Дар превосходства над собой.

      Мой мозг давал полную отчётность, а ноги неслись вперёд. Некуда бежать, но бежать нужно и как можно быстрее. Позади опасность, которая несётся с огромной скоростью, сбивая с ног и забирая невинные жизни. Пахнет кровью, мхом и лесом. Всё это говорит об одном — что я теперь практически один. Наедине с выживанием. Началась жестокая игра, и она выставляет свои правила, по которым мне суждено умереть.

***

      Прокатившись несколько метров по ещё сырой траве с листьями после утреннего ливня, парень поднялся на ноги, трогая на пробу левое плечо. Оно сильно жгло и немного кровоточило, показывая своему хозяину необходимость провериться. — Сильно ударился? — Подбежавшая девочка с золотистыми волосами аккуратно трогает кожу около раны, рассматривая. — Не думаю, но если родители узнают, то мне крышка, — усмехается юноша, посмотрев в глаза напротив, что были очень обеспокоены. — Уже.       Он поднял голову и увидел на пороге дома рассердившегося родителя. Его брови были нахмурены. То ли от злости, то ли от того, что оторвали от дел. — Сколько я тебе говорил не лазить на деревья, ты можешь свалиться, — мужчина начал идти в сторону детей. — Ну пап, тут же невысоко совсем. — Чимин! — Он расставил руки по бокам. — Началось, — омега закатил глаза делая шаг назад, заставив девочку рядом оторваться от просмотра раны и перевести взгляд на ситуацию. — Я с тобой столько лекций провёл, уже могу университет по защите детей открывать, — омега подошёл, закатывая рукава и подробно рассматривая рану, — ну вот, как ты теперь тренироваться будешь? Завтра приедет дядя Джей, скажет съездить с ним за дровами в лес, а потом в магазин. Как дела будешь делать? — Всё, я понял, буду аккуратнее на улице, знаю, прости, пап, — он поднял свои алые как цветущая красная роза глаза и улыбнулся. — Понял он. — Передразнивает родитель, отодвигая ткань от места пореза, — марш к дяде Хосоку, и чтоб я больше тебя горе-обезьянку на деревьях не видел. Хваса, — он погладил по спине рядом стоящую девочку со светлыми карими глазами в зелёном платье до колена, — сопроводи его, пожалуйста, а то он по дороге ещё деревья соберёт.       Та кивает и уже через пару секунд идёт с юношей рядом, поглядывая на кровоточащую ранку. — На самом деле не так уж и больно, — пробормотал под нос Чимин, смотря куда-то вверх на ветки хвойных растений, что покрывали этот лес густой тенью своими лепестками. — Какая разница, сильно ты ударился или нет. Дядя Тэхён за тебя переживает, — тараторит маленькая девочка, немного подскакивая на каждом шагу, — тем более! Завтра же правда возвращается Джей, привезёт много сладкого, — её глаза загорелись. — Ты настолько рада обычному сладкому попкорну? — Усмехнулся юноша. — Да, — она прищурила свои карие глаза-бусинки и улыбнулась, а после вспомнила, — надо будет готовить всё к зиме, дрова там, я не знаю что у вас делают, — Хваса пожала плечами, — но я буду помогать бабуле с банками огурцов. — Ничего, сестрёнка, завтра переделаем дела ты и я, а потом обязательно сходим к реке на рыбалку, — Чимин посмотрел на девочку. — Да? — Подпрыгивала она на ступеньках, пока поднимались в деревянный дом, — правда-правда? — Заверещала она.       Этому поселению Кимов уже более трёх тысяч лет. Хоть и отчёт времени во всём мире принято брать от рождения Христа, для оборотней закон вести свой. Всё идёт из далёкого прошлого, когда жители деревень решили истребить этих существ.        Около четырёх тысяч лет назад человечество совершенно не разбиралось в науке и просто убивало людей, которые имели хоть какие-то отклонения в здоровье, будь то просто плохое зрение или отсутствие части тела. Но имелись более серьёзные отклонения, такие как мутации человека — человек мог родиться с большим количеством ног, возможно органов или оказаться вообще непохожим на себе по сути подобных. Таких сжигали ещё младенцами. Но у одной молодой пары родился сын, без мутаций или отклонений, крепкий ребёнок. Эту женщину звали Моа, та пролежала несколько дней в муках, чтобы в конечном итоге увидеть младенца на руках. Ребёнок был очень тяжёлым, однако люди не посчитали это за отклонение, лишь особенность. Некоторые старики приговаривали, мол, охотником вырастет, сильным будет. Так и произошло спустя пару десятков лет — их сын вырос, стал высоким и очень выносливым, помогал своим родителям и добывал пищу.       Охотясь на очередного зверя, юноша запустил стрелу и помчался к добыче, но, уходя с наградой, услышал шелест недалеко позади. Атлет обернулся и увидел прекрасную девушку с белыми волосами и такими же бровями и ресницами. Её помятое платье, сделанное из тонкого слоя хлопка, висело на худых бледных плечах, а взгляд был печальным. Юноша спросил девушку, та молчала, и, видимо, не надеясь на помощь, развернулась и бежала прочь. Но парень был слишком заинтересован, поэтому, кинув оружие и жертву на землю, помчался глубоко в лес. Она бежала очень быстро, будто за ней летел рой диких ос, юноша пытался окликнуть её, всё бесполезно. В один момент девушка поскользнулась босыми ногами на листьях и упала, юноша успел поймать. Их лица были очень близко расположены, грудь обоих вздымалась от бега. Парень долго всматривался в серебристые глаза, чувствовал чужое мягкое дыхание на своих щеках, хрупкое тело помещалось на одной руке, поскольку его рост составлял больше двух метров, в то время, как девушка была очень миниатюрная. Она подняла свои ладони к щекам юноши, приложилась ко лбу и сказала лишь одну фразу: «Дух леса покорился мне навечно». А после, оторвавшись от его лица, поцеловала атлета в щёку и бросилась бежать дальше. Юноша был в ступоре, но спустя несколько часов уже сидел дома, по прежнему перед глазами мелькал образ девушки, которая показалась ему доселе прекрасной и очаровательной.        Каждый день охотник уходил в лес, да подальше, лишь бы ещё раз встретить прекрасную девушку, и каждый раз заканчивалось обычной добычей, а не тем, чего ожидалось. В один момент, когда юноша, покидая лес, услышал, что кто-то окликнул его. Повернувшись, он увидел всё ту же прекрасную девушку, которая была в первую встречу. И тут же, бросив оружие и добычу на землю, парень метнулся к ней, та уже не думала убегать. Он обхватил её обеими руками и поднял за талию, чтобы лица оказались на одном уровне, и прижал к себе. Девушка улыбнулась и погладила своей маленькой ладонью макушку юноши, оставляя поцелуй на щеке. Парень был в непонятках, хотя тело отзывалось на зов этой души, словно они женаты несколько поколений. Он опустил девушку на землю, та взяла его огромную ладонь и повела в глубь леса. Они шли очень долго, солнце уже давно легло за горизонт, парень всё не переставал смотреть вниз на хрупкое создание, что вело его уже несколько часов в неизвестность. Раздвигая широкие ветки деревьев, юноша увидел перед собой небольшое поселение, оно выглядело иначе, чем его родное. Было очень мало людей, все одеты в волчьи шкуры. Сейчас все взгляды были устремлены в их сторону. Глава этого места подошёл близко к паре, не посмотрев даже на девушку, лишь окинув взглядом, ибо та была его дочерью. Так называемый вожак поднял голову, чтобы всмотреться в черты лица незнакомца. — Высок, — единственное, что может сказать отец девушки, — но в нём я чувствую наш дух.       Парень ничего не понимал, лишь смотрел то на вожака, то на девушку, что привела его сюда, то вокруг. Отец объяснял своей дочери непонятное на другом языке, а после, поцеловав в лоб, отошёл обратно к своей семье. Девушка взяла юношу за руку и под любопытные взгляды увела дальше в сторону водопада. Вокруг была глухая тишина, лишь слышно шум воды, что падает с горы. Зелёные листья закрывали всевозможные солнечные лучи вечернего заката, было уже достаточно темно, но даже при свете ночи эту белоснежную кожу можно было разглядеть в самой тёмной лесной чаще. Девушка развернулась к юноше и провела тоненькими пальцами по крупным скулам, после спускаясь на ключицу, подушечками пальцев чувствуя большие мышцы шеи и плеч. Юноша хотел притянуть к себе, обнять и не отпускать, но дева лишь ступила назад к водопаду, намочив ступни. Она провела пальцами дальше, развязывая узлы и пытаясь снять одежду, но крепкие руки остановили её. Он вопросительно всмотрелся в её глаза, но те были уже совсем другого цвета, до сих пор непонятного. В них он видел боль, ожидание, время и дух. Дух природы, леса, каждой реки и земли. Вся земля и дары невозможного отражались в роговице дамы. Он повёл руками ниже, поддевая подол платья и избавляясь от него, а после снимая одежду с себя. Прихватив девушку на руки, бывший охотник ступил в сторону водопада, утопая в таких мягких губах. — Ай-ай-ай! Больно! Дядя Хосок! Щиплет! — Кричал мальчишка, когда омега прикладывал к ране замоченный в настойке на травах бинт. — Ну, не кричи давай, Мёнсо разбудишь, — Чон отложил в сторону замоченную марлю и принялся делать перевязку.        