Вы заслуживаете того, чтобы жить

~ Missing you - All Time Low ~ Наконец-то, мой рабочий день только что закончился. Я не останавливался с восьми утра. Я был полностью истощён, мои ноги и руки болели из-за того, что я сидел и писал. Я развалился на диване, пыхтя и наслаждаясь тишиной. Провёл рукой по лицу, закрыв глаза. Микроволновая печь издала звуковой сигнал, и мне пришлось встать, что было непосильно тяжело. Я вытащил из микроволновки горячую пасту и сел за стол. Только я, тишина и эти макароны с сыром. Я психолог. Почему я выбрал именно эту профессию? Чтобы помогать людям преодолеть то, что, может быть, невозможно преодолеть, но они смогут это благодаря мне и будут благодарны. Единственная проблема заключалась в том, что мне не нравится видеть, как люди страдают, а я вижу это каждый день. С утра до вечера. Я видел, как люди любого возраста падали, плакали, кричали, рвали на себе волосы… На это сложно смотреть. Сначала я не мог справиться со всем этим, я вспоминал об этом по дороге домой, это мучило меня, мне снились кошмары, и бессонные ночи преследовали меня. До того момента пока мне не пришла в голову немного странная идея, но она помогла мне пройти через всё это. Возвращаясь домой с работы, я брал свой телефон, набирал случайный номер и отправлял подбадривающее сообщение. Меня часто благодарили, что было приятно, но бывали и те, кто считал меня сумасшедшим. Как бы то ни было, возможно, некоторые получили моё сообщение незадолго до того, как чуть не совершили непоправимый проступок, и не сделали этого, потому что я поддержал их. Сегодня я пока не отправил сообщение. Я был голоден, и голод был на первом месте. Мне вспоминалась одна девушка, которая мучила себя из-за постоянных домогательств, которые испытывала в средней школе. Мне хотелось обнять её, сказать ей, что в жизни всё проходит, что нужно просто двигаться вперёд. В следующий раз, я окажу ей ту заботу, в которой она действительно нуждается, так как её родителям было всё равно. Я уже мог обнять клиентов, чтобы показать, что ещё не всё потеряно, хотя я думаю, что психолог не имеет права так поступать. Неважно. Мой телефон застрял в сумке, защитное стекло немного треснуло, когда я его взял. Я обдумывал номера, которые собирался записать, а затем набирал их. Неизвестному номеру: Здравствуйте, вы, должно быть, задаетесь вопросом: «Кто этот странный тип, который пишет мне?! Я не знаю его». Нет, мы незнакомы. Моя личность не имеет значения. Я просто хотел напомнить вам, что вы замечательный человек. Я уверен, что ваша улыбка великолепна, так что улыбайтесь. Улыбайтесь, будьте счастливы, жизнь только этого и ждёт от вас. Держите голову высоко поднятой, будьте уверены в себе. ~ Electric Century - Let you get away ~ От неизвестного номера: — Спасибо, большое спасибо, мне это было очень нужно прямо сейчас. Ваша личность важна для меня больше, чем вы думаете. Прошло довольно много времени с тех пор, как я искренне не улыбался. Я хотел бы знать имя того, кто это сделал. — О, обычно меня благодарят и больше ни о чём не просят. Вы можете называть меня Фрэнком. Если вас что-то беспокоит, не стесняйтесь, я здесь, мне приятно разговаривать с людьми. — Я Джерард. Буду рад поговорить с вами позже. — Я был бы только рад вернуть вам улыбку ещё раз. — Знаете, Фрэнк, если бы все люди были такими, как вы, земля была бы намного лучше. Это был первый раз, когда мне сделали подобный комплимент. Немного поколебавшись, я вздрогнул, набрав слово, которое должно было закончить наш разговор: — Благодарю. Я выключил телефон. Засыпая с улыбкой на губах, я вспоминал этого Джерарда. Когда я собирался открыть свой кабинет, я увидел, как прибежал мой секретарь. В руках у него была куча бумаг. — Доктор! Она сделала это. Доктор! У меня есть для вас новость… — Давайте, Рэй, — ответил я, взяв несколько его листов, чтобы ему было полегче. — Девочка-подросток, которая приходила каждую среду… она покончила с