Отпуск

Закатное солнце всё ещё такое же жаркое и опаляющее ультрафиолетом, как днём. Оттого Се Ван, сидя в шезлонге, кутается в белую ткань накидки, прячет плечи и ноги от злосчастных лучей, так и норовящих покусать его аристократически-белую кожу отвратительным загаром, и опускает ниже на лицо поля соломенной шляпы. Свет отражается от небесно-голубой глади океана, что здесь, на Мальдивах, элитно-чистый, кристально-прозрачный и теплый. Но такой же солёный, как и везде. И от одной мысли, что эта жуткая влага может коснуться волос и стянуть солью кожу, Се Вана нервно передергивает. Лучше бы он сидел сейчас в своей пятизвёздочной норе дорогущего пентхауса, в джакузи с подсветкой и вибромассажем. И чтоб ифу был рядом. А не вот это пляжное мучение. Вблизи раздаётся очередная вспышка смеха, сквозь который пробивается громогласный хохот Вэнь Кэсина, а после и крик: – Туз к одиннадцати, ты продул! Давай! – Да с лёгкостью! – отвечает ему Чжао Цзин тоже сквозь смех. Се Ван морщится и сильнее кутается в белый хлопок. Он готов спрятать туда и голову, как черепаха в панцирь, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет, да только черепахой будет его ифу, который проиграл грёбаному Вэню в «двадцать одно». Но, похоже, самого Чжао Цзина это вовсе не смущает. Конечно, ведь буквально пять минут назад Вэнь Кэсин бегал по пляжу, изображая птицу, и кричал на разные лады: «Я драный петух!». В своих длинных тонких батистовых штанах алого цвета и таком же ярком шелковом халате нараспашку, стилизованном под ханьфу, он именно так и выглядел. Что ж, они все тут уже изрядно навеселе, и Се Ван чувствует себя единственным островком адекватности в бушующем море дурдома. Ну, если быть точнее, то не один, а вместе с Архат и Цинь Суном, которые никогда не участвуют в увеселениях и сейчас сидят в отдалении, осуждающе глядя на массовое гуляние. Се Ван вообще не ждал такого «счастья». Это должен был быть просто отдых на Мальдивах, которыми ифу своему сыну все уши прожужжал. Бодхисаттва – секретарша и телохранительница Се Вана – сняла самый дорогой дом на элитном острове, но оказалось, что буквально на соседнем острове, находящемся катастрофически рядом, в точно таком же доме устроила корпоратив конкурирующая компания. «Скорпионы» и «Долина призраков», два крупнейших синдиката преступной триады Китая, на двух близких друг к другу искусственных островках в бескрайнем океане. Ранее это могло показаться столь же немыслимым, как решение самого Се Вана выкрасить свою воронову гриву в платину. Се Ван был готов придушить Бодхисаттву за её невнимательность при выборе апартаментов, но что-то изменить уже всё равно бы не вышло – отдых оказался испорчен бесповоротно. Компания по соседству была слишком шумной. Сквозь безумные ритмы музыки постоянно прорывался раздражающий хохот и крики. Глава «Призраков» притащил умопомрачительную компанию. Своего партнера, спецназовца в отставке Чжоу Цзышу, еще одного отставника, генерала запаса вооруженных сил КНР – Е Байи, ну и кучу мелких сошек вроде своей секретарши, её парня, работающего следователем и прикрывающего «Призракам» тылы, и толпы долбанутых подчинённых. А сам Вэнь Кэсин, увидев, кто их соседи, не удивился ни капли. Даже напротив – с энтузиазмом показывал неприличные жесты в сторону умиротворённо гревшихся на пляже «Скорпионов». Это натолкнуло на уверенный вывод, что его разведывательная сеть оказалась на шаг впереди, и «Призраки» сняли соседний остров намеренно, чтобы насолить конкурентам. А потом... То волейбольный мяч постоянно относило к скорпионьему острову течением, то «Призраки» демонстративно играли в какие-то глупые игры на пляже и веселились на всю катушку, то старый (но чертовски хорошо сохранившийся, чтоб ему!) ворчливый дедуган слишком громко прокричал, что на соседнем острове загробная скукотища и «как там ядовитые гады еще не подохли от скуки». ...А ближе к вечеру, когда призрачный корпоратив перебрался в виллу и Се Ван уже робко понадеялся хотя бы на пару часов покоя, секретарша Вэня с надменным видом вышла на пляж и вдребезги разбила его надежду заявлением: – Уважаемые членистоногие, господин приглашает вас в гости! Нам не хватает людей на «двадцать одно». И… это… – она задумалась с глуповатым выражением лица и, наконец, вспомнив что-то, добавила: – временное перемирие! Вот. И, развернувшись, горделиво ушла. К сожалению, ифу всегда любил шумные вечеринки. Шумные, дорогие и сумасшедшие. Газеты и журналы время от времени пестрят статейками о том, какую богатую жизнь ведет глава фармконцерна «Тайху», но эти несколько дней отдыха должны были принадлежать лишь им двоим. Се-эру и его ифу. Вот только тот с такой завистью и тоской смотрел на чужую гулянку, что Се Ван просто не смог отказать ему в желании присоединиться к массовому безобразию. И вот… Имеем, что имеем. Он уже сотню раз пожалел, что согласился. – Се-эр, иди сюда, помоги своему ифу! Он никак не хочет участвовать в этом дурдоме, но отвертеться можно и не надеяться. Проклятье! Взгляд падает на высокий бокал на столике у шезлонга, на его зеленое содержимое с колкими пузырьками, облепившими стенки изнутри. Бодхисаттва притащила коктейль минут пятнадцать назад, и в составе определенно что-то термоядерное (другое она не пьет). «Абсент с шампанским», – всплывают в сознании её слова. «Смерть в полдень». Скорпион тогда проигнорировал и свою подчинённую, и напиток. А вот сейчас... задумывается. Хуже уже не будет. – Минутку, ифу, – поразительно спокойным тоном произносит он и, обхватив тонкими пальцами высокую ножку, залпом опрокидывает в себя содержимое бокала. И даже не морщится от едкого вкуса полыни, хотя терпеть не может абсент. Алкогольные пузырьки колюче опускаются в пустой желудок, и Скорпион, сбросив накидку с плеч, поставленной модельной походкой шествует вглубь веранды в своем полусетчатом слитном купальнике. Тут всё сделано в стиле местных аборигенов: дерево и камень, колонны, обвитые лианами, большой аквариум с экзотическими рыбками, маски и изогнутые сабли на стенах, и в противовес этому – длинная барная стойка у единственной стены, которую облепил стеллаж со всевозможными алкогольными напитками. А в центре – сцена с пилоном, развратно поблескивающим в приглушенном и интимном свете софитов. Так вот, в углу на небольшом постаменте до этого вполне себе спокойно стоял гигантский панцирь, наверное, многовековой черепахи. Теперь же его стаскивают на пол и снимают верх. Ифу забирается в нижнюю часть, становясь на четвереньки, и командует: – Накрывай! Под улюлюканье пьяной толпы Се Ван и Архат водружают верхнюю часть панциря на место, и Цзин с видом гордой древней рептилии ползёт из одной части веранды в другую. – Хитрый лис, тебе идет панцирь и ползание на четвереньках, – комментирует Е Байи, и Се Вану хочется крепко съездить по его наглой морде. Но тут вмешивается Вэнь Кэсин: – Не обольщайся, старая черепаха по праву тут только ты! – А ты – тупое дитя! Чжоу Цзышу становится между ними и разводит руками в стороны, как рефери меж готовых накинуться друг на друга боксеров. – Лао Вэнь, успокойся, – и приобнимает его за плечи. Глава «Долины» тут же тает и перестает выглядеть нахохленным индюком, а дед уже запихивает за обе щеки канапе и запивает каким-то ярко-красным коктейлем. Дурдом. – Се-эр, посиди с нами, – ифу, уже выбравшийся из панциря, обвивает рукой его талию и тянет к столу. – Совсем загрустил там один. Се Ван покорно садится на стул рядом с Чжао Цзином и какое-то время с непроницаемым выражением лица наблюдает за происходящим. Странное действо. Играют один на один по очереди, каждый находит соперника, крутя бутылку из-под шампанского, потом с помощью карт определяют проигравшего, и тот тянет из большой тарелки свернутые кусочки бумаги, на которых написано, что он должен выполнить за проигрыш. Справившись с заданием, он крутит бутылку, и всё повторяется вновь. Судя по тому, КАКИЕ задания там попадаются, их явно писали в уже нетрезвом виде. Что ж, приходится смотреть, что будет дальше. Сначала Развратник проигрывает Цзышу. Вытягивает из тарелки свернутый как попало лист, подозрительно отличающийся по цвету от остальных, и, прочтя вслух: «Засосать любого из присутствующих», расплывается в довольной улыбке. Вот же псина гулящая... Судя по его прозвищу среди призраков и колоритному досье, он явно чувствует себя победителем, а не проигравшим. Его блестящий цепкий взгляд тут же стреляет в дальний конец веранды, где, опершись спиной о парапет, Цинь Сун уже битый час успешно имитирует статую. После короткой паузы громыхает всеобщий смех, Бодхисаттва лихо свистит, кто-то кричит: «Давай-давай!», а Се Вану становится искренне жаль своего подчинённого. Тот, видимо, прослушав, о чем шла речь, непонимающе хлопает длинными накрашенными ресницами, пока Развратник приближается к нему походкой хищника, напялившего неприличные белые стринги. Не давая опомниться, он обвивает его шею и, что-то сказав, впивается губами в чужие протестующе приоткрывшиеся губы. Цинь Сун оторопело замирает, а Се Ван отворачивается, не желая лицезреть его шок. А дальше Развратник получает по морде и возвращается за стол с красной щекой и мечтательной улыбкой. Похоже, что листик с заданием он подкинул себе сам, а глаз на Цинь Суна положил уже давно... Следующим проигравшим оказывается хомячок по кличке Цао Вэйнин. Ему предстоит с завязанными глазами съесть еду с чьего-то тела, и, конечно же, он выбирает для этого свою даму сердца. Когда Гу Сян ложится на лавку, близнецы из «Долины», что сегодня в роли местных ди-джеев, включают музыку так громко, что мальчишка, пока жуёт суши, совершенно не слышит, как вместо неё ему подкладывают Вестника смерти. Вэнь Кэсин оттаскивает свою недовольную секретаршу, предусмотрительно зажав ей рот, Чжоу Цзышу осуждающе нахохливается, ифу на пару с дедом едва не укатываются со смеху, держась за животы, а бедный хомячок ищет по чужому полуобнаженному телу разложенные суши и роллы и ни о чем не догадывается… Се Ван забирает у Чжао Цзина бокал с непонятным содержимым и осушает в два глотка, так и не разобрав состав. Как раз в это время Цао Вэйнин нащупывает губами то, чего у его возлюбленной явно не имеется – волосы на животе. Резко стянув с себя повязку, он брезгливо отшатывается от Вестника и заваливается на спину. Опустив голову ифу на плечо, Се Ван уже не следит за тем, как Гу Сян под всеобщий хохот куда-то утаскивает своего болезненно побледневшего хомячка. Правда, потом, когда Чжоу Цзышу достается задание продефилировать в женской обуви, он всё же решает посмотреть, что из этого выйдет. Остальные скалятся, предвкушая очередную порцию смеха. Бывший спецназовец заимствует у Бодхисаттвы босоножки на безумной длины шпильках и каким-то чудом натягивает, хотя их обувь отличается как минимум на два-три размера. Кивает близнецам – и тут же включается зажигательная «You Can Leave Your Hat On». Вэнь Кэсин притягивает Цзышу за шею, пошло-влажно присасывается к его губам у всех на виду и только потом отпускает выполнять задание. Походка от бедра и шикарная задница, округлая и упругая, соблазнительно обтянутая обычными серыми шортами. Се Вану думается, что не зря в кругах преступной триады она неофициально признана лучшей задницей Китая, определённо не зря. Дойдя до пилона, Цзышу неожиданно для всех запрыгивает на него и, лихо крутанувшись под припев несколько раз, повисает вниз головой, перехватывает шест руками и разводит ноги в идеальном шпагате, замирая на пару секунд. Потом цепляется одной ногой и, плавно кружась, опускается вниз. Се Ван, да и все присутствующие, кроме Вэнь Кэсина, конечно, открывают рты. Об этой части биографии Чжоу Цзышу Королю-Скорпиону известно не было. Неужели и такому учат спецназ?! Сделав еще несколько головокружительных пируэтов на шесте, неожиданный стриптизер возвращается к своему возлюбленному и отдаёт Бодхисаттве обувь. Та обворожительно улыбается, приглашая их обоих в гости, и Се Ван прекрасно понимает, зачем. И если до этого казалось, что хуже уже не будет – то это только казалось. Следующее задание достается Е Байи – ему нужно съесть лимон. Но это ерунда. Вся соль в том, что его нужно съесть, пока он зажат между чьих-то бедер. Не дав старому вояке сделать выбор, вездесущая Бодхисаттва выхватывает из его рук лимон, усаживается на стул и откидывает полупрозрачную ткань парео, обнажая крепкие тренированные ноги. – Иди ко мне, мой пупсик, – протягивает она елейно-сладко и, сжав бедрами несчастный фрукт, манит Байи пальцем. Тот закатывает глаза, но принимает вызов. Стягивает с себя свободную белую футболку, оставаясь в длинных, до колена, дедовских бермудах, опускается перед Бодхисаттвой на колени и, склонившись, накрывает свою голову и её бедра футболкой. И черт его знает, что он там творит, но спустя минуту она запрокидывает голову и начинает недвусмысленно стонать. Хорошо, что очередной трек заглушает половину звуков. Се Ван заползает под руку ифу, закрывает глаза и пригревается на его груди. Краем уха слушает разговоры, смех и музыку, потом Вэнь Кэсин читает какие-то стихи, а потом ифу целует своего приёмного сына в висок и произносит: – Твоя очередь, Се-эр. Се Ван открывает глаза и видит горлышко бутылки, смотрящее прямо на него чёрным дулом. Как приговор. Твою ж мать! Он хмурится и крепче прижимается к Чжао Цзину. – Я в этом не участвую. – Нет уж! – отрезает Вэнь Кэсин, укоризненно взмахнув в его сторону сложенным веером, и кладет перетасованную колоду карт на стол рубашкой вверх. – Раз сидишь за игральным столом, значит, играешь. Такие правила. Он ухмыляется в своей полубезумной манере, за которую его прозвали Сумасшедшим Вэнем, и первый тянет карту. Девятка пик. Все, даже ифу, ждут от Се Вана ход, и он, недовольно поджав губы, плюет на всё и таки вытаскивает карту. Из середины стопки: он вовсе не дурак, чтобы тянуть верхнюю из колоды, побывавшей в руках главы «Долины призраков». Десятка червей. Развратник и Вестник слишком громко перешептываются, делая ставки. Король червей. Валет треф. Тринадцать к двенадцати. Следующая карта может решить всё, но оба оппонента выглядят абсолютно спокойными. Вокруг такая тишина, что слышно, как волны мягко лижут пляж и стрекочут ночные птицы. Вэнь Кэсин снимает со стопки восьмерку и с победным видом откидывается на спинку стула. Двадцать одно. Но это еще не конец, потому как тонкие скорпионьи пальцы выуживают девятку, под одобрительное улюлюканье сравнивая счет. Так повторяется ещё дважды, но никто не выигрывает. То ли Се Вана всё же охватывает азарт, то ли выпитый алкоголь ударяет в голову, но он явно настроен выиграть, как и глава конкурирующей организации. И дело тут даже не в самой игре, а в глобальном противостоянии на уровне бизнеса. Теперь перетасовывать карты доверяют недавно вернувшемуся хомячку. Судя по выжатому и опустошенному виду, Вэйнин славно провел время в обнимку с унитазом. Трясущимися руками он кладёт на стол почти аккуратную стопку. Почти. В этот раз очередь Се Вана начинать игру, но только он собирается протянуть руку за картой, как тонкая женская ладонь с длинными алыми ногтями и перстнем на каждом пальце накрывает злосчастную колоду. Он поворачивает голову, впечатываясь возмущенным взглядом в незаметно подплывшую к столу Ло Фумэн. Рядом с ней, конечно же, держится её помощница и любовница в одном лице – Лю Цяньцяо. – Мальчики, – Фумэн смотрит сначала на Кэсина, потом на Се Вана, и её карминовые губы изгибаются в хитрой улыбке, – почему бы вам не решить этот спор состязанием в том, что вы оба прекрасно умеете? Она забирает карты и, многозначительно глядя на своего начальника, присаживается на любезно освобожденный Вестником стул. Спустя пару секунд лицо главы «Долины» озаряется довольным пониманием, как у ребенка, который решил задачу. Скорпиону тоже кажется, что он знает, о чем речь, но Вэнь Кэсин озвучивает догадку первым: – Ты предлагаешь нам подраться? В принципе, Скорпион даже не против. Поединок был бы хоть