Опасное дело - шагнуть за порог

Утренний свет потихоньку просачивался в комнату, где на большой круглой кровати спали три эквестрийские пони. Рэйнбоу Дэш и Рэрити сбились вместе, причем крыло первой простиралось над второй. Эпплджек спала рядом с Рэйнбоу Дэш, но под большим углом к ней – очевидно, она легла позже всех. Ото сна ее пробудил аромат, доносящийся откуда-то издалека. БОМ! Громкий звук запульсировал в воздухе, окончательно разбудив оранжевую земнопони. Эпплджек зевнула; вчера она бодрствовала допоздна, но сейчас чувствовала себя довольно-таки отдохнувшей – после стольких ночей приятно было снова спать не на голой земле, а в постели. — Ах, — пробормотала Рэрити, с трудом размыкая глаза. — Что это? БОМ! — Как по мне, знак, чтоб мы вставали, — сказала Эпплджек. Она поднялась на копыта и потянулась, прогнув спину и с хрустом размяв шею. Фермерша легонько потыкала спящую Дэш копытом: — Рэйнбоу, подымайся. Нас ждать не станут. — Еще несколько минуточек… — пробормотала Дэш. БОМ! — Нет, Рэйнбоу, сейчас! — сказала Эпплджек. — А то завтрак пропустишь. — Завтрак?! — Дэш резко подняла голову. — Пошли, я умираю с голоду! — Она стартовала прямо с постели и вылетела в дверь, оставляя за собой радужный след. Через несколько секунд она вернулась к дверному проему: — Эм, простите, девчонки, а вы идете? Эпплджек надела шляпу: — Агась. Выйдя из комнаты, троица присоединилась к бесчисленным пони Дола, спешащим вниз по коридору. Подруги обогнули поворот и окунулись в море света, льющегося из огромного круглого окна на фасаде Гарцезельда. Спустившись по пандусу, они прошагали по залу и у входа в столовую обнаружили поджидавшую их Шилд Мэйден. — Хорошо спалось? — весело спросила она у них. — О да! — сказала Рэйнбоу Дэш. — Было очень приятно снова поспать в кровати, — сказала Рэрити. — Я заметила, что ты поздно вернулась, — обратилась к Эпплджек Шилд Мэйден. — Чем ты занималась? Эпплджек улыбнулась: — Просто… погружалась в вашу культуру. При этих словах Шилд Мэйден повернула голову. Ее зеленые глаза встретились с зелеными глазами Эпплджек. — Хорошо, — сказала в конце концов серая земнопони. — Завтрак готов, и мы должны поесть быстро. Капитан захочет пораньше отправиться в путь. «Надеюсь, он выспался», — подумала Эпплджек. Этой ночью Аштейл несколько часов кряду учил ее умению твердо стоять на своем. Сначала было трудно, но к тому времени, когда оба они сошлись на том, что пора остановиться, она смогла выдержать семь атак из десяти. Между делом они вели беседу. Говорила в основном она. Рассказывала ему о своей семье, о «Сладком яблоке», о Понивилле, о друзьях. В ответ он поделился с ней информацией о Златодоле, в том числе кое-какими сведениями из ранней истории и управления королевством. Он даже рассказал немного о лорде Хаммер Хуфе, хотя о своем жеребячестве поведал очень неохотно. Несколько раз ей даже удалось заставить его улыбнуться, причем не той привычно мрачной улыбкой, а настоящей и теплой, увидев которую, Эпплджек почувствовала себя счастливой. Ведь он постоянно был таким угрюмым. Подойдя к кухонной стойке, Шилд Мэйден постучала по ней копытом: — Что на завтрак, Кит Колдрон? — Каша! — радостно воскликнул долговязый белый пони. — Овсянка с корицей! — Затем он перегнулся через стойку. Вскинув брови, Шилд Мэйден сделала то же самое. — Ах… дорогая, мне неприятно это говорить, но прошлой ночью ты опять храпела. — О! — серая земнопони слегка прижала ушки. — Прости. Придется снова сходить к медику. Я не давала тебе уснуть? — Совсем немножко, — сказал Кит Колдрон. — Важно, чтобы выспалась ты – именно тебе это понадобится. Зайди ко мне перед уходом, хорошо? — Конечно, — ответила Шилд Мэйден. Двое пони с теплотой потерлись друг о друга носами. — Увидимся позже. — Обернувшись, Шилд Мэйден увидела, что три эквестрийки глазеют на нее. — Что? — Твой муж – повар? — спросила удивленная Рэрити. Шилд Мэйден покачала головой. — Что тут скажешь? Я вышла за него из-за его стряпни. Ну, а еще я его люблю. — Она направилась в конец очереди, и три подруги, обменявшись удивленными взглядами, последовали за ней. — И снова касательно твоей семьи, — сказала Рэрити, пока двигалась очередь, — где твоя дочь? Я бы с удовольствием с ней встретилась. — В Сенхольме, вместе с другими жеребятами, — ответила Шилд Мэйден. — Во время бега комаг это самое безопасное для них место. Должна признать, — тихо сказала она, — мне следует едва ли не поблагодарить вас троих за то, что вы появились. Если бы не необходимость сопровождать вас в Сенхольм, я не смогла бы увидеться с ней еще две недели. — Всегда пожалуйста! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш, подтолкнув Шилд Мэйден копытом в бок. — Рады заскочить в гости! Вот бы еще не при таких обстоятельствах! — Разумеется, — сказала Шилд Мэйден. Взгляд ее дрогнул. — Как бы то ни было, я вам верю. Я думаю, вы здесь и правда для того, чтобы помочь вашей подруге. — Очень благородно с твоей стороны, сахарок, — сказала Эпплджек. — Можа, расскажешь об этом лорду Хаммер Хуфу? Шилд Мэйден прижала уши к голове: — Я не возьму на себя смелость делать замечания милорду. Он установил правила, а мы должны придерживаться их. — Даже если эти правила погубят нашу подругу? — спросила Рэрити. Шилд Мэйден отвела взгляд от единорожки: — Я… — Шилд Мэйден? — серая пони повернула голову на голос Кита Колдрона. Она стояла первой в очереди, прямо у стойки. — Простите, — тихо сказала она и взяла в рот свой поднос. Рэрити, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш получили свои следом за ней. — Мэйден! — окликнул голос. — Садись к нам, Мэйден! — Он раздался из-за стола, за которым сидели четверо пони. Рэйнбоу Дэш узнала Шарп Саунда и Бёрдспик, равно как и двух жеребцов, еще одного черного и белого. Шилд Мэйден неуверенно взглянула на трех путешественниц. — Все в порядке, — сказала Бёрдспик. — Бери с собой эквестриек! Им тоже можно! — Не возражаете? — спросила подруг Шилд Мэйден. — Знамо дело, нет! — сказала Эпплджек. — Всегда рады новым знакомствам. Улыбнувшись, Шилд Мэйден в сопровождении эквестрийских пони подошла к златодольцам. — Надеюсь, пони, что завтрак сытный, — сказала она, садясь за стол. — Вокруг нас кишат комаги – ночью я слышала по крайней мере два стада. — Я слышал три, — сказал Шарп Саунд. Он сунул нос в свою миску и проглотил большую порцию каши. — Велика вероятность, что на пути в Сенхольм у нас с ними будет по меньшей мере одна стычка. — Нам ужасно жаль, что мы доставляем вам такие неудобства, — сказала Рэрити. Она посмотрела на свой поднос, увидела на нем одну только каменную миску. Выражение лица у нее сделалось покорным. — Полагаю, ложек у вас здесь тоже нет. — Что такое ложка? Рэрити вздохнула. Ее рог замерцал, и каша воспарила из миски гигантским, небрежно-шарообразным комком. Единорожка оторвала от него кусочек, втянула этот кусочек ртом и тщательно прожевала. Проделав это еще несколько раз, она заметила, что пони Дола глазеют на нее. — Что-нибудь не так? — вежливо осведомилась она. — Так значит, вот для чего большинство единорогов в Эквестрии пользуются магией? — спросил белый жеребец. — Чтобы поднимать вещи? — Хм-м-м… полагаю, это ее самое распространенное применение, — признала белая единорожка. — Хотя определенно не единственное. — А что еще ты умеешь? — спросила Бёрдспик. — Я слышал, что единороги могут исчезать в одном месте и появляться в другом! — сказал черный пони. — Ах, да… это называется телепортация, — сказала Рэрити, опуская уши. — Боюсь, что этого я не умею. О, вам стоит встретиться с моей подругой Твайлайт Спаркл, она – изумительная волшебница! — Так что же ты умеешь? — Ну, безусловно, это, — сказала Рэрити, медленно опуская кашу обратно в миску. — Также могу при помощи моей магии искать зарытые в землю драгоценные камни. Бёрдспик переглянулась с Шарп Саундом и другим черным пони Дола: — Еще что-нибудь? Рэрити на мгновение задержала на ней пристальный взгляд. Затем похлопала ресницами и улыбнулась. — Ну… — кокетливо произнесла она. Эпплджек закатила глаза. Этот тон единорожки был слишком хорошо ей знаком. Рэрити собиралась покрасоваться. — Еще я могу сделать… это! Все огни в столовой погасли. В темноте раздались вскрики пони. Внезапно сверху ударил свет единственного прожектора, осветивший стоящую в центре помещения Рэрити. — О, — простонала она, притворно надув губки, — о боже, вы застали меня врасплох! Столько внимания, а мне нечего надеть! — Она снова улыбнулась. — Позвольте мне накинуть что-нибудь более приемлемое. — Вокруг ее тела начали спиралью вращаться черные волны. Слившись друг с другом, они превратились в черное вечернее платье с открытыми плечами и рукавами-воланами, украшенными блестками. — И, разумеется, я должна что-то сделать с гривой, — ее грива заплелась с тугую косу, свободной осталась только одна прядь, свисающая на лицо. Единорожка цокнула передними копытами по полу, и чернота, обернувшись вокруг них, превратилась в пару туфель-лодочек. Теперь на нее смотрели все пони в зале – а особенно далеко вперед подались жеребцы. Рэрити была на седьмом небе. — Я никак не могу позабыть о своих прелестных подругах! — сказала она, и еще два прожектора осветили Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. — Для тебя, Эпплджек, что-нибудь… уместно-деревенское, — сказала она. Эпплджек внезапно окутала ткань шамбре, принявшая форму серо-голубого платья, верх которого походил на таковой комбинезона. Образ завершила повязанная вокруг шеи белая бандана. Рэрити подмигнула Рэйнбоу Дэш: — Для Рэйнбоу Дэш – что-нибудь дерзкое! Вокруг небесно-голубой пегаски закружилась сверкающая алая тафта, превратившаяся в платье с юбкой с оборками; каждый уровень оборок был оторочен сверкающе-белым. На груди также были белые спирали, а в радужной гриве возник белый цветок. — А теперь – для моей дорогой новой подруги: Шилд Мэйден! — сказала Рэрити, тепло улыбаясь серой земной пони. Еще один прожектор высветил Шилд Мэйден, и она побледнела. — О, я не могу, пожалуйста… Внезапно силой левитации ее подняло с места и перенесло через стол. — Глупости! — воскликнула Рэрити, усаживая Шилд Мэйден прямо перед собой. Белая единорожка оценивающе посмотрела на серую земнопони напряженным испытующим взглядом. — Хм-м… думаю, короткая юбка, — сказала она, и вокруг боков Шилд Мэйден закружился белый шелк. — Нет! Что-нибудь цельнокроенное! Как насчет ципао? — Серебристый шелк потянулся вверх по телу Шилд Мэйден, плотно облек ее, образуя цельное платье с высоким воротником и короткими рукавами. — Что касается цвета: зеленый! Чтобы подходило к твоим прекрасным глазам! — Платье стало изумрудно-зеленым с белой отделкой по краям рукавов и воротника. Где-то в кухне упала и разбилась миска. — А теперь самую капельку драгоценностей… — в ушах Шилд Мэйден повисли золотые серьги, — и voila! C'est magnifique! — Из чьей-то чашки выплеснулась вода и, подлетев к Шилд Мэйден, замерла в воздухе, образуя импровизированное зеркало. Шилд Мэйден ахнула. Она еще никогда не чувствовала себя такой… хорошенькой. — Я… — запиналась она. — Я… — Ну же, дорогая? — подтолкнула Рэрити, дугой изогнув бровь. — Я… — ДОВОЛЬНО!! В зале тотчас снова вспыхнули все огни. Вода плюхнулась на каменный пол. Платья, туфли и драгоценности исчезли. Эпплджек не удивилась этому. Рэрити была не настолько могущественной волшебницей, чтобы на самом деле создать одежду из ничего. Все это было иллюзией, хотя и очень реалистичной. В дверях столовой с чрезвычайно строгим видом стоял Аштейл. Он прошел между столами, за которыми воцарилась мертвая тишина. Капитан остановился и пристально посмотрел на Рэрити; белая единорожка вздрогнула, хоть и пыталась храбриться. Аштейл оглядел собравшихся пони. — Гвардия Дола! Через двадцать минут вы нужны мне у ворот Гарцезельда, вооруженные, в доспехах и готовые выступить в путь. Да поживее! — Он взглянул на Шилд Мэйден. — Вас это тоже касается, лейтенант. Шилд Мэйден встретила его ровным взглядом: — Да, капитан. — А вы, — перевел он взгляд с Рэрити на Рэйнбоу Дэш и Эпплджек, — вооружитесь тем, чем вас снабдили прошлой ночью в арсенале. Встречаемся на улице. Мы не можем позволить себе дальнейших задержек. — Он резко развернулся и выбежал из столовой. Рэрити грустно взглянула на Шилд Мэйден. — Мне так жаль, — сказала она. — Я не хотела втянуть тебя в неприятности. Шилд Мэйден покачала головой. — Просто капитан напряжен, — заметила она. — Путешествие в Сенхольм по земле, где полно комаг, станет… приключением, — неуверенно сказала она. — Да, лучше назвать это так. Рэйнбоу Дэш сглотнула. — Так… похоже, это будет опасно? Верно? — Не волнуйся, вы с нами! — сказала Шилд Мэйден. — Думаю, что Гвардия Восточной Четверти – лучшая боевая группа пони по эту сторону Хребта Дракен. У вас очень хорошие шансы добраться до Сенхольма живыми. Я должна надеть свои доспехи! Увидимся у ворот! — И она торопливо убежала. Три эквестрийки нервно переглянулись. — Это будет неприятно, верно? — со вздохом сказала Рэрити. — Ну… у нас все получится! — сказала Дэш, топнув копытом. — Вы слышали Шилд Мэйден! С нами лучшие из лучших! Да и сами мы не промах! — Пегаска собрала всю свою смелость, изо всех сил стараясь встретить опасность с улыбкой на лице, и рассмеялась. — Пойдем, надерем этим комагам задницы! — Она зависла в воздухе, брыкаясь всеми четырьмя ногами. Сейчас она полностью этим прониклась! — Ха! Пари держу, стоит только одной из этих здоровенных уродливых комаг мельком увидеть, как я лечу прямиком на них, они… — Рэйнбоу, мы должны с едой покончить! — сказала Эпплджек, поспешно возвращаясь к каше. — Точняк! — выкрикнула Дэш. Она метнулась к каше, взяла миску в копыта и выхлебала всю огромную порцию одним глотком. — Готово! — крикнула она, со стуком швыряя миску на стол. У Рэрити был такой вид, словно ей наступили на хвост. Она уставилась на Дэш полными боли глазами. — ААААААА! — завопила единорожка. Упав на живот, она забарабанила копытами по полу. Несколько пони Дола с недоумением посмотрели на нее, но быстро вернулись к еде – им нужно было спешить. Несколько торопливых глотков каши спустя три путешественницы цокали вверх по пандусу, направляясь в спальни. Там им пришлось пропустить оставшихся Гвардейцев Дола, которые поспешно заходили в свои комнаты, чтобы облачиться в доспехи. Войдя в комнату, что в эту ночь служила им пристанищем, Эпплджек с опаской поглядела на лежавший у кровати накопытный топор. «Не хочу никого убивать», — подумала она. Но Аштейл приказал ей надеть его, а она стала теперь если не полностью ему доверять, то как минимум ценить его мнение. Она сунула левую переднюю ногу в петлю кожаного ремня, расположила лезвие топора под небольшим углом так, чтобы оно смотрело наружу. Затем опустила голову и начала ртом зашнуровывать его, проталкивая шнурок в дырочки аккуратными движениями языка. Продев шнурок через все дырочки, она затянула его и языком завязала тугой узелок, чтобы зафиксировать его на месте. Топор оказался на удивление легким. Поднявшись на дыбы, земнопони взмахнула им; он запел в воздухе. — Эй! Поосторожней! — крикнула Рэйнбоу Дэш. — Да, пожалуйста, аккуратнее с этой штукой, — сказала Рэрити. Она натянула клинок на рог и магией плотно закрепила вокруг головы кожаные ремешки. Клинок придал ей элегантный и величественный вид, но красоту такого рода белая единорожка не признавала. — Ну, пошли, — сказала Эпплджек, выбегая в дверь. — Неча заставлять их ждать. Три пони спустились по пандусу и резко свернули к воротам Гарцезельда. Гвардия Дола была почти в полном сборе; их направленные вверх копья напоминали облетевшую рощу; отставшие поспешно занимали свои места. Сегодня гвардейцы, казалось, были вооружены серьезнее: почти у всех на передних ногах были накопытные топоры. Перед рядами стояла Шилд Мэйден, на одной ее передней ноге был накопытный топор, а высоко на другой был закреплен щит, выглядевший так же, как и ее кьютимарка. Откуда-то сзади подбежал Аштейл. У него был накопытный топор на правой передней ноге и нож в кожаных ножнах на левом плече – как раз чтобы выхватить его ртом. Он внимательно осмотрел эквестриек. — Доспехов не было? — спросил он Шилд Мэйден. — Ни единого лишнего, — ответила та. — Хм-м, — пробормотал он. — В таком случае вам троим придется быть осторожными. — По полям эхом прокатился долгий, с переливами вой. Темно-красный земнопони поморщился. — Очень осторожными. — Он направился к пандусу, ведущему к воротам. — Гвардия Гарцезельда! — выкрикнул он. — Маршал Востока отбывает в Сенхольм искать аудиенции Лорда Дола! Все судебные и арбитражные разбирательства откладываются! Ворота Гарцезельда открываются и закрываются по вашему усмотрению, в зависимости от ситуации! ОТКРЫТЬ ВОРОТА! Два пони сняли толстые деревянные бревна, которыми запирались тяжелые ворота, и потянули за створки, открывая их. Эпплджек, Рэрити и Рэйнбоу Дэш заняли свои места позади Шилд Мэйден. Аштейл рысцой вернулся обратно и встал рядом со своим лейтенантом. Ворота со скрипом распахнулись, открывая взору поля, сверкающие золотом в лучах восходящего солнца. — Поехали… — сказала Рэйнбоу Дэш, напрягаясь. — Гвардия Дола! ВЫДВИГАЕМСЯ! — выкрикнул Аштейл. Пони, ряд за рядом, пустились галопом вниз по пандусу и выбежали в поля, где Аштейл и Шилд Мэйден сильно взяли влево. Пони обогнули угол Гарцезельда, промчались мимо его фундамента и направились на запад. Они быстро достигли темпа, с которым двигались накануне, и мышцы Рэрити моментально выразили свое недовольство. Но она держалась изо всех сил. Крепость быстро осталась позади. Эпплджек обернулась поверх плеча; Гарцезельд уже превратился в крошечную точку на горизонте. Путешествие продолжалось, и мышцы у Рэрити болели все сильнее. Она поторапливала себя, желая как можно быстрее покинуть это место, где, как она знала, было опасно. Новости о комагах продемонстрировали ей их путешествие через Златодол в новом, совершенно неопределенном свете. Даже сумей они убедить лорда Хаммер Хуфа, чтобы он позволил им пересечь его королевство, насколько это будет безопасно? Единорожка очень сомневалась, что он выделит им сопровождение; судя по тому, что она узнала об этом пони, он был не из милосердных. Эпплджек передала Рэрити и Рэйнбоу Дэш то, что поведал ей о комагах Аштейл, и этого хватило, чтобы дать ночным сновидениям Рэрити новый, на сей раз определенно неприятный, виток. «Мои сны тоже становятся все ярче», — подумала она, и ей впервые пришло в голову, что, возможно, виной тому была ее магия, которая просачивалась в подсознание. Обычно единорогам не снились пророческие сны. Безусловно, способность видеть будущее вовсе не являлась стандартным волшебством: гадание считалось суеверием, а предсказание – народной магией. Но вырезки из газет, семейные предания и даже научные медицинские журналы пестрели упоминаниями о единорогах, которые начали видеть проблески будущего после того, как подверглись магическому воздействию. И все же ей не снилось ничего хоть сколь-нибудь похожего на то, с чем они столкнулись сейчас. Может, ей нужен был толкователь снов? Вот бы здесь была Зекора или даже Твайлайт, хоть Рэрити и знала, что фиолетовая единорожка отругала бы ее за веру в прорицания. Золотые поля стремительно проносились мимо, в небесах следовало по своему маршруту солнце. Вскоре Аштейл выкрикнул: «Гвардия Дола, ТПРУ!!», и ряды замедлили ход до рысцы, после чего он крикнул: «За мной!» – и они остановились. — Шарп Саунд, — сказал Аштейл поверх плеча, и черный пони покрутил длинными ушами во всех направлениях. — Пока что ничего, капитан, — сказал он. — Гвардия Дола! У вас двадцать минут! ОБЕД! Земные пони моментально покинули строй, но не нарушили своего боевого распределения. Они начали разбиваться на группы по трое и четверо, разбредаться от своего капитана, опуская головы, чтобы пощипать растущую у них под копытами траву. Аштейл повернулся к трем эквестрийским пони. Эпплджек и Рэйнбоу Дэш стояли наготове, тяжело дыша, по их шкуркам струйками стекал пот. Рэрити рухнула там, где стояла, и клинок, надетый на ее рог, лежал на земле плашмя. Единорожка покосилась на Аштейла сапфировым глазом. — О, простите меня, сэр, — пробормотала она, изо всех сил стараясь подняться на ноги. — Воспользуйтесь этой возможностью поесть, — сказал Аштейл. — Больше мы не остановимся до самого Сенхольма. — Он развернулся к ним хвостом и медленно побрел прочь, опустив голову и нюхая землю. Бросив взгляд на подруг, Эпплджек последовала за ним. — Что ты ищешь? — спросила она. — Думал, что где-то здесь должна была быть делянка с морковью, — сказал он, не поднимая глаз. — Надеялся, что что-то уже созрело, хотя, если на всю Гвардию ее не хватит, я и напрягаться не буду. Эпплджек покачала головой. — Все равно не могу взять в толк, как эт вы фермерствуете, не ухаживая за посевами, — заметила она. — Я же говорил тебе, растения, которые мы выращиваем, частично дикие, — ответил Аштейл. — Им не требуется столько внимания, сколько вашим посевам в Понивилле. Только время от времени немного дождя да малость внимания от любого пони Дола, который на них наткнется… — Так ими занимается тот, кто их сыщет? — Это часть нашего долга перед королевством, — сказал капитан, поднимая голову и глядя на нее. — Здесь каждый и фермер, и строитель, и учитель. Единственная специализированная часть нашего общества – это Гвардия. Оранжевая земнопони покачала