собой этой ночью. Вещи, что я держал, почти выпали у меня из рук. Я положил бумаги на стол Рэя, поблагодарил его и ушёл, запершись в своём кабинете. Мне нравилась эта малышка. Иногда она отклонялась от темы и рассказывала анекдоты. Она говорила мне, что она думает о мире и людях. Ей не следовало этого делать. Это ни к чему не приводит, она была слишком молода, чтобы уйти. Она ещё не попробовала вкус жизни. Я вытер слёзы, скатившиеся по щекам, и попытался взять себя в руки. Менее чем через десять минут у меня будет первый пациент. Я рылся в своих вещах, разыскивая его досье. Альфонс Имберт. Генерал, вернувшийся с войны. Он был одним из самых трудных. Он в подробностях рассказывал мне о том, что произошло на фронте. Я еле сдерживался, чтобы меня не вырвало в мусорное ведро. Но я был рядом, чтобы помочь ему, и я не подведу его. Я больше не хотел, чтобы кто-то, с кем я работал, ушёл с мыслью покончить с собой. Кто-то постучал в дверь и вошёл. Это был Альфонс. Высокий, мускулистый, с густо растущей бородой на квадратной челюсти. Для сорокалетнего мужчины он выглядел неплохо. Я пожал ему руку. От него сильно пахло Пакко Рабанне, и от этого у меня защипало глаза. Он сел в кресло напротив меня. Я пролистал свой блокнот и начал. — В последний раз, Мистер Имберт… — Я больше не думаю о той войне, которую пережил, доктор, — оборвал он меня. — Я просто боюсь, что не успею пожить правильно, до того момента, когда пробъёт мой час. — То есть?! — Я собираюсь объехать весь мир. Я заберу наследство моего дедушки и отправлюсь в путешествие. Я просто хотел попрощаться с вами и поблагодарить вас за помощь. Он достал свою чековую книжку и взял ручку. Наклонился над листком, затем протянул его мне. Мы пожали друг другу руки в последний раз. 500 долларов. Это было слишком много для двухминутного сеанса! Я не успел его догнать, как его машина вылетела на улицу. Джерард: — Доброе утро! Когда у вас будет время поговорить со мной??? ~ Pierce The Veil - Floral and Fading ~ На крыльцо у двери девочки-подростка я положил цветы. Красные розы. Я думаю, что красный цвет вселяет надежду, это цвет, который заставляет вас двигаться вперёд. Какое-то время я наблюдал за ухоженным садом, хорошо подстриженной зелёной травой, яблоней, растущей посередине, и одним стулом в стороне. Он был деревянный, грозившийся в любой момент сломаться, одетый в мох и опавшие листья. Она должна была сидеть там и читать книгу, смысл которой она была единственной, кто понимал. На подъездной дорожке не было машин, в доме тоже никого не было. Мне казалось, что этот стул смотрит на меня, это немного странно… Мой мобильный телефон завибрировал в заднем кармане моих джинсов, и в воздухе зазвучала песня Нирваны. Мне звонил Джерард. Я поднял трубку. — Алло, Фрэнк? Его голос пронзил моё сердце, как будто битое стекло попало внутрь. Он был красив, хорошо выраженный, и в нём чувствовалась нотка грусти. — Да, — ответил я. — С вами всё в порядке? — Не совсем… у вас голос доктора. — Э-э, да. — я услышал его смех и не мог не улыбнуться. — Никто не может заставить меня смеяться, даже чуть-чуть. Почему вы, Фрэнк? Я вас даже не знаю. — Джерард… я не имею ни малейшего понятия. Что у вас случилось? Повисла тишина. Фрэнку показалось, что парень повесил трубку, однако он ответил. — Я всё время впадаю в депрессию. С подросткового возраста я подвергался буллингу. — Фрэнк не мог не бросить взгляд на стул, вспомнив девочку-подростка. — Я предпринял попытку суицида, если это можно назвать попыткой… я просто повесил верёвку и просидел на своей кровати два часа, наблюдая за ней, пока моя мама не пришла. Хотите, чтобы я вам сказал? У меня нет мужества. У меня никогда не хватало смелости столкнуться с чем-то. Я принимаю таблетки, но они не помогают. Затем… Фрэнк сел на стул и закрыл глаза. Дуновение ветра в лицо, шум качающихся ветвей яблони. — …мой брат уехал неделю назад. Он сбежал, ему надоели я и мои родители. Мы не