В плену Кошмара, или Когда надежда есть

Впервые увидев метку на правом плече Тони, Баки глазам своим не поверил. Разве такое возможно? Разве его соулмейтом может быть человек, который родился на полвека позже, чем он сам? Должно быть, глаза его обманули. Или память подвела. Вот только память его подвести может, а ощущения — нет. После того, как Стив и его товарищи одолели Таноса и вернули развеянных, правительство США — с рядом оговорок и юридических тонкостей — оправдало Баки за все преступления, совершённые им в качестве Зимнего солдата. Стив — с молчаливого позволения Старка — убедил его поселиться с ним на базе Мстителей. Мир зализывал раны после катастрофы, так что на общем фоне Баки со своей реабилитацией и лечением ПТСР ничем не выделялся, а дни текли так же спокойно и размеренно, как в Ваканде. Вот только что-то смутное, едва ощутимое, исподволь терзало — особенно в присутствии Старка. Они не общались, даже не заговаривали друг с другом, просто иногда оказывались в одном помещении. Неразрешённый конфликт повис между ними пусть не враждебностью, но напряжённой отчуждённостью. Баки, несмотря ни на что, чувствовал свою вину и старался лишний раз глаза не мозолить. Старк желанием сблизиться тоже не горел, молча снося его присутствие. Неизвестно, как долго сохранялся бы статус кво, если бы внезапно не забарахлила его бионика. Стив в ультимативной форме велел Баки заявиться к Старку прямиком в мастерскую и попросить помощи. Вот тогда-то Баки впервые увидел Старка не в костюме, а растянутой рабочей майке с оголёнными по самые плечи руками, и мир перевернулся с ног на голову. Он с трудом объяснил, зачем пришёл, и всё то время, что Старк копался в его высокотехнологичном протезе, боролся с собой, стараясь не пялиться на знакомый рисунок в поисках малейших возможных отличий. А когда пальцы Тони Старка случайно коснулись кожи, связь обожгла натянутые нервы, в миг развеяв все сомнения. Разумеется, Старк тоже это почувствовал. Баки, не найдя в себе смелости выдержать его испытующий взгляд, пробормотал неразборчивые извинения и сбежал — благо техосмотр его бионики к этому моменту был окончен. — Ты знал? — ворвался он в комнату мирно читавшего Стива. Баки даже не успел уточнить, о чём идёт речь, а тот уже выглядел виноватым. — В чём дело, Бак? — Как выглядит соул-метка Тони Старка, ты знал? Знал, что мы с ним?.. — Я… я не был уверен. Баки застыл от внезапно накрывшего его ощущения дежа вю: там, в бункере, когда Старк требовал от Стива ответа, тот выглядел и говорил точно так же. Неудивительно, что Старк взорвался. А ему что теперь делать? — И что мне теперь делать? — Обсудить всё с Тони. Думаю, это единственное возможное решение. — Ты поэтому настаивал, чтобы я пошёл к Старку чинить руку? — Я отправил тебя к Тони чинить руку, потому что её нужно было починить, а Тони — лучший механик, которого я знаю, — терпеливо пояснил Стив. — Я не мог предвидеть, чем обернётся ваша встреча. Что, кстати, случилось? — Я увидел метку на его плече. Но ничего не сказал, — Баки сглотнул горький ком. — Что я мог сказать? Я даже собственную метку предъявить не могу. А потом Старк случайно до меня дотронулся, и… — И ты сбежал, — договорил за него Стив, не дождавшись окончания фразы. — Я понимаю, Баки, это тяжело. Для вас обоих тяжело. Но не бери пример с меня: не молчи до тех пор, пока не станет поздно. — Я своими руками убил родителей того, кто предназначен мне судьбой. О чём тут говорить? — О том, что ты чувствуешь по этому поводу. О том, чего хочешь. О том, что чувствует и хочет Тони. Стив, как всегда, говорил правильные вещи, Баки знал это. Вот только правильно не значит просто. Баки кивнул и ушёл к себе. Конечно, он поговорит с Тони Старком. Только не сейчас. *** — Привет, док! Я не помешал? — Здравствуй, Тони, — Стивен посторонился, давая гостю пройти, и украдкой проверил, не слишком ли запылились манжеты. — У меня тут небольшая инвентаризация, ничего срочного. Ты по делу? «Разумеется, Тони Старк пришёл по делу, — тут же отругал себя Стивен. — Зачем ещё ему являться сюда». — Есть у меня один небольшой вопрос, но вообще я хотел пригласить тебя пообедать. Что скажешь? Несколько растерявшись, Стивен окинул критическим взглядом свои поношенные джинсы и растянутые рукава кардигана. — Ну… если ты согласен подождать, пока я переоденусь… — Как по мне, гранж тебе к лицу, но я подожду, конечно. Стивен фыркнул, сдерживая улыбку, и ушёл порталом в спальню. Сменив старые джинсы на чуть менее старые, а кардиган — на свежую рубашку, он смерил оценивающим взглядом собственное отражение и решил, что для внезапного обеда сойдёт. Внезапный обед в мелкой забегаловке с Тони Старком. Во времена, когда он сам был вхож в высшие научные и светские круги, Стивен и помыслить о таком не мог. А теперь даже удивительного в этом почти ничего не видел: всё же сражаться плечом к плечу против всеобщей угрозы далеко не то же самое, что шампанское на брудершафт распить. Это связывает. Но даже если бы Стивен захотел, у него не получилось бы просто забыть всё, что они вместе пережили, как и тот факт, что Тони с товарищами спас весь мир, включая его самого. А Стивен не хотел забывать. Рождённый без метки соулмейта, он впервые в жизни чувствовал с кем-то крепкую связь, и ему нравилось это чувство. — Так что ты хотел у меня спросить? — поинтересовался Стивен, приступив к десерту. — Ах, да! Скажи, ты когда-нибудь слышал о соулмейтах с разницей в возрасте пятьдесят лет и более? Такое вообще реально? — Хм. Профессионально я мало интересовался этой темой. Не очень-то интересно читать о связи душ, когда у тебя самого нет метки, — Стивен бросил осторожный взгляд на Тони, но тот смотрел с прежним интересом, не проявляя ни жалости, ни презрения, словно не услышал ничего особенного. — Однако я где-то читал, что рекордной зарегистрированной разницей в возрасте между соулмейтами было восемнадцать лет. Тони нахмурился, поковырял ложкой тирамису и снова посмотрел на Стивена: — А возможно ли с чем-то перепутать соул-связь? Или как-то искусственно её вызвать? Подделать? — К чему ты клонишь? Тони вздохнул и откинулся на спинку плетёного стула: — Вчера случилось кое-что странное. Я никогда не встречал своего соулмейта, хотя метка у меня есть, причём такая, знаешь… ни с чем не спутаешь. Много лет винил отца. В смысле, закрытая частная школа, узкий круг общения. Казалось, вырвусь из этой клетки — и тут же встречу ту, ну или того, кто мне судьбой предназначен. Только в конечном счёте и это не помогло. Потом, когда познакомился с Пеппер и узнал, что её соулмейт погиб, думал, может, с моим тоже случилось какое-то несчастье и я его никогда не увижу. Я даже смирился с этой мыслью. И тут этот Барнс, от одного вида которого меня аж трясло. Я решил, что это из-за родителей, из-за того, что он сделал. А вчера ремонтировал его бионику, коснулся нечаянно, и меня будто током прошило. И Барнс на мою метку ещё так смотрел, будто… будто узнал. — А… его метку ты не видел? — Нет, но… Они же обычно расположены зеркально? Моя на правом плече, а значит, его должна быть на левом. — На том, которого больше нет, — понял Стивен. Тони кивнул, и Стивен будто в чёрную бездну ухнул: так значит, у Старка есть соулмейт. Разумеется, у Тони Старка есть соулмейт. На что только он, человек без метки, надеялся? — Вот я и хотел у тебя спросить: есть ли какой-то способ проверить, связаны ли мы? — Точно не знаю, надо будет посоветоваться с Вонгом, но думаю, что есть. Наверняка есть. — Хорошо. Спасибо, Стивен. Ты… позвонишь мне, когда узнаешь? — По твоему личному суперсекретному номеру? — против воли усмехнулся Стивен. Мысль о том, что Тони дал ему свои отнюдь не формальные контакты, грела до сих пор, пусть даже он так и не удосужился ими воспользоваться. И раз уж Тони наконец обрёл своего соулмейта… возможно, это и к лучшему. Он просто оставит всё как есть. — Зачем-то же я его тебе дал, — проворчал Тони, опустил взгляд на свой десерт и замер, чуть сведя брови. — Э… — Что такое? — тут же спросил Стивен, но как только посмотрел на пиалу, сам всё понял. Тирамису в пиале гордо высился нетронутым шоколадным холмиком, будто его только-только принесли. — Хм, — произнёс Тони и с аппетитом погрузил ложку в сырную массу. Помедлив, Стивен озадаченно покачал головой и отломил следующий кусочек своего брауни. *** Старк стоял в холле, болтая о чём-то с рыжеватой блондинкой в деловом костюме, и Баки едва не забыл, зачем шёл. Вспомнил, как только ощутил на себе пристальный взгляд Старка. — А, Холодное сердце. Ты как раз кстати. — Тони, — укоризненно произнесла женщина, поворачиваясь к нему, дежурно улыбнулась и протянула руку: — Мистер Барнс, полагаю? Вирджиния Поттс. Можно просто Пеппер. Как во сне, Баки шагнул ей навстречу, осторожно пожал руку и словно со стороны услышал собственный охрипший голос: — Джеймс. К вашим услугам, мэм. Пронзительно-синие глаза и припудренные веснушки на вздёрнутом носике его почти заворожили, но тут Пеппер повернулась обратно к Старку, и магия рассеялась. Нежное пожатие рук, тёплые улыбки, любящие взгляды, аккуратный поцелуй в щёку — всё это не оставляло места надежде. Слишком близки были эти двое. Его вдруг укололо чувством, будто он тут лишний — совсем как в сорок третьем, когда он впервые увидел Пегги Картер. По крайней мере, Пеппер достало хороших манер, чтобы не смотреть на него как на пустое место. Дождавшись, пока Пеппер попрощается и, улыбнувшись ему напоследок, уйдёт, Баки едва успел произнести: «Старк, можно тебя...», — как тот перебил. — Идём-ка в мастерскую, Барнс. Ты вчера сбежал, и я не успел кое-что проверить в твоей руке. Заодно поговорим. Баки даже отвечать не стал, только молча последовал за целеустремлённо зашагавшим Старком. В мастерской тот указал ему на кресло, и пока Баки устраивался, снял пиджак, по локти закатал рукава явно дорогой шёлковой рубашки, затем сосредоточенно изучил место крепления бионики к телу, что-то нажал в районе ключицы — и искусственная рука с жужжанием отсоединилась. — Вот оно