головой: — Но это значит, что вы не так уж много успеваете. Делай я в Понивилле все дела по очереди, я б ни с одним толком не управилась. — Ты удивишься, насколько искусным может стать пони, — ответил Аштейл. — Кроме того, так мы сохраняем свою свободу. — Мне думалось, это все из-за комаг, — сказала Эпплджек. — По большей части, — сообщил ей Аштейл. — Но даже если бы мы и смогли осесть на одном месте и заниматься каким-то конкретным делом, не думаю, что мне хотелось бы этого. Наш нынешний образ жизни позволяет пони свободно странствовать по земле: домом им станет любая крепость или клочок травы, на который они преклонят голову; они могут путешествовать везде, где им вздумается, не опасаясь нарушить чьи-либо границы, а еще они обеспечены средствами к существованию, при этом нет необходимости нанимать их на работу и выплачивать им зарплату. — Он медленно улыбнулся. — Думаю, именно для такой жизни пони и созданы. Эпплджек моргнула. — Не соглашусь, — сказала она. — Конечно, так пони жили раньше; бьюсь об заклад, так оно в Эквестрии все и шло, пока не устаканилось. Но коли так все начиналось, это не значит, что так должно быть. Небольшой прогресс всегда на пользу. — Но, двигаясь вперед, ты вынуждена чем-то жертвовать, — сказал Аштейл. — Как-то так все и устроено, верно? Мы сохраняем свой образ жизни, потому что если мы его изменим, то потеряем свободу, которой так дорожим. Эпплджек улыбнулась. — Толкуешь прям как Рэйнбоу на днях. Все эти разговоры о свободе… но насколько это безопасно? А ваши жеребята? Как вы их растите? — Наши жеребята обучаются, как им дóлжно, — сказал Аштейл. — Мы учим их говорить, считать, ухаживать за посевами и охранять границы. Когда завершится годовой бег комаг, отряды наших сыновей и дочерей во главе с пожилыми мудрецами пересекут Златодол от края до края, обучаясь на ходу. Наши жеребята учатся как своим умом, так и ногами, и эти знания тесно связаны с землей, на которой они пригодятся. Эпплджек задумалась над его словами. Итак, нечто вроде школ у них в конечном итоге все же было, но обучение казалось неполным – это совсем не походило на то, что Эппл Блум проходила в школе в Понивилле. Но, судя по всему, такой уровень образования в Златодоле и не требовался, потому что здесь, видимо, не было профессий, денег или каких-либо социальных рамок, привычных ей по Эквестрии. Насколько бы сами пони не походили на эквестрийских, здесь все было иначе. — Думается, в этом есть какие-никакие преимущества, — неожиданно для себя самой заметила она. Неужто и правда есть? Аштейл улыбнулся ей. — О, неужели? — он подошел поближе. — Например? Она улыбнулась в ответ. — Ну, вы все, кажись, очень смелые, — сказала она. — Да здравомыслящие впридачу. И верные… по-настоящему преданные. — Мы ценим все эти качества, — сказал темно-красный земнопони. — И похоже, что и ты тоже. — Да, — сказала Эпплджек. — Но в Эквестрии мы приходим к этому по-своему. — А у нас в Златодоле свои пути. Эпплджек усмехнулась. — Думается, оба пути не так уж плохи… Воздух – совсем поблизости – прорезал вой. Аштейл и Эпплджек стремительно огляделись. — Слишком близко, — прорычал темно-красный земнопони. — Гвардия Дола! СОБРАТЬСЯ! Пони быстро стеклись в одно место. Над полями снова прозвучал вой. — Шарп Саунд! — рявкнул Аштейл. — С юга, четыре мили – и приближаются! — ответил Шарп Саунд. — Они идут за нами. Среди пони Дола пробежала волна страха. Лицом к лицу столкнувшись с перспективой повстречать ужасных созданий, о которых она столько слышала, Рэрити широко распахнула глаза. — Гвардия Дола! — гаркнул Аштейл, моментально привлекая всеобщее внимание. — Боевой порядок! Тыловая Гвардия, Срединная Гвардия, Передовая Гвардия, построиться и занять позиции, равнение строго на юг! — Он повернулся к Шилд Мэйден. — Лейтенант, водрузить флаг! Шилд Мэйден выдернула из какого-то укромного места в своей броне свернутый флаг. Он был треугольной формы, на темно-красном фоне красовался пучок золотой травы. Один из пони Дола, тех, что подороднее, нес на своей броне сразу два копья; серая земнопони воткнула одно из них в землю, а затем надела флаг на древко, где он тут же заполоскал. Поднимался резкий ветер, вздымавший траву и гривы пони. Пока Шилд Мэйден была занята делом, Гвардия вновь разбилась, на сей раз на большие волны, которые начали продвигаться к югу. Рэйнбоу Дэш почувствовала зуд глубоко внутри. «Ты же хотела драки, — сказала она себе, — ты ее получила!» Усилием воли она заставила себя подумать, что ни одно создание в мире не выстоит против всей мощи РЭЙНБОУ ДЭШ, и взрыла землю копытом. — Вы, трое! — окликнул их Аштейл. — При угрозе нападения комаг Гвардия образует три атакующие цепи. Тыловая Гвардия окружит флаг и будет защищать наши позиции – она не дает нам отступить. Срединная Гвардия останется впереди и встретит комаг прежде, чем те доберутся до флага. Передовая Гвардия атакует комаг нос к носу. Выбирайте позиции! — О Боже! — вскричала Рэрити. — Я лучше останусь здесь! — Я в Тыловой Гвардии, Рэрити! — сказала Шилд Мэйден. — Ты можешь остаться со мной. — Думается, я буду в Срединной Гвардии, — сказала Эпплджек, хотя внутренности у нее при этом завязались узлом. Она не хотела сражаться! — А ты, Рэйнб… — Я иду на фронт! — крикнула небесно-голубая пегаска, топнув по земле копытом. Она с шумом выпустила воздух из ноздрей, взмахнула крыльями и под шелест ветра оторвалась от земли. — Да будет так! — сказал Аштейл. — Рэйнбоу Дэш – со мной! Я веду Передовую Гвардию! Эпплджек, Срединная Гвардия уже заняла позиции! Рэрити, твой долг – не двигаться! Не позволяйте комагам выбить нас отсюда! Шилд Мэйден, ты отвечаешь за флаг! — Да, сэр! — сказала Шилд Мэйден, ударив себя копытом в грудь. — Будьте осторожны! Обещайте мне! — крикнула Рэрити. — Я не переживу, если с вами что-нибудь случится! — Придется тебе малеха самой за собой доглядеть, сахарок, — сказала Эпплджек, ободряюще потершись о Рэрити носом. — Мы будем свое дело делать. — Вперед! — выкрикнул Аштейл. Аштейл и Эпплджек пустились галопом по полям, которые внезапно оказались куда как длиннее и холмистее. Они неслись на фронт, и под ними струились золотые равнины. Завидев расходящуюся во все стороны волну пони, составлявших Срединную Гвардию, Эпплджек замедлила бег. При виде этого зрелища оранжевая пони занервничала – на сей раз из практических соображений: все они доставали копья, а это была еще одна вещь, которой ей недоставало. «Мне просто придется подобраться поближе», — подумала она. Заметив Бёрдспик, она направилась к ней. — Будьте осторожны! — крикнула она отделившимся от нее Аштейлу и Рэйнбоу Дэш. — И ты! — поверх плеча ответил он. Теперь остались только Аштейл и Рэйнбоу Дэш, причем вторая летела низко над землей. Сейчас темно-красный земнопони бежал во весь опор, и такой темп был поразителен; пегаске даже пришлось прилагать усилия, чтобы держаться с ним наравне. Прямо по курсу была Передовая Гвардия, пони неслись по золотой траве, и копья подпрыгивали у них на боках. Рэйнбоу Дэш набрала высоту, поднявшись над Аштейлом и осматривая поля. Горизонт на первый взгляд казался сплошным, но когда она еще немного поднялась, то увидела: на линии между золотым и синим извивались темные силуэты. Аштейл подбежал к пони Передовой Гвардии. — КОПЬЯ ВПЕРЕД! — выкрикнул он, и все гвардейцы, как один, потянулись за своими копьями. Единым движением длинные древки замерли на одном уровне, острия копий чуть ли не дрожали в предвкушении. Воздух потрескивал от нервной энергии, доведенной ветром до неистовства. Дэш тяжело дышала. Она никогда прежде не вступала в бой. Конечно, ей доводилось драться – более того, драк в ее жизни было предостаточно. На протяжении всей учебы в летной школе и вплоть до того самого дня, когда ее оттуда выгнали, она из-за своего длинного языка и заносчивости влипла во множество неприятностей. И ей не было стыдно! Мать говорила ей, что она особенная и должна этим гордиться, вот она и гордилась. Но на этот раз все было по-другому. Сейчас речь шла не о защите собственной чести. Это был вопрос жизни и смерти. Возможно, сегодня ей предстояло убивать. «Готова ли я к этому?» — гадала она. «Не бойся». Так Шилд Мэйден сказала Рэрити. Рэйнбоу Дэш столько раз сталкивалась со страхом и всякий раз побеждала его. Страх возвращался – но она вновь и вновь укладывала его на обе лопатки. Раз страх не уходил, не уйдет и она! «Ради Твайлайт Спаркл!» — подумала она, в ее сознании вспыхнул образ ее позарез нуждающейся подруги. «Ради Рэрити!» — она подумала об ужасе, который испытывала белая единорожка; ей не хотелось лицезреть убитую горем подругу. «Ради Эпплджек! Ради Шилд Мэйден, и Аштейла, и всех остальных!» Пан или пропал, а значит, она ринется вперед, и она не погибнет! — ЭКВЕСТРИЯ!!! — выкрикнула она боевой клич! Пегаска подалась назад, широко раскрыла крылья и метнулась вперед. Свидетельством ее скорости и силы стали радужная полоса и раздавшийся хлопок. Аштейл выпучил глаза. — СТОЙ! — выкрикнул он Дэш вослед. — ПУСТЬ ОНИ ПОДОЙДУТ К… — Но та его уже не услышала. Небесно-голубая пегаска летела все быстрее и быстрее, и окружающий ее мир превратился в размытое пятно. Сейчас перед нею было множество комаг, и она во мгновение ока очутилась в самой их гуще! Первой ее мыслью было – это гигантские ящерицы. Ничем не причудливее того, что Аштейл рассказывал Эпплджек. Но если приглядеться, проявлялись некоторые отличия от обычных пресмыкающихся. У комаг были приземистые, мускулистые тела на толстых ногах. Сами ноги были не растопырены по бокам, как у мéньших по размеру ящериц, но находились под телом, как у пони. Передние ноги заканчивались чем-то наподобие огромной лапы с длинными пальцами и еще более длинными когтями. Задние – более плоскими и короткими лапами, когти на них были короче и тупые. Длинные хвосты сужались к концу наподобие хлыста. Опять-таки в отличие от обычной ящерицы шеи у них были средней длины, а головы – длинными, но мощными, заканчивающимися закругленной мордой. Посаженные по бокам головы глаза были тускло-желтыми со щелями зрачков. Чешуйчатая кожа была темно-серого цвета, а когти – грязно-белого. В следующее мгновение Дэш пролетела мимо них. Затормозив, она развернулась и посмотрела назад. Комаги все так же рвались вперед галопом, почти как пони. Они не обратили на нее ровным счетом никакого внимания! Она нахмурилась; это ненадолго! Пегаска вернулась обратно и нацелилась непосредственно на вожака, который был крупнее всех прочих комаг. Она стрелой подлетела к нему, завопила «ВОТ тебе!» и лягнула его прямиком в морду. Комага зарычала, вздыбилась и нависла над Дэш. Она была крупной. О, да, она была громадной, огромной; гигант, она