Бесаме мучо

И тут вернулось ощущение телесности, и Александр снова почувствовал, как ему в рот хлынула ледяная вода. А потом некая неведомая сила схватила его и потащила вверх без особых нежностей. Александр закашлялся, пытаясь вздохнуть, и почувствовал, как его перекинули через колено и стали бить по спине. Изо рта и носа хлынула вода, ощущения были самые мерзкие, тело скрутило приступом кашля, но вдохнуть и выдохнуть он, наконец, смог. Тут же его кто-то подхватил на руки и куда-то потащил. Александр попытался открыть глаза, но они не открывались, собственное тело ощущалось ватно-неподвижным, а самое главное — его окружала абсолютная тишина. Что происходит? Он оглох? Разум начала затапливать паника, и Александр с трудом, но заставил себя подавить её. После такого потрясения паническая атака могла его просто убить. Между тем его продолжали куда-то целеустремлённо тащить. Кто-то большой, сильный и довольно-таки упитанный, чтобы не сказать — толстый. Да что происходит-то? Наконец его положили на что-то довольно мягкое и начали растирать руки и ноги. Кое-как удалось открыть глаза, но сначала перед ними мелькали только размытые пятна. Пятна мельтешили, уследить за их мельтешением не удавалось никак, но тут его голову подняли и в горло потекла какая-то обжигающая и явно спиртосодержащая жидкость. «Бренди?» — удивился Александр, закашлялся, но немного жидкости всё-таки проскочило в желудок, отчего в нём немедленно загорелся костёр, распространившийся на всё тело. Глоток бренди оказался по своему воздействию подобен удару дубинкой по затылку, но от этого удара мозги не вскипели окончательно, а встали на место. Пятна перед глазами вдруг слились, приобрели резкость и превратились в лицо длинношеей блондинки средних лет. Она открывала и закрывала рот, но поначалу Александр ничего не слышал и только тупо моргал. Звук включился неожиданно, после того, как женщина подсунула ему под нос удивительно вонючий металлический флакончик. — …детка, ты меня слышишь? Гарри?.. «Детка? — вяло удивился Александр. — Гарри? Что такое?» И тут его словно током шарахнуло. Детка… Гарри… тётка с лошадиным лицом… Он… Он стал Гарри Поттером? Вот же блядство! Хотя… может, это и не так? — Слы…шу… тё…тя… — еле выдавил он слабым голосом. — Слава Богу! — воскликнула блондинка. — Вернон! Дадли! Делайте что хотите, а Гарри нужно согреться как следует! И тут в поле зрения Александра появился тучный усатый мужчина, и последние сомнения по поводу его роли и места в мире у бедного попаданца отпали на раз. — Так я это… уже… Петти, дорогая… — с некоторой робостью в голосе пробормотал толстяк. — Что — уже? — ядовито поинтересовалась Петунья. — Ты дал Гарри алкоголь! А девочке нужно тепло и сухая одежда! Дадли, твой поступок отвратителен! Зачем ты начал раскачивать лодку? Слава Богу, что твоя кузина не утонула! «Девочка? Кузина?» — Александру показалось, что ему послышалось. Ведь Гарри Поттер не был девочкой, а он сам — тем более! Или это у всех окружающих мозги заклинило? — Я нечаянно… — пробубнил пока невидимый Александру ребёнок. — Я не думал… — В том-то и беда… — вздохнула Петунья. — Ты не думал. А если бы Вернон не вытащил Гарри? Она ведь головой ударилась и сознание потеряла. Сама не выплыла бы. Ты хотел, чтобы твоя кузина умерла, Дадли? — Но папа говорит, что она ненормальная… — огрызнулся ребёнок. — Да, Гарри не такая, как ты, — отрезала Петунья. — И её за это нужно убивать? В ответ раздался басистый рёв. — Мааамааа… Я не хотел… — Извлеки из своего дурного поступка урок, Дадли, — наставительно сказала Петунья. — Вернон, ты принёс чемодан? Идите оба наверх, я сниму с Гарри мокрую одежду, иначе она точно заболеет. Ответом ей был дружный топот и скрип ступеней. Похоже, оба Дурсля — старший и младший — поспешили убраться с поля боя. А Александр тихо офигевал. Насчёт мужской половины семейства Дурсль он пока не понял, а вот Петунья вела себя точно не по канону. Куда он вообще попал? Между тем Петунья помогла ему снять мокрую одежду, отыскала в чемодане, который принёс Вернон, огромный банный халат и полосатый плед и заставила Александра закутаться в него. — Вот, так лучше, — удовлетворённо сказала она. — Не холодно? — Нет, тётя… — слабым голосом ответил Александр. — Хорошо, тогда закрой глаза и постарайся немного поспать, — сказала Петунья. — А я пока постараюсь заставить Вернона растопить камин. Раз уж у него хватило ума притащить нас всех на этот дурацкий островок в такую непогоду, пусть позаботится об элементарных вещах. Мы все нуждаемся в тепле и горячем чае… Александр пробормотал: — Спасибо, тётя… А потом просто закутался в плед и закрыл глаза, надеясь обдумать, в каком месте мира Роулинг он сейчас находится и как с этим бороться. Если речь зашла об острове — значит, уже приходили косяками письма из Хогвартса, и психанувший Вернон уже протащил своё семейство через полстраны, чтобы спрятаться от «ненормальных». А если Александр прав, и всё пойдёт по канону, то сегодняшней ночью появится Хагрид. Значит… Значит… Что «значит», Александр додумать не успел. Стоило прикрыть глаза, как в голову ему хлынули потоком воспоминания прежней владелицы тела. Увы, да — именно владелицы. Гарри Поттер в этом мире действительно оказался девчонкой. Девочкой, которую на порог Дурслей подбросил Великий Светлый волшебник Альбус Дамблдор. И звали эту девочку Гарриет Лилиан Поттер, дочь Джеймса и Лили Поттеров. Память Александру досталась вся, целиком и полностью, причём он подметил то, чего Гарриет в силу своего детского возраста понять не могла. Например, что брак Джеймса и Лили был договорным насквозь и между ними не было иных отношений, кроме дружеских. Нет, секс, конечно, был, иначе Гарриет вообще не появилась бы на свет, но дело в том, что любил Джеймс по-настоящему отнюдь не Лили, а своего лучшего друга Сириуса Блэка. Именно в этом крылся корень разногласий Сириуса с семьёй, как понял Александр, среди магов чисто однополые отношения не приветствовались. И теперь понятно, отчего старшие Поттеры приняли на ура магглорожденную Лили — они тоже знали о проблеме сына, но своего единственного отпрыска любили со страшной силой, и приняли бы любую особу женского пола, будь она в детородном возрасте. А Лили к тому же была красивой и умной девушкой, сильной волшебницей — чего ж ещё желать? Так что Поттеры-старшие облегчённо выдохнули и благословили непутёвого сынулю. А вот потом пара превратилась в триаду, ибо в неё вошёл ещё и Сириус. Такое допускалось, но из-за ссоры Сириуса с Вальпургой и эпичного выжигания непутёвого отпрыска с гобелена эта подробность для большинства магов так и осталась тайной. Точнее, многие считали Сириуса просто старым другом Джеймса, а потом откуда-то взялась версия о крёстном отце… Хотя последнее тоже большинству было неизвестно. Из вспомнившихся разговоров Александр понял, что такими лохами, как в каноне, не были ни Джеймс, ни Сириус, ни Лили. Увы, но ещё в Хогвартсе все трое поддались пропаганде Дамблдора и вступили в Орден Феникса, но розовые очки с них спали довольно быстро. Увы, означенный Орден явно строился по принципу «вход — рубль, выход — два», и так просто покинуть его они не