что, — пробормотал Старк, разглядывая крепёжный механизм, и посмотрел в глаза: — Ты знал, что так можно? Баки обескураженно покачал головой. Старк приставил руку обратно, и та прикрепилась к телу как ни в чём не бывало. — Ну что ж, значит, тебе необязательно торчать здесь в следующий раз, когда понадобится ремонт. — О, — во рту вдруг сделалось сухо, и Баки с трудом выговорил: — Само собой. Не буду досаждать тебе своим присутствием. В ответ на это Старк как-то странно на него посмотрел, тяжело вздохнул и покачал головой: — Я не это имел в виду. — А что тогда? — неожиданно для себя самого огрызнулся Баки. — Сможешь не тратить зря время, бессмысленно сидя в кресле, — сдержанно пояснил Старк. Стало стыдно. — Я привычный, — неловко пожал плечами Баки, отведя взгляд. — Ты за все старые привычки так держишься? — Нет. Не за все. — Но предпочтёшь скучать здесь, пока я буду возиться с рукой? — Да, — выпалил Баки прежде, чем осознал вопрос. — И скучать не обязательно же. Можно фильм поставить. А если тебе звук мешает, я могу смотреть в наушниках. Старк смешливо фыркнул и посмотрел на него совсем другими глазами. Заинтересованными. Сердце на миг замерло, а затем, когда Старк коснулся пальцами протеза точно в том месте, где прежде на плече красовалась метка, забухало в груди, колотясь о рёбра. — Она была здесь, не так ли? — Да. — Можешь нарисовать её по памяти? — Да. — Такая? — Старк подтянул правый рукав повыше, обнажая рисунок. — Да. — Почему сразу не сказал? — Как? «Ух ты, Старк, твоя метка выглядит точно так же, как моя, а значит, ты не должен больше хотеть оторвать мне голову за своих родителей»? Для тебя я убийца и лучший друг лжеца. Отличная рекомендация, чтобы мне поверить. — Ну, вы с Роджерсом друг друга стоите, если ты, как и он, решил всё за нас обоих, — гневно сощурился Старк, и Баки испугался. Только что Старк выглядел так, будто готов признать их соул-связь, а он, возможно, всё испортил. — Я бы сказал, — торопливо возразил Баки. — Сегодня я искал тебя, чтобы поговорить об этом. — Разумеется. После того, как я всё понял. — Я сказал бы в любом случае. Проклятье, Старк, я мечтал встретить своего соулмейта, ещё когда пешком под стол ходил. Я воевать отправился с мыслью, а вдруг этот человек ждёт меня за океаном. И вот я, Зимний солдат, вспоминаю собственное имя уже в новом веке, когда почти все, кого я знал, либо давно мертвы, либо глубокие старики, и надеяться уже не на что. А потом вдруг ты с этой меткой — и с тысячью причин не иметь со мной ничего общего. Конечно, я растерялся. — А сам-то ты хочешь иметь со мной что-то общее? — Я… хотел бы попробовать. Но если тебе это не нужно, я пойму. У тебя сложившаяся жизнь, близкие люди, а я столетний инвалид с тёмным прошлым и тяжёлым ПТСР, который к тому же убил твоих родителей. Одной меткой такое не перечеркнёшь, я это прекрасно понимаю. — Насчёт моих родителей… забудь. Если бы я до сих пор винил тебя в их смерти, тебя бы здесь не было. Насчёт остального я и сам не знаю. Можем попробовать. При одном условии. — Каком? — Я тут консультировался со Стрэнджем. Сегодня он позвонил и сказал мне, что нашёл какой-то ритуал или заклинание, которое покажет наверняка, есть между нами соул-связь или нет. — Хорошо, я согласен. Мне и самому с трудом верится. — Тогда не планируй ничего на завтрашнее утро. — Постараюсь найти немного времени в своём ужасно плотном графике, — не без сарказма отозвался Баки, на что Старк фыркнул, а в уголках его глаз собрались лучики смешливых морщинок. И в этот момент Баки почувствовал всем своим существом, что, может быть, ещё не всё в его жизни потеряно. Что будущее для него есть. *** Стивен до последнего надеялся, что вся история с обретённым соулмейтом Тони всего лишь недоразумение. Он сдержанно поприветствовал Тони и сопровождавшего его Барнса, который явно чувствовал себя не в своей тарелке и настороженно глядел исподлобья. Обычного поведения новообретённых соулмейтов — частых взглядов, стремления касаться друг друга — ни один из них не проявлял, оба вели себя скорее отчуждённо, и затаённая надежда Стивена вспыхнула с новой силой. Он проводил гостей в подготовленную для ритуала комнату, по дороге обмениваясь шутливыми колкостями с Тони, и почти убедил себя, что никакой связи между Тони и Джеймсом Барнсом, кроме сложного прошлого, нет. Тем больнее оказалось возвращение с небес на землю: ставшие видимыми нити соул-связи горели ровным ярким светом, прочные и нерушимые. Но ещё сильнее выбил Стивена из колеи вид Барнса, каменная маска которого рассыпалась в тот же миг, как он увидел протянувшиеся между ним и Тони магические линии. Неверие, радость, безудержная надежда осветили его лицо, обнажив глубоко спрятанную, давно похороненную жажду принадлежать другому человеку. Быть с ним связанным. Стивен смотрел на Барнса и не смел ему даже завидовать: слишком знакомо было ему это чувство. И Джеймс Барнс после всего, что с ним случилось, заслуживал шанса на счастье. Завершив заклинание, Стивен молча отступил к двери и покинул комнату, оставив обретших друг друга соулмейтов наедине. Несколько минут спустя Тони, взволнованный и обескураженный, нагнал его в холле. — Эй, док! Я хотел сказать спасибо. Бросив взгляд на маячившего за его спиной Барнса, Стивен пожал плечами: — Не стоит благодарности. Был рад помочь, Тони. А теперь извини, у меня есть ещё другие дела. Да и вам с мистером Барнсом, наверное, есть чем заняться… и что отпраздновать. Тони как-то странно посмотрел на него, будто отыскивая что-то в лице, переступил с ноги на ногу и чуть склонил голову набок. — Разумеется. Но как-нибудь в другой раз ты ведь не откажешься со мной пообедать? Искушение было слишком велико, чтобы Стивен ответил «нет». — Если у меня будет свободное время, то конечно. — Отлично, — просиял Тони. — Значит, до встречи. — До встречи, Тони. — Спасибо, доктор Стрэндж, — Барнс от души пожал ему руку, и Стивен нашёл в себе силы улыбнуться в ответ. — Поздравляю, мистер Барнс. Тот кивнул — и поспешил за Тони к выходу. *** — Можно? Старк повернул голову и посмотрел на протянутую руку. Пауза затянулась, но как только Баки решил, что затея неудачная, на его ладонь опустилась чужая — горячая и мозолистая. В груди потянуло, потеплело, и от простого касания вдруг сделалось так хорошо и спокойно, как бывало разве что в детстве. Улыбнувшись, Баки рискнул посмотреть на Старка. Тот улыбался в ответ. Его соулмейт, его половинка души, человек, самой судьбой избранный стать его самой надёжной опорой в жизни, наконец-то был рядом. *** С Тони было легко. Порой Баки задавался вопросом, как так вышло, что Стив с ним не ладил, но потом вспоминал о фирменном упрямстве Роджерса, и вопрос отпадал сам собой. Тем более когда он понял, что Тони, который в целом достаточно легко шёл на компромиссы, в каких-то принципиальных для него вещах оказывался не менее упрям. Они много времени проводили вместе, быстро привыкнув к комфорту и ощущению полноты, которые давала принятая соул-связь. При этом, сколько Баки ни старался уловить момент, когда их отношения перерастут в нечто большее, чем тёплая дружба, ни единой искры влечения между ними за целый месяц так и не проскочило. Насколько он мог судить, Тони тоже окидывал его оценивающими взглядами, но никакой заинтересованности не проявлял. Нет, они охотно (иногда почти жадно) касались друг друга, обнимались или устраивались вдвоём на диване, один у другого устроив голову на коленях или забросив ноги друг на друга. Порой Баки даже испытывал (и запросто реализовывал) желание прижаться губами к плечу или виску Тони, но в этом жесте не было сексуального подтекста. И в общем-то их обоих всё устраивало. Если в присутствии Тони сердце всегда билось ровно, то стоило на горизонте появиться Пеппер Поттс, и оно непременно пропускало удар-другой. А поскольку Баки всё больше времени проводил с Тони, то и с Пеппер сталкивался всё чаще. И, как безусый мальчишка, начинал заикаться, путать слова и тереть о джинсы потеющие ладони. Пеппер всегда внимательно его слушала, участливо отвечала и любезно улыбалась — всё исключительно в рамках приличий. Можно было подумать, что он ей вовсе не интересен, однако Пеппер нет-нет да и бросала на него взгляды исподволь, когда думала, что он не смотрит. И Баки, преодолевая неловкость и старательно не думая о своей соул-связи, которая прочила ему в спутники жизни совсем другого человека, галантно придерживал перед Пеппер двери и назубок выучил, какой кофе, а также лимонад и мартини она предпочитает. Тони эти осторожные ухаживания то ли не замечал, то ли не придавал им значения. А может — хотелось Баки надеяться, — не имел ничего против. При первой встрече Баки решил, что Тони с Пеппер связывает сильная подлинная любовь, но хотя в сущности он оказался прав, природа их отношений была иной. Это обнадёживало, пусть даже Баки старался ни на что особенно не рассчитывать. А со временем стал замечать, как неуловимо меняется Тони в присутствии доктора Стрэнджа, как начинает будто бы вибрировать от переполняющей его энергии и вместе с тем весь словно делается мягче. Об этом стоило поговорить. И случай вскоре представился. С тех пор, как Баки вспомнил себя, ночные кошмары стали его постоянными спутниками. Семьдесят лет тёмного, неприглядного прошлого преследовали его, как адские гончие, вгрызались острыми зубами вины, трепали совесть, словно пойманного зайца. Умом Баки понимал: он не в ответе за то, что творила Гидра его руками, но глядя на эти самые руки, не мог отделаться от ощущения, что они в крови по плечи и ему никогда от неё не отмыться. Однажды ночью, привычно проснувшись от кошмара и потянувшись за бутылкой воды, Баки вдруг услышал стук в дверь. На пороге стоял Тони. — Что-то случилось? — сиплым со сна голосом спросил Баки, мгновенно напрягшись и приготовившись бежать и драться, если понадобится. — Вообще-то это я у тебя хотел спросить. Я… почувствовал. Ты вроде как был напуган. — О, — растерянно моргнул Баки. Соул-связь крепла, постепенно раскрывая новые аспекты. Видимо, настала