была не столь велика, как драконы, которых ей доводилось видеть, или как Малая Медведица, но по размерам занимала почетное третье место. Комага ударила передними лапами, как медведь, и пегаска крутанулась в сторону, уклоняясь от удара, который одной лишь своей силой мог снести ей голову. Комага рухнула наземь и распахнула пасть, в которой сверкнули ряды острых зубов. Она щелкнула ими на Дэш, та подалась назад, перевернувшись в воздухе через крыло, и снова ударила комагу ногой в пасть. Зверь взревел и замахнулся на нее передней лапой, затем с тяжелой медлительностью развернулся, лягнул задней и под конец хлестнул хвостом, тонкий конец которого кнутом разрезал воздух. Рэйнбоу Дэш увернулась от всех этих ударов и рассмеялась. — Покажи мне свой лучший удар! — насмехалась она. Комага замахнулась на нее. — Слишком медленно! Покажи мне свой лучший удар! — Замах! — Слишком медленно! Боковым зрением пони видела, что другие комаги все так же продвигаются вперед, забыв о ней. — Давай поиграем! Не отставай! — позвала она, отлетая назад. Комага взревела и последовала за ней, щелкая клыками, но пегаска оставалась вне досягаемости. Она оглянулась через плечо; ей едва удалось разглядеть Передовую Гвардию. Дэш ухмыльнулась комаге, отскочив в сторону, чтобы увернуться от очередного удара. — Пора с тобой покончить! — воскликнула она. Она описала вокруг комаги круг, потом еще и еще, все быстрее, и быстрее, и быстрее, и ветер взвихрился, превратившись в торнадо. Огромный ящер вонзил когти в землю, но Дэш продолжала вращаться, и смерч становился все больше. Наконец зверь оторвался от земли, поднялся в воздух выше ее головы и понесся по спирали, отскакивая от ветряных стен. Тогда Дэш остановилась, отлетела в сторону. Смерч улегся, и комага с негромким хрустом ударилась о землю. Рэйнбоу Дэш пролетела над распластавшимся по земле зверем. Тот не пошевелился. Улыбка испарилась с ее лица. «Что я только что сделала?!» Это все накал страстей виноват. Она что, и впрямь намеревалась убить это существо? Пегаска медленно подлетела ближе… Огромная лапа взметнулась и хлестнула по воздуху. Дэш отпрянула, но когти ухватили ее за хвост и притянули пегаску к земле. От сильного удара у нее перехватило дыхание, и она, оглушенная, осталась лежать ничком. Сплюнув, она перекатилась на спину; сломавший себе заднюю ногу зверь все равно стоял прямо над ней. Он разинул пасть с зубами, как мясницкие ножи, глаза у него были дикие и бешеные… ТУК. Комага взвыла и отпрянула. Из ее шеи вырастало копье. Черной, слегка окрашенной в темно-красный кожей доспехов полосой промелькнул на краю поля зрения пегаски Шарп Саунд. Пони Дола стал на дыбы, обхватил передними ногами копье и с силой толкнул. Острая сталь окончательно проткнула комаге шею, и второй вой умер у нее в глотке. Шарп Саунд протолкнул копье глубже и провернул. Голова комаги странно дернулась вправо, а затем чудовище рухнуло на землю, вывалив язык. Дэш задыхалась. Ее глаза были широко распахнуты. — Ты в порядке? — спросил ее Шарп Саунд. Он выдернул копье из тела мертвой ящерицы и подбежал к ней. — Ты в порядке? Дэш встряхнулась. — Со мной все отлично, — сказала она. Пегаска неуверенно высвободила свой хвост, поднялась на копыта. — А как остальные? — Передовая Гвардия уже вступила в бой – они захватили несколько комаг, но кто-то прорвался. — Что?! — Так всегда случается, — сказал черный земнопони. — Вот почему нам нужны Срединная и Тыловая Гвардии. — Эпплджек! Рэрити! — выкрикнула Дэш. — Мы должны им помочь! — Что мы должны сделать, – так это убить или отпугнуть комаг, которые вступили в бой с нами. В этом и заключается задача Передовой Гвардии. Тем самым мы поможем остальным. Нет смысла бежать к ним, позволив прорваться нашей группе комаг, – просто тогда нашим товарищам придется иметь дело с бóльшим их количеством. Небесно-голубая пегаска кивнула: — Да, да, усекла. — Пойдем, — сказал Шарп Саунд, разворачиваясь. — О, и еще, — он сощурил фиолетовые глаза, — целься в голову и шею. Это единственный способ гарантированно их убить. Убить. Точно. — Хочешь работать вместе? — спросила пегаска. Шарп Саунд искоса взглянул на нее. — Конечно. Ураган, который ты призвала, может пригодиться. А теперь вперед! На Срединную гвардию мчались восемь комаг. Эпплджек подпрыгивала на месте. Окружавшие ее пони нацелили копья. Фермерша стояла рядом с Бёрдспик. — Коли ты не заметила, копья у меня нет. — С копьем разберусь я. Если мне удастся ранить комагу, ты сможешь ее прикончить. Целься в шею! — коричневая пони Дола крепко стиснула копье в зубах. Она зарылась копытами в землю, и внезапно ее тело словно окаменело. — Стой на своем! — процедила сквозь зубы Бёрдспик. Эпплджек кивнула. Она отошла немного в сторону, зарылась копытами в землю и сосредоточилась. «Верность», — подумала она. Именно это и говорил ей Аштейл. Ее любовь и преданность друзьям и семье станут той силой, что поможет ей не дрогнуть перед лицом опасности. На этом она сейчас и сосредоточилась. Она подумала о Твайлайт Спаркл. Лавандовая единорожка рассчитывала на Эпплджек, которая принесет ей лекарство от роговой гнили в срок. Она подумала о своей семье – о том, что очень хорошо знала. О Биг Макинтоше, бабуле Смит, Эппл Блум. Она подумала об Аштейле… «С чего бы это мне о нем думать?» — изумилась она. Мысли о темно-красном земнопони вырвались на передний план. Смысла в этом не было ни на битс, но в тот момент она почувствовала, что предана ему так же, как друзьям и семье. «Не задумывайся над этим – просто этим воспользуйся!» Так что она думала об Аштейле наряду со всеми остальными. Вдруг ее тело напряглось, от копыт вверх по ногам потекла сила. Она ощутила землю, на которой стояла. Эпплджек посмотрела вперед. Комаги, огромные и ужасные, были почти рядом. Две из них бок о бок неслись в ее направлении. Оранжевая земнопони тяжело дышала, будучи настроена бесстрашно встретить чудовищ. Внезапно она пожалела, что у нее нет веревки. Они все приближались… Они пробежали мимо, по комаге с каждого бока. Ей потребовалось мгновение, чтобы это осознать. Обернувшись, она проследила за их бегом. По-видимому, они даже и не собирались разворачиваться… — За ними! — крикнула Бёрдспик, беря копье в рот. — Не дай им добраться до флага! Эпплджек кивнула и пустилась галопом, быстро нагнав стремительных зверей. Бёрдспик приблизилась к комаге, которая бежала справа, и ударила ее копьем, вынуждая ту сменить направление и атаковать. Эпплджек поравнялась с другой комагой, подбежала к ее голове и заглянула ей в желтый глаз. Он удивил ее. В нем не было спокойной настороженности хищника. В глазу комаги жило безумие – или даже паника. Но почему? — Атакуй! — закричала Бёрдспик, с силой ударив зверя накопытным топором. — АТАКУЙ! Оранжевая земнопони собралась, прибавила ходу, выскочила перед огромной ящерицей. Затем она встала на передние ноги, крутанулась и лягнула! Ее копыта с силой впечатались комаге в челюсть, отчего ящерицу занесло в сторону. Та с ужасным рыком повернулась к пони, раскрыв полную острых, как бритвы, зубов пасть и атаковала. Эпплджек внезапно осознала, насколько велика комага, насколько она внушительна и огромна; ее охватил страх, и все мысли о том, чтобы стоять на своем, испарились. Комага щелкнула зубами, и пони с размаху ударила своим накопытным топором. Из пореза на губе огромной ящерицы брызнул ручеек золотистой крови. Комага отпрянула и атаковала снова. Эпплджек отскочила было в сторону, но ее отбросило ударом тыльной стороны чешуйчатой передней лапы. Шляпа слетела с ее головы; пони встряхнулась, силясь подняться на дрожащие ноги. Вдоль бока комаги, заставив ту взвыть от боли, пронеслось размытое красное пятно. Аштейл с зажатым в зубах копьем, с наконечника которого капала кровь, отскочил от противника и резко остановился; он с яростью посмотрел на огромную ящерицу. Комага развернулась к нему, и Эпплджек снова увидела в ее глазах панику, безумное отчаяние. Но ящерица сделала выпад, размахивая обеими массивными передними лапами. Аштейл откатился в сторону, каким-то образом умудряясь вращать копье всеми четырьмя ногами, при этом стоя ими на земле! Потом он закрутил копье вокруг шеи, отпрянул назад, взял его копытами и нанес удар, попав комаге в щеку. Та снова бросилась на Аштейла, но тело земнопони вдруг окаменело. Комага упала на него, прямиком на зажатое в зубах Аштейла копье, и собственным весом загнала острие глубоко себе в плечо. Отстранившись, большая ящерица покачнулась; подскочивший темно-красный земнопони запрыгнул на нее. Он повернул острие своего копытного топора, съехал по телу шатающейся комаги к ее шее и полоснул… Эпплджек отвернулась. Говоря по справедливости, сражение выглядело нечестным. Аштейл подбежал к ней. Его накопытный топор был запачкан золотом, а кожаная броня выглядела потертой. — Ты в порядке? — спросил он у нее. Эпплджек несколько раз моргнула. — Все нормально, — ответила она. Ей было стыдно, что всю работу проделал Аштейл – он спас ее, как какую-нибудь кобылку в беде. — Извиняй, что не помогла. — Можешь помочь мне сейчас, — ответил он, зубами поднимая с земли стетсон и протягивая его хозяйке. — В Тыловой Гвардии меньше всего пони, а к флагу направляются три комаги. Я должен перехватить хотя бы одну из них, пойдешь со мной? Эпплджек снова надела шляпу на голову. — Конечно, — сказала она, все еще испытывая неловкость. Она повернула голову на свист ветра; вдалеке поднялся торнадо. «А Рэйнбоу, кажись, неплохо помогает», — подумала она. Шилд Мэйден развернулась правым боком к комаге, и когти ящерицы срикошетили от щита. — Рэрити! — окликнула пони поверх плеча. — Можешь воспользоваться магией? Белая единорожка широко распахнутыми глазами оглядела сцену: двадцать пони Дола осторожно атаковали трех огромных ящериц, напавших на их позицию. Шилд Мэйден и еще пятеро пони танцевали вокруг одной из них, находившейся ближе всего. Щелкнув челюстями, комага бросилась на сероглазого коричневого пони. Опасные зубы оцарапали доспехи на спине гвардейца, оставив на них глубокие вмятины, но их владелец не пострадал; взмахнув своим накопытным топором, он порезал комаге челюсть. С удивительной скоростью развернувшись, комага взмахнула длинным хвостом, сбив несколько пони с ног. Шилд Мэйден вонзила в нее копье, но та, оставив это без внимания, нависла над очередным пони... — Нет! — выкрикнула Рэрити. Ее рог замерцал, и она ощутила колоссальный всплеск силы, куда больший, чем обычно использовала. Хрустальный клинок у нее на роге засветился изнутри ослепительно-белым, вьющиеся узоры как бы врезались в это сияние. Пони Дола оторвало от комаги и протащило по земле – намного дальше, чем Рэрити рассчитывала. Она бросила