Прощальный поцелуй

      Расставание — это тяжелый момент в большинстве случаев. Разве что справляются все с этим по-разному, по-своему. Вот и у наших героев свои способы пытаться принять это: Аркадию сложно даже внешне скрыть свои встревоженность и грусть, не то что внутренне. Его действительно печалит факт того, что пришла пора расстаться с не таким уж и давним, но очень дорогим ему другом. Базаров же… если честно, сложно сказать, чувствует ли он что-то по этому поводу. Внешне он придерживается своего обычного поведения: рассудительно ведет диалог, иногда язвит и шутит и совершенно не выглядит так, будто его как-то касается эта ситуация. Также сложно сказать, чувствует ли он что-то внутри. Быть может, он нервничает, но из-за того, что надо постараться проявить сочувствие, просто ради того, чтобы не ухудшилось мнение Аркадия о нем, которое, если быть честным, ему очень льстило. Хотя Аркадию в любом случае не особо приятно получать такое отношение к себе, учитывая, что видятся они, возможно, в последний раз.       — «Ты навсегда прощаешься со мною, Евгений? И у тебя нет других слов для меня?»       — «Есть, Аркадий, есть у меня другие слова, только я их не выскажу, потому что это романтизм—»       — «Так выскажи же! Хотя бы сейчас! — воскликнул внезапно даже для самого себя Кирсанов, будучи искренне оскорблен этим заявлением, — Я, право, не понимаю тебя. Быть может, это наша последняя встреча в жизни, а ты как… как черствый сухарь себя ведешь», — юноша заморгал, пытаясь сдержать слезы ни то обиды, ни то грусти.       — «Аркадий, — вздохнул Базаров, все же почувствовав легкий укол совести после слов Кирсанова, — даже если бы я и хотел тебе их высказать, они были бы ни к месту в подобной ситуации. Их можно было бы сказать раньше, позже, но не сейчас», — рассуждал Евгений, расхаживая по комнате.       — «Друг мой, я решительно тебя не понимаю…» — негромко ответил Аркадий, отвернувшись и скрестив руки на груди. Неужто Базарову так сложно просто нормально попрощаться и сказать пару приятных слов? Он действительно не мог понять мотивов и хода мыслей своего друга в данный момент.       Спустя пару секунд молчания отвернувшийся в сторону окна Базаров усмехнулся. Судя по той картине, которую он видел за ним, этот неловкий разговор по душам скоро закончится.       — «Эге! я вижу, лошади готовы. Пора. Со всеми я простился… Ну что ж? — Евгений повернулся к Кирсанову и, сделав пару шагов ему навстречу, свободно раскрыл руки, — обняться, что ли?»       Аркадий, несмотря на обиду, почти сразу бросился в объятия друга и уткнулся ему в плечо. Из-за эмоций его хватка была достаточно крепкая — он не хотел отпускать Базарова никуда. Тот, впрочем, не был против, судя по его виду. Обнимались парни долго, а друг друга чувствовали достаточно хорошо: Кирсанов чувствовал учащенное сердцебиение Базарова, а Базаров, в свою очередь, чувствовал, как Кирсанов вздрагивал и как его собственное плечо становилось влажным от небольшого количества слез друга. Такая беззащитность, похоже, неосознанно притягивала Евгения, из-за чего он скрыл парня в своих объятиях сильнее, возможно, пытаясь показать какую-то защиту.       Такое затянувшееся нахождение в тишине, изредка прерываемой тихими всхлипами Аркадия, похоже, дало Евгению достаточно времени, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. «Сейчас или никогда», — подумал он про себя.       — «Аркадий… — привлек он внимание Кирсанова, прокашлявшись, — Я готов высказать тебе то, что хотел бы, при одном лишь условии: ты ничего не ответишь на это и мы разойдемся после».       — «…без этого никак, я так думаю?» — все еще в плечо спросил Аркадий, который, видимо, начал успокаиваться. Неизвестно, сам по себе ли или потому ли, что Базаров решил открыться.       — «Увы».       Спустя пару секунд раздумий и взвешивания всех «за» и «против», Кирсанов, шмыгнув носом, вытер рукавом слезы и, наконец, поднял на Базарова свои карие, все еще немного влажные глаза. Евгений, резко выдохнув про себя, притянул к себе Аркадия за воротник и накрыл его губы своими. Поцелуй был коротким, но его длительности было достаточно, чтобы картина и понимание мира Кирсанова перевернулись с ног на голову. Он был слишком шокирован и смущен, чтобы что-то сделать и как-либо ответить. Хотя... Базарова он бы и не оттолкнул от себя никоим образом — как можно оттолкнуть от себя человека, которым ты восхищаешься и которого ты любишь, когда он тебя целует? Пусть и так внезапно. Пусть и в вашу последнюю встречу. Когда Евгений, наконец, отлип от его губ, Аркадий потрогал их пальцами, будто пытаясь убедиться, на самом ли деле сейчас это произошло или ему показалось?       — «Признаться честно, друг мой, нравишься ты мне. Как мужчина любит женщину, как ты любишь Екатерину, так и я люблю тебя. Себе сознался я в этом еще давно, но вот тебе… похоже, не надо мне было медлить. Впрочем, любовь, по моему мнению, лишь еще одна обыкновенная эмоция, как и другие ей подобные. Химическая реакция, если будет угодно, — побурлит немного, да и в один момент закончится, не стоит ей уделять столь излишнее внимание. Вот и я не стану, не так уж много и потеряю», — во время всего этого монолога Евгений смотрел куда-то в сторону, будто ему было стыдно смотреть на Аркадия. К тому же этот факт и еле заметная дрожь в руках были единственными фактами, говорящими о том, что Базаров действительно сейчас нервничает. Только сейчас он осмелился вновь взглянуть на юношу, который все так же стоял и удивленно разглядывал лицо будущего лекаря. Если честно, такой немного растерянный и невинный вид лица Кирсанова позабавил Базарова, благодаря чему его смущение отошло на второй план.       — «Что значит молодость! — усмехнулся расслабившийся Евгений, выдохнув после, — Да я на Катерину Сергеевну надеюсь. Посмотри, как живо она тