Я боюсь летать

      Здравствуйте, меня зовут Хесус Гонсалес и я алкоголик.       Ладно, преувеличиваю. Законченным алкашом в свои двадцать пять я ещё не стал. И сдаётся мне, что так и не успею им стать, ибо банально не доживу до этого момента. Слишком сильно всё изменилось за последние несколько дней, слишком.       Несколько дней назад моя жизнь была просто чудесной, а самой большой проблемой было поручение от шифу собрать фрукты к ужину. Угу, самое оно для моего пуза. Именно пуза, с самим собой можно и не кокетничать. Я толстый бородатый пьющий девственник. Это то, что напишут на моей могиле, когда меня убьют и закопают. Эх, Хесус, даже в своём пессимизме ты пытаешься быть оптимистом. О том, чтобы твой труп просто зарыли в землю, можно только мечтать. Вряд ли кто-то кроме Изабеллы или Силенсио это сделает. Интересно, поседеет ли вторая бровь у младшего при этом? Смешно, а ведь с китайского его стиль кунг-фу переводится именно как «белая бровь».       Младший брат… Я ведь действительно считаю его братом, а Изабеллу сестрой. Как считал шифу Чу… отцом. Только вот никогда вслух этого не говорил. Как-то стеснялся что ли, возможно оттого, что родных родителей позабыл. Сестра — та могла, да. Но не в лицо, а в разговорах между нами. Особенно после того, как Чу не стало. О боже, это было всего-то неделю назад, а за это время произошло столько всего, что кажется, будто я был счастлив ещё в прошлой жизни.       В прошлой, второй. Сейчас идёт третья — жестокая и кровавая. Слишком жестокая и слишком кровавая, чем я мог бы хоть когда-нибудь представить. И слишком наполнено всякой грёбаной мистикой! Слишком! Я прекрасно понимаю Бристера, едва ли не истерикующего от всего этого сверхъестественного дерьма, свалившегося на его голову… на наши головы, просто скрываю лучше. Плюс, в отличие от него, я могу пить… Подозреваю, что этот здоровенный негр с удовольствием забухал бы на пару со мной, да только ответственность ему это не позволяла.       Да, по манере речи можно подумать, будто Бристер ещё больший раздолбай чем я, но это только маска. Маска, приросшая к лицу. Как у каждого из нас. Карнавальная маска с нарисованной улыбкой — а за ней боль и полный шкаф скелетов. Теперь даже не фигуральных. Смог ли шифу превратить маску в лицо, действительно измениться, а не просто отыгрывать роль мудрого наставника и строгого, но добродушного отца?       Я верю в то, что тот смог преодолеть себя, что преобразился… хочу верить. И отчаянно боюсь обратного. Боюсь снова ошибиться в человеке, как ошибся в падре. Всю свою жизнь я был уверен, что он — истинный слуга божий, а он… Он оказался наркобароном. Преступником. Торговцем смертью — ибо наркота убивает хуже любого оружия, сначала лишая человеческого облика, уж я-то в детстве навидаться успел…       Он не был причастен к смерти шифу, но я об этом не подумал тогда… не подумал… и своими словами превратил своего младшего приёмного брата в убийцу.       Силенсио… он был ранен сильнее любого из нас. И я говорю не про то, что ему отрезали язык, а про те страдания, через которые ему пришлось пройти. У его врага было лицо, было имя. И была сила. Неприятно об этом даже думать, но не зря Эль Бальде прозвали Творцом Сирот. Несмотря на все наши старания — шифу, Изабеллы, мои — в сердце Силенсио жила беспощадность и жажда крови. Тот же самый бешеный гнев, что и у Эль Бальде.       В ту ночь Силенсио выплеснул свой гнев наружу, спустил его с поводка… и не стал сажать обратно. Кто же мог предположить, что падре защищал Сен-Симон, делая его тем самым раем, пускай даже и фальшивым? Уж точно не мы. Мы были ослеплены горем от потери отца, шокированы появлением монстров и новыми неприятными открытиями. Мы своими руками распахнули двери преисподней, обрушившейся на наш тихий городок.       Нас накрыло двумя днями ранее. Когда погиб наш шифу… наш отец.       Я так и не извинился перед Изабеллой. За то, что оставил её одну хоронить шифу. За то, что струсил, когда мой привычный мир разлетелся на части. Не помог, не утешил, не стал опорой… трусливо сбежал в бар, напиться до невменяемости, как тогда надеялся.       Зря.       Не забрало. Только деньги просадил да знакомого забулдыгу обучил паре приёмов для прочищения желудка. С собаками-монстрами это спасло ему жизнь. А вот с Эль Бальде уже нет. Конечно, тот не обдолбался своей дрянью в тот момент. То есть, обдолбался, конечно… но я так понял, что у него количество давно перешло в качество. И если вспоминать ту хрень, которую он и Алехандра несли во время их безумного махача… у бедняги Пьохо не было даже тени шанса. Но он хотя бы попытался что-то сделать перед смертью — и за это его стоит помнить!       