короткий взгляд на клинок – он что, только что усилил ее магию? Она вновь воспользовалась телекинезом, на сей раз применив его на всех упавших пони и осторожно оттащив их подальше от ящерицы. Ее мысли прервал вой, она обернулась и закричала. Появилась четвертая комага, и она неслась прямо на неё! Единорожка развернулась и ударилась в бегство, не обращая внимания на Шилд Мэйден, кричавшую, чтобы Рэрити остановилась. Зверь все так же висел у пони на хвосте и быстро нагонял ее. Потом произошло самое страшное: Рэрити споткнулась. Белая единорожка рухнула на землю и, оглянувшись через плечо, увидела, что комага почти настигла ее. Перевернувшись на спину, чтобы встретить зверя лицом к лицу, она внезапно, набравшись храбрости, призвала свою магию. — Негодяй! Животное! — закричала она, концентрируя телекинез вокруг головы пресмыкающегося и резко дергая. Комага пошатнулась, как будто ее ударили. Рэрити улыбнулась было своей храбрости, но потом поняла, что на самом деле ящерица не пострадала. А теперь еще и разозлилась. Она взвыла и бросилась на единорожку, и Рэрити с трудом поднялась на копыта. Отскочив на считанные несколько дюймов в сторону, она побежала, и зверь последовал за ней, он бежал медленнее, но это более чем компенсировалось длиной каждого его шага. Путь белой единорожки резко оборвался – она поднялась на вершину особенно высокого и крутого холма и очутилась над обрывом. — А-а-а! — вскрикнула она, оборачиваясь. Комага с распахнутой пастью двинулась на нее, сверкая зубами в вечернем свете. Зверь наседал, бежать единорожке было некуда, комага прыгнула... Рэрити пригнулась. Зверь пролетел над ней. Внезапно Рэрити почувствовала, как ее с ужасной силой тянут за хвост. Она повернула голову и увидела, что скользящая к краю холма комага, кусая ее за хвост, увлекает ее за собой. Единорожка царапала землю копытами, но не могла противостоять ее ужасной силе. — Отпусти! — закричала она. Комага тщетно цеплялась за землю. Они продолжали скользить к обрыву, тем временем склон холма под весом огромной ящерицы начал обрушаться. В отчаянии Рэрити вспомнила о своей магии. Она сосредоточила свою силу на челюстях комаги и изо всех сил потянула, раздвигая их. Они приближались к спуску, комага все так же крепко держала ее за хвост. «Ну же!» — подумала единорожка, сосредотачиваясь изо всех сил. На лбу выступили капли пота. Ей удалось разжать челюсти комаги, высвободить свой хвост и прекратить скольжение как раз в тот момент, когда под чудовищем провалилась земля. Комага свалилась с вершины холма. Падать было невысоко – но, ударившись о землю, ящерица с тошнотворным хрустом приземлилась как раз на голову. Рэрити осторожно глянула с осыпавшегося обрыва и увидела внизу распластавшееся на земле тело комаги. Внутри у единорожки словно что-то надломилось. — А-а-а! — снова закричала она. Развернувшись, Рэрити с широко распахнутыми глазами припустила вниз с холма и бегом проделала весь путь до самого его основания, неистово размахивая надетым на рог клинком. — А-а-а! А-а-а! А-а-а! — Рэрити! — крикнула Шилд Мэйден, бросаясь ей навстречу. — Рэрити, подожди! Она забежала вперед и, преградив белой единорожке путь, встала на дыбы и поймала ее передними копытами. Рэрити рванулась вперед, но серой земной пони удалось ее удержать. Шилд Мэйден заглянула в голубые глаза Рэрити, которые были полны паники и страха. Как и глаза комаг. — Рэрити, все в порядке! — сказала златодольская пони, обхватив единорожку передними ногами. — Она мертва! Она мертва! Модельерша тяжело дышала. Она вздрагивала, крепко закрыв глаза и прижавшись к телу Шилд Мэден. Постепенно Рэрити успокоилась, ее дыхание пришло в норму. Она открыла глаза. — Спасибо, Шилд Мэйден, — тихо сказала она. — Я… я не знаю, что на меня нашло. Отстранившись от Рэрити, Шилд Мэйден потерлась об нее носом: — Страх. Белая единорожка отвернулась. — Ты велела мне не бояться… — пробормотала она, прижав уши к голове. — Прости… я подвела тебя. — Ты же сама сказала, что это твое боевое крещение. — улыбнулась ей Шилд Мэйден. — Кроме того, я считаю, что ты вела себя очень смело. Рэрити улыбнулась, и они вместе взбежали по заднему склону холма. Поднявшись на вершину, они увидели Аштейла и Эпплджек в числе пони из Тыловой Гвардии, собравшейся вокруг знамени. Темно-красный земнопони отделился от фермерши, а Шилд Мэйден, оставив Рэрити, пошла ему навстречу. — Доложить ситуацию, лейтенант, — приказал Аштейл. — Четыре комаги мертвы. Не знаю, удалось ли еще кому-то из них прорваться. — Я отступил к Тыловой Гвардии, и они были заняты тремя. Передовая Гвардия управилась с пятью. — Он покрутил ушами во все стороны. — Я больше их не слышу… но Шарп Саунд где-то с Передовой Гвардией. — Думаю, мы перебили всех, капитан, — сказала Шилд Мэйден и помрачнела. — Мы кого-нибудь потеряли? Развернувшись, Аштейл галопом пустился в поле, золотая трава которого тут и там была примята массивными телами комаг. — ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! — во все горло крикнул жеребец. — ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! — Он скакал все дальше и дальше, выкрикивая снова и снова: — ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! ГВАРДИЯ ДОЛА! СОБРАТЬСЯ!! Воздух наполнил грохот, переросший в гром – это из-за холмов показались пони Дола. Их доспехи были поцарапаны и потерты; некоторые лишились кожаных пластин брони; у нескольких пони шла кровь. Эпплджек и Рэрити были вне себя от радости, увидев летящую среди земных пони Рэйнбоу Дэш. Пегаска заметила подруг и аккуратно приземлилась рядом с ними, пока Гвардия Дола выстраивалась ровными рядами. Возникший в поле зрения Аштейл беспокойной рысью приблизился к гвардейцам. Когда спустя несколько минут никто больше не появился, он быстро пробежался вдоль отряда, считая про себя. Девятнадцать рядов по пять, один ряд по три. Шилд Мэйден. Рэрити. Рэйнбоу Дэш. Эпплджек. Он сам. Медленно выдохнув, Аштейл вернулся к Шилд Мэйден. — Все здесь – хвала богам. Рэйнбоу Дэш потерлась носом о Рэрити и Эпплджек. — Вы в порядке, девчонки? — спросила она. — Чутка помята, но не шибко, — сказала Эпплджек. — А ты, сахарок? Дэш отвернулась. — О, со мной все отлично, — тихо сказала она. — Я… я здорово помогла. Оранжевая земнопони наклонилась поближе к ней: — Убила кого-нибудь? — Не хочу об этом говорить, — ответила Дэш. — Пожалуйста, Рэйнбоу, — сказала Рэрити. — Ты просто обязана. Тебе не станет лучше, пока не выговоришься. Небесно-голубая пегаска покачала головой. — Вообще-то я никого не убила. Но помогла. Очень помогла. Этих созданий не так-то просто сбить с ног. Я работала с оставшейся частью Передовой Гвардии. — Взгляд ее дрогнул. — Я… на самом деле раньше я никогда не причиняла кому-то вред при помощи погоды. — Пони Эквестрии! — ворвался в их разговор голос Аштейла. Повернувшись, трио увидело, что он вместе с Шилд Мэйден стоит во главе Гвардии Дола. — Нам предстоит еще долгий путь до Сенхольма. Кивнув, Эпплджек первой двинулась к выделенному им месту в строю. — Пожалуйста, давай поговорим позже, Рэйнбоу Дэш, — прошептала Рэрити. Небесно-голубая пегаска кивнула, пока они занимали свои места позади Аштейла и Шилд Мэйден. — Гвардия Дола! ВЫДВИГАЕМСЯ! — и пони возобновили свой прежний стремительный темп, оставив поле боя позади. Они скакали все дальше и дальше на запад, и мир проносился мимо. Все мысли Эпплджек были поглощены одной-единственной картиной, которая преследовала ее с тех пор, как она ее увидела: паникой в глазах комаг. Кажется, они вовсе не готовились к нападению. Фермерша была уверена, что они пробежали бы мимо, если бы Гвардейцы Дола не напали на них первыми. «Что-то мне это напоминает», — подумала она. Вид этих глаз, этой безумной скачки навел ее на какую-то мысль, которая так и вертелась на языке. Кабы только вспомнить... — Рэйнбоу? — позвала она Рэйнбоу Дэш. — Когда ты напала на этих комаг, сколько времени тебе понадобилось, чтобы привлечь их внимание? На бегу небесно-голубая пегаска мысленно вернулась в недавнее прошлое. Ей очень не хотелось думать о комагах, ведь это напоминало ей о том, как она поднимала их в воздух своими торнадо, чтобы уронить на землю, увидеть, как они ломают хвосты, ноги или даже шеи. Убить-то она никого из них не убила... но одна из комаг свернула себе шею и явно умирала. Пони Дола, явившийся перерезать ей горло, был не нужен. Дэш подлетела к комаге поближе и посмотрела ей в глаза. Та тупо уставилась на нее, будто понятия не имела, что происходит. Пегаска моргнула. Она почувствовала себя просто ужасно. — Рэйнбоу? — снова окликнула оранжевая земная пони. Дэш сосредоточилась на заданном ей вопросе. — Кажется… мне пришлось атаковать первой и ударить по ним, чтобы привлечь их внимание. — Она подумала еще немного. — Если честно, они выглядели обезумевшими. Как будто думали о чем-то другом. — О чем-то другом, — повторила Эпплджек. Огромные ящерицы были полностью сосредоточены на своем продвижении вперед. Они не обращали внимание на мир вокруг себя. Это было похоже на… Она широко распахнула глаза. Нет, этого же не может быть… Комаги же были разрушающим началом, разве нет? Так сказал Аштейл. Аштейл не мог ошибаться. Или мог? К тому времени, когда горизонт вновь стал неровным, небо уже пылало оранжевым. Эпплджек несколько часов кряду варилась в своих мыслях, постоянно возвращаясь к одной и той же идее. Она посмотрела вперед и увидела на горизонте здание, которое уже выглядело довольно большим. — Это Сенхольм? — крикнула она. — Да! — поверх плеча выкрикнул Аштейл. — Мы приближаемся к центру Златодола. Лучше бы вам троим подготовить аргументы. Эпплджек сглотнула. Не время сейчас думать о комагах. Ей надо подумать о том, что она скажет лорду Хаммер Хуфу. Аштейл отзывался о нем как о жестком и неприветливом, но не жестоком. Лорд яростно защищал Златодол и живущих в нем пони, к которым относился, как к своим приемным жеребятам. Судя по рассказу Аштейла, он был еще и очень горделив. Сенхольм приближался, и Эпплджек поняла, что он огромен, вчерашний Гарцезельд казался карликом по сравнению с ним. Нет, он был более чем огромен. Его размеры не поддавались описанию – неужели это и впрямь один большой амбар? Его гигантские бревна, сложенные друг на друга, скрепленные обожженным красным строительным раствором и опорными плитами из цельного камня быстро заполнили собой все ее поле зрения. Каменистый фундамент возвышался над равниной. В архитектурном плане здание составляло как минимум треть площади всего Понивилля, а фундамент был еще шире! Огромные камни были вставлены на место так плотно, что между ними невозможно было втиснуть и листа бумаги. Базовая конструкция Сенхольма походила на таковую Гарцезельда, но в гораздо бо́льшем масштабе. Наверху также было огромное круглое окно, которое, казалось, занимало не один, а целых два дополнительных этажа! Края кровли были отделаны золотом и серебром. А крыша – теперь понятен был смысл названия – крыша была крыта не бревнами или досками, а золотой травой равнин, рябившей в огненном сиянии заката, полосы чистого золота по всей ее длине мерцали. В дереве верхней части фасадной стороны, вокруг большого окна, было вырезано изображение, подкрашенное белым: мчащиеся пони выбегали из сияющей золотой ауры, окружающей окно, под которой, как предположила Эпплджек, подразумевалось солнце. «Это оттудова, по-ихнему, они пришли, с солнца?» — подумала она. Подобно Эпплджек, Рэрити также ощутила благоговение перед огромным зданием. Она не переставала удивляться утонченности пони Дола, особенно когда она так резко контрастировала с их деревенским окружением. Сочетание деревянных гравюр и драгоценных металлов поразило ее. Как этим пони удалось создать так много без магии? Они строили, вырезали, ваяли – и все это голыми копытами. Если будет время, ей придется попросить одного из них устроить ей экскурсию. По мере их приближения Сенхольм все увеличивался в размерах, и наконец показались встроенные в фундамент здания огромные деревянные ворота, точно такие же, как и в Гарцезельде. Со скрипом ворота начали открываться, и наружу галопом вылетел отряд из четырех пони – все лни были в броне и вооружены копьями. — Гвардия Дола! Тпру! — скомандовал Аштейл, и идущие за ним по пятам пони перешли на рысцу. Приближающиеся к ним пони также замедлили шаг, до тех пор, пока обе группы не остановились в нескольких футах друг от друга. Рэрити заметила, что пони Сенхольма носили на своих шаффронах золотые компасы, напоминающие таковой Аштейла. Но если у компаса Аштейла была одна-единственная стрелка, указывающая направо, на восток, то у этих пони их было четыре, и ориентированы они были на все четыре стороны света. Предводитель местных, белый жеребец с черной гривой, поднял копыто: — Приветствую тебя, Аштейл, Маршал Востока! Что привело тебя в Сенхольм? Аштейл также поднял переднее копыто: — Привет и тебе, Брайт Тан, Капитан Королевской Гвардии! — Он отступил вправо, Шилд Мэйден – влево. — Я привел трех путешественниц из Эквестрии, которых обнаружил пересекающими Восточную Четверть! Они ищут аудиенции лорда Дола, чтобы просить разрешения на проход по оставшейся части Златодола! Брайт Тан не скрыл своего удивления при виде трех эквестриек: — Тебе известен закон, Маршал. Пегасьям и единорогам в Златодоле не место. Рэйнбоу Дэш явно намеревалась что-то сказать, но Рэрити и Эпплджек обе положили копыта ей на холку. — В настоящее время они ищут аудиенции, и не более, — сказал темно-красный земнопони. Брайт Тан, сощурившись, поочередно смерил взглядом Рэрити, Рэйнбоу Дэш, Эпплджек. — Во всяком случае, этого они добьются, — сказал он наконец. — Вечернее заседание суда скоро начнется; тогда же состоится и их аудиенция. Идем! — Он развернулся, направляясь к воротам Сенхольма, а вместе с ним развернулись и остальные Королевские Гвардейцы. — Гвардия Дола! Вперед! — и пони Аштейла ровным шагом двинулись вперед. Рэрити даже не замечала усталости; нервы у нее были на пределе. Вот оно. Сейчас станет известно, будет ли им дозволено пересечь остаток Златодола. Если же их постигнет неудача… «Твайлайт Спаркл, — подумала Рэрити, — мы не можем подвести тебя. Я не могу тебя подвести». Когда они проходили через двойные ворота, Сенхольм маячил высоко над головой; каменный пандус привел их на вершину фундамента, где Рэйнбоу Дэш впервые заметила несколько расположенных по углам небольших зданий, каждое размером с обычный дом в Понивилле. Как и у самого Сенхольма, крыши у них были соломенными, но построены они были из камня. Из того, что она видела в этой стране, этот комплекс был ближе всего к понятию «город». Ворота со скрипом закрылись за ними. Брайт Тан остановился, Аштейл приказал остановиться и Гвардии Дола. Белый земной пони снова повернулся к ним лицом. — Я сообщу советнику Чекборду о прибытии эквестрийцев. Они должны быть готовы к своей аудиенции, которая состоится через двадцать минут. Пока же, Маршал, вы пройдете со мной, и мы позаботимся о размещении вашей гвардии. Лорд Хаммер Хуф тоже захочет узнать о вашем прибытии. — Я понял, — кивнув, сказал Аштейл. Он обернулся: — Гвардия Дола! ВОЛЬНО! — земные пони нарушили строй и начали разбредаться. — Будьте готовы снять доспехи и явиться на квартиры в соответствии с назначением! — Его взгляд упал на Шилд Мэйден. — Лейтенант, вы не останетесь с нашими гостями? Пожалуйста, помогите им подготовиться к аудиенции. — Да, капитан, — ответила серая пони. Аштейл снова повернулся к Брайт Тану: — Ведите, капитан, — и с этими словами последовал за капитаном Королевской гвардии. Шилд Мэйден сделала знак головой, и три эквестрийки последовали за ней внутрь амбара. Интерьер был в точности таким же внушительным, как можно было бы предположить, глядя на экстерьер. Массивные колонны поддерживали потолок огромного главного зала, а сам он сглаживался там, где был укреплен деревянными балками. На колоннах на головокружительной высоте мерцали факелы, а рядом с ними из потолка выступали маленькие балкончики – еще один намек на то, что строение было многоэтажным; большого круглого окна видно не было. Глаза эквестриек расширились при взгляде на потолок. Весь он был покрыт замысловатыми вырезанными изображениями, одно удивительней другого: там были увенчанные чем-то вроде оленьих рогов фигуры, сцепившиеся в схватке; вспышки звезд, и лучи, и что-то похожее на рушащиеся горы; и солнце с заключенным внутри него пони; и странное существо, отбивавшееся от двух крылатых единорогов; и две колонны пони, одна из которых мчалась к равнинам, а другая – к горам, над которыми поднималось солнце. Было, наконец, большое резное изображение пучка травы, символа Златодола, покрытое сусальным золотом. Оно находилось далеко, в самом конце зала, а под ним высоко над землей возвышался высокий деревянный пандус, выравнивавшийся за пределами их поля зрения. По пути Рэрити поглядывала по сторонам; по-видимому, между рядами колонн находились освещенные факелами коридоры. Пони Дола, мимо которых они проходили, с изумлением приостановились, вытаращились на нее и Рэйнбоу Дэш и, повернувшись к товарищам, принялись шептаться между собой. — Прости, Шилд Мэйден, — спросила единорожка, решив удовлетворить свое любопытство, — но я заметила, как беден Златодол по части деревьев. Где же вы взяли всю эту древесину? Шилд Мэйден покачала головой: — Думаю, никто не знает, откуда именно она взялась, — сказала она. — Сенхольм приходится почти ровесником самому Златодолу. Но на северо-востоке, у подножья Хребта Дракен, есть большой лес. Возможно, древесина оттуда; именно там мы и нашли дерево для постройки остальных крепостей. Хотя… думаю, она может происходить из Мерцающего леса. Не знаю, требовалось ли на это разрешение в те времена. — Разрешение? — повторила Рэрити. — Разрешение от… — Лейтенант Шилд Мэйден! — на весь зал выкрикнул незнакомый голос; среди пони Дола воцарилась тишина. На путешественниц надвигался худого телосложения пестрый, белый с рыжиной, жеребец с белой гривой и серыми глазами. На боках у него была кьютимарка в виде шахматной фигуры, а именно черного коня с головой пони, на шее – простое золотое ожерелье. Шилд Мэйден кивнула: — Советник Чекборд, я привела путешественников. Чекборд пристально вгляделся в трех эквестрийских пони. Эпплджек широко улыбнулась, Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась, Рэрити элегантно кивнула. — Вот и вы, — сказал он. — Вечернее заседание Суда начнется через десять минут. В силу… странности вашего дела вас допросят первыми. Намерены ли эквестрийские путешественники говорить сами за себя? — Да, лучше так! — крикнула Дэш. — Мы реально долго ждали, чтобы.. — Они сами выступят защитниками в своем деле, — сказала Шилд Мэйден, делая шаг в сторону и загораживая собой Рэйнбоу Дэш. Она сделала глубокий вдох. — Я хотела бы выступать в качестве поручителя. Пятнистый земнопони вскинул бровь: — Вы в этом уверены, лейтенант? Протокол нельзя будет изменить постфактум. Взгляд серой земнопони стал твердым: — Вы подвергаете мое решение сомнению, советник? Чекборд дрогнул перед лицом этой внезапной жесткости: — Вовсе нет, лейтенант. Вы будете записаны как поручитель. — Он кивнул ей. — Я всего лишь слежу за порядком в Суде. Эквестрийцы, — кивнув трем путешественницам, он развернулся и направился вверх по длинному деревянному пандусу. Шилд Мэйден развернулась лицом к трем подругам: — Есть ли у вас какой-то опыт в судебных делах? — Нам доводилось встречаться с принцессой Селестией, — сказала Дэш. — Но эти встречи едва ли можно назвать официальными, — заметила Рэрити. — И уж определенно это было не на заседании Суда Солнца. — Довольно с вас любезностей, — сказала Шилд Мэйден. — Мы не слишком-то придерживаемся помпезности и церемоний. Королевские особы и их советники, даже тощий Чекборд, в равной степени воины и правители. Молчите, пока к вам не обратятся, и отвечайте на все вопросы честно. Итак, — она с сочувствием посмотрела на них, — думаю, что говорить должна в основном Эпплджек. — А чем не угодили мы с Рэйнбоу Дэш? — резко спросила Рэрити, хотя уже догадывалась, каким будет ответ. — В глазах милорда Хаммер Хуфа земной пони будет выглядеть более заслуживающим доверия, — призналась Шилд Мэйден. — Я-я… я н-не… — запинаясь, пролепетала Эпплджек. Она надеялась, что подавать прошение будет Рэрити. Эпплджек никогда не была сильна по части официальных заявлений. Кроме того, белой единорожке так здорово удавалось придать всему формальное и надлежащее звучание. — Говорить должен тот, кто хочет! — сказала Рэйнбоу Дэш. — Я уже начинаю уставать от всех этих ваших загонов насчет пегасьев и единорогов! — Пегасов! — слабо произнесла Рэрити. — Пожалуйста, — сказала Шилд Мэйден. — Я говорю так потому, что хочу, чтобы вы добились успеха. Если говорить будет Эпплджек, лорд Хаммер Хуф выслушает ее более непредвзято. Справедливо это или нет, но он невысокого мнения о пегасьях и единорогах. Небесно-голубая пегаска стиснула зубы. — Отлично! — выпалила она. — Если это поможет нам отправиться дальше на помощь Твайлайт, то пусть говорит Эпплджек! — Но я просто не знаю, — сказала оранжевая земнопони. — Никогда не давались мне все эти правильные речи. — Думаю, он будет слушать до тех пор, пока ты честна, — сказала Шилд Мэйден. Честна. С этим Эпплджек управиться могла. Как-никак, она была воплощением Честности. — Ладушки, — сказала она. — Мы будем