могли. Тем более, что родители Джеймса к тому времени уже скончались, Сириусу так и не удалось помириться с Вальпургой, а магглорожденная родня Лили сама нуждалась в защите. Но тем не менее все трое планировали удрать из Англии — подальше от войны, Тёмного Лорда и слишком уж хитровымудренного Светоча Добра. Не успели. Александр так и не понял, с какого ляда младшие Поттеры жили в том самом канонном домике в Годриковой лощине, имея в активе защищённое семейное гнездо Поттеров-старших, но тут что-то явно было нечисто. Как и с Петтигрю-Хранителем. Во всяком случае, та самая ночь на Хэллоуин оказалась практически канонной — Питер провёл Лорда под Фиделиус, Лорд напал на Джеймса и убил его, потом поднялся в детскую, где забаррикадировалась Лили, которая тщетно пыталась активировать какой-то портключ, висевший у неё на шее, на длинной цепочке… Не вышло. Лили в отчаянии кого-то позвала, но на призыв никто не откликнулся, а в дверь детской уже ломился обезумевший Лорд. Лили бросилась на него с палочкой, но тот довольно быстро обезоружил жертву, не причинив ей особого вреда, Лорд явно не хотел убивать Лили Поттер, похоже, он принял просьбу Снейпа всерьёз… Это уже додумал Александр, вспомнивший канон и просьбу Северуса Снейпа не убивать Лили. Обездвижив девушку, Лорд Волдеморт шагнул к кроватке маленькой Гарри и взмахнул палочкой, но Лили сумела сбросить его заклятье и с отчаянным криком оттолкнула его, заслонив кроватку собой. — Не смей! — закричала она. — Только не Гарри! Меня убей! Не её! — Как скажешшшь… — прошипел в ответ потерявший терпение Волдеморт и выпустил Аваду в Лили. Гарри заплакала, не понимая смысла этой странной игры, и тут Тёмный Лорд без всяких экивоков выпустил вторую Аваду в ребёнка. Александр вспомнил этот момент. Хорошо заметный зелёный луч заклинания так и не долетел до Гарри, осыпавшись мелкими брызгами. А потом эти брызги вновь стали лучом, но этот луч полетел прямо в противоположную сторону и ударил Тёмного Лорда точно в лоб между бровями. Волдеморт ахнул, как-то нелепо взмахнул руками и стал оседать на пол, медленно рассыпаясь прахом. Пола достигли только мантия и глухо стукнувшая палочка, которую тут же утащила огромная жирная крыса. И Гарриет снова заплакала. А потом в детскую вошёл высокий седобородый старик в лазурной, расшитой золотом мантии и такой же шапочке… и тут в воспоминаниях Гарриет появился пробел, потому что следующее, что она вспомнила — сильный голод и холод ледяных ступенек. И тут Александр снова задумался. Если после гибели Поттеров первым в их доме оказался Дамблдор, из этого логично вытекали два варианта. Либо он чисто случайно мимо пробегал (маловероятно, но, в принципе, возможно), либо он… что?.. знал о готовящемся нападении? Да и отсутствие целого куска памяти настораживало. Ведь в каноне на месте гибели Лили и Джеймса первым оказался Снейп, а потом — Сириус Блэк. Хотя, возможно, всё канонное послезнание для этого мира не имеет значения… Но, с другой стороны, ключевые события совпадают… Итак, Гарриет оказалась у своих дяди и тёти, и тут тоже всё пошло не по канону. Возможно, из-за того, что Гарри была девочкой, Петунья относилась к ней неплохо, Вернон почти не орал, да и Дадли был вполне терпим. Во всяком случае, «охоту на Гарри» он не устраивал, гонять бандой маленькую худенькую девочку выглядело бы совсем уж плохо. Так что кузенчик ограничивался дразнилками, а в школе так и вообще не давал Гарри в обиду, мотивируя это тем, что очкастая — его кузина, и гнобить её может только он. Нет, розовой сказкой детство маленькой Гарриет не было и