очередь эмпатии. Хорошо это или нет, понять было сложно. Что хорошего в том, чтобы разбудить соулмейта своими кошмарами? — Что случилось? — поинтересовался Тони. — Приступ паники? — Всего лишь дурной сон. Прости, что разбудил. — Я не спал, — отмахнулся Тони. — Бессонница? — Работа. Я зайду? Помедлив немного, Баки отступил, давая Тони пройти. — Ты не обязан… — начал он, но Тони перебил. — Давай устроим эксперимент. — Эксперимент? — Да. Небольшое включённое наблюдение. Исследование на тему «Влияние присутствия соулмейта на качество сна». — Чьего именно сна? — хмыкнул Баки. — Твоего, разумеется. У меня-то с этим проблем нет. — Гениям не снятся кошмары? — Снятся. Снились раньше. Теперь нет. — Теперь? — С тех пор, как мы разобрались с Таносом и вернули вас. Больше мне кошмары не снятся. Не знаю, почему. Может, я все свои кошмары уже прожил и пережил. Тони говорил это так запросто, с лёгкостью — как способен только человек, воистину избавившийся от тревог дня вчерашнего и завтрашнего. Его глубинное спокойствие действовало на Баки умиротворяюще. Отчасти он завидовал такому внутреннему равновесию, но вместе с тем прекрасно понимал, какой ценой оно далось Тони. Пусть они мало говорили о прошлом, по отдельным обмолвкам и замечаниям Баки успел составить себе представление, чем жил Тони, став Железным человеком. Баки не сказал «Счастливчик». Он вообще ничего не сказал в ответ. Только молча вернулся в постель, устроившись ближе к краю, чтобы осталось место для Тони. Тот лёг рядом и повернулся лицом, задумчиво его разглядывая. — Что? — спросил Баки через несколько минут, не выдержав. — Старею, — хмыкнул Тони и пояснил, увидев его недоумение: — Я в постели с горячим парнем, и не первым встречным, а собственным соулмейтом… и ничего. — Значит, мы оба с тобой старики и стоим друг друга, — улыбнулся Баки, отвёл со лба Тони упавшую прядку и потянулся к его губам. Поцелуй вышел коротким, нежным и… ни капли не волнительным. — Ничего, — констатировал Тони. — Ничего, — подтвердил Баки. — Вот она, старческая немощь. — Не прибедняйся, Барнс. Просто признай, что тебе рыженькие больше по вкусу. Щёки обожгло, и он опрокинулся обратно на спину, сбегая от насмешливого взгляда. — Не понимаю, о чём ты. Всегда предпочитал тёмненьких. — Брось, Джеймс, ты же знаешь, что не можешь меня обмануть. Тони, кажется, забавлялся, и Баки рискнул на него взглянуть. Чуть прищуренные карие глаза лучились теплотой и весельем. — И тебя не смущает, что я твой соулмейт? Предначертанный? — Предначертанный быть моей поддержкой и опорой, а не обречённый стать моим супругом, — фыркнул Тони. — Соул-связь — это дар, а не приговор. И моя священная обязанность предупредить тебя: у Пеппер аллергия на вишню. Или на клубнику? Чёрт, вечно путаю. — Это благословение? От надежды в собственном голосе Баки самому стало неловко. — Если оно тебе нужно, то да. — Если тебе нужно моё благословение для вас с доктором-колдуном, оно у тебя есть, — сказал Баки и удовлетворённо хмыкнул, почувствовав чужое смущение. — Это работает в обе стороны, не забыл? — Забудешь тут, — проворчал Тони. — Ты вроде хотел пригласить его пообедать. — Я и приглашал, но у него вечно обнаруживаются какие-то срочные дела. Говорит, участились аномалии. — Аномалии? — Появляются зоны, где время течёт быстрее или медленнее, чем нужно, произвольно возникают порталы, смятия пространства — в таком духе. — Думаешь, отговорки? — Вряд ли. Док выглядит озабоченным. А в последний раз Вонг явился за ним, когда мы уже собрались поесть пиццы, так что, я надеюсь, случай не безнадёжный. — Уверен, что нет. Улыбнувшись, Баки ободряюще сжал руку Тони, затем устроился поудобнее и прикрыл глаза, уснув почти сразу. Ему снова снились кошмары, но на этот раз они совсем его не пугали. *** Говорят, где тонко — там рвётся. Стивену казалось, будто весь мир вдруг прохудился, как старый мешок. Время и пространство сходили с ума, необъяснимые происшествия тревожными звоночками давали о себе знать там и тут. Мастера беспокойно переглядывались. Происходило что-то масштабное и опасное, но никто не мог понять — что. И Стивену стоило бы больше переживать о новой угрозе, нависшей над ними, а он расстраивался из-за сорвавшегося похода в пиццерию со Старком. Он мог сколько угодно твердить себе, что тот обед всё равно ничего бы не изменил и у Тони теперь есть соулмейт, с которым он очевидно счастлив, но от себя правды не скроешь. Стивен влюбился в Тони Старка, стремительно и абсолютно безнадёжно. И нужно было быть слепцом, чтобы не видеть ответной, очень явной симпатии, но что могли простые человеческие отношения против родства душ? Самое большее, на что он мог рассчитывать, это дружба Тони, и Стивен мучился: удерживать ли крошечную синицу в своих изувеченных руках или отпустить уже в небо несбыточного журавля. А Тони ничуть не облегчал ему задачу. — Док, поправь меня, если я ошибаюсь, но кажется, саблезубые единороги, которые скачут по радуге на Бруклинском мосту, в твоей компетенции. Ты не мог бы… Ох, чёрт! — Тони! — помертвев, воскликнул Стивен, когда голос в динамике телефона сменился скрежетом и шипением. Он сорвался с места, дождался, пока встрепенувшийся Плащ ляжет на плечи, и открыл портал в небе над мостом. Связав свою жизнь с мистическими искусствами, Стивен повидал немало фантастических, немыслимых вещей, но даже он лишился дара речи, когда увидел Бруклинский мост, усеянный пушистыми розовыми облачками, между которыми протянулись многочисленные арки блестящих, как лакричные конфеты, радуг. И среди всего этого буйства пошлого Диснея носилась дюжина белоснежных низкорослых лошадок с разноцветными хвостами, острым рогом посреди лба, а также клыками, на добрых пять дюймов выпирающими из ряда акульих зубов. Впрочем, оцепенение Стивена было недолгим: на периферии поля зрения мелькнула безошибочно узнаваемая алая молния, малость смазанная чёрным пятном, и он, выдохнув с облегчением, взял себя в руки. В первую очередь нужно было определить источник вторжения, но ни портала, ни пространственного разрыва Стивен, сколько ни вглядывался, увидеть не смог. — Эй, док, не время жевать попкорн, — вдруг раздалось над правым ухом, и Стивен вздрогнул. — Откуда они взялись? — спросил он, не обременяя себя ответом на подначку. — Из воздуха. Не смотри на меня так, я собственными глазами видел. Подъезжаем мы с Джеймсом к мосту, и всё нормально: солнце светит, машины едут, водители сигналят — а в следующее мгновение повсюду это розовое безобразие, карамельные радуги… — Ты их что, попробовал? — ...и лошадки, будто из Барби-хоррора. — Ты пробовал радугу? — Что? Нет! — возмутился Тони. — За кого ты меня принимаешь? Обычный спектральный анализ. А вот Джеймс пытался. — Ябеда! — обиженно прокричал Барнс с моста, удерживая за рога пару «лошадок». Тони, у которого, очевидно, его возглас раздался прямо в ухе, поднял щиток шлема и показал своему соулмейту язык. Тот не придумал ничего лучше, чем ответить тем же. — Нашли время ребячиться, — сухо прокомментировал Стивен и стал неторопливо спускаться. — Обстановочка располагает, — ничуть не устыдился Тони — и резко вильнул в сторону, чтобы преградить путь с моста чересчур прыткому единорожику. Насчёт обстановочки Старк был определённо прав: всё это отдавало каким-то извращённым мультиком. Вероятно, и искать следовало ребёнка. Вот только кто он? Одарённый? Мутант? Сбежавший из соседней вселенной шалопай вроде Локи? Стивен внимательно огляделся. Если не считать облака, радуги и единорогов, мост, который Тони с Барнсом успели до его появления перегородить с обоих концов, пустовал. — Так что, доктор, каков будет ваш диагноз? — спросил Барнс, внезапно выпрыгнув откуда-то сбоку и отогнав несущегося на него единорога. — Сложно сказать. Вы все машины успели выпустить с моста, когда это произошло? Лицо Барнса потемнело: — Ни одной. К примеру, сейчас вы стоите между тем, что час назад было серебристым Опелем и чёрной Инфинити. Нервно сглотнув, Стивен присмотрелся к тем самым беспорядочно (как ему казалось) разбросанным по дороге розовым сгусткам тумана и попробовал запустить внутрь руку, но ничего не ощутил, не считая лёгкого холодка. — А Тони меня ещё ругал, что я карамельку хотел лизнуть, — протянул Барнс, выгнув брови. — Вот пожалуюсь ему, и он вам вообще разнос устроит за то, что руки куда попало суёте. — Кто куда руки суёт? — уточнил Тони, приземляясь рядом с ними. — Доктор Стрэндж — в розовое облако. По самые плечи! — с готовностью пояснил Барнс. — Ябеда, — невозмутимо прокомментировал Стивен и прежде, чем Тони успел открыть рот, спросил: — И вот это случилось со всеми машинами на мосту? — Со всеми, кроме одной. — Кто в ней был? — Молодая женщина с маленькой дочкой. — Отведите меня к ним! — Док, ты же не думаешь… — А у тебя есть ещё объяснения? Оглянись вокруг, ни один взрослый не додумается создать этот Понилэнд в жанре ужасов. — А ребёнок, значит, создаст? — Ненамеренно — возможно. Но утверждать что-то я смогу, только когда увижу ребёнка. — Сюда, доктор, я провожу, — махнул ему рукой Барнс, перебив уже открывшего было рот Тони. — Я, правда, тоже плохо себе представляю, как ребёнок мог бы сотворить всё это, тем более девочка спит… — Спит? — резко переспросил Стивен. — И спала с самого начала? — Ну да, — подтвердил Барнс. — Говорю же, док, ребёнок ни при чём, — тут же встрял Тони. Барнс бросил на своего соулмейта укоризненный взгляд — тот ответил взглядом «А что такого?». Стивен вдруг ощутил себя пятым колесом, но тут заметил единственный в обозримом пространстве автомобиль и вспомнил, что он здесь вообще-то по делу. — Простите, мисс, могу я взглянуть на вашу дочь? — поинтересовался Стивен, постучав в окно машины со стороны водителя. Сидевшая за рулём женщина испуганно отшатнулась, в ужасе зажав рот рукой. Тогда, оттеснив его назад, вперёд выступил Барнс. Натянув обаятельную плейбойскую улыбочку, он вдруг стал похож на огромного кота, который с равной вероятностью может, урча, потереться об ваши ноги своей твёрдой мохнатой головой или запустить когти