Теперь Чимин стискивал зубы в попытках не закричать на весь дом лекаря, тем более, что на втором этаже помимо годовалого ребёнка спал ещё и глава их семьи Чонхо, который устал после очередного дня строительства их с Хосоком нового дома. Чон Чонхо был второй правой рукой, ответственным за строительство новых домов в связи с пополнениями в стае.       Они с Хосоком встретились очень давно, выросли и знали друг друга издалека, жили на разных концах. Но в один прекрасный вечер Чонхо встретил чужака за окраиной поселения, был тяжело ранен, но выиграл, а после оказался в поместье лекарей Чон, знаменитых своими отварами и настойками, которые исцеляют практически за считанные дни даже самые глубокие раны. Лекарь Чон Дэсон прооперировал бедро и руку тогда ещё юного альфы, а его жена Чон Каыль проследила за всем остальным. Но тогда взрослых ждали другие дела, и поэтому они, положив ещё неокрепшего парня на второй этаж, оставили под надзором своему сыну Хосоку. Юный лекарь знал все основы и некоторую часть препаратов в их доме, поэтому очень аккуратно ухаживал за оборотнем. Когда Чонхо стал приходить в себя, то поразился красоте юноши. Каждый раз, когда омега приходил к нему делать перевязку, альфа не мог оторвать взгляда и всё время тянулся потрепать за кудрявые рыжие волосы или просто погладить по щеке, на что Чон постарался как можно скорее сделать нужное и, краснея до кончиков ушей, убегал прочь, а по ночам всё время думал об одном, что какой очень сильный и красивый альфа, от такого бы точно захотелось детей. Так и произошло, но не сразу.       Чонхо после выздоровления долгое время пытался звать Хосока на свидания, на что получал смущённые отказы, а потом долгое время водил его глубоко в лес, подальше ото всех, дарил много букетов ягод и цветов, рассказывая истории из своего детства. Чон действительно таял в такие минуты, после сдался и разрешил поцеловать себя впервые, а Чонхо никогда не упустит шанс сделать это даже спустя года их отношений. Они долго скрывались от родителей, прятались по лужайкам, и, развалившись на траве, целовались и обсуждали прошедший день. Однако родители Хосока люди не глупые и намекнули сыну, мол, мы всё поняли, зови своего Чонхо вместе с родителями к нам в гости, будем знакомиться.       Спустя десять лет у них родился первенец Мёнсо, а после Хосок забеременел во второй раз, и сейчас до сих пор вынашивает плод как седьмой месяц. — Хосок, скажи, Чимин сможет завтра помочь дяде Джею с дровами в лесу, или всё-таки рана очень большая? — Хваса похлопала глазками, мотая ногами на большом стуле. — Думаю, что завтра точно не сможет, но через пару дней уже можно говорить об этом, однако, — лекарь закончил перевязку и направился в сторону с настойками, прихватив бинты, — думаю, что если Чимин не будет нагружать руку и пить мои травы три раза в день, то рука заживёт очень быстро. — Угу, — кивнула девочка, смотря в пол. — Чимин, мне нужен будет твой отец завтра, там по поводу нашего дома, — Хосок немного помял поясницу, что затекла от больших размеров живота и перевеса, — поэтому ты сейчас направляешься домой, ложишься отдыхать и отцу заодно скажешь, чтобы зашёл к нам с утра перед обходом, — омега кивнул и осторожно поднялся со стула, прихватив с собой футболку, толкая дверь и направляясь к себе.       Хорошо, что Чимину не пришлось провожать Хвасу до дома, так как та живёт по правую руку в трёх домах от него, поэтому по пути он всё также обсуждает с ней прошедший день, уже раз пятый клянётся пойти с ней завтра на рыбалку к дальней реке с небольшим водопадом, а заодно и искупаться там с сестрёнкой. Как только они подошли к небольшому домику, из окон которого виден свет, дверь открывает высокая девушка омега и босыми ногами идёт по направлению к двум детям. — Хваса, милая, где вы так долго гуляли? Уже поздно. О Боги! — Взвизгнула девушка, оглядывая перевязанное плечо, — Чимин, где ты так? — С дерева упал, — спокойно вдыхает омега, накинув на плечи футболку, уже довольно позднее время. — Ужас какой, — она пыталась рассмотреть, — Сокджин тебя точно сегодня отругает. — Надеюсь, хоть на рыбалку отпустит. — всхлипнула Хваса, которая уже давно желала пойти на речку с любимым старшим братом. — Так, давай домой. Чимин, спасибо что проводил, — тот лишь улыбнулся и кивнул, мол, да я тут рядом живу, — если твоё плечо завтра будет ещё болеть, то лучше сходить погулять с Хвасой чуть позже, поверь, у меня есть, чем её занять, — подмигнула омега и поцеловала в лоб племянника, — аккуратней давай, — а после направилась в дом, — спокойной ночи. — Спокойной ночи, тётушка Хэвон, — Чимин направился в дом, где из окна уже было видно родителей, сидящих за столом.       Чимин медленно снял обувь, присаживаясь на ступеньку перед домом, и задумался, посмотрев на звёзды. Он всегда любил посидеть и подумать о будущем, о прошлом, рассуждать их связь. Сердце ритмично стучало и было довольно всем, что есть у омеги: большой дом, любящие родители и отличный старший брат. Что он будет делать завтра? С одной стороны ничего особенного, но с другой внутри него вселился план, что вот с утра встречать дядю Джея, после помогать ему с делами, зайти за сестрёнкой и до вечера уйти с ней в лес искупаться. Чимин на секунду задумывается, что ему повезло и с родственниками, какая у него хорошая сестра, и что будь он посторонним альфой, то непременно бы влюбился в неё с первого взгляда. Хоть Хваса ещё и была малышкой, но уже было видно гены родителей, их семейную теплоту и заботу.       Омега осторожно поднялся со ступеньки и ступил в дом. — Приятного аппетита, — он увидел ужинающих родителей за столом, — пап, дядя Хосок сказал тебе зайти завтра перед обходом, что-то по поводу их с Чонхо домом. — Садись кушать, — Тэхён поставил тарелку с супом, — нужно как можно больше сьесть, чтобы настойка хорошо переварилась. — Спасибо. — Как рука? — Альфа поднял голову в сторону сына. — Всё нормально, лекарство должно подействовать, так что завтра вполне смогу помочь дяде и сходить с сестрой, — Чимин принялся за ужин. — Сокджин, если завтра рука будет всё ещё болеть, то я не позволю ему рубить эти деревья, нечего ребёнка нагружать, — омега пододвинул корзину с хлебом сыну. — Не беспокойся, Тэ, я не настолько жестокий вожак, чтобы всех превращать в рабов и заставлять работать, — он поцеловал в висок мужа, — но и отлынивать не позволю. Посмотрим завтра на состояние. — Я всё съел, спасибо большое, пап. Вкусно, — облизывая небольшие клыки во рту вместе с губами, Чимин взял тарелку и принялся мыть, а после поставил на сушку и направился на второй этаж, — через сколько мы пойдём купаться? — Мы тебя позовём, — ответил омега за двоих.       Чимин молча вошёл в комнату, плюхаясь на постель, где уже в раскрытом виде недочитанная книга, привезённая ещё давно дядей Джеем из города. Это был боевик, со всякими роботами, космосом и прочим вымыслом, однако книга очень интересная и поучительная. — Ты очень вкусно готовишь, я не устану это повторять, — прошептал Сокджин, чтобы их сын не услышал любовные воркования родителей. — Спасибо, — улыбнулся Тэхён, вставая с места, чтобы прибраться на кухне. — Подожди, Тэ, — Джин также приподнялся с места, направляясь в сторону мужа, — у тебя кое-что осталось. — Где? — Он тут же ощутил чужие губы на своих, а крепкие ладони гладили по всей спине, вызывая мурашки. — Ты немного испачкался, — пробасил альфа, облизывая губы уже так давно полюбившейся половинки. — О Боги, Джини. — Простонал Тэхён.        За все двадцать четыре года брака в их паре никогда не угасала страсть и любовь. Помнится, как только Тэхён стал совершеннолетним, на следующий день девятнадцатилетний Сокджин сразу же заявился в дом родителей омеги и попросил руки и сердца. Благо родители Тэхёна были уверены в поступке сына вожака Гюнгсуна, поэтому дали добро на женитьбу. На самом деле история знакомства Сокджина и Тэхёна очень различна, нежели Хосока и Чонхо.       С самого подросткового возраста Тэ находился под опекой родителей, что очень дорожили своим сыном, но, выпуская погулять подростка всегда замечали, что к нему иногда приглядывается один юноша. Однако Сокджин как сын вожака стаи не мог позволить себе веселиться с друзьями и купаться в речке, он каждый день занимался тяжёлыми делами, таскал дрова в дом, топил баню на всё поселение, помогал отцу с хозяйством, поскольку его родная мать скончалась от тяжёлых родов. Отец Сокджина остался один на руках с младенцем, и поначалу было очень тяжело. Нужно было делать домашние дела и управлять целой стаей, при этом не показывая на лице горя, ведь каков вожак — таков и народ. Именно поэтому вне зависимости Гюнгсун был всегда серьёзным и спокойным, но никогда не злился и не кричал, наоборот, словно непоколебимая скала. Это был хороший пример подрастающему сыну. Сокджин не развлекался и не бездельничал, но почему-то всегда засматривался на единственного омегу. Со временем некоторые альфы стали замечать, что как только они хотят познакомиться с Тэхёном, то чувствуют на себе грозный и сверлящий взгляд. Поначалу Тэ грустил и думал, что очень одинок без друзей, но в семнадцать лет ему удалось познакомиться с Джином, альфа же заприметил его ещё давно и никого не подпускал, кроме как друзей-омег. Он показался ему очень благородным и приятным. Через какое-то время Джин понимал, что близится совершеннолетие Тэхёна и решил идти прямо к цели, сначала познакомил с отцом, а после добился первого поцелуя. Тэ был без ума от такого, утопая всё больше в этом человеке.        Тэхён сам по себе не из знатного рода вожаков, но его родители были очень приятными и культурными людьми. Его отец Джесон был омегой и познакомился с человеком по имени Минхёк. Минхёк был в отряде стражи стаи на границе днём, как и другие люди, живущие бок о бок с оборотнями. Это лишь парочка семей, которые решили отделиться от города и связать свои будущие поколения с волками. Это также возможно, поскольку при любви между оборотнем и человеком может родиться оборотень, никак не человек, не важно кем был зачат. Но данный вид оборотней был другим, таких особей человеческих и волчьих кровей называли «проклятыми». «Проклятые оборотни» имели такой же образ жизни, как и обычные: течку, могли размножаться и жить около двухсот лет. Но превращаться в волка и иметь большую мышечную массу — нет. Именно поэтому их так и называли — проклятые оборотни, что не могли превращаться, да и набрать вес было очень тяжело. На фоне Сокджина, оборотня, да ещё и альфы, так и вожака с сильными мышцами и прекрасными генами от отца Тэхён смотрелся тоненькой веточкой. Таким людям было трудно переносить беременность, поскольку омеги были более устойчивы к плоду от альф, чем организм полуоборотней.       Во время первой беременности Сокджин очень сильно переживал, поскольку вторую смерть он уже не перенесёт, точно также, как и его отец Гюнгсун. Но всё обошлось, сначала родился высокий стройный омега Юнги, а через пару лет родился Чимин. Вот только Юнги достались больше гены отца, что давали хорошую переносимость заболеваний, крепкий иммунитет, здоровое тело, а Чимин унаследовал всё от полуоборотня Тэхёна, его худощавое тело, слабые мышцы и бледную кожу. Поэтому родители каждый раз переживали, когда Чимин забирался куда-нибудь и получал ранения, ведь они могли бы просто напросто не зажить.        Как и говорилось, что Сокджин был без ума от своего партнёра, как и тот от него, что их страсть, особенно в молодые годы, кипела и бушевала, выплёскиваясь через край. Спустя время эта страсть переросла в любовь, настоящую, горячую. Тэ всегда плавился от интимной близости со своим альфой, но уже не был столь эмоционален, как в юности. А любовь с каждым годом всё росла и взгляд был таким же уверенным. — Нам нужно собираться, скоро Чимин спустится, — отрываясь от тёплых губ, Тэхён смотрит в глаза и обнимает за талию мужа. — Ты прав, пойду вещи наши соберу, — легонько погладив по пояснице своего омегу, Сокджин нехотя уходит на второй этаж, чтобы собрать сменное белье, полотенца и предупредить сына.