здесь. И домашнюю работу она выполняла, и за садом ухаживала… Но в первом случае Петунья говорила, что девочка должна уметь сама себя обслужить, а вот насчёт сада было сложнее. Всё дело в том, что у здешней Гарри практически не было стихийных выбросов, потому что умненькая девочка рано поняла, что она не такая, как все, и что внутри неё живёт некая сила, способная серьёзно навредить окружающим. И она удивительным образом самостоятельно догадалась справляться с этой силой, направляя её в землю. Возможно, именно так Гарриет интерпретировала термин «заземление». Ну, а где можно направить силу в землю, не привлекая всеобщего внимания? Правильно, в саду. Как понял Александр, перенасыщенная магией земля воздействовала на растения, и… Таких шикарных роз и прочих камелий Литтл-Уингинг доселе не видал. Петунья гордилась своим садиком, вызывавшим зависть всех соседок, и была достаточно умна, чтобы понять, кому она обязана этим цветущим великолепием. Ну и, соответственно, к племяннице относилась куда душевнее, чем канонная миссис Дурсль к канонному Гарри. И Вернона с Дадли постаралась настроить соответствующим образом. Пусть искренней любовью к девочке они и не пылали, но и не гнобили. И да, похоже, что никакого ментального воздействия на Дурслей не было, это тоже помогло… Итак, в сухом остатке… Герой саги Роулинг оказался девочкой, сильных стихийных выбросов у неё не было… ну, может, и были в раннем детстве, но точно не в сознательном возрасте, возможно, поэтому родственники относились к Гарриет лучше, чем в каноне. И слухов о том, что родители Гарриет были наркоманом и проституткой, они не распускали. Автором этих сплетен была тишайшая миссис Фигг, и вряд ли она это проделывала по собственной инициативе. С чьей подачи она вообще поселилась на Тисовой улице? То-то и оно… С другой стороны, воздействовать ментально на Дурслей Дамблдор не стал… Говорит ли это о его высоком моральном облике? Да ни капельки. Вполне возможно, что подобное воздействие было ему не под силу, будь он хоть сто раз Великим и Светлым. Ментал — дело тонкое… Александр снова вздохнул. То, что Светлейший волшебник так и так выглядит подозрительно, он уже не сомневался, но одно дело — хитрый политик, решивший пожертвовать дочерью Поттеров ради обезвреживания и окончательного упокоения Тёмного Лорда, а другое — сознательный враг, стремящийся эту самую дочь извести. Ради мантии-невидимки, к примеру… или приятно округлой суммы в сейфе… или ещё чего, только ему и понятного. Мало ли какие у Великих Светлых Магов хотелки? Пока, однако, все известные факты укладывались в версию «хитрый политик», но кто знает? Мало информации… Разве что в Хогвартсе… И тут Александр рывком сел и на него неожиданно накатило осознание. Он умер в своём мире, полностью и окончательно умер, а сейчас его забросило в мир, который ему известен только по книжкам, да и то с какими-то странными изменениями. И он так спокойно рассуждает о своём будущем? «Да что я вообще здесь делаю? — при этой мысли Александра затрясло. — Сражаться с тем чудовищем, в которое превратился Волдеморт? В шестнадцать лет? Это даже не смешно! А до этого что? Чокнутый Квирелл? Василиск? Дементоры? Турнир Трёх Волшебников, в котором парень едва не угробился? Придурочный Орден? Ну прямо одно другого краше, заверните всё и по две штуки!» Александра затрясло ещё сильнее, а потом он почувствовал, как начинает вибрировать пол. Кажется, приближался стихийный выброс, и если он не хочет неприятностей, нужно с этим что-то делать. Но что? «Раз уж я здесь оказался, — пришла неожиданная мысль, — и