жили с ними, но он вдруг уехал из дома, возложив вину на нас. Я думаю, что он сейчас в другой стране или в Лос-Анджелесе. Вам не нужно говорить, я бы предпочёл, чтобы вы просто слушали. — Я слушаю вас, Джерард. Пожалуйста, не наделайте глупостей. — Я думал об этом, когда вы отправили мне сообщение. — Вы всё ещё думаете об этом? — Не знаю… расскажите мне о себе. Фрэнку было жаль Джерарда. Он сказал себе, что собирается ему помочь, потому что у него это не получилось с девушкой-подростком. Он больше не хотел, чтобы кто-то, с кем он разговаривал, умер. Он предпочёл бы, чтобы они отправились путешествовать по миру, как Альфонс. — Я психолог. Мне нравится помогать людям, дарить им улыбку. И я сижу в саду, который не принадлежит мне, но принадлежит одной из моих пациенток, которая покончила с собой. Это бесполезно… это ничего не решает, жизнь решает всё, потому что мы боремся. — Я слабак, Фрэнк. Может быть, завтра я бы ушёл. — Пожалуйста, не говорите так. — Мне нужно идти, у меня назначена встреча. Джерард повесил трубку. Это был первый раз в его жизни, когда кто-то заинтересовался в нём, когда кто-то не хотел, чтобы он уходил. ~ Falling In Reverse - Keep Holding On ~ Ещё один день подходит к концу. Я думал только о Джерарде, он преследовал меня, и это сводило меня с ума. Я искал информацию о его номере и обнаружил, что его зовут Джерард Уэй. Это ничего не говорило, я не думаю, что когда-либо знал его. Я представлял себе, каким он должен быть, но воображение рисовало его размытым, и я не мог ясно представить себе его лицо в своём сознании. Мне казалось, что он моложе меня, довольно высокий, с грустным взглядом и ниспадающими на лицо светлыми волосами. У него была работа или он учился? У меня было огромное желание встретиться с ним, поговорить, убедить. Всё, чего я ждал, это напомнить ему, что я хочу услышать его голос и заставить его улыбнуться. Я умыл лицо, задерживая дыхание. Я плохо себя чувствовал, у меня была лихорадка, и моё тело казалось слабым. Мне всё равно нужно было идти на работу, я должен был помочь людям вернуться на правильный путь. Я включил свой мобильник впервые со вчерашнего дня и был поражён тем, что ничего не получил. Никаких благодарностей за утешительное сообщение, они, должно быть, приняли меня за сумасшедшего. Я закинул сумку на одно плечо и вышел из своей квартиры, направляясь к главной улице города, куда меня снова и снова толкали. Солнце стояло над зданиями, проплывали несколько облаков, и запах чуррос, который продавал пожилой джентльмен, достиг моих ноздрей. День должен был начаться хорошо. Я пришёл раньше времени, приготовил свой кабинет, пока зал ожидания заполнялся, поздоровался со своими коллегами и принял первого клиента. Молодой мальчик с синдромом Гила де ла Туретта. — Это утро прошло довольно хорошо, — говорю я Рэю. — Да, можно сказать и так. Погода хорошая, думаю, я пойду пообедаю в кафе, вы придете? — С радостью. Кафе было местом, где мы собирались поесть, когда был хороший день, и когда у нас было время пойти туда. Он был в нескольких кварталах отсюда, там, где всё двигалось, в центре города, куда люди приходили за покупками, чтобы провести свободное время. Я ел ту же еду, что и обычно, панини с карри и колой. Мы устроились в сторонке у окна. Я наблюдал за людьми, которые приходили и уходили. Я видел нескольких моих бывших клиентов, которые выглядели хорошо. Рэй хрустнул своим бутербродом и спросил меня с набитым ртом. — Как дела, кроме работы? — Я ничего особенного не делаю. Иногда встречаюсь со своими родителями, смотрю сериалы каждую ночь, потому что моя жизнь скучная, и я всё ещё одинок. — У тебя нет друзей? — Э-э… да, но… на самом деле, не совсем. Я провёл рукой по волосам, смущённый вопросом. У меня были друзья, но они гуляли, не приглашая меня, и если я их попрошу, мне будет очень скучно. В прошлом году они привезли меня на вечеринку, где ко мне подкатывала довольно вульгарная девушка и теперь я ненавижу вечеринки. — Я вижу, — сказал Рэй, выпрямляясь. — А ты? — Я встретил девушку, хотя я даже не знаю её имени… но она очень милая, у нас одинаковые музыкальные вкусы и всё такое. — Для тебя это круто. Тебе не с кем будет меня познакомить? Он рассмеялся и задумался. — Понятия не имею, — ответил он, — я попрошу её пойти в ресторан с её подругой, а ты пококетничаешь, пока я с ней болтаю… ах! Её зовут Мари! Я напишу ей сегодня вечером. Ты выглядишь, как человек кроманьонец, когда сидишь в своей квартире, смотря Stranger Things. Это меня беспокоит, я думаю, что с этого момента я буду твоим частным психологом. Я улыбаюсь ему, не поворачивая головы. Я заканчивал свой панини, когда Рэй начал другой разговор. — Ты всё ещё пишешь свои сообщения?! — Конечно, иначе я не смогу переварить всё то, что говорят мне мои пациенты. — Полагаю, это должно быть тяжело. — Да. Я начал общаться с одним из них. Он поблагодарил меня больше других. — О, как его зовут? — Джерард Уэй. Рэй чуть не выплюнул свою еду. Он нахмурился. — Я знаю его брата, — сказал он. Меня парализовало на месте. Мне казалось невозможным, чтобы я имел связь с этим Джерардом, сам того не зная. — Ты знаешь, куда он делся? — Зачем тебе это знать? Это не твоё дело, Фрэнк. — Джерард в депрессии из-за этого! — Майки уехал по нескольким причинам, ты можешь слушать, как он рассказывает, что у него на сердце. Но не лезь в его жизнь… — Ты… ты думаешь, что я хочу это сделать?! — Да нет! Просто не причиняй ему боль, опять же, он пережил немало. Не питай к нему ложных надежд. — Я не понимаю. — Джерард такой же, как ты, он слишком привязан к людям, не отпускай его, как я не знаю кто, он способен на глупости. — Это я знаю. — Тогда будь осторожен, пожалуйста. ~ Palaye Royale - Death Is A Party, Invite All Your Friends ~ В тот момент, когда я собирал свои вещи, чтобы покинуть кабинет, Рэй вернулся в мой кабинет и сказал мне: — У вас есть новый клиент, его зовут Артур Уэй, завтра он приедет в тринадцать часов. — Ладно, не беспокойтесь. На самом деле, была одна большая проблема, я должен был быть свободен в это время, я хотел пойти на похороны Тейлор. Но я должен был принять этого Артура, потому что это был мой долг как психолога. Я вспомнил о Джерарде, который ничего не прислал мне сегодня и даже не ответил на мои «привет, ты в порядке?», которые я отправил три раза. Я не должен был забивать себе голову этим, он мог бы быть занят, как и все остальные, или же… Я вздрогнул от этой внезапной мысли. Нет, я совершенно не хотел, чтобы этот человек сделал это. Или тогда я просто был рядом, чтобы выслушать его проблемы, и он хотел забыть обо мне сейчас, возможно, я больше не существовал для него. Я провёл руками по лицу, испытывая облегчение от того, что этот день наконец-то подошёл к концу. Эта работа меня действительно утомляла, но я должен был продержаться до конца. Я был одним из самых авторитетных психологов в городе. Он смотрел на эту красную розу, купленную для Тейлор, которую я положу на её могилу позже и которая сейчас лежала на моём столе. Его зелёные глаза были проницательными, от них у меня по спине пробежал холодок, он почти не разговаривал, просто поздоровался, когда пожал мне руку. — Артур Уэй… верно? — Да, — тихо ответил он. — Для кого она, эта роза? — Для покойника. Он сглотнул и уставился на меня. Моё сердце ускорилось, я не мог оторвать своего взгляда от него. Он откинул прядь своих приглаженных чёрных волос и перестал пялиться на меня. Он принялся осматривать комнату. Я позволил ему это сделать, а затем он начал рассказывать о своих проблемах. — У меня бессонница, — начал он. — Я думаю, думаю, думаю. Потом, когда я перестаю думать, уже три часа ночи! Странно, правда? Я не знаю точно, зачем я пришёл сюда. Может быть, чтобы узнать, как вы выглядите… — Как я выгляжу? — Да, но вы поймёте позже. Этот парень всё равно меня немного напугал. Но его голос, он что-то напоминал мне, но