чем-то по-настоящему стоящим за этот сумасшедший день, тем более, с человеком, которому очень давно хочется красиво набить морду. Се Ван уже мечтательно прищуривается, как вдруг его опускают с небес на землю. – Ох, я не это имела в виду, – качает головой Ло Фумэн, но говорить не спешит. Е Байи раздраженно рявкает: – И что же? Вот уж кто не любит интриги и затягивание времени... Тем не менее, Ло Фумэн выдерживает торжественную паузу, обводя всех долгим взглядом, и наконец проясняет ситуацию: – Танцевальную битву. Се Ван и Вэнь Кэсин переглядываются с нескрываемым шоком. Кажется, они впервые солидарны друг с другом хоть в чем-то, а именно – в бредовости идеи. Зато остальные реагируют очень оживлённо. Поднимается гомон, все тут же вспоминают, что глава «Долины» по своей разгульной молодости какими только танцами не занимался: начиная с уличных, хип-хопа и контемпа и заканчивая стрипом и вогом. Это общедоступная информация из его досье. Как и то, что Се Ван, полукровка родом из глубинки Монголии, осиротевший и усыновленный Чжао Цзином, профессионально танцует трайбл и, как ни странно, вальс. На последнем настаивал ифу как на обязательном умении для представителя высшего общества. Но этот дрянотный танец Се Ван так и не полюбил, пусть и освоил практически идеально. Пока все в красках обсуждают предстоящее зрелище, Скорпион распускает собранный на затылке пучок, и длинные волосы, частично заплетённые в мелкие косички, накрывают его плечи смоляной волной. А потом снимает сандалии, ибо привык танцевать босиком. В это время Цяньцяо откуда-то приносит своему начальнику ботинки на умопомрачительном каблуке. Значит, Вэнь будет танцевать стрип или вог. Так по́шло. Се Ван надменно фыркает, выходя в центр зала. – Ты в курсе, как проходят баттлы? – ехидно интересуется оппонент, цокая каблуками следом. Он и так выше на пять сантиметров, а теперь-то вообще на целую голову. И Скорпион ловит себя на мысли, что ему крайне не нравится смотреть снизу вверх. – Знаю, – отвечает он максимально безразлично. Кэсин становится напротив и делает два шага назад. Улыбается широко, будто рекламирует зубную пасту. – Твоя очередь была тянуть карту, значит, начинаешь ты. Танцевальную площадку в мгновение ока окружают, точно арену цирка, но Се Ван не обращает ни на кого внимания. Он видит лишь противника. – Да не вопрос, – пожимает плечами. Вэнь Кэсин поворачивается в сторону ди-джеев: – Ребятушки, я доверяю вашему вкусу! – Есть, босс! – хрипит басом брюнет, и все замирают в ожидании музыки. Свет приглушается, становится бархатно-красноватым, по полу густой дымкой ползет, точно мягколапый туман, искусственный дым. Скорпион нервно ведет плечами – не привык он танцевать ни для кого, кроме своего ифу – и бросает на последнего взгляд ребенка, которого заставляют выступать на утреннике. В ответ он получает лишь одобрительную улыбку и ободряющее подмигивание. Ну да, как и всякому родителю, ему хочется похвастаться талантами своего сына, что неудивительно... Во всяком случае, Чжао Цзину действительно есть, чем гордиться. Се Ван безукоризнен во всём, за что бы ни взялся. Плавная, завораживающая музыка наполняет открытую веранду, и Скорпион, вскинув подбородок и расправив плечи, тут же ловит её тягуче-неспешный ритм. Интересный ремикс давно знакомой песни. Он уже слышал его дважды за вечер и потому запомнил. Неспешные движения рук перекатываются пластичной волной на плечи и обратно, затем на грудь и живот, текут по-змеиному, завораживающе. Круговые повороты бедер переходят на восьмерки грудью, затем снова вступают бедра. Его тело словно лишено костей, гибкое, чувственное и горячее, а независимый взгляд, напротив, холодно обводит толпу, зачарованно наблюдающую за действом на танцполе. Се Ван только разогрелся, но он точно помнит, что сейчас ритм изменится, а значит, пора передать ход Кэсину. Протянув к тому руку, он впивается в него колючими глазами и кивает. А потом раздаётся звук выстрела, точно разграничивая их. Вэнь