рядом, дорогая, — сказала Рэрити. В огромном зале протрубил рог. — Знак, что пора собираться, — сказала Шилд Мэйден. Она повернулась к пандусу. — Пойдем, — и повела их вперед. Очутившись на верху пандуса, Рэрити ахнула. Их встречало огромное, высокое помещение, которое уже заполонили пони Дола – кто-то в доспехах, кто-то налегке, а некоторые – в золотых ожерельях, таких, какое носил Чекборд. Винно-красный ковер вел от вершины пандуса к каменному помосту, на котором стоял широкий трон красного дерева, снабженный расшитой золотом подушкой. От помоста тянулись два крыла, на которых по обе стороны от трона были расположены меньшие по размеру деревянные кресла. Над и позади трона находилось еще одно круглое окно в золотой оправе, с золотыми точками, тянущимися вверх, вниз, влево, вправо. В каждой точке находился крупный изумруд. По обе стороны от трона стояли по стойке смирно два Королевских гвардейца: каждая пластина брони из вареной кожи шита золотой нитью, шаффроны венчает выгравированная золотом развесистая трава – символ Златодола. А между троном и пандусом были… деревья. Аштейл называл это Древесным Судом. Он не ошибался. По всему пространству вросли корнями в деревянный пол целые мертвые деревья, выбеленные бесчисленными годами. На их скрюченных конечностях, простиравшихся высоко над головами пони, было полно листьев, которые золотом блестели в мерцающем свете факелов. Рэрити мельком взглянула на ближайшую к ней ветку, увидела на листьях золотой отблеск. Ошибки не было: листья не просто блестели, как золото, они были из золота. К выбеленным ветвям были аккуратно прикреплены тысячи золотых листьев, так что на каждом дереве их было столько, будто оно все еще было живым. Рэрити подивилась тому, сколько кропотливой работы для этого потребовалось, сколько лет труда и мастерства ушло на такое чудо. — Взгляните на это! — прошептала Дэш, указывая прямо и вверх. Эпплджек и Рэрити посмотрели в этом направлении. Из пола торчали не только деревья. Из дыры в полу позади трона поднималась высокая, толстая плита из черного камня – древняя, потрепанная непогодой. Ее основание явно находилось под ними, возможно, в самом фундаменте Сенхольма. — Вы смотрите на Камень Дола? — спросила Шилд Мэйден. — Мы об одном и том же говорим? — спросила Дэш. Лейтенант кивнула: — Мы с самого начала ведем запись истории нашего королевства. Каждый год мы наносим на камень одну-единственную строку, в которой рассказывается о самых важных событиях, что произошли в Златодоле за этот год. Мы уже заполнили заднюю сторону камня до самого верха и, как видите, несколько строк на уровне пола с этой стороны. Дэш сощурилась, фокусируя свое острое пегасье зрение на той точке, где камень выходил из дыры. Там было вырезано несколько десятков крошечных тонких линий. Если строки были такими маленькими, то, вероятно, на обратной стороне камня их были сотни, и еще сотни – на передней, под ними. — Сколько лет Златодолу? — спросила она. — Не знаю, — честно ответила Шилд Мэйден. — А сколько Эквестрии? Рэйнбоу Дэш ответила строчкой, которую заучивали все эквестрийские жеребята: — Сколько солнцу и сколько луне. — Не думаю, что наша страна такая же старая, — сказала серая земнопони. Справа от них протрубил рог. Собравшиеся среди деревьев пони моментально умолкли. Из-за колонн справа выступил Чекборд. Он ударил копытами в пол: — Приветствую тебя, Аштейл, сын Хаммер Хуфа, Принц Златодола, наследник престола, Маршал Восточной Четверти, Капитан Гвардии Дола! Эпплджек широко распахнула глаза. Широко шагая, появился Аштейл. На нем было золотое ожерелье и круглая изумрудная брошь. Окружавшие их пони, включая и Шилд Мэйден, опустились в глубоком поклоне. — Кланяйтесь! — прошипела серая земнопони. Рэрити, Рэйнбоу Дэш и наконец Эпплджек опустились на передние колени. Чекборд снова ударил передними копытами об пол; пони поднялись на копыта. Советник перешел на другую сторону тронного зала. Снова протрубил рог, на сей раз слева. И в третий раз ударил Чекборд копытами в пол: — Приветствуем тебя, Хаммер Хуф, сын Шторм Чейзера, Лорд и Король Златодола! Все присутствующие, включая Аштейла, поклонились снова. По деревянному настилу протопали тяжелые шаги. Не в силах совладать со своим любопытством, Эпплджек и Рэйнбоу Дэш подняли головы, и Рэрити бросила на них раздраженный взгляд. В поле зрения медленно показался огромный темно-красный жеребец. Он был на несколько голов выше эквестрийских пони – примерно того же роста, что и принцесса Луна, или даже немного выше. Он был могучего телосложения, под шкурой на всех его четырех ногах, вдоль боков и на мощной груди бугрились мышцы. На шее у него был золотой герб, украшенный огромным рубином. У него была слегка растрепанная грива грязно-желтого цвета и такая же светлая борода. Глаза у него были голубыми и пронзительными, ужасными по своей глубине. Он подошел к трону, поставил одно копыто перед другим… Перед глазами предстало все его тело, и Эпплджек была поражена. У Хаммер Хуфа не было правого переднего копыта. По сути, у него отсутствовал добрый кусок правой передней голени. На ее месте там, где должно быть копыто, находилась толстая искусственная нога из слоновой кости, покрытой золотой филигранью. Присмотревшись повнимательнее, оранжевая земнопони увидела, что Лорд Дола едва заметно прихрамывает при ходьбе. — Копыто ему откусила комага, когда он был еще жеребенком, — прошептала Шилд Мэйден, видя, куда смотрит подруга. — Но это никогда ему не мешало. — Она наклонилась поближе. — Я сражалась вместе с ним и видела, как он одним-единственным ударом этого копыта раскроил комаге череп. Хаммер Хуф остановился перед троном. Чекборд в четвертый раз ударил передними копытами об пол, и все поднялись на ноги. Аштейл вышел вперед и остановился перед лордом Дола. Склонил голову: — Милорд Хаммер Хуф. Хаммер Хуф мгновение пожевал губами. — Принц Аштейл, — сказал он глубоким и сильным голосом. — Ты почтил суд своим присутствием. — Это честь для меня, Милорд, — ответил Аштейл. Огромный жеребец кивнул. Он подошел к трону, развернулся и медленно воссел на него, поставив передние копыта на специальное возвышение. — Заседание Древесного Суда объявляется открытым! — резко произнес он. Аштейл занял кресло справа от трона. Чекборд подбежал к трону и поклонился. — Милорд Хаммер Хуф, первое прошение этого вечера является делом чрезвычайной важности. В нашей стране появились три пони из Эквестрии. Они просят разрешения пересечь остаток Златодола. Их прошение поддерживает лейтенант Шилд Мэйден. Глаза Хаммер Хуфа сузились: — Позвольте им приблизиться к трону. Почувствовав легкий толчок от Шилд Мэйден, Эпплджек выбежала на темно-красный ковер, который отмечал собой прямой путь к трону. За ней последовали Рэйнбоу Дэш и Рэрити, и им вослед раздался шепот; в воздухе отчетливо прозвучали слова «пегас» и «единорог». — Тишина, — сказал Хаммер Хуф. Он говорил негромко, но голос его был подобен раскату грома; все разговоры моментально прекратились. Три путешественницы остановились перед троном. Поклонившись, Рэрити бросила взгляд на подруг, и те последовали ее примеру. Поднявшись на копыта, они позволили Лорду Дола с минуту внимательно их рассмотреть. Каждая из них чувствовала, что он смотрит прямо им в сердца, снимая все наносное, глядя в самую душу. Была ли это магия? Или просто сила его духа? — Как ваши имена? — спросил он наконец. — Я…. — запинаясь, пролепетала Эпплджек и сгребла с головы шляпу. — Я-я Эпплджек, милорд, сын… эм, дочь… в общем, я со «Сладкого яблока», это ферма, рядышком с Понивиллем, в Эквестрии. Это вот Рэйнбоу Дэш, — кивнула она в сторону пегаски, — а это Рэрити, — еще один кивок в сторону единорожки, — и обе они тоже из Понивилля. Это аккурат по ту сторону от Хребта Дракен. — Что привело вас в Златодол? — тот же самый вопрос задавал им Аштейл, но голос, вопрошавший их сейчас, грохотал подобно могучему грому. — Сэр, с одной из наших подруг, единорожкой по имени Твайлайт Спаркл, стряслось ужасное несчастье, и она слегла с болезнью под названием роговая гниль. Она очень больна и может умереть, когда с тех пор минует две недели. Единственное, что может ее вовремя исцелить, – это цветок благоцвет, и растет он только в Горбатых горах. — Я знаю о благоцвете, — сказал Хаммер Хуф. Он несколько раз моргнул. — Ты сказала, у твоей подруги есть две недели. Когда вы начали свое путешествие? — Пять дней тому назад, милорд, — ответила Эпплджек. Хаммер Хуф наморщил лоб, и она моментально поняла, что сказала что-то не то. — Отсюда до западной границы Златодола более двух дней быстрого галопа, а Горбатые горы еще дальше. Вам не хватит времени на то, чтобы раздобыть цветок и вернуться. — Ох… ну, милорд, нам не след беспокоиться о том, чтоб вернуться вместе с цветком, — сказала оранжевая земнопони. Она подошла к Рэрити, открыла одну из ее белых седельных сумок и принялась в ней копаться. Бутылки в ней не оказалось. Пони подняла глаза, широко ухмыльнулась. — Эм, минутку, милорд, — сказала она. Судя по виду Хаммер Хуфа, он был не удивлен. Она порылась в другой сумке и наконец-то нашла то, что искала. — У нашей подруги есть дракон – ну, он кто-то навроде секретаря, да домашнего любимца, да младшего братишки, все это вместе, – так или иначе, но у него волшебный огонь, которым он может в мгновение ока отправлять письма или мелкие штуковины. Он дал нам немного этого огня. — Она подняла бутылку с драконьим огнем, который все так же вихрем завивался внутри, пылая фиолетовым и зеленым. — Все, что нам надобно, – просто сжечь благоцвет в этом огне, и цветок отправится к нему. Губы Лорда Дола сжались в узкую линию. — Можете ли вы продемонстрировать этот огонь и его возможности? — Эм… — пробормотала Эпплджек, — нет, милорд, это все, что у нас есть, и мы не можем тратить его задарма. — В таком случае вы не можете доказать, что он действует так, как ты говоришь, — сказал Хаммер Хуф. — Фактически все в вашей истории не доказуемо. — Пожалуйста, милорд, — произнесла Эпплджек, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком умоляюще. — Наша подруга и впрямь в опасности. Я знаю, вы беспокоитесь… из-за нас, но мы токмо хотим ей помочь. Вы должны нам поверить. Хаммер Хуф поднес настоящее переднее копыто к подбородку, аккуратно почесал им бороду и поставил его обратно. — Пребывание эквестрийских пони на наших землях без разрешения запрещено, — сказал он. — Я слыхала об этом, милорд, — ответила Эпплджек. — Поверьте мне, если б мы знали, то сперва послали б весточку. Но мы так торопились, что у нас не было времени что-то разузнать о вашем королевстве. — Она осторожно улыбнулась, надеясь, что в ее улыбке была мольба. Хаммер Хуф вновь