я не мог понять, что именно. Он возился с застёжкой-молнией своей кожаной куртки, которую надел поверх футболки с изображением Нирваны. Я улыбнулся, эта была группа моего пубертата. Я помню, как взял свою гитару во время пляжного отдыха и играл Come As You Are. На следующий день я оказался в постели незнакомки. — Почему вы улыбаетесь? — спросил меня Артур. — Я очень люблю Нирвану. — Я тоже. Он покраснел, я внезапно почувствовал, что он стал немного менее напуган благодаря Курту Кобейну. — О чём вы думаете вечером? — спросил я его. — Обо всём. О моей жизни. О моём прошлом, о моём будущем. Я ничего не делаю в своей жизни, я позволяю ей течь и смотрю на эту чёрную реку, проходящую между городами, и в конце концов она впадает в море. — Что за города? — Счастье, семья, друзья, мир. Я прохожу мимо них, не обращая на них внимания, я просто проезжаю мимо, я всего лишь пассажир. — А море? — Наш самый большой друг, тот, в объятиях которого все люди когда-нибудь найдут убежище… смерть, доктор, это смерть. Я постепенно погружаюсь в это. Делать нечего. Она тащит меня к себе. Я всё пробую! Смеяться, встречаться с людьми, жить! Но она возвращает меня к реальности, и я всего лишь пешка, которой суждено раскачиваться на её костях. Я не знал, что сказать по этому поводу. Он пригвоздил меня к месту. Он был очарован смертью, это чувствовалось, это было хорошо видно. Смерть была тем, что мешало ему спать. С одной стороны, он хотел бы умереть, но с другой — боялся этого. Всё это было из-за какой-то травмы. — До свидания. — П-простите?! — Мне нужно идти, в любом случае спасибо, мне нужно было, чтобы вы это знали. — Почему именно я? — Потому что вы меня знаете, Фрэнк. На этом он положил банкноты на мой стол, оставив меня с открытым ртом и с размышлениями о том, что только что произошло. Определённо, последние дни были более насыщенными, чем обычно. ~ Johnny Cash - Hurt ~ Моё тело было моим дневником, я запечатлел в нем основные моменты своего существования, чтобы не забыть их. Я был покрыт татуировками с головы до ног. Да, на ногах тоже. Но мне приходилось прятать их под рубашками для своей работы. Пациенты могут испугаться или спросить меня, что я имел в виду. Иногда они с удивлением смотрели на мои татуированные руки, а затем возобновляли свои истории. Я наблюдал за ними, улыбаясь, вспоминая свою первую любовь, которую я символизировал с заколотым сердцем. Она была темноволосой, её длинные волосы гладили мой затылок. Её кожа была молочной, а аромат — карамельным. Нет, это была не моя первая любовь. Это была подруга девушки, с которой познакомился Рэй. Теперь она лежала обнажённой рядом со мной и погружённой в глубокий сон. Мы провели ночь вместе, и я уже не мог вспомнить, как её зовут. Клише. Я встал, схватил свою одежду, разбросанную там и сям по комнате, и молча ушёл. Опять клише. Мне не нравилось на следующее утро сталкиваться с вечерним приключением. Они выглядели разочарованными, когда замечали, что я не приготовил им завтрак. Я вышел из её квартиры, свежий воздух ударил мне в лицо. Мягкое солнце освещало мою кожу. Я улыбнулся. Грядёт хороший день. Суббота, ничего особенного, на самом деле. Я решил добраться до своей квартиры пешком. Я разблокировал свой телефон, и первое сообщение было от Джерарда. Он спрашивал, как у меня дела. Я позвонил ему, у меня сегодня было время, я не работал. Его голос был слабым, он тяжело дышал. — Джерард? Всё в порядке? — спросил я, волнуясь. — Я едва проснулся. Но да, на этот раз, да. А вы? — Совершенно нормально. — Я солгал вам, Фрэнк. — В каком смысле? Я остановился на краю канала, пересекающего город, и немного наклонился, чтобы опереться на выступ моста, который проходил над ним. — Мой брат умер. Он ушёл, он умер. Автокатастрофа, именно тогда, когда он собирался осуществить мечту своей жизни. Отправиться в путешествие со своими друзьями. — Мне очень жаль, но зачем вы мне солгали? И у Рэя тоже есть... — Вы