Я всех буду помнить. Каждого. Не только шифу, Пьохо, падре, Лену, Гарабину, Доминго… весь город, весь Сен-Симон в моей памяти. Каким он был… и каким он стал. До появления того чёртового нелюдя, убившего Чу, и подорвавшего себя на площади. До появления в нашей жизни Эль Бальдо и вскрытия кучи грязных никому не нужных тайн.       Как бы я хотел, чтобы тот проклятый день никогда не настал…       Да только, боюсь, даже если бы не было того обезумевшего монстра — Эль Бальдо всё равно пришёл бы в Сен-Симон. Через день, неделю, месяц… И ничего не изменилось бы. Кроме того, что мы провели бы с шифу несколько лишних дней. Он же не ушёл бы, стал драться, и мы вместе с ним.       И все были бы мертвы. Честно… я сомневаюсь, чтобы без помощи призрака ведьмы и волшебства Гарабины (пускай большую его часть я видел и качестве наследства Гарсии) мы сумели бы одолеть этого выродка. Его людей — о да, это без вопросов. Но самого Эль Бальдо?       Нет. Горько сознавать, но мы просто погибли бы в бесплодных попытках.       Вместо этого — каждый день чужие смерти и разрушения. Каждый день кто-то умирал на наших глазах, а мы НИЧЕГО не могли сделать. Я ничего не мог сделать… просто шёл в кильватере. Силенсио, несмотря на то, что сорвался и начал убивать противников направо и налево, видел путь. Изабелла видела путь в поисках справедливости и правосудия. А я… я просто открывал очередную бутылку, отпускал глупую шутку и шёл следом, надеясь, что они меня выведут.       Прямо как сейчас.       Изабелла упрямо твердит, что мы должны спасти Силенсио. Вырвать его из лап Ло… а потом сдать полиции. Чтобы он ответил за то, что совершил. Что действовать нужно как можно скорее, пока братцу окончательно не промыли мозги или не убили. А ведь реально могут убить — Силенсио слишком горд и слишком глубоко ранен, чтобы на него можно было воздействовать давлением. Вот обмануть или переубедить — куда более вероятно.       Когда мне не удалось образумить сестру, я просто пошёл следом за ней. Она нуждалась в поддержке не менее, чем дети нашего городка. Единственные его жители… не считая Гарсии. Но они справятся. Должны справиться, иначе всё будет зря, и Творец Сирот, так рьяно подтвердивший своё жуткое прозвище, восторжествует даже с того света.       Кажется, мне успешно удаётся топить свою боль и ярость в алкоголе, во всяком случае — на моей жирной морде нельзя читать столь же легко, как на лице Силенсио. В конце концов, он же немой, а живая мимика — один из доступных ему способов общений. А я — жирдяй, который постоянно шутит и пьёт. И пребывает в отличной физической форме, несмотря на лишний вес. Меня просто никто не воспринимает столь же опасным, как и младшего. Кстати, убивает он довольно халтурно, как мясник. Руки по локоть в крови в самом прямом смысле слова — низкий сорт, нечистая работа.       Уж я-то знаю. Я был достаточно осторожен, и никто так и не догадался, что не все трупы оставлял за собой исключительно Силенсио. Просто я делаю это чище. И не хочу, чтобы Изабелла в ужасе отшатывалась от нас обоих. Но эй, если я могу безнаказанно убить ублюдка — я это сделаю. Тихо. Потому что не повторю ошибки моего настоящего отца. Пусть я почти не помню его лица и голоса… но помню, что убивший его подонок со смехом сообщил: «Не надо было тебе меня щадить в прошлый раз».       Если бы Силенсио не прикончил Эль Бальде, это сделал бы я. Через пару минут, когда убедился бы, что сестра не смотрит.       Интересно, считает ли Изабелла, как и я, что мы попросту сбежали из Сен-Симона? Или она сама не осознаёт этого? Откровенно говоря, хотелось бы мне поговорить с сестрой на эту тему… но я боюсь. Отчаянно боюсь, что это её сломает… и я останусь совсем один.       Снова.       Как дети, в нашем городе… Нет-нет-нет, они не одни, с ними Гарсия. Там ещё остаётся Бристер (хотя хрен его знает, может, гринго уже забрали его к себе). И туда вернёмся мы. Не думай о плохом, Хесус.       Не думай.       Не-ет, сперва мы вернём Силенсио, прикончим Ло (слабо верится, но ведь Эль Бальде же братец отправил на тот свет, хотя тот монстр и казался непобедимым?)… и вот тогда-то мы сядем и пообщаемся начистоту. Ничего друг от друга не скрывая, по возможности.       Да, это будет непросто, наверняка в процессе мы все переругаемся много раз, и ничего не будет как прежде, просто не сможет остаться прежним. Но и этого камня недосказанности и неуверенности на душе больше не будет.       Мы сделаем это.       Если, конечно, в процессе не сдохнем.       И именно поэтому мы сейчас летим в Китай. Ох, проклятье, не сразу, а с пересадками. Почему-то прямых рейсов из Мексики в Китай не нашлось, и теперь в воздухе нам придётся провести ближайшие сутки, если не двое. Ужас.       Эх, пофиг, что Изабелла неодобрительно косится, мне надо выпить. И вообще, пить в полёте — это совершенно нормально, я вижу ещё как минимум троих таких же, как я!       И да, оказывается, я боюсь летать на самолётах! А выпивка помогает больше, чем размышления.