глубоко под кожу. — Не бойтесь, мэм, это снова мы, — понизив голос, бархатным тоном позвал Барнс (Тони, услышав это, закатил глаза). — Этот человек — доктор, и ему необходимо осмотреть вашу дочь, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Откроете? Женщина с подозрением посмотрела на совсем не врачебный наряд Стивена, но разблокировала двери. Барнс ободряюще ей кивнул. — Слышала бы тебя сейчас Пеп — смогла бы наконец поверить, что ты не заика, — насмешливо бросил Тони, за что получил вибраниумным локтем по нанитовой пластине доспеха. — Заткнись, Тони, — процедил сквозь зубы Барнс. — Пеппер не считает меня заикой. — Убеждай себя в этом и дальше. Не вникая в смысл их пикировки, Стивен открыл заднюю дверь автомобиля и склонился над детским креслом, в котором спала, крепко жмуря глаза и сжимая губы, кудрявая темноволосая девочка в обнимку с белым тряпичным единорогом. Проведя ладонью у неё над головой, Стивен ощутил исходящую от ребёнка злую силу и нахмурился, а стоило дотронуться, как его прошило ледяным ужасом до самого нутра… — Стивен! — Тони отдёрнул его, ухватив за плечи, и беспокойно, почти испуганно заглянул в глаза. — Эй, док, ты как, в порядке? — Да… — отозвался он, хотя в груди заполошно колотилось сердце, а сорванное дыхание не давало достаточно кислорода. — Да, я в норме. — Что это было? Что с девочкой? — Она во власти Кошмара. — Во власти кошмара? В смысле, ей снится плохой сон? — В смысле её захватил демон, властвующий над людскими кошмарами. И, насколько я могу судить, каким-то образом сумел воплотить её сон в реальность. — Что вы говорите, какой ещё демон?! — взвизгнула мама девочки, поспешно выбираясь из машины. — Что с Ханной, что с моей девочкой?! Женщина потянулась за своим ребёнком, но Барнс аккуратно перехватил её за талию и оттащил подальше. — Спокойно, мэм, ваша дочь в надёжных руках. Ей помогут. Пока Барнс пытался угомонить истерящую мать, Тони с озабоченным лицом склонился над девочкой. — Твои предположения, Стивен. Идеи, варианты. Что нам делать? — Необходимо её разбудить. — Просто разбудить? — Просто оно только звучит. Девочка под заклятьем, её астральное тело сейчас находится в мире Кошмара. Я могу его ослабить, открыть для неё «проход», но кому-то нужно будет позвать её, направить обратно в наш мир. — Кому-то? Не матери? — Она сейчас сама слишком напугана и станет для Кошмара лёгкой добычей. — Значит, это сделаю я. — Уверен, Тони? Кошмар — мастер манипулировать страхами. — Пусть попробует показать мне ещё хотя бы один, с которым бы я не столкнулся наяву, — мрачно отозвался Тони. Внимательно посмотрев на его сосредоточенное лицо, Стивен понимающе кивнул. — Хорошо. Когда я скажу, начинай её будить. Тебя будут одолевать тяжёлые мысли — не обращай на них внимания, сосредоточься только на том, чтобы позвать девочку домой. — Понял, док. Приступаем. Стивен сосредоточился на том, чтобы выплести в уме непростой узор заклинания, затем выбросил вперёд руки, накрывая им спящего ребёнка, и скомандовал: — Давай! Дождавшись, Тони склонился над девочкой, стал ласково тормошить её, звать по имени и сулить огромный вафельный рожок с пятью шариками мороженого. Заклинание не позволяло Стивену увидеть, что именно насылал в ответ Кошмар, стараясь помешать им отобрать его добычу, но что бы это ни было, на Тони оно как будто бы совсем не действовало: тот излучал столько доброжелательного спокойствия, что не прошло и минуты, как ресницы девочки затрепетали, глаза открылись, и розовые облака вокруг вновь стали приобретать очертания машин, а карамельные радуги и клыкастые единороги истаяли без следа. — Ханна! Барнс отпустил плачущую женщину, и та тут же прижала к груди сонно моргающую девочку. — Я же говорил, что ваша дочь в самых надёжных руках в этой вселенной, — довольно хмыкнул Барнс. — О, спасибо, спасибо вам! — оторвавшись от дочери, женщина бросилась обнимать сначала его, затем Тони, который принял объятия с философским видом и аккуратным похлопыванием признательной матери по спине, и наконец Стивена, привычно замершего под напором чужих благодарственных нежностей. Променяв медицину на мистические искусства, Стивен был уверен, что больше не окажется в подобной ситуации — и вот, пожалуйста. А Тони явно потешался, глядя на его затруднение, которое, впрочем, быстро закончилось: излив поток своей благодарности, женщина снова бросилась к дочери, начисто о них забыв. — Эй, — окликнул их Барнс, — из вас вышла отличная команда. — Из нас, — поправил его Тони, обведя рукой по кругу. — Мы трое отлично сработали. — Да, неплохо, — согласился Стивен просто затем, чтобы что-то сказать. Теперь, когда проблема была решена, пришла пора расходиться, а он отчаянно этого не хотел, лихорадочно изыскивая предлог, чтобы задержаться ещё хотя бы ненадолго… Пока он мучительно соображал, Тони с Барнсом вели какой-то свой немой спор, в котором первый, судя по всему, проиграл. — Кстати, Тони, ты уже решил, чем займёшь завтра свободное время? — даже не пытаясь звучать естественно, спросил Барнс, забросив руку Тони на плечи и навалившись, почти повиснув на нём. — Доктор, не составите ему завтра компанию между часом и тремя, пока он будет дожидаться меня с сеанса мозгоправа? Что ж, пускай не сегодня, но когда шанс сам плывёт в руки, грех отказываться. — Конечно. Тем более, что я всё ещё должен тебе пиццу, Тони. — Доктор, вы — настоящий друг! — провозгласил Барнс — и словно ушат холодной воды на него опрокинул. Дёрнув губами в вымученной улыбке, Стивен торопливо пробормотал, что его ещё ждут дела в Храме, и поспешно ретировался. А как только портал схлопнулся, открыл новый — в библиотеку Камар-Таджа. — Вонг, кажется, я знаю, кто расшатывает основы мироздания. Пространство, время, а теперь ещё и реальность — это дело рук Кошмара. — Твои манеры, как всегда, ужасны, Стивен. — Так мои манеры пугают тебя больше, чем мои новости? — В каком-то смысле. Способ справиться с Кошмаром мы найдём, а вот ты, боюсь, совершенно безнадёжен… *** — Ну, давай. Скажи это, Тони. Признай вслух, что я был прав. — По твоему довольному виду можно подумать, будто ты сам это всё устроил. — Иногда достаточно правильно воспользоваться ситуацией. Сделай мы по-твоему и позови Мстителей, разгромили бы полмоста и устроили бы тут цирк с конями. А так… И заметь: твой доктор мгновенно примчался на помощь, стоило ему подумать, что ты в опасности. — Не городи ерунды, Джеймс. — Да ты бы его лицо видел, когда он появился в этом своём портале! А завтра у вас свидание — и всё благодаря мне. — Ты бы о своей личной жизни так беспокоился, как за мою переживаешь. А то как Стивена за меня звать на обед, о котором мы с ним уже договаривались, так ты смелый, а как позвать Пеппер на кофе… — Я позову. Я позову её, как только буду готов. Тони вздохнул, сжал его руку, и Баки в ту же секунду охватило тепло поддержки и заботы. Баки окунулся в него — и постарался вложить в обратный импульс всю свою бесконечную благодарность и любовь. — По крайней мере, одно меня успокаивает: ты действительно допускаешь мысль, что однажды сможешь жить нормальной жизнью. Наверное, всё-таки есть прок с твоего психотерапевта. — Вот уж нет! — упрямо возразил Баки. Тони покачал головой и завёл двигатель. *** Деревянная рамка с треском врезалась в стену рядом с дверью. Ванда, которой не повезло войти в комнату в этот самый момент, испуганно вскрикнула — и разнесла в пыль керамическую напольную вазу. — Эй, ты что творишь? — Барнс, ты спятил? Раздалось одновременно два возмущённых голоса. — Что ж, мне никогда не нравилась эта ваза, — философски заметил Тони, болтая перекинутой через ручку кресла ногой. — Эта фотография тебе тоже не нравится или тебя не устраивает рамка? — съязвила Ванда, поднимая с пола обломки. — Меня всё устраивает, она просто попалась Джеймсу под горячую руку. — Почему-то, если у меня возникают проблемы с контролем гнева, меня вы тут же пытаетесь где-нибудь запереть. За что Барнсу такие привилегии? — Дело не в привилегиях. Рамку при желании можно и починить, а вот последствия твоих эмоциональных выплесков и по атомам не соберёшь. Ванда обиженно фыркнула, бросила покалеченную рамку на стол и устроилась на диване. — Так по какому поводу сеанс вандализма? — Эта… эта ненормальная заявила, будто бы моё чувство вины — это подавленный гнев. Каково, а? Я знаю, что такое гнев: гнев — это то, что я испытываю прямо сейчас! — ещё одна фоторамка пала смертью храбрых, разбившись об пол. — Мы это поняли уже после первой, Джеймс, — сказал Тони, взглядом проводив её в последний путь. — Так ли обязательно срывать свой гнев на предметах интерьера? — Не ты ли сам мне говорил, что злость лучше выражать, чем по-дав-лять? — издевательски протянул Баки, и Тони только капитулирующе поднял руки. — Да что она вообще понимает? Начиталась своих умных книжек и думает, будто теперь всё про всех знает? Будто может понять меня? — Барнс, n’e psihuy. Голос Наташи заставил всех вздрогнуть от неожиданности: как она появилась в комнате, никто не заметил. — Романофф, не выпендривайся и говори по-английски, — проворчал Тони. — Не моя вина, если в английском языке нет достаточно точного слова. — Хочешь сказать, язык Шекспира недостаточно богат для тебя и твоих великих мыслей? — наигранно оскорбился Тони, хватаясь за сердце. Наташа рассмеялась и устроилась на диванчике рядом с Вандой. Баки начал оглядываться в поисках нового инструмента для выражения своего праведного гнева, но его отвлёк вопрос Тони: — Джеймс, послезавтра в Мехико гран-при Формулы-1. Ты со мной? — Смотреть? Фу. — А ты хочешь погонять? Можем записаться в парный любительский заезд. Честно говоря, всегда мечтал, но туда берут только пары соулмейтов. — Ты правда можешь это устроить? — живо переспросил Баки. — Ага. Так что, ты согласен? — Спрашиваешь! — Старк, а ты ничего не забыл? — недовольно вклинилась Ванда. — Например, одного безжизненного андроида, который лежит в твоей мастерской. Ты обещал! — И я работаю над этим! Между прочим, пока Джеймсу сегодня промывали мозги, я уговорил