рассказали обо мне Рэю Торо? — его слабый голос был теперь более агрессивным. Я вздрогнул, удивлённый такой внезапной реакцией. — У вас проблемы с Рэем? — спросил я. — Он секретарь в моей фирме. — Не совсем… он… был в отношениях с моим братом в старшей школе. Но они расстались и с тех пор больше не разговаривали. — Как давно умер ваш брат? — Скоро будет год. Это произошло в августе. Я не знал, что Рэй бисексуал, но он не слишком хорошо скрывался. Он уже рассказывал мне о парнях, которых встречал на улице, и никогда смеялся над ними, каждый раз что-то будто его останавливало. На самом деле он не знал. — Вам нравится кино? — спросил Джерард. — Да. — Мой любимый фильм — Донни Дарко. А ваш? — Семь жизней. Это великолепный фильм. Джерард…? — Да…? — Не могли бы вы описать себя, пожалуйста, я хотел бы представить вас. Видеть, но не в реальности. — Если хотите. Я закрыл глаза. Этот мужской голос успокаивал меня. Он говорил что-то негативное, но излучал хорошую энергетику, которая стоило того, чтобы его найти. — У меня тёмные волосы. Они иногда падают мне на глаза, я не лохматый, просто у меня нет времени ходить в парикмахерскую. У меня зелёные глаза, которые на солнце становятся слегка голубыми. Но я не слишком люблю солнце. Я довольно высокого роста, немного худой, но совсем не мускулистый. Когда я раскрываю правую руку, мои пальцы довольно странно раздвигаются. Я не знаю, почему я это говорю. Ещё… мои губы бледно-розовые, моя кожа слишком белая, моя мама говорит, что я вампир. Это потому, что я также одеваюсь во всё черное. Вот так. Пока он рассказывал всё это мне, у меня заболел живот, а сердце сжалось. Возможно, я не чувствовал этого со времен колледжа. Это ощущение было мне незнакомо, но одновременно так знакомо. Причиной тому был голос Джерарда. ~ Sufjan Stevens - Lonely Man Of Winter ~ Я просто думал о нём, о его чёрных волосах, а теперь его голос мне безразличен. Он заставлял меня испытывать дрожь во всём теле, особенно в нижней части живота. Мне хотелось узнать, кто такой этот Джерард, поговорить с ним в лицо. Наши беседы были короткими, мы мало разговаривали, но у меня было ощущение, что мы с ним связаны. Что мы созданы для того, чтобы встретиться. Я направлялся в кабинет, собираясь спросить Рэя дополнительную информацию, но я вспомнил, что Джерард признался мне, что Рэй был парнем его покойного брата, и теперь мне стало интересно, почему он не признался мне, что тот умер. Зачем он тоже мне лгал? Джерарда я прекрасно понимал, но что-то скрывалось за всем этим. Было всего где-то полдевятого, первый клиент должен прийти в девять, Рэй был у себя, раскладывал бумаги и постукивал по клавиатуре своего компьютера. Я пожал ему руку, улыбаясь, и первое, что меня спросили, было: — Как прошла эта ночь, а? Ты спал с ней? Казалось, он был взволнован тем фактом, что я сопровождал Лору или Клару до её дома. — Да, мы занимались сексом, — ответил я ей, — но это не имеет значения, я не собираюсь с ней снова видеться, она не в моём вкусе. Вообще, я бы хотел, чтобы ты дал мне адрес Джерарда Уэя. — Серьезно? Она просто пушка, а ты думаешь об этом парне! Ты должен оставить его в покое. — Рэй, пожалуйста… — Я ничего тебе не дам, сам подумай, если он не хочет тебя видеть, то, вероятно, на то есть причина. — Ты как раз можешь сказать мне эту причину, ты был в отношениях с его братом. Он не ответил и резко встал. — Не играй со мной в психолога! — воскликнул он, сжав кулаки. — Но я просто прошу тебя рассказать мне, почему он не хочет со мной увидеться! Господи, ты такой восприимчивый! Если ты так злишься, то это потому, что ты думаешь, что я нашёл твоё слабое место или не знаю что, но ты только показал мне это. Рэй, я прекрасно понимаю, что Джерард или Майки являются причиной того, что ты так себя ведёшь. — Я тебе ничего не скажу. Никогда больше не говори мне об этих двоих, понял?! — Рэй… Он поднял свою сумку и закинул её на