пауков, которые стекались уже с разных сторон.***
Тйэлкормо успел вовремя заметить новый маневр тварей и скомандовал: — Охотники, все вперед! Нельзя дать нас окружить! Лучники, убрать луки, мечи наголо, копейщики, перекройте тылы. Сам Тйэлкоромо в первом ряду пошел меж искаженных деревьев, чтобы прокладывать путь для всех них.***
Фуинор был доволен. Неожиданные действия командира могли все испортить (хотя, конечно, у Темного был запасной план), но умаиа не огорчило, что морок раскусили — все же нолдор удалось отвлечь. Впрочем… среди пауков тоже не было ни одного настоящего; и мечнику было куда проще понять, что пауки были мороками, чем лучнику. И все же пауки продолжали нападать на воинов, а у Темных были заготовлены ловушки, подобные паутине. И пока Фуинор заставлял нолдор отбиваться от «наступающих врагов», оставаясь на одном месте, мелкие лазутчики из слуг Маирона раскидывали сети вокруг отряда, опутывая дерево за деревом. Так как Тьелкормо не удалось задержать надолго, Темные много не успели, и все же, «паутина» (которая была переносной ловушкой — как капкан, который можно поставить в желаемом месте) уже перекрыла пару проходов. Однако, «брешь» среди пауков не была создана намеренно, и большая часть эльфов стала пробиваться не туда, где успели натянуть сеть.***
Король продолжал идти вперед, пока не споткнулся о корень дерева и не упал на лапы мертвого паука. Каково же было удивление Тйэлкормо, когда вместо противного хруста и отвратительной слизи, он почувствовал под ладонями твердые корни и сильно ушиб руку. Теперь нолдо все понял и крикнул спутникам: — А тира! *(22) Пауки лишь мороки, они отвлекают нас от настоящих врагов, доверяйте внутреннему взору, а не глазам. Нас пытались напугать и отвлечь, будьте осторожны и идите за мной! — Тйэлкоромо медленно пошел вперед, выставив меч перед собой. Он не знал, что рядом с ним опасные ловушки, но подозревал, что у врага есть поблизости настоящие пауки и опасался наткнуться на их чудовищные сети. Однако предупреждение Лорда запоздало — буквально на полминуты: два воина только что попали в ловушку, заманенные пауками в сеть. Но нолдор не стали совершать лишних движений, пытаясь освободиться сами (отчего запутались бы лишь сильнее), но позвали на помощь и были освобождены раньше, чем Темные смогли что-то сделать. Товарищи сразу же подошли, разрубили «паутину» и освободили попавших в ловушку. Больше никто не попался. Но Фуинор не сдавался и вот во мраке леса, возле отряда, раздался голос, который, казалось, принадлежал тоже нолдо: — Среди этих пауков есть и настоящие! — умаиа снова попытался сбить нолдор с толку: пусть вместо того, чтобы не обращать внимания на все мороки, пытаются определить каждый, иллюзия это или настоящая тварь, которая может убить воина своим ядом или утащить наверх. Тем более, что… нолдор уже сталкивались с мороками и настоящими врагами одновременно*(23). Однако командир не дрогнул и лишь приказал своим держаться как можно ближе друг к другу, а идущим в первом ряду выставить перед собою факелы, чтобы жечь паутину, если попадется. И эльфы, настолько плотным строем, насколько это возможно, двинулись в глубь леса. Пару раз кто-то из нолдор все же застревал, но их быстро вызволяли ближайшие товарищи.***
Однако Фуинор считал, что достиг успеха: нолдор потратили время, потратили стрелы, и расстояние между командирами двух отрядов увеличилось. Но задержать нолдор мороками пауков или паутинными ловушками сильнее, чем мог задержать сам искаженный лес, больше не удавалось. И тогда вдали, слева и впереди, откуда во время атаки пауков слышались далекие крики сражающихся, запели трубы. Сигнал был знакомый: «На помощь!» — Фуинор знал сигналы, которыми нолдор обычно пользовались в боях и хотел, чтобы этот отряд поверил, что их товарищи подверглись нападению и не справлялись одни. Умаиа не знал, что еще до входа в Лес эльдар обговорили особые сигналы для этого похода, и Тйэлкормо должен был бы заподозрить неладное, но… сигнал, поданный Фуинором, был нечетким, и хотя и напомнил стандартный зов о помощи, Тьелкоромо повел воинов на зов, не желая рисковать другим отрядом. Фэанарион догадывался, что их могут заманивать в ловушку, но решил, что риск того стоит. Как ни странно, на пути им не попался ни один враг, паутина, или что-то, что бы их встревожило, и опасения Лорда развеялись.Примечания:
