Если У Се так хочется

На предложение Панцзы «попробовать способ из сказки» Цилин даже дёрнулся в порыве и правда повторить известный сказочный сюжет: поцеловать «спящую красавицу», чтобы «она» пробудилась ото сна. Однако тут же замер, смутившись. Цилин никогда бы не признался, но он был благодарен Панцзы, что тот сам потянулся к У Се, сгладив неловкость. А может и не был благодарен, это как посмотреть. Впрочем, У Се прекрасно (и очень громко) очнулся сам. Без помощи поцелуев Панцзы — это плюс. Он был в порядке, это тоже плюс. Он... сказал, что Сяогэ выглядит жалко? Это минус. Цилин слегка нахмурил брови, выражая негодование. Лучше бы У Се продолжил играть с его бородкой. Это было странно, но не раздражало, и Цилин чувствовал себя вполне комфортно и даже уютно. Как и всегда рядом с У Се. К тому же у У Се в тот момент было такое наивное и растерянное лицо... Чжан Цилин мог бы позволить ему всё. Хотел бы позволить ему всё.

***

Чжан Цилин сидел возле костра с закрытыми глазами и вполуха слушая весёлую болтовню У Се и Панцзы. Было хорошо и спокойно. Если, конечно, не считать, что они застряли под дном озера. Но сейчас с ними был У Се, и дни напряжённого ожидания голодной смерти сменились умиротворённостью и уверенностью, что вместе они непременно отыщут выход. По-другому и быть не может, ведь с ними У Се. От мысли о сидящем рядом У Се губы Цилина тронула лёгкая улыбка. Он понадеялся, что друзья не обратят на него внимания, а если обратят, не разглядят выражения его лица в глубокой тени капюшона... Было бы сложно объяснить, с чего это он улыбается. Но ещё сложнее скрыть что-то от внимательного взгляда У Се. — Сяогэ? — У Се придвинулся ближе и, наклонившись, заглянул под капюшон. — Сяогэ, ты улыбался. У Се, хитро прищурившись, смотрел прямо в глаза Цилину. Цилин молчал. — Сяогэ улыбался?? — Панцзы шумно подполз к ним. — Правда что ли? Хе-е-ей, да никак у нашего Сяогэ есть чувство юмора? Конечно, перед шутками Ван Панцзы никто не устоит, но, Сяогэ, ты долго держался! У Се насмешливо закатил глаза. Панцзы же сдёрнул с Цилина капюшон и, обхватив за плечи, развернул корпусом к себе, намереваясь полностью завладеть его вниманием. Цилин просто смотрел. — Давай, Сяогэ, не стесняйся! Давай, говори: что хочешь послушать? Что-то из арсенала моих самых лучших историй? Или ты их уже слышал?.. Может, что-нибудь новенькое? Точно! Недавно такая ситуация произошла, вы помрёте! Это я, — помнишь, Тяньчжэнь? — когда в Пекин ездил, там, короче, была така-а-ая, знаете... Кхм... Или нет?.. Сяогэ? Цилин перевёл взгляд на У Се. У Се подмигнул, едва сдерживая смех. Не дождавшись никакой реакции, Панцзы тыкнул Сяогэ пальцем в щёку. Ничего. Недовольно пожевав губу, он с кряхтением отсел обратно за У Се и ворчливо забурчал себе под нос что-то об обманщиках с наивными лицами. У Се рассмеялся. Цилин растерялся. Засмотрелся и не заметил, как уголки собственных губ дрогнули в полуулыбке. У Се зацепился за чужие губы взглядом, и его глаза наполнились нежностью. — Сяогэ, — У Се протянул руку к лицу Цилина, — ты же не против? Цилин смутился в душе. Но всё равно кивнул, позволяя пальцам У Се невесомо очертить линию челюсти. Прикрыл глаза, наслаждаясь внезапной лаской, и тут же распахнул их, почувствовав озорной щипок за излишне отросшую щетину. Цилин посмотрел на У Се укоризненно. — Прости-прости, Сяогэ! У Се примирительно вскинул руки, но Цилин не увидел в нём ни капли раскаяния. Третий молодой господин У веселился, и, что уж кривить душой, Чжан был не против ему подыграть. Нет ведь ничего страшного в безобидной забаве, если У Се так нравится. Сяогэ фыркнул: — У Се. Что, в переводе с чжановского, означало примерно следующее: «Я в твои извинения верю также как в розовых цилиней, но меня всё устраивает». У Се, развеселившись пуще прежнего, снова потянулся к лицу Сяогэ и, ухватив его за щёку, немного потянул в сторону. При этом его собственное лицо приобрело совершенно умилительное выражение. Цилин поплыл. Так, что даже почти упустил момент, когда У Се наклонился к нему и быстро дотронулся губами до колючей скулы. У Се отстранился, сверкая счастливо-смущённой улыбкой. Цилин поплыл. — Приём, приём! Панцзы вызывает Тяньчжэня! Приём! Вам с Сяогэ пора вернуться из медового месяца! Приём! У Се, вскрикнув, подскочил от неожиданности и с возмущением обернулся к Панцзы. Не найдя рядом ничего, чем можно было бы запустить в друга, У Се замахнулся рукой и сделал страшное лицо. Его намерение навалять (попытаться) Панцзы было таким кристально ясным, что тот не удержался от громогласного хохота и резво отскочил в сторону. У Се было ринулся за ним, но Цилин ухватил его за рукав. — У Се, — Цилин поднял на У Се пристальный взгляд, кончики его ушей слегка покраснели. — Спасибо, что пришёл за нами. У Се просиял радостью.