"Доброй ночи"

Скофилд обвел взглядом барак. Было почти ничего не видно, лишь небольшие керосиновые лампы освещали желтым светом лица солдат, которые вешали их на самодельные крючки у двухярусных коек. Взгляд остановился на сгорбившейся фигуре Блейка у самой лампы, так что можно было яснее видеть его лицо. Черные брови были сведены к переносице, глаза внимательно наблюдали за движением иглы, выныривающей и вновь ныряющей в ткань грязной формы. Том зашивал порванный об колючую проволоку рукав. Блейк относительно недавно прибыл в часть Скофилда и еще не до конца принял на себя тяжелую солдатскую ношу. Уильяму, с высоты своего боевого опыта, было иногда даже забавно видеть еще такого живого во всех смыслах этого слова Тома. Он еще не имел такой пронырливости, чтобы обходить коварную паутину колючей проволоки, не знал, как правильно растянуть скудный провиант, чтобы подольше протянуть и не запомирать с голоду, не знал, где, как и когда нужно ошиваться, чтобы получить добавку к пайку или выгодно обменять табак на еду. Все равно Блейк почти не курит, столько выданного табака ему незачем, как и Скофилду. Он первое время забирал этот табак у Тома для своих корыстных целей. Ско до сих пор ощущает за это укор совести. Надо было сразу все ему рассказать, о всех военных хитростях. Уильям отвел в раздумии глаза, погружаясь в свои мысли на несколько минут, которые ему самому кажутся почти половиной жизни. На первых парах, да и сейчас тоже, он не мог понять, в какой момент он сошелся с Блейком, будто судьба сама приставила их друг к другу. Нет, Том скорее сам прилип к Скофилду, а тот был даже и не против. Не против, потому что он был практически единственным напоминанием о жизни вне войны. Он был еще такой живой. Том часто улыбался, рассказывал иногда не совсем приличные шутки, но с его стороны это не звучало как сальные анекдоты бывалого солдата, которые иногда даже слушать было противно, зная, какие смыслы за ними скрываются. Скофилд все это тонко чувствовал и понимал, ведь сам осознает, как поменялся за все это время. Сколько он уже отделен от своей гражданской жизни? Три года уже. Ну, если не считать относительно кратковременные увольнительные. И то эти увольнительные не вызывали особой радости у Уильяма. Да, было приятно вернуться домой, увидеть свою жену, детей, которые очень изменились за такое короткое время, своих родственников и близких, но вот уезжать обратно на фронт было крайне тяжело. А вот Блейк тут, рядом, на этом самом фронте. С ним можно было ощущать хоть какую-то связь с домом и не бояться этого разрыва. Блейку еще свойственен румянец на щеках. Вообще, это было его отличительной чертой в целом, сам по себе он был парнем достаточно эмоциональным, а румянец это еще и подтверждал. Иной раз Скофилд обводит взглядом своих сослуживцев, себя, Тома, сравнивает невольно и приходит к неутешительному выводу. Все так сильно поменялись. С лиц солдат, бывших молодых людей сошла здоровая розоватость, они будто усохли и побледнели. Блейк тоже побледнел, кстати, но пока еще не так сильно. В нем еще теплился тот огонек желания жизни и энтузиазма. Даже когда его лицо не обрамляла улыбка, глаза все показывали. Но вот было несколько моментов, когда Блейк со Скофилдом попадали под обстрел. Тогда ему приходилось хватать Блейка за руки и крепко-крепко прижимать к себе, чтобы он не выбежал куда-нибудь от накрывающего животного страха смерти от оглушающий визг и грохот снарядов, бьющих в бетонные блоки окопа. Таким страхом грешат практически все новобранцы, и Скофилд сам был таким же. Как хорошо, что Блейк все это испытывает сейчас, а не прибыл, например, год назад. Тогда бы он, как и Уильям, застал битву на Сомме. Тот еще кошмар, от которого Скофилд до сих пор не может придти в себя. От размышлений Уильяма отвлекает громкий смех солдат. Хорошо, что он отвлекся именно сейчас, иначе бы с головой окунулся в те самые страшные дни его жизни. Взгляд опять вернулся к Томасу. Он уже закончил шить и стал сворачивать небольшой швейный набор в свою сумку. Заметив на себе взгляд Скофилда, Блейк поднял глаза на него сначала с вопросом, но после немного улыбнулся. ─ Доброй ночи, Ско.─ Блейк убавил свет на лампе до минимума, все так же время от времени кидал взгляд на Уильяма, ожидая ответа на свое пожелание. ─Доброй ночи.─ слабо улыбнулся Скофилд. С этой улыбкой он опустил глаза и теперь наконец во всех смыслах отстал от образа Блейка у себя в голове. В груди расходилось мягкое приятное тепло. Он перевернулся на другой бок, отвернувшись к стене, и хоть тонкий матрас заставлял ощущать дискомфорт во всем теле от жесткой койки, младший капрал быстро погрузился в темный немой сон. Главное на войне хорошенько поспать.