доктора Стрэнджа взглянуть на Вижена. Может, у него появятся свежие идеи, потому что мы с Брюсом, честно говоря, немного выдохлись. — И когда этот твой доктор придёт? — Обещал заглянуть завтра. — А твой доктор может посмотреть заодно меня? — поинтересовался заглянувший в комнату Сэм. — О, да угомонись ты уже, — замахала на него руками Наташа. — У тебя появилась седина, только и всего. Смирись. — А я тебе говорю, что со мной происходит нечто странное. И, кстати, не только со мной: Стив стал заканчивать утренние пробежки раньше. — Может, ему просто стало скучно бегать с таким стариком, как ты? — елейно уточнил Баки. — Смейтесь-смейтесь. Посмотрим, как смешно вам станет, когда мир останется без Капитана Америки, а я буду сидеть в кресле-качалке и бросаться в вас вставной челюстью. — Если хочешь, я могу научить тебя пользоваться краской для волос, — предложила Наташа. — Обойдусь, — фыркнул Сэм и гордо удалился под тихие смешки друзей. *** На следующий день, пока Тони со Стрэнджем и Брюсом Беннером в мастерской раздумывали, как вдохнуть жизнь в Вижена, а остальные разбрелись кто куда, Баки валялся на диване с планшетом и, предвкушая предстоящий заезд, смотрел видео гонок на Ютубе. Вдруг большое зелёное лицо Брюса зависло прямо над ним и дружелюбно предложило: — Эй, не хочешь перекусить? Поразмыслив пару мгновений, Баки отложил планшет и поднялся. — Конечно. А я думал, вас из мастерской до вечера не выкуришь. — По правде говоря, я вообще не понимаю, зачем я там нужен. — Что, эти двое полностью поглощены друг другом? — Правильнее было бы сказать, что оба поглощены интересной задачей, но — да, друг другом тоже. Тебя это не задевает? — Ничуть, — пожал плечами Баки. — Я нахожу их очень милой парой. — Пожалуй, — покивал Брюс, заглядывая в холодильник, забитый полуфабрикатами. — Что будешь, пасту или лазанью? — Пасту. И брось в меня ещё баночкой пива, пожалуйста. — О, я вижу, у вас обед. Приятного аппетита, — раздался у него за спиной голос Пеппер, и Баки от неожиданности открыл банку с пивом прямо на себя. — Прости, я не хотела тебя напугать… — Ничего, — ощущая себя последним неудачником, пробормотал Баки и принялся промакивать футболку и джинсы полотенцем. — Привет, Пеппер. — А, Пеппер! — обрадованно улыбнулся Брюс, поставив одноразовые коробочки в микроволновку на разогрев. — Не хочешь присоединиться? — Нет-нет, что ты, я ненадолго. Заехала только отдать Тони кое-какие бумаги на подпись. Кстати, где он? — Они с доктором Стрэнджем в мастерской пытаются придумать, как вернуть Вижена. — Значит, это надолго. — Если хочешь, я передам Тони документы, — тут же предложил Баки. — И прослежу, чтобы он всё подписал. — Я была бы очень признательна. Откровенно говоря, на тебя в этом я могу положиться даже больше, чем на себя: игнорировать собственного соулмейта Тони будет гораздо сложнее. — Я весь к вашим услугам, мэм. Одно ваше слово, и я доставлю для вас Тони Старка в любую точку земного шара. Пеппер рассмеялась, а Баки заметил краем глаза, с каким интересом за ними наблюдает Брюс. — Кстати, Джеймс, это правда, что вы с Тони завтра участвуете в любительском заезде на Формуле-1? Ладно Тони, но неужели ты поддерживаешь это безумие? — Грешен, — покаянно склонил голову Баки. — Мужчины, — фыркнула Пеппер и покачала головой. — Не слушай её, — произнёс Тони, входя в кухню в сопровождении доктора Стрэнджа, — на самом деле она сама любит смотреть на гонки, только очень нервничает, когда участвует кто-то ей небезразличный, — Пеппер, ахнув, попыталась стукнуть его по плечу, но он ловко увернулся. — Эй, Брюс, а для нас с доком перекусить найдётся? — А вы, доктор, не желаете поболеть за нас с Тони на завтрашнем заезде? — поинтересовался Баки, пока Брюс доставал ещё две порции лазаньи для новоприбывших. — Вынужден отказаться, — ответил Стрэндж со странным выражением лица. — Что, тоже плохо переносите, когда кто-то вам небезразличный рискует головой в консервной банке на колёсах? Баки едва договорил, как ощутил заряд острейшего раздражения Тони в свой адрес. Такого не было ни разу за всё время, что они были связаны, и Баки в недоумении обернулся. — Док когда-то попал в аварию, из-за которой потерял возможность оперировать, Джеймс, — тщательно контролируя голос, пояснил Тони, и Баки почувствовал себя круглым идиотом. — Чёрт. Простите, доктор Стрэндж, я… — Ничего страшного, мистер Барнс. Вы не знали. Но, надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не могу принять ваше любезное приглашение. — Разумеется, — ответил Баки — и поймал ободряющую улыбку Пеппер, от которой удушливая муть собственного промаха немного отступила. Как знать, может, когда время придёт и он наберётся смелости пригласить Пеппер на чашечку кофе, она даже не откажет ему сразу. *** Заезд превзошёл все ожидания. Наташа почти сорвала голос, болея на двух языках разом, Брюс едва не проломил трибуну под собой, вскакивая в особенно волнительные моменты, Сэм по случаю обзавёлся флажками и гудком, а Стив, кажется, изрядно пошатнул образ света нации, позволив себе крепкое словцо. И пускай гонку они с Тони не выиграли, но драйв от езды, ощущение безупречной синхронизации со своим соулмейтом и поддержка друзей — всё это сделало день незабываемым. А потом жизнь неожиданно и стремительно покатилась куда-то в пропасть. То, что казалось поначалу несущественными мелочами и забавными казусами, за какую-то неделю обернулось настоящими проблемами. Сэм старел, и не по дням — по часам. Наташа забывала английский. Баки, конечно, понимал её и по-русски, а всем остальным без проблем могла перевести Пятница, но самой Наташе от этого было не легче: она всё больше молчала, отдалялась от команды и замыкалась в себе. Ванда совершенно перестала контролировать разрушительную силу своей магии и могла запросто вынести стену, всего лишь раздражённо отмахнувшись, что делало её опасной не только для окружающих, но и для самой себя. Стив слабел. Даже до сыворотки он не был настолько беспомощен, а теперь едва мог удержать в руках чашку. Клинт Бартон, живший с семьёй на ферме, вообще стал нематериален и превратился в привидение в собственном доме. Его даже не смогли перевезти в Нью-Йорк, потому что он проваливался сквозь трап квинджета, когда пытался забраться внутрь. На себе Баки никаких внешних эффектов не ощущал, но его ночные кошмары становились всё безысходнее и отпускали из своих душных объятий всё тяжелее, причём присутствие Тони делало только хуже, а потому тот больше не приходил к нему спать по ночам. Только Тони и Брюс, казалось, никак не пострадали от рассеявшихся по миру, как чума, аномалий. Доктор Стрэндж, сбившийся с ног, устраняя самые опасные из них, говорил, что всё происходящее как-то связано между собой. Больше скрытный колдун им ничего не объяснял, отделываясь маловразумительным «Кошмар хочет проникнуть в наш мир» (если вы спросите мнение Баки, в мире уже и так был сущий кошмар) и «Это работа Верховного чародея» (которую он, чародей, делал из рук вон плохо — хотя Баки и признавал, что он старался). *** — Бездействие сводит меня с ума, — вздохнул Баки, упав на диван рядом с хмурым Стивом. — Хочется, как в старые добрые времена: просто пойти и набить морды плохим парням. — И это говоришь мне ты, вечный миротворец, который и драться-то никогда не любил? А пока мы воевали, больше всех ждал передышек в лагерях, где то и дело отирался либо у палаток Красного Креста с санитарками, либо у фургончика с кордебалетом. — Эй! Какая муха тебя укусила, старик? — Да брось, Бак, просто признай, что никогда не стремился геройствовать. Зато очень удобно было выглядеть героем на моём фоне, не так ли? Вечно влипающий в передряги хлюпик и его благородный друг-спаситель. — Что ты несёшь? — поразился Баки, глядя на лучшего друга во все глаза. — Но стоило мне получить собственную силу, перестать зависеть от тебя, и стало не так весело, правда? Помню, как ты жаловался, что превращаешься в невидимку рядом со мной. «Я превращаюсь в тебя», — так ты, кажется, сказал. — Я никогда тебе не завидовал, если ты на это намекаешь, — вскинулся Баки. — Никогда не мечтал занять твоё место. — О, нет, становиться героем ты не мечтал. Просто перешёл на другую сторону и стал, в противоположность мне, убийцей столетия. — Стал?! Стиви, я тебя не узнаю. Это ведь ты — ты! — вернул мне память, вернул мне себя. Ты знаешь, что со мной… что из меня сделали. — Память тебе подчистили, да. А вот с остальным, насколько я помню досье Зимнего солдата, проблем у Гидры не возникло. Обескураженный внезапными обвинениями, Баки растерянно замотал головой. — Да в чём дело? С чего ты вдруг?.. Хочешь сказать, Зимний солдат и есть моя подлинная суть? — Skazhi yeshcho, chto ne poluchal udovol’stviya ot horosho sdelannoi raboty, Prizrak. Баки дёрнулся и обернулся к двери. В проёме стояла Наташа и зло щурилась, а пальцы её левой руки будто бы невзначай барабанили по животу, там, где — Баки знал — под одеждой прятался оставленный им шрам. — Kak budto tvoi mertvetsy menee myortvye, — огрызнулся Баки, всё сильнее ощущая себя не в своей тарелке. — Стив, объясни толком, в чём дело? Я что-то сделал не так? — Ничего, Баки. Ничего такого. Просто я подумал и понял, что ошибся в тебе. От его слов зашумело в ушах и в животе вдруг образовался большой ледяной шар. А Стив тем временем продолжал: — Не стоило приводить тебя сюда, знакомить с Тони. И о чём я только думал? Познакомить человека с соулмейтом, который собственными руками убил его родителей. И Тони — бедняжка Тони — теперь должен нести на себе этот крест… — Вот только не приплетай сюда Тони! — не выдержав, Баки вскочил с места и навис над Стивом, игнорируя тут же подобравшуюся Наташу. — Он не держит на меня зла! Не считает меня виновным. — Ну конечно же, Тони будет убеждать тебя в этом, — скривил губы в усмешке Стив. — Он сам себя заставит в это поверить. Но правда в том, что чувство вины настолько глубоко въелось в Тони, что в глубине души он просто считает, будто не достоин большего. Будто убийца — это и есть то, чего он