Wandering in the shadows

Время близится к глубокому вечеру. Ветер настолько холодный, что пробирает до самого подсознания мыслей, пробираясь в их нутро, и проскакивая под кожу тонкими иголками. Волосы цвета шоколада с легким цветочным запахом промокли настолько, что с них тонкой струйкой по нежной спине стекала ледяная вода. Плавно стекая в тонкое, шелковое платье овивающее хрупкую как стебель ромашки тело. Розовая ткань, как бутоны весенних цветов холодила очертания хрупкой девушки. Обнимая своими прочными, холодными от влаги нитями. У подола платья уже давно, тихо стекали беззвучные струи воды, обнимая утонченную фигуру девушки, а концы платья которые прилегали к хрупким щиколоткам ног мёрзли как маленькие льдинки. Еще каких-то шесть часов назад, Лайя сидела в теплой, уютной комнате. Потрескивания дров в горящем камине напротив, желтый приглушенный свет, две сидящие девушки в завернутых тепло-оранжевых пледах, все это, создавало чувство домашнего очага. Озеро за окном отбивало белые лучи солнца, прямо на зеленую траву. Заснеженные горы были как украшения на праздничной елке, в которой звездами были Милли и Лайя. Запах светлого дерева и ели дурманил тело, пробираясь в самые темные темные уголки души. Стеллажи со старыми книгами, мягкий, светло-зеленый ковер на дубовом полу, все это так нравилось Лайе, что хотелось запечатлеть этот прекрасный момент в ретро пленке, остаться в нем навсегда. Лицо задремавшей с книгой в руках Милли на которое иногда поглядывала девушка, освящалось теплыми оттенками. Все это грело ее мягкую, податливую душу, казалось, этот прекрасный момент никогда не закончиться, так будет всегда. Около получаса Лайя просто дышала горным воздухом рядом с лежащей на плече сестрой, просто наблюдая, запоминая, выжигая этот прекрасный момент в своем сознании, что бы холодными, дождливыми вечерами в Лествиле вспоминать этот день, и греть им свою добрую сущность. Через какое то время, Милли поднявшись сказала своим бархатным голосом, что идет в лес за ягодами, которые вот вот должны были появиться в темном лесу у самого места проживания. Так и не вернулась к дому у озера, в котором они жили. Выглянув в прозрачные стеклянные окна, увидев что прежде яркое солнце село за фигуры массивных гор, у девушки все поплыло перед глазами. Тогда казавшийся, таким уютным, и теплым мир, перевернулся. Стал наоборот, хмурым, темным, серым. Запах дерева и ели пропал, прежде игравший камин языками пламени потух, даже мягкий и теплый тогда свет не делал обстановку в домике лучше. Ступив на скрипучую, деревянную трассу у дома, в побледневшее лицо дунул холодный, лесной ветер. Сквозь туман мыслей и переживаний, бежала, сломя голову по песчаной тропинке стараясь не думать о плохом. Плохие мысли так и пробирались в голову, пускали свой яд в подсознание, не давая думать без паники которая могла любить любого. На нежное лицо начали падать массивные капли, то ли слез горечи, то ли прохладного дождя. Страшные мысли о том, что она потеряла сестру вводили в транс из которого не мог вытащить никто. Сойдя с песчаной тропинки которая уже превратилась в сыпучие пески, Лайя направилась в неизвестную сторону. Казалось, она уже никогда не найдет сестры, песчаной тропинки к дому, лес поглощал своей внушаемостью и могуществом. Она — никто, по сравнению с высокими кронами деревьев. Она — лишь мелкая мошка в большом мире. Ей никто не поможет, сама себе поможет. Бредя в тумане мыслей и холода чащи, выйдя на дорожку из мелкого камня, немного приподняла опухшие от слез глаза вверх. Лайя стоит у внушающего поместья напоминающего больше историческое произведение начало XIII века. А ей так хочешь горячего, лавандового чая, ароматного домашнего печенья, а самое главное, просто быть рядом с любимой, и такой родной сестрой. Медленным шагом подойдя к готическому зданию, к их воротам, подняв свою утонченную, женственную, бледную ладонь собранную в аккуратный кулачок, тихо постучала в железные ворота, которые были намного больше самой хрупкой девушки, от чего она казалась еще беззащитнее чем является на самом деле. От беспомощности прислонившись своей тонкой, бесчувственной от холода фигурой к огромным дверям. Они не были заперты. Чуть отойдя от дверей, посмотрев на них снизу вверх, тихими, мелкими шагами она зашла в светлый коридор. Свет ударил в глаза, вызвав небольшую боль от резкого сужения зрачков. Булыжные стены замка величественно стояли, казалось, все внимание сосредоточено только на промокшей, беспомощной фигуре только зашедшей в помещение, она ступала на тропинку нового, неизведанного, в каком-то смысле незаконного действия, новой страницы ее жизни. Тихо пройдя в центр широкого коридора с аккуратно выложенным красным ковром, девушка огляделась. Ее тело трясло от холода пронзающего кости острой болью мороза, и влажности облегающей ткани. На стенах висели старинные, серебряные канделябры, на них же горели с подтекающим, горячим воском прозрачно-белые свечи. Пройдя медленным шагом по внушающему коридору, в тумане своих размышлений. Практически ватные ноги шли по кровавого оттенка ковру, бредя в полумраке помещений. Спустя пару мгновений она стоит уже прислонившись к каменной, холодной к стене в комнате с горящим, белым камином. Огонь играет всеми теплыми оттенками, а деревянный стол цвета карих глаз девушки уже плывет в ее глазах. С большого стула, больше напоминающего трон поднимается мужская фигура. Он стоит к ней спиной шепнув одну фразу:
 — Я думал ты никогда не вернешься. — его бархатный голос раздался эхом по каменной комнате. Мужчина неспешна обернулся к промокшей, такой беззащитной девушке. Ноги Лайи предательски подкосились. И все погрузилось во тьму.