спину, посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовал всю его ненависть и печаль. Я был тем типом людей, который понимают эмоции других без объяснений и прочего. — И ещё, — сказал он, прежде чем пройти к выходу. — Когда мы входим в жизнь Уэев, мы становимся более заметными. С этими словами он захлопнул дверь и исчез на улице. Теперь я без секретаря сегодня. Приближался напряжённый день, и я чувствовал, что не мои клиенты будут единственным моим источником отвлечения внимания, а скорее Уэи. ~ Frank Iero And The Patience - Losing My Religion ~ Я был полным идиотом, что не додумался об этом раньше. Набрав в интернете «Джерард Уэй», я нашёл его адрес. Номер телефона совпадал с тем, который у меня был. Фотографии не было, но жил он недалеко. Я ждал последнего пациента, немного потерянного подростка, присланного его родителями, которые считали, что у него депрессия. Я выключил компьютер, записал адрес на листовке и поднялся в приёмную. Он был один со своей матерью, которая выглядела как диско-шар со своими многочисленными украшениями, рубашкой всех цветов и рыжими вьющимися волосами. У мальчика была каштановая чёлка, которая едва прикрывала его верхнюю часть бровей. Я поприветствовал их и втащил малыша в свой кабинет, положив руку ему на спину. Он удобно устроился на зелёном бархатном диване, а я остался за своим столом, готовясь, чтобы начать писать. Я всегда позволял пациенту начать первому, но на этот раз мальчик молчал. — Расскажи мне о сегодняшнем дне, — говорю я, слабо улыбаясь. — Я ходил на занятия, приходил мой учитель игры на гитаре, как и каждую среду, а потом я смотрел сериал. — Больше ничего? — Нет, как обычно, мистер Айеро. Моя мама считает, что я в депрессии, но я думаю, что это ей нужно обратиться к психологу! Вы видели, как она одевается?! Может быть, это для того, чтобы скрыть, кто она на самом деле, или я не знаю что! — Алекс, родители делают то, что считают лучшим для своих детей, но иногда они не видят, что ошибаются. Если ты думаешь, что тебе не нужен психотерапевт, мы можем нормально поговорить, обычно разговариваю со всеми своими пациентами, как с пациентами, но мы можем говорить так, как будто я твой школьный друг. — Вы слишком стар, чтобы быть школьным другом. — Тогда я буду добрым консьержем, который покупает тебе сигареты, пока ты болтаешь с мной. — Вы не выглядите как консьерж. Я поднял глаза вверх, раздражённый, но всё же улыбнулся. У этого подростка было много всего в голове, и ему просто нужно было передать свои мысли кому-то, кроме его родителей. — Что вы делали со своим учителем игры на гитаре? — спросил я его. — Мы занимались любовью в моей постели. Или он просто был влюблён. Напротив дома Джерарда Уэя стояла скамейка, на которую я сел. Это был совершенно ничем не примечательный дом с террасой. Белая, с оранжевой дверью. На окне, выходящем на улицу, был поставлен цветочный горшок. Маки. Трава в саду напротив была сухой, а к входу вела небольшая дорожка из белой гальки. Рядом с тротуаром была припаркована машина, старая модель 50-х годов, которая повидала многое. Мне было интересно, чем он занимается в жизни. Я не осмеливался звонить, предпочитая внимательно следить за тем, когда он сам выйдет. Мимо окна пронеслась тень, и мои брови поднялись. Дверная ручка опустилась, и из дома вышел молодой человек. Он казался высокого роста, с чёрными волосами, как и его одежда. Он выглядел так, как описывал себя Джерард. Мое сердце бешено колотилось. Он спустился по каменистой дорожке, открыл дверцу своей машины и завёл мотор. Он не увидел меня, а я замер, захваченный невидимой силой, пригвоздившей меня к месту. Он выглядел усталым или даже грустным, затем достал из кармана пиджака телефон и, казалось, что-то печатал на клавиатуре. У меня в штанах завибрировал телефон. Он послал мне сообщение, мне! Джерард вздохнул и вышел на улицу, оставив меня наедине с собой. Я больше не чувствовал своего тела, но думал только об одном: что Джерард очень красив, красивее, чем я себе представлял. ~ For Caspian - A Dream Of You ~ Мы разговаривали всю ночь. Когда я пошёл к нему домой, и он отправил мне сообщение с вопросом, хорошо ли у меня прошёл день, через два часа мы позвонили друг другу и до пяти утра не останавливались. Его смех был таким нежным, он казался таким чистым. Он рассказал мне о своём детстве, проведённом в загородном доме, о деревенской школе, которую посещал, живя жизнью, которой хотел бы жить любой ребенок. Он всё время проводил на улице, развлекался с животными, играл на гитаре и пел в полях. Как только он упомянул мне, что поёт, я признался ему, что тоже, в своё потерянное время. Он слегка рассмеялся и сказал мне, что с моим голосом я выгляжу так, как будто я хорошо пою. Мне бы хотелось спеть ему мои любимые песни, и чтобы он мог подпевать мне своим мелодичным голосом. Он рассказывал мне, что колледж был худшим периодом в его жизни. Как и у большинства людей. Без друзей, наедине со своими песнями и комиксами, он изображал из себя неудачника, в то время как сам восхищался своим младшим, но ещё более восхищённым братом. Тогда я рассказал ему о том, что произошло с Рэем, о его внезапном уходе. Джерард вздохнул, потом признался. — Майки не любил Рэя. Он был для него всего лишь экспериментом. Но он узнал об этом незадолго до своей смерти. У него был сильный шок. Он так любил моего брата, это было видно за много миль вокруг. До того, как Рэй впал в депрессию, мы пересекались на уроках и разговаривали во время перерывов. Он принимал антидепрессанты. Он… чуть не… ну, знаешь, когда умер Майки. Но он сказал себе, что должен жить ради него. Если бы Майки был жив, он бы убедился, что мой брат действительно любил его. — Думаешь, он его любил? — Майки любил всех, но каждого человека по-своему. Когда я солгал тебе по отношению к нему, это было потому, что у меня был не очень хороший день, мне нужно было притвориться, что он всё ещё здесь. — Я понимаю. Я также рассказал ему о своей жизни, о своем юном возрасте, о своих сердечных горестях. — Я и не знал, что тебе нравятся мужчины, — пробормотал Джерард. — Я просто люблю человека за то, какой он есть. — Я тоже. Мне было приятно с ним общаться. Я даже рассказывал ему о ненужных вещах, таких как краска в моей ванной, которую нужно было бы обновить, что от моего деда пахло уксусом, что кота моей сестры звали Локи… он делал то же самое. Когда мы разговаривали, мы не чувствовали никакого дискомфорта, мы говорили обо всём и ни о чем, это удивительно, когда мы можем так разговаривать с кем-то. Любая тема с ним становилась интересной. Хотя иногда он вспоминал то, что чувствовал в глубине души. Вся эта чернота, эта неуверенность, казалось, тянули его в пустоту. Он говорил мне, что чувствует себя наблюдателем своей собственной жизни. Мне было очень больно, но я позволил ему рассказать мне о своих проблемах и рассказал ему о своих. Не такие большие проблемы, как у него, но они всё равно были, только потому, что я психолог, не значит, что у меня тоже не бывает никаких тревог. Мне нравилось, когда он произносил моё имя, я представлял движения его губ, и это вызывало у меня дрожь. Ни за что на свете я бы не хотел, чтобы это заканчивалось. Но нам предстояло работать на следующий день, вернее, утром того же дня. Незадолго до того, как я снял трубку, я с надеждой спросил: — Не могли бы мы увидеться в эти выходные? Он ответил не сразу, на мгновение мне показалось, что он повесил трубку, но нет, его дыхание подсказало мне, что он всё ещё на другом конце провода. — Я не думаю, что ещё готов. — Почему? — Мне страшно. — Что именно? — Что я ещё больше привяжусь ко тебе, увидев тебя. — Ты привязан ко мне? — Конечно. А ты? — Да, да… Но я хочу, чтобы мы встретились. Как насчёт субботнего обеда в блинной на улице напротив порта? — Фрэнк… — Пожалуйста. — Посмотрим. Но я ничего не обещаю. — Спасибо. И я клянусь, что почувствовал, как он улыбается.