заслуживает. — Заткнись, — дрожащим голосом процедил Баки сквозь зубы. — Заткнись. Ты ничего не понимаешь. Ты не знаешь, как тесно связаны наши души. Если бы Тони страдал от связи со мной, я бы знал. Я бы почувствовал! — Уверен? — улыбнулся Стив. — Ты разве постоянно, каждую секунду знаешь, что чувствует Тони? Или ты чувствуешь только то, что он позволяет тебе почувствовать? Спроси его. Спроси, если не боишься, так ли он счастлив быть с тобой связанным. Так ли много хорошего ты привносишь в его жизнь, как сам считаешь. — А вот и спрошу! — выпалил Баки и вылетел из комнаты. *** — Док, ты сейчас очень занят? Для Тони, который говорил таким звенящим от напряжения голосом, Стивен был свободен всегда, даже в разгар битвы с Дормамму. Чего, по счастью, с ним в этот момент не происходило. — Где ты? — спросил он, уже надевая двойное кольцо на пальцы. — На базе, в жилом крыле. Несколько секунд — и телефоны перестали быть нужны. — Что случилось? — одномоментно просканировав взглядом внешний вид Тони на ранения и следы борьбы, уточнил Стивен. — Джеймс. Не могу его добудиться с самого утра. Сначала подумал, что, может, он слишком поздно заснул ночью, у него в последнее время были проблемы со сном. Но он всё спит и спит. И вообще ни на что не реагирует. И я не могу… не знаю, как… — Эй, эй, — Стивен поймал начавшего задыхаться Тони за плечи и легонько тряхнул. — Всё будет хорошо. Слышишь? Веришь мне? — Конечно. Разумеется. Иначе бы не позвал. Просто… Чёрт подери, мы соулмейтами-то побыли всего ничего, но я уже не представляю, как без него жить. Он словно часть меня. Медленно вдохнув и выдохнув, Стивен кое-как совладал с эмоциями (о, какая мука, когда любимый тобой человек оказывает тебе величайшее доверие — доверяет жизнь того, кто ему дороже всего на свете), призвал на помощь весь свой врачебный опыт, собрался и стал тем, кем должен был быть: доктором Стрэнджем. — Отведи меня к нему. Тони проводил его в спальню, где собрались уже все: Ванда стояла в углу, крепко обхватив себя за плечи, доктор Беннер сидел у кровати и держал Барнса за запястье, очевидно, следя за пульсом. Стив Роджерс беспокойно метался по комнате, пока иссохший Сэм Уилсон сидел в кресле, опираясь на клюку, а Наташа Романофф приобнимала за плечи бледную как мел Пеппер. Барнс лежал на постели, весь посеревший, взмокший, с нахмуренными бровями и быстро двигающимися под веками глазными яблоками. Стивен приоткрыл ему один глаз, даже посветил фонариком с телефона, но реакции не добился. Тогда, как с девочкой на мосту, он провёл ладонью над головой Барнса и невольно охнул. — Что? Что с ним такое, док, не молчи. Его тоже захватил этот ваш Кошмар? — И да, и нет. — Как это понимать? — потребовал объяснений Роджерс. — Его действительно захватил Кошмар. Но на этот раз приоткрыть «проход» и позвать обратно не получится. Захвачено не просто астральное тело, в плену оказалась душа. Единственный шанс — вывести его наружу изнутри, найти его в том мире, где обитает сам Кошмар. Тяжело вздохнув, Стивен сцепил руки в замок и упёрся в них лбом, прикрыл на секунду глаза. — Ты не знаешь, как туда попасть? — внезапно осипшим голосом поинтересовался Тони. — Я знаю способ, но этого мало. Кошмар жаждет вырваться в наш мир и пользуется нестабильностью шести основных энергий после трёх Щелчков и уничтожения Камней бесконечности. Я понял это там, на мосту, когда уже не только пространство и время, но сама реальность подверглась эрозии. — Так все эти аномалии, всё, что здесь происходит... — Тони обвёл рукой комнату. — ...дело рук Кошмара, который расшатывает и без того покосившиеся основы мироздания. В вашем случае это время, сила, разум… и душа, — Стивен по очереди указал сначала на Уилсона, затем на Роджерса и Ванду, на Наташу и наконец, всего лишь с маленькой заминкой, на Барнса. — Мы с Вонгом и другими мастерами всё это время искали тех, кто сможет отправиться в мир Кошмара, чтобы разобраться с ним, но пока безуспешно. — Почему? Ты же теперь Верховный маг, разве ты не можешь сделать это сам? Горечь от слов Тони, злая ирония всей ситуации жгла Стивена, будто калёное железо. — Заклинание рассчитано на пару. Кошмар силён и коварен, он мастер манипулировать и играть на людских страхах, и он практически неуязвим в своём мире. Поэтому издревле, если возникает такая необходимость, в его мир всегда отправляют соулмейтов. — Почему именно соулмейтов? — Потому что безграничное доверие и абсолютная уверенность друг в друге позволяют пройти испытания Кошмара и не поддаться отчаянию. Но среди магов практически не встречаются соулмейты. К нам попадают либо отчаявшиеся, которые потеряли свою половину, либо те, у кого вовсе нет метки. Поэтому… — Обойдёмся без соулмейтов. — Что? — Стивен вскинул голову и наткнулся на прямой и бескомпромиссный взгляд Тони. — Обойдёмся без соулмейтов, — повторил он ещё настойчивее. — Всё, что нам нужно, это доверие и уверенность друг в друге, так? Значит, пойдём мы с тобой. У нас получится. — Тони, нет, — покачал головой Стивен. Несмотря на то волшебное чувство, что расцветало внутри от его слов, он просто не мог позволить себе так рисковать. Только не им, не Тони. — Это не выход. — Если я правильно понимаю, Стивен, времени у нас немного. А я не могу позволить своему соулмейту погибнуть. Только не теперь. Поэтому я отправлюсь за ним — так или иначе. И если ты пойдёшь со мной, я знаю точно, что у нас всё получится, — Тони вдруг опустился перед сидящим Стивеном на колени, сжал его дрожащие пальцы своими, не дав отпрянуть от неожиданности, и заглянул прямо в глаза. — Мне не нужно быть твоим соулмейтом, чтобы верить в тебя. Как и тебе не нужно было, чтобы поверить мне тогда, на корабле, и позже, на Титане. Что изменилось? «Тогда я тебя не любил», — вертелось у Стивена на языке, но тот словно прилип к нёбу. Не в силах вынести пытку искренностью, он поднял глаза и заметил, как взгляды всех в комнате сошлись на них. Отчаяние, надежда, ожидание. Даже Наташа, которая, вероятно, не поняла ни единого сказанного в этой комнате слова, смотрела на него с немой мольбой. — Никто раньше не пробовал… — предпринял Стивен ещё одну попытку отговорить Тони от этого безумия, но тот не дал договорить. — Пожалуйста, Стивен. Кто, если не мы? — Что вы потеряете, доктор, если согласитесь? — добавил Роджерс, явно постаравшись смягчить тон. Очень многое, мог бы ответить Стивен. Если он согласится на эту авантюру, он рискует потерять Тони. И он потеряет Тони наверняка, если откажет ему сейчас. Что ж, в чём-то, возможно, Тони и прав: если он, человек без метки, и был способен ощутить нечто близкое к родству душ, то это их отношения. И пусть они не соулмейты, но Стивен тоже верил в Тони. Всегда. — Хорошо, — выдохнул Стивен. — Спасибо, — хрипло отозвался Тони, судорожно сжав пальцы, и поднялся на ноги. — Как мы туда попадём? — В Храме всё уже готово для создания портала. — Тогда отправляемся. Обойдя Стивена, Тони взял безвольно лежащую на постели руку Барнса, склонился над ним и на мгновение прижался губами к виску. — Жди нас, Джеймс. Мы идём. — Удачи, — пожелал Роджерс. — Мы вернём его, Стив, даю слово. — Я знаю, Тони. — Старк, — позвала Ванда из своего тёмного угла, — и только попробуй не вернуться сам. Ты ещё не выполнил своё обещание. — Конечно, я вернусь. Со мной же док, — подмигнул он Ванде, похлопал по плечу Сэма, обнял едва сдерживающую слёзы Пеппер, прижал к груди Наташу, кивнул Брюсу и шагнул в уже открытый проход к Храму, где его ждал Стивен. Не говоря ни слова они прошли в зал для отправления ритуалов, пол и стены которого уже были испещрены полагающимися по случаю символами и знаками. Стивен прочитал про себя заклинание, открывшее в центре комнаты чёрный мутный провал, и протянул Тони руку. Тот взял её, не колеблясь ни секунды, и они вместе шагнули внутрь. *** — Тони, можно с тобой поговорить? Слова Стива «Я в тебе ошибся» ещё набатом звучали у него в голове, и Баки просто жизненно необходимо было убедиться, что из двух самых значимых людей в его жизни хотя бы один по-прежнему на его стороне. О том, почему для Стива всё вдруг изменилось, он старался не задумываться. — А, это ты, Джеймс, — Тони с видимым сожалением посмотрел на открытый капот какого-то старого автомобиля, в котором с упоением копался, снял перчатки, бросил их на верстак и повернулся лицом, демонстрируя полное внимание. — И о чём тебе так срочно понадобилось со мной поговорить? С рукой что-то не так? То ли в его словах, то ли в интонации нечто неуловимое царапнуло Баки, но он решил не придавать этому значения. В конце концов, Тони мгновенно откликнулся на его просьбу и готов был выслушать. — Нет-нет, с рукой порядок. У нас со Стивом только что состоялся э-э… разговор. Неприятный. И я… — Прибежал к папочке за утешением? — насмешка в голосе Тони была лёгкой, вполне в его духе, и всё же неприятно задела. Он протянул руки и поманил Баки к себе. — Ну, иди сюда, расскажи, что этот гадкий сопляк Роджерс тебе наплёл. Баки неуверенно подошёл, позволил Тони себя обнять, устроил подбородок у него на плече и спросил, аккуратно подбирая слова: — Тони, ответь, только честно: моё появление в твоей жизни принесло тебе хоть что-то хорошее? — Что за вопрос, Джеймс! Конечно! Я наконец-то, спустя столько лет, обрёл своего соулмейта. Это ли не счастье? — Да, конечно. Но помимо этого? Не как предназначенный тебе судьбой, а просто… как я? Я сам что-нибудь тебе даю? Если бы мы с тобой не оказались соулмейтами, мы смогли бы подружиться? Тони ещё и рта открыть не успел, чтобы ответить, а Баки уже всё понял по тому, как замерла рука у него на спине. Он отстранился и попытался поймать убегающий взгляд Тони. — К чему эти бессмысленные «если», Джеймс? Мы с тобой соулмейты, и этого ничто уже не изменит. — А если бы могло? Будь у тебя такая возможность, ты отказался бы от этой связи со мной? Молчание оказалось красноречивее любого ответа. Чувствуя, как жжёт в переносице, Баки быстро проморгался и задал ещё вопрос: — Почему, Тони? Неужели я настолько плох? — Дело не в том, какой