вернуться не получится, то нужно стать сильным. Иначе всё может закончиться очень плохо. Очень. Но я не стану сильным, пока не приму себя. Бедная Гарриет, жаль, что она головой ударилась… Но теперь Гарриет — это я. Другого пути нет. А раз я — Гарриет, то буду Гарриет… По системе Станиславского… Актёр я или нет? Только играть теперь придётся… в жизнь… Раз уж выпал шанс — грех его не использовать… Решено — Гарриет Поттер. Гарриет Алекса Лилиан Поттер — должно же мне на память остаться хоть что-то от себя прежнего? Пусть будет имя… И вообще — то… та сущность, что меня сюда пристроила, явно хотела чего-то добиться. Добьётся, блин… Был в мировой истории случай, когда милая женщина по имени Гарриет* очень сильно поспособствовала одной гражданской войне… Ох, не надо было мне пол менять… Но раз уж так получилось — будем жить с тем, что имеется. Значит, решено, и помогите мне неведомые силы…» Возможно, неведомые силы в эту минуту были поблизости… или это было воздействие магии Гарриет, но пол вибрировать перестал, а Александра словно мешком по голове стукнули. Не сильно, слегка так, но этого вполне хватило, чтобы вырубиться. А когда он… она пришла в себя, и увидела обеспокоенное лицо Петуньи, то сумела пробормотать: — Простите, тётя… — Ничего, милая, — мягко ответила Петунья. — Купанье в ледяной воде никому здоровья не добавляет. — Зря мы от них прячемся, тётя, — грустно сказала Гарриет… нет, уже Алекс, — они всё равно меня найдут. И заберут. И дядя Вернон ничего не сможет с этим поделать. — Это мы ещё посмотрим, — проворчал подошедший Вернон. — Не стоит, дядя, — вздохнула Алекс. — Вам же хуже будет. Так что мне всё равно придётся ехать в эту школу. Вернон и Петунья переглянулись. Как-то их не особенно удивила осведомлённость маленькой девочки… или это пожелание Александра так сработало? Ну, теперь это не важно, потому что больше нет ни Гарриет, ни Александра. Теперь есть Алекс Поттер — девочка одиннадцати лет с памятью взрослого мужчины и приблизительным знанием событий семикнижия Джоан Роулинг. — Гарри… — начала Петунья. — Тётя, можно вас попросить? — спросила девочка. — Смотря о чём, — проворчал Вернон. — Не препятствуйте тому, кто за мной придёт. Не ссорьтесь с ним. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. И ещё… — Что? — хором спросили Вернон и Петунья. — Можно больше не называть меня Гарри? — опустила глаза долу Алекс. — Несчастливое какое-то имя. Несуразное. Можно, вы будете называть меня Алекс? Петунья с некоторым облегчением произнесла: — Можно. Это имя есть в твоём свидетельстве о рождении. «Ого! — обрадовалась Алекс. — Сработало! Неведомые силы, в смысле, магия постарались? Или…» Но что — или, ей додумать так и не удалось. За окном грохнул гром, засверкали молнии, а потом хлынул настоящий ливень, и со второго этажа колобком скатился Дадли с воплем: — Мама! Папа! Я там один не могу! — Ну и ладно, здесь посидим, — неожиданно мирно сказал Вернон. — Наверху холодно, а здесь я камин разжёг. — Правильно, — поддержала Петунья, доставая из клетчатого баула большую пластмассовую коробку с бутербродами и термос с кофе. — А завтра поедем домой, да, Вернон? А то странная какая-то поездка получается. И Алекс может разболеться после холодной воды… — А-алекс? — удивлённо протянул Дадли. — Привет, — улыбнулась девочка. — С сегодняшнего дня меня зовут Алекс. Есть такая примета: сменишь имя — отпугнёшь беду. *Александр имеет в виду Гарриет Бичер-Стоу, автора книги «Хижина дяди Тома». При встрече с ней президент Линкольн назвал её «маленькой женщиной, развязавшей большую войну».