*(7) «Сильмариллион»: «Фингон принял главенство в доме Финголфина и верховное владычество над нолдор; юного же своего сына Эрейниона (прозванного позднее Гиль-Галадом) он отослал в Гавани.» Кириамо — квэнийская форма имени Кирдана Корабела. *(8) Квэнийская форма имени Тинувиэль (UT: 210). *(9) Квэнийская форма названия Таур-ну-Фуин. *(10) «Валаквэнта»: «Из тех же его слуг, кому даны имена, самым могущественным был дух, которого эльдар называли Саурон или Гортаур Безжалостный». *(11) «Сильмариллион»: «И вся та земля с тех пор наполнилась страхом, и все добрые твари ушли из нее». *(12) «Сильмариллион»: «…Лес на северных холмах Дортониона мало-помалу стал средоточием смертного ужаса и черных чар, так что даже орки не осмеливались войти в его пределы, разве что подгоняемые крайней нуждой. Этот лес был назван Дэльдуват, или Таур-ну-Фуин, Лес Ночного Мрака. Деревья, выросшие там, где прошел огонь, были черны и мрачны, и корни их сплетались, шаря во тьме, как лапы чудовищ; и те, кто бродил меж них, теряли свой путь и слепли, и призраки ужаса мучили их и сводили с ума». *(13)* «Такой ужас посеял он в их сердцах, что никогда более до самого появления Турина эльфы из этого королевства не вышли в открытую битву: из засад, чародейством и отравленными дротиками преследовали они всех пришельцев, позабыв об узах родства. Так низко пали они, отринув величие и свободу предков, и тень легла на их земли». Говорится, что фэанариони так запугали нарготрондцев, но братья говорили о Клятве, а нарготрондцы стали боятся Моринготто и боёв, и из того же страха не захотели идти спасать Финдарато. А, узнав о его гибели, обвинили фэанариони в том, что они околдовали народ Нарготронда (хотя даже Моринготто не мог околдовать целый народ) и хотели убить их, но… угрожали убийством, когда самих фэанариони не было рядом. *(14) Отряды Тйэлкормо и Куруфинвэ могли приобрести этот опыт и в первые годы в Восточном Белерианде, и на охотах в землях Нарготронда: так, по «Лэ о Лэйтиан», «стаи Саурона боялись Хуана как самой Смерти» — то есть на таких охотах фэанариони с Хуаном (и своими воинами) истребили множество волколаков Саурона. Также Тйэлкормо, по «Лэ о Лэйтиан», спросил Хуана, принёс ли он призрака или фэй (духа) и добавил: «Не на них мы сегодня охотимся». Отсюда видно, что Тйэлкормо и его воины имели и опыт охоты на призраков и умайар. *(15) Квэнийский аналог названия на синдарин (точнее на нолдорин) Нан Дунгортэба. *(16) Lamorni (Talking Trees) (WR/50) — энты *(17) О Фуиноре и том, кто он, рассказано в «Рассветном» (выложен с аккаунта Tirendyl) и «Птичка-в-клетке» (выложен с аккаунта Noremeldo Arandur). *(18) «Поздняя Квента Сильмариллион»: «У квэнди в Средиземье было оружие, но не сами они изобрели его. Оно было сделано Аулэ и поднесено им в дар Оромэ, когда узнали Валар, что квэнди подстерегает таящееся зло, нашедшее их поселения у Куивиэнэн; и ещё больше оружия послали Валар позже для защиты эльдар в Великом Походе к берегам Моря». *(19) Подробнее об этом говорится в «Рассветном» (выложен с аккаунта Tirendyl). *(20) Светильники — это лампы Фэанаро. В «Неоконченных сказаниях» сказано: «Тогда Гельмир достал один из тех светильников, которыми славились нолдор: эти светильники были сотворены много лет назад в Валиноре, и ни ветер, ни вода не могли угасить их; когда с них снимали покров, они источали ясный голубой свет, лившийся из прозрачного кристалла, наполненного пламенем». «Их тайна была неизвестна даже самим нолдор; это были «кристаллы, оплетенные сетью тончайших цепочек, вечно светившиеся собственным голубым сиянием». Их было много, так что лампы Фэанаро были и у гондолинца Гэльмира, и у бежавшего из Ангамандо Гвиндора (который использовал их как раз во мраке Таур-ну-Фуин) — тем более такие светильники должны быть у сыновей Фэанаро и их лучших воинов. *(21) Подробнее об этом говорится в «Рассветном» (выложен с аккаунта Tirendyl). *(22) Смотрите! (квэнья) *(23) Подробнее об этом говорится в «Рассветном» (выложен с аккаунта Tirendyl).