Кэсин вскидывает веер и вливается в ускорившуюся музыку естественно, как горный ручей в реку. Быстрые витиеватые пассы руками, сексуальные, на грани разврата, движения бедрами и бушующий огонь в глазах. И, черт возьми, ему безумно идут каблуки, а веер – точно продолжение ладони. Он прокручивает его в руках и подкидывает в воздух, ловя не глядя, дерзко и с вызовом. Се Ван находит взглядом Архат, подает ей знак кивком. Как и ожидалось, она понимает его сразу же, без слов, и к моменту, когда Скорпиону приходит черед отвечать, что-то металлической вспышкой пересекает веранду. Се Ван вскидывает руку, ловя изогнутую саблю за рукоять, передает инерцию движения телу, прокручивая вокруг себя широкое лезвие. Волна прокатывается по всему телу снизу вверх до кончиков босых пальцев. С холодным оружием он управляется ничуть не хуже, чем Вэнь Кэсин со своим веером, который, впрочем, на стальном каркасе и тоже вполне себе оружие. Глава «Долины» наблюдает за ним с кривой ухмылкой... и вступает в танец раньше, чем приходит его очередь. Он ныряет под взмах клинка, оказывается сзади, проводит ладонью по волосам Се Вана и тут же уворачивается от лезвия, теперь уже точно направленного ему прямо в шею. Собственно, этого и стоило ожидать. Какие, к чёрту, правила? Подбросив саблю вверх, Се Ван молниеносно отклоняется назад, делает кувырок через голову и ловит клинок. Теперь никто никому не уступает очередь, они оба медленно движутся по кругу, прожигая друг друга взглядами и не обращая внимания ни на кого вокруг. Музыка заглушает возгласы и подначивающие выкрики, вводит в состояние, близкое к трансу, туман вьется у ног, лижет лодыжки, а тусклый алый свет, изрезанный тонкими пурпурными лазерами, придает всему атмосферу потусторонности. Мир исчезает, есть только танец и противник, готовый в любой момент нанести удар. Скорпион давно не чувствовал себя так свободно и раскрепощенно. Всему ли виной алкоголь или, может, отравивший кровь адреналин, но под босыми ступнями не ощущается пол, а тело, переполненное восторгом, точно слилось с музыкой. Они оба движутся совершенно по-разному, но при этом абсолютно синхронно, как две части одного, дополняющие друг друга. И с каждой секундой сужают круг, приближаясь, и неминуемо настает момент, когда в накал мелодии они сходятся. Сабля принимает на лезвие боевой веер – танец неуловимо перерастает в поединок, всё такой же эстетичный, вплавленный в музыку, но уже вовсе не безопасный. Окружающие понимают, что это уже драка, когда становится слишком поздно. Никто не успевает среагировать, и всё решается в какие-то несколько секунд. Блок, уворот. Се Ван подныривает под руку с веером и берет Кэсина в захват, приставив лезвие к шее, но не плотно, поэтому тот умудряется обернуться и заваливает Се Вана на спину. Это выходит как-то мягко, без резкого падения, точно он специально придержал его, не давая удариться о пол. А потом Кэсин уже сам приставляет веер к скорпионовой шее, победно скалясь, но тут же ощущает прижатую к своему затылку сталь. Теперь черед Се Вана улыбаться. И так, взяв друг друга в смертоносные объятия, они замирают. Музыка исчезает, погружая веранду в звенящий гул. Их обступают со всех сторон. Кажется, Се Ван слышит обеспокоенный голос ифу, но из-за шумящей в ушах горячей крови не различает, о чем тот говорит. Зато четко слышит: – Повторим как-нибудь? – Еще чего, – отвечает он, хотя думает, что можно. И вот тогда уж без ранений не обойдётся. Вэнь Кэсин фыркает и первым плавно отводит веер. Скорпион не спешит, сверлит взглядом надменную улыбку и только спустя пару секунд убирает от его затылка саблю. Их поднимают, Се Ван оказывается в объятиях Чжао Цзина – и лишь сейчас позволяет себе расслабиться. А дальше помнится всё очень смутно. «Призраки» и «Скорпионы» расходятся, последние уплывают на свой остров, и где-то спустя полчаса Се Ван оказывается в мягкой постели, в тишине и на теплой груди ифу. И, кажется, кошмар летнего отпуска заканчивается. Наконец-то.