ты, Джеймс. А в том — кто. — То есть я так и остался для тебя Зимним солдатом? Убийцей? — Ну, ты ведь не станешь отрицать, что на твоих руках кровь. Много крови. Скольких ты убил, пока был на службе у Гидры? Больше сотни? Ты не подумай, я ни в чём тебя не виню, я много лет был «торговцем смертью», и на моей совести тоже множество невинных жизней, пожалуй, даже больше, чем у тебя. Конечно, не я сам лично их убил, но что это, в сущности, меняет? Потому, наверное, судьба и распорядилась свести нас вместе: мы друг друга стоим. Вот оно. То, о чём говорил Стив. Так значит, связь их душ действительно была для Тони ношей. Расплатой за некие грехи прошлого. При мысли об этом в груди Баки образовалась тяжесть, мешавшая нормально дышать, и он попятился, пока не упёрся спиной в стол. Тони потянулся было к нему, но Баки дёрнулся, и он отступил. — Эй, Джеймс, не переживай ты так. Просто прими эту ситуацию как есть. Как я принял то, что самым близким мне человеком в жизни будет убийца моих родителей. Баки отчаянно хотелось закрыть уши и не слушать, не слышать, что говорит этот человек. Тони, казалось, хотел добавить что-то ещё, как позади раздался стук каблуков, и он отвлёкся: — Пеппер! Какой приятный сюрприз! Не ждал тебя сегодня. — А я вдруг подумала, что мы давно не обедали с тобой вместе. Ты ведь наверняка опять забыл обо всём на свете, пока работал здесь. Съездим в наш любимый ресторанчик? Или я не вовремя?.. — Нет, что ты! В самый раз. Мы с Джеймсом только что закончили наш разговор. — Привет, Пеппер, — улыбнулся ей Баки, приветственно махнув рукой, но та едва скользнула по нему взглядом, и он вновь ощутил, будто оказался в сорок третьем, между едва замечавшей его существование Пегги и Стивом, вдруг потерявшим к нему всяческий интерес. Баки снова чувствовал себя невидимкой. Когда за Тони и Пеппер закрылась дверь, он замер посреди пустой мастерской, пытаясь осмыслить всё, что услышал о себе за этот день, но оно никак не укладывалось в голове. А со дна души всё поднималась и поднималась противная муть, пока не накрыла безысходностью. На глаза попался ящик с инструментами, и Баки со всей силы запустил им в стену. Очи застила первобытная, звериная ярость, и он принялся швырять и ломать всё, что попадалось под руку, пока не остался стоять один в центре хаоса. Баки обессиленно опустился на пол, спрашивая себя, когда и почему он вдруг решил, что для него ещё возможна какая-то жизнь. *** Стоило им ступить в мир Кошмара, как они очутились посреди Манхэттена в разгар атаки читаури. Вот только прореха портала, проделанная с помощью Тессеракта, расползлась по небу и теперь нависала над городом, как исполинская пасть голодного кита. Тони, задрав голову, застывшим взглядом уставился в равнодушно-чёрный провал космоса, но не успел Стивен что-то сказать или сделать, как он уже тряхнул головой и посмотрел на него сам: — Куда нам, док? — Навстречу нашим кошмарам, я полагаю. Тони кивнул и двинулся вперёд, туда, где по воздуху между небоскрёбами плыла гигантская каракатица. Их руки были всё так же сцеплены вместе, и ни один не пытался их расцепить. В какой момент пейзаж изменился, Стивен так и не понял: вот они в Нью-Йорке — шаг — и вдруг они на поле брани. На вершине холма лежал поверженный Халк, утыканный копьями, как огромная игольница. Рядом с ним неподвижным взглядом уставилась в пространство бездыханная Наташа. Сидящего поодаль Клинта Бартона можно было бы принять за живого, если бы не мертвенная бледность уже коченеющего тела. Верный Мьёлльнир покоился возле руки распростёртого на земле Тора, а знаменитый капитанский щит валялся, расколотый надвое, и Роджерс хрипел запёкшимися губами: «Ты мог спасти нас». Стивену хотелось крикнуть: «Он и спас! Спас всех!» — но тут Тони потянул его за руку. — Это всё в прошлом, Стивен, идём. А губы побелели. Потом был Титан и Питер, цепляющийся за Тони, чтобы через миг рассыпаться пеплом на его руках. «Я не хочу умирать, мистер Старк!» — У Питера каникулы, он с классом колесит по Европе и наверняка вовсю отрывается сейчас, — напомнил Стивен, сжав руку Тони покрепче. Тот вздохнул судорожно и кивнул. Кошмары Стивена были совсем иными. «Кому ты нужен с такими руками», — бросала Кристин, перед тем как хлопнуть дверью его квартиры. «Вы самый бездарный ученик, какого я встречала за свою долгую жизнь», — говорила Древняя, выставляя его вон из Камар-Таджа. Провалы и поражения, которых он так страшился всю жизнь, проходили теперь чередой перед его глазами, но его руку крепко держала чужая рука, и он шёл вперёд, не позволяя себе поддаваться на уловки демона. А потом был длинный коридор, наполненный стонами, приоткрытая дверь — и та самая спальня, где на просторной кровати раскинулся нагой Джеймс Барнс, издавая совершенно непотребные звуки, пока обнажённая копия Тони Старка самозабвенно втрахивала его в постель. «Да, Тони, ещё! Сильнее!» — запрокинув голову, проскулил Барнс, и Тони-на-постели чуть сместился, забросил его ногу себе на плечо и принялся вбиваться внутрь так, что Стивен даже сквозь шум в собственных ушах слышал шлепки кожи о кожу, а истекающий смазкой член Барнса подпрыгивал в такт толчкам. Не зная, как пережить стыд от того, что одним из его самых больших кошмаров оказалась грязная порнофантазия с Тони и его соулмейтом в главных ролях, Стивен вырвал руку из хватки. И вдруг услышал сокрушённое: — О господи, какой же я идиот! Заметить, как ты всё больше отдаляешься, закрываешься от меня, и не связать это с… Прости меня, Стивен. — Что? — от удивления Стивен даже забыл про обуревавший его стыд и резко повернулся к Тони. Тот смотрел на представшую их глазам интимную сцену с полнейшим безразличием, затем повернулся к Стивену, притянул его к себе и жадно поцеловал. После чего отстранился и, глядя в глаза, произнёс: — Я люблю тебя, Стивен Стрэндж. Прости, что не сказал это раньше. Мне давно стоило поговорить с тобой, а не бояться чёрт знает чего. И — просто чтобы ты знал — единственный человек, с которым я хотел бы оказаться сейчас в постели, это ты. Потерявший способность связно мыслить, Стивен не нашёл ничего лучше, как спросить: — Так вы с Барнсом никогда не?.. — Мы целовались. Один раз. И должен сказать, это был самый невинный поцелуй в моей жизни. Нет, Стивен, мы с Джеймсом ни разу не испытали желания переспать друг с другом — и едва ли когда-нибудь испытаем. Я хочу только тебя. А Джеймсу нравится Пеппер. Стивен бросил ещё один взгляд на постель, где иллюзорные Тони и Барнс продолжали предаваться страсти, и только теперь ясно осознал, насколько эта картина (и все дурацкие фантазии в его голове) не соответствует тому, что Стивен собственными глазами не раз наблюдал между ними. — Я идиот, да? — Не больше, чем я, поверь, — добродушно усмехнулся Тони и протянул ему руку. Стивен с готовностью её принял. — Я тоже тебя люблю. Идём, нужно поскорее найти твоего соулмейта, пока Кошмар не сотворил с ним ничего непоправимого. Они двинулись дальше по пустым коридорам базы Мстителей, заглядывая в каждую дверь. То ли у Кошмара закончилась фантазия, то ли у них с Тони не осталось сильных страхов, но больше на их пути ничего не вставало. Когда они заглянули в мастерскую, Барнс сидел на полу в центре погрома и смотрел в стену остекленевшими глазами. Впрочем, стоило им войти, как он резко поднялся, его взгляд моментально впился в Тони, и в глазах зажглись злые огоньки. — Что такое, Тони, ещё не всё сказал мне о том, кто я есть? — Джеймс?.. — Да неужели? А я-то думал, что я Зимний солдат, Призрак, убийца века, кулак Гидры — и каких там ещё кличек мне придумали? Вот только до того, как стать монстром, которым пугают маленьких девочек в Красной комнате, я был самым обычным парнем из Бруклина — Джеймсом Бьюкененом Барнсом. Я не просил себе такой судьбы, я не соглашался, чтобы мне кололи грёбанную сыворотку, и уж тем более я не мечтал оказаться цепным псом каких-то недорезанных фашистов. Но пока вы тут, со своими суперсилами, супертехнологиями, богами и магией строили из себя героев, меня пытали, меня раз за разом усаживали в то проклятое кресло, мне раз за разом прожаривали мозги электричеством, а потом натаскивали на убийства, как бойцовскую псину, стравливали с другими и смотрели, как мы рвём друг друга. Пока вы тут боролись за добро и справедливость, я выживал. И ни один из вас не пришёл и не вытащил меня из этого ада. Можете считать меня чудовищем, убийцей — кем хотите. Но я — Джеймс Бьюкенен Барнс, всегда им был и навсегда останусь. Стивен, опешив от подобной тирады, хотел вмешаться, но Тони легонько дёрнул его руку, и он осёкся, увидев тёплую, безмятежную улыбку. Барнс, очевидно, также не ожидал ничего подобного, а потому замер на месте. Выпустив руку Стивена, Тони двинулся навстречу своему соулмейту. — Я так горжусь тобой, Джеймс. Ты справился! Выполнил задание своего психотерапевта и сумел выпустить наружу подавленный гнев. — Ты… — выдавил Барнс и тряхнул головой. — Хочешь сказать, ты специально мне всё это наговорил… вы со Стивом? — Нет, — покачал головой Тони. — Кто бы что тебе ни говорил до этого, просто забудь. Это были не мы. — В каком смысле не вы? — Вы находитесь в мире демона Кошмара, мистер Барнс, а ваше физическое тело спит. Вы не просыпались сегодня утром, и всё, что с вами происходило, было ненастоящим, — пояснил Стивен. — А вы? — Мы пришли за тобой, Джеймс. — И ты не считаешь, что связь со мной — твоё наказание… или какое-то там кармическое воздаяние за грехи? У Стивена от такой постановки вопроса глаза полезли на лоб, а у Тони брови выгнулись двумя аккуратными дугами. — Наказание? Боже, нет. Ты — один из величайших подарков, что сделала мне судьба. — А если бы не судьба? Если бы мы не оказались с тобой связаны свыше? — Тогда мы бы просто с тобой подружились рано или поздно. — Значит, я принёс в твою жизнь что-то хорошее? Помимо сбывшейся мечты встретить своего соулмейта? — Не сомневайся, Джеймс. Ты верный, надёжный и не судишь о людях по их ошибкам. А ещё не обижаешься на мои дурацкие шутки, даже когда меня заносит. И разделяешь мою любовь к быстрой езде. Барнс, шмыгнув носом, бросился к Тони и крепко сжал его в объятиях. — Всё позади, — приговаривал тот, похлопывая Барнса по спине. — Пора возвращаться домой. Тебя там очень ждут. Док? — В любую минуту, Тони. Барнс, словно только теперь его заметив, отступил назад и окинул их взглядом. — Глазам своим не верю! Вы наконец-то?.. Да? — Да, Джеймс, мы наконец-то да. А теперь тебе пора домой. — А как же вы? — А мы следом, только другой дорогой. — Встаньте передо мной, мистер Барнс, — попросил Стивен, формируя в воздухе серебристую мандалу. А затем толкнул её вперёд — и в комнате осталось двое. Или нет. За спиной послышались одинокие ленивые хлопки. Стивен с Тони резко обернулись и увидели восседающего на троне неприятного типа в зелёных одеждах с неряшливо торчащими во все стороны волосами. Кошмар собственной персоной наигранно аплодировал им и зубасто улыбался, точно завидевшая добычу акула. — Так-так-так! Посмотрите-ка на них, отобрали у меня такую занятную игрушку! Но знаете, что? Я даже ничуточки на вас не зол. Стивен Стрэндж, новоиспечённый Верховный чародей! Тебя я даже могу отпустить, ведь ты сделал мне такой подарок: привёл самого Тони Старка во плоти прямо в мои руки. Чудесно! — воскликнул демон и быстро-быстро захлопал в ладоши от одному ему понятной радости. Нахмурившись, Стивен сделал шаг вперёд, становясь между Кошмаром и Тони, чем вызвал лишь новый приступ веселья. — О, какая трогательная забота! И что же ты мне сделаешь? Напугаешь? — Зачем я тебе понадобился? — спросил Тони, выйдя из-за спины Стивена и встав рядом, рука об руку. — О, это очень занятная история! И я вам её даже поведаю — у меня сегодня прекрасное настроение. Видишь ли, Тони, с тех пор, как в вашем мире порезвились целых два Таноса и о Камнях бесконечности узнали все, кто способен хоть немного мыслить, их начали бояться. О них начали думать. Они стали сниться людям в кошмарах. Иными словами, Камни бесконечности через людские страхи стали проникать в мой мир. А самая потеха в том, что даже будучи просто призраками самих себя, Камни всё ещё обладают силой, — Кошмар вскинул руку вверх, и на ней образовалась изящная кожаная перчатка с шестью полупрозрачными самоцветами. — Правда, этой силы хватает только на что, чтобы немного влиять на вашу реальность, но если добавить энергию настоящих Камней… — демон хищно уставился на Тони, и Стивену совсем не понравился его взгляд. — Почему именно я? Ведь я не единственный облучённый энергией Камней. — О да, есть ещё Брюс Беннер. Это был мой запасной вариант. Из-за двойственности его сознания подобраться к нему тоже весьма непросто, а иметь дело с Халком довольно утомительно. — Так вот зачем тебе понадобился Барнс! — вдруг осенило Стивена. — По какой-то причине, вероятно, из-за остаточной энергии Камней, ты не мог проникнуть в сны Тони напрямую, а потому решил поглотить душу его соулмейта и добраться до него через их связь. — Какой догадливый мальчик, — похвалил его Кошмар. — Древняя неплохо тебя натаскала. Или ты сам по себе… талантливый? Впрочем, неважно. Да, я собирался заполучить Тони Старка, сожрав душу его драгоценного соулмейта, но вышло даже лучше: Тони Старк явился ко мне сам. И теперь я беспрепятственно могу вытянуть из него энергию Камней бесконечности. А когда заполучу их силу, наконец-то смогу выбраться отсюда в реальный мир! За собственным оглушительным хохотом Кошмар не сразу услышал тихий смех Стивена. — Что тебя так развеселило, смертный? — О, сущая мелочь. Всё-таки болтливый злодей — это находка для героя. Мало того, что ты выдал нам все свои планы. Ты ещё и подсказал, как именно мы сможем тебя победить. Тони, ты позволишь? — Что угодно. Стивен тесно прижался к нему со спины, скользнул ладонями по рукам, пока не накрыл его кисти своими — палец к пальцу, и, глядя на медленно сходящую с лица Кошмара ликующую улыбочку, сформировал их соединёнными пальцами намертво вбитую в память фигуру и сосредоточился, находя и подчиняя себе остаточные токи энергии Камней. А когда собрал их воедино, то потянул в общий клубок энергию из перчатки Кошмара, пока его призрачные Камни не истаяли без следа. — Прости, — без капли раскаяния произнёс Стивен, выпустив Тони из объятий и вновь становясь рядом с ним, — но придётся тебе и дальше развлекаться тем, чтобы пугать детишек по ночам. И они вместе — рука в руке — отправились обратно, туда, где их ждал проход домой. А Кошмар всё не унимался: — Я не прощаюсь, Стивен, ведь ты ещё вернёшься в мои жаркие объятия! Как и ты, Тони. Рано или поздно. Рано или поздно. Его скрипучий голос ещё долго преследовал их. — Скажи мне, Стивен: если эти недо-Камни уже появились здесь однажды, разве они не смогут возникнуть снова? — Конечно, могут, если люди продолжат думать о них и бояться. Вот только самих Камней больше не существует, а людская память коротка. Но даже если Кошмар снова соберёт свои призрачные Камни — мы знаем, как с этим справиться. — Разве нельзя избавиться от Кошмара раз и навсегда? — Человечество тысячелетиями борется с Кошмаром, но в своём мире он неуязвим. А его мир — это людские страхи. И пока существует человечество, будет существовать и Кошмар. — Так, значит, нам его не победить? — Да. Но покуда я жив, ему не победить тоже. На это Тони улыбнулся, поднёс к губам их сцепленные вместе руки и поцеловал тыльную сторону ладони Стивена. — Кстати, Кошмар также подарил мне одну идею. Если он сумел сотворить некий суррогат Камней бесконечности из энергии страхов, то, возможно, мне удастся создать суррогат Камня разума, если я сумею выделить его энергию из нашего с Брюсом остаточного излучения. Что скажешь? — Скажу, что если кто-то и способен создать нечто, близкое по свойствам одному из Камней бесконечности, то это ты. — Ты правда так сильно в меня веришь? — Да. *** Когда Баки открыл глаза, то первым, что он увидел, было лицо ангела. Моргнув пару раз, он понял, что ангел — это Пеппер, которая сидела на краю его постели. Глаза у неё чуть припухли, а нос покраснел. И всё равно он… — Никогда не видел женщины прекрасней, — сказал Баки и сам поразился своему осипшему голосу. — Джеймс! — воскликнула Пеппер, схватив его за руку. — Наконец-то! — Сколько я проспал? — С ухода Тони и доктора Стрэнджа — ещё почти десять часов. — Кхм. Ого. А такое чувство, будто совсем не спал. Что с Тони? Они вернулись? — Ещё нет. Но раз с тобой у них всё получилось, то и со всем остальным справятся. — Да, наверняка. — А Тони, как только вернётся и отоспится, на несколько дней поселится в своей мастерской, где будет работать, как одержимый, над каким-нибудь проектом. — Похоже на Тони, — рассмеялся Баки. — Ты так хорошо его знаешь. И так любишь. Давно хотел спросить: почему вы не вместе? — Я действительно очень люблю Тони. И когда-то даже всерьёз хотела выйти за него замуж. Но… мы с ним не созданы друг для друга. — Разве в отношениях между людьми всё решает судьба? — О, я не имела в виду метки. Просто мы с Тони по-разному видим счастье. — И какое оно для тебя? Счастье? — Ну. В первую очередь, никаких пришельцев. Внезапно выскакивающих из портала посреди парка магов. Никаких взрывов, нападений, погонь, перестрелок… Я просто хочу возвращаться домой с работы и проводить вечера с любимым человеком. Чтобы мы рассказывали друг другу, как прошёл наш день. А по выходным приглашали бы друзей на барбекю или выбирались куда-нибудь вдвоём. Наверное, как-то так. А у тебя? Как выглядит твоё счастье? — Моё? Даже не знаю. Если моё прошлое перестанет меня наконец преследовать, будет уже неплохо. А если удастся найти какую-нибудь мирную работу, то и вовсе отлично. Я парень простой, мне много не надо. — Забытое прошлое и мирная работа? Только и всего? — Если совсем откровенно, то я был бы счастлив, если бы одна прекрасная женщина, похожая на ангела, согласилась пойти со мной на свидание. — И кто же эта женщина? Баки глубоко вдохнул, собираясь с духом, и ответил: — Ты. Ты бы согласилась как-нибудь выпить со мной по чашечке кофе? Погулять, может? Или… — Да. Конечно, я согласилась бы. В смысле, если это приглашение, то да. Я согласна. — Отлично! Значит, можем устроить двойное свидание! — донёсся с порога жизнерадостный голос Тони. — Вы вернулись! — Баки мгновенно выбрался из постели и бросился обнимать своего соулмейта. — Кто тут вернулся, ещё большой вопрос, — Стив вошёл в комнату следом за Тони со Стрэнджем и сгрёб его в свои — снова крепкие — объятия. — Ты пришёл в норму! — обрадовался Баки. — И не только я. — Вот так спасать отправились тебя, а получилось, что спасли всех, — добавил вновь помолодевший Уилсон. — Ну-ка, ну-ка, что это у тебя в волосах такое? Никак седой волос? — Наташа выдернула с головы Сэма волосок, а потом с притворным сожалением добавила: — Ой, нет, прости, показалось. И быстро спряталась за спиной Баки. Ванда, наблюдавшая за этим балаганом со стороны, только глаза закатила, но Баки успел заметить её тёплую улыбку. — Так что насчёт двойного свидания? — вернулся к прерванному разговору Тони. — Мы с Пеппер знаем отличное местечко: вкусный кофе, нежнейшие круассаны… — Тони, мы не будем ходить на двойные свидания туда, куда ходили с тобой, — возразила Пеппер. — Но почему? Отличное же место! Джеймс, твоё слово. — Там действительно хорошо? — уточнил у Пеппер Баки. — Ну, это правда милое кафе, и кофе там вкусный… — Значит, пойдём туда. Вдвоём. — Джеймс, ты разбиваешь мне сердце! — Ничего, Тони, у тебя теперь доктор есть. Он вылечит. — Что скажете, доктор? Каковы будут ваши предписания для моего раненого сердца? — Строгий постельный режим. И как можно скорее, — невозмутимо отозвался Стрэндж. — Если под строгим постельным режимом подразумевается строгий голый доктор в моей постели, то я согласен. — Идите трахайтесь уже! — не выдержала Наташа и вытолкала обоих из комнаты под дружный смех остальных. — Так у нас будет свидание? — тихо уточнил Баки у Пеппер. — Да, — ответила она и улыбнулась. Видимо, не всё в его жизни было потеряно, и счастливое будущее всё-таки ждало где-то впереди.