надолго погрузился в молчание. Наконец он кивнул: — Очень хорошо. Ты можешь пересечь мое королевство дважды, дальше на запад и на обратном пути. Эпплджек ахнула и просияла широкой – от уха до уха – улыбкой. — Фу-ты ну-ты! Очень здорово с вашей стороны, милорд! Вы не представляете, что это для нас значит! — Она снова надела шляпу. — Мы тотчас же и уйдем! Вам не придется устраивать нас на ночь и все такое! Так что не беспокойтесь насчет… — Мое королевство можешь пересечь ты, земная пони, — сказал лорд Дола. — Ты, и только ты. Эпплджек несколько раз с усилием моргнула: — Что? — Твоих друзей конвоируют обратно к Хребту Дракен, — сказал Хаммер Хуф. — На эту ночь вы все можете остановиться в Сенхольме, а дальше ваши пути разойдутся. — Что?! — прорычала Рэйнбоу Дэш. — Вы не можете так поступить! — Присутствие пегасов и единорогов в Златодоле запрещено, — жестко сказал Хаммер Хуф. — Таков закон, и я буду придерживаться его. — В пегасах и единорогах нет ничего дурного, а уж коли их по одной штуке, так и подавно! — сказала Эпплджек. — Да чем они могут навредить? Зачем запрещать им проход сейчас, когда они уже так далеко забрались? — Потому что с этого все всегда и начинается, — прогрохотал темно-красный жеребец. — Сперва один, затем двое, затем дюжина, и вскоре все они здесь, а Златодол, который мы знаем, – Златодол, который я поклялся беречь и защищать, – пропал навеки. Пребывание здесь пегаса и единорога запрещено в любом качестве. Урон, который они уже нанесли, не поддается подсчету… — Прошу прощения! — сказала Рэрити, выступая вперед и гордо поднимая голову. — Мне надоело, что обо мне говорят, словно о какой-то вещи! Я пони, и со мной нужно обращаться с должным уважением! — Да! — выкрикнула Рэйнбоу Дэш, взмахом крыльев поднимаясь в воздух. — Мы такие же пони, как и вы! Что с нами не так? Почему вы относитесь к нам как к уродам? Хаммер Хуф с мгновение пристально смотрел на них. — Потому что вы не просто пони, — произнес он. — Вы больше, чем пони. Вы – сверхпони. Ваши крылья, ваша магия – они позволяют вам делать то, что неподвластно земным пони. Вы можете делать все, что делаем мы, но мы не можем всего, что вы можете. В этом королевстве все пони, от мала до велика, делят все тягости поровну. Но если среди нас будут пони вашего рода, равенства не достичь никогда. — Милорд… — начал Аштейл. — Принц Аштейл, я не просил твоего совета! — отрезал Хаммер Хуф. Аштейл отвел взгляд, его уши поникли. — Пускай для вас они плохие да чуждые, но они мои друзья, и мы отлично ладим! — огрызнулась Эпплджек. — И никуда я без них не пойду! — Ты пойдешь дальше одна или вообще никуда не пойдешь! — громыхнул Хаммер Хуф, ударив искусственным копытом по каменному помосту. — Таково мое окончательное решение! Аудиенция за… — Милорд! — донесся из-за деревьев голос. Звучал он, по-видимому, издалека. — Милорд! — теперь кричавший был ближе. Среди собравшихся пони Дола пронесся шепоток. Двое стражей у трона выступили вперед, отодвинув эквестриек в сторону; они ощетинились пиками. Сквозь толпу пони проталкивался серый земнопони с красной гривой и кьютимаркой в виде ястреба. Стражи скрестили пики и преградили ему путь. — Пожалуйста! — вскричал незнакомец. — Пожалуйста, мне нужно видеть лорда Хаммер Хуфа! — Тишина! — рявкнул Хаммер Хуф, и в зале снова стало тихо. — Пусть он приблизится. — Стражи выпрямили свои пики, и серый земнопони сделал шаг вперед. Эпплджек видела, что он весь дрожит. — Как твое имя, пони Дола? — Игл Войс! — внезапно выкрикнул Аштейл. При виде принца пони широко распахнул глаза: — Мой капитан! Я не знал, что вы прибыли! — Так, выходит, ты Игл Войс? — сказал Хаммер Хуф. — Из Восточной Четверти? — Да, милорд! — слабо произнес Игл Войс. Он поклонился и едва не упал. — Я… я был в сумеречном патруле, когда Гастеон – это, видите ли, мой орел, – он прилетел и сообщил мне об огромном стаде комаг. Я не поверил ему, но он настаивал, так что я пошел за ним… — красные глаза Игл Войса широко распахнулись. — Милорд, приближается огромное стадо комаг! Я видел их на горизонте, сплошная серая стена, по крайней мере пятьдесят голов! Они направляются прямиком на Сенхольм! Они будут здесь утром! Зал наполнил панический шепот. — Тишина! — еще раз выкрикнул Хаммер Хуф. — Уверен ли ты в этом? — Клянусь именем моего отца, милорд! — сказал Игл Войс. — Я побежал… я бежал всю дорогу… — Из Восточной Четверти? Весь этот вечер? — сказал Хаммер Хуф. Выражение его лица смягчилось. — Советник Чекборд, предоставьте этому жеребцу теплую ванну и немного овса. — Да, милорд, — кивнул Чекборд. — Благодарю тебя, славный Игл Войс, — сказал Хаммер Хуф. — Возможно, ты спас нас всех. — Да… это честь для меня, милорд, — ответил Игл Войс. К нему подошел Чекборд, и оба они развернулись и направились прочь. — Заседание откладывается ввиду чрезвычайного положения! — провозгласил Хаммер Хуф голосом, который заполнил собою весь тронный зал. — Все присутствующие пони должны подготовиться к завтрашней битве! — Он повернулся к Аштейлу. — Безусловно, это большая удача, что ты и твоя Восточная Гвардия с нами, принц Аштейл. Теперь силы будут более-менее равны. Аштейл кивнул. — Такое количество комаг… они могут вскарабкаться одна на другую. — На его лице проступил ужас. — Могут взобраться по фундаменту! — Значит, мы должны перехватить их, пока им не представилась такая возможность! — рявкнул Хаммер Хуф. Он поднялся с трона, и Аштейл встал рядом с ним. — Капитан Брайт Тан, этим вечером ты и принц Аштейл будете заседать со мной в совете, — обратился он к белому капитану Королевской Гвардии, стоявшему в первом ряду. — Мы должны хорошо все спланировать, если хотим выжить… если хотим, чтобы поля были залиты золотым, а не красным. — В сопровождении Аштейла он спустился с помоста и повернул налево. — Мы должны быть готовы убить больше комаг, чем когда-либо… — Вы ошибаетесь! Хаммер Хуф остолбенел. Толпа умолкла. Лорд Дола медленно развернулся, его голубые глаза пылали яростью. Эпплджек осталась стоять на месте, в ее зеленых глазах было не меньшее напряжение. — Что? — прорычал Хаммер Хуф. Эпплджек была напугана его злостью, но переборола свой страх. — Вы ошибаетесь насчет комаг! И, думается, вам ни к чему их убивать! Хаммер Хуф двинулся к ней, тяжело стуча копытами, как молотом по железу. — Эквестрийская пони, — прорычал он, — мы сражались с комагами с самого основания Златодола. Столетие за столетием они разоряли нашу землю, проливали нашу кровь, а мы в ответ проливали их. И ты смеешь говорить, что мы ошибаемся на их счет? Эпплджек снова сглотнула. — Да, потому что так оно и есть! Прост вы слишком упрямые, чтоб это признать! И я вас не виню – вы и правда сильно пострадали, пытаясь с ними сражаться! Но не думаю, что это необходимо! — Комаги – кровожадные чудовища! Вы и представить себе не можете, какую цену мы за это платим! Каждый из присутствующих в этом зале пони потерял что-то – или кого-то – из-за комаг! — Они не чудовища! Это животные! — выкрикнула оранжевая земнопони. — Я знаю, что вы чувствуете! Знаю! Потому что до того, как оказаться здесь, я примерно то же думала о всех вас! — Она ласковым взглядом окинула пони Дола, стоявших среди деревьев. — Когда я впервые услыхала о Златодоле, то решила, что вы варвары. Я думала, что у вас нет никакой цивилизации. Я пришла сюда, увидала, как тут пусто, и подумала, что вы все – просто дикие животные. Я ошиблась. Вы не такие, как эквестрийские пони, но это не делает вас варварами. Вы просто другие. Сейчас я это понимаю. И понимаю, что другой – не значит плохой. Он просто… другой. — Она снова повернулась к Хаммер Хуфу. — Комаги – они тоже другие. Совсем другие. Но это не значит, что они плохие. И что они заслуживают забоя, если вы ничего с ними не можете поделать. Хаммер Хуф с шипением выпустил воздух из-за стиснутых зубов. — У меня нет на это времени! — рявкнул он. Он развернулся вокруг своей оси. — Держи свой вздор при себе! Я должен… — Предлагаю вам пари! Во второй раз Хаммер Хуф остановился, как вкопанный. Во второй раз медленно развернулся. У стоявшей в толпе Шилд Мэйден перехватило дыхание. — Пари? — повторил лорд Златодола. Эпплджек кивнула. — Аштейл рассказал мне о том, как вы здесь пари заключаете… как пользуетесь ими в обмене. Вот и предлагаю вам одно прям сейчас. Держу пари, что не позволю комагам разрушить Сенхольм, и ни одна из них при этом не пострадает! Хаммер Хуф сощурился. Он мгновение пожевал губами. — Я не стану рисковать безопасностью Гвардии Дола ради такого безрассудства. — Вам и не придется никем рисковать. Я все сделаю одна, — ответила Эпплджек. — Ведь именно это вы и предпочтете? Хаммер Хуф фыркнул: — Одна, значит. — Не одна! — крикнула Рэйнбоу Дэш, подбегая к Эпплджек. — С ней буду я! — И я! — выкрикнула Рэрити. — Что бы ни случилось! — Она встала по другую сторону от подруги. — В таком случае, трое, — сказал Хаммер Хуф. — И только? — Да, — кивнула Эпплджек. — И все пони Сенхольма будут стоять в полной готовности, вооруженные и в доспехах, готовые атаковать комаг, когда вы потерпите неудачу? — Звучит справедливо, — сказала Эпплджек. — Милорд, — добавила она. Хаммер Хуф кивнул. — И на что же ты ставишь? Оранжевая земнопони глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Коли я права, то вы позволите пересечь остаток Златодола – да не только мне, но всем троим! — А если ты ошибаешься? Эпплджек поморщилась: — Коли ошибаюсь, и мы выживем, то вам не придется даже сопровождать нас до Хребта Дракен. Не хочу, чтоб вы посылали Гвардию Дола с таким поручением, когда вокруг шастают комаги. Так вот, пока они бегут, можете засадить нас под замок прям здесь, в Сенхольме! Рэрити ахнула, Рэйнбоу Дэш отскочила назад. — Решено! — выкрикнул Хаммер Хуф, ударив по полу своим копытом из слоновой кости. — Если подсчеты Игл Войса верны, комаги будут здесь примерно в час рассвета. Полагаю, вам троим нужно подготовиться. — Он отвернулся. Аштейл посмотрел на Эпплджек взглядом, в котором было поровну боли и изумления, после чего последовал за своим отцом и Брайт Таном в дверной проем слева от тронного зала. Как только их лорд удалился, пони Дола тут же принялись болтать, их голоса моментально достигли максимальной громкости. Эпплджек осталась там же, где стояла. У нее возникло чувство, словно она вросла корнями в землю. Никогда прежде не ощущала она такой решимости, такой силы и твердости. — Эпплджек, — мягко сказала Рэрити, — дорогая… Не хочу критиковать тебя… у тебя, как правило, случаются блестящие озарения в том, что касается деревенских дел… но, кажется, это не очень хорошая идея. Оранжевая земнопони повернулась к подругам и улыбнулась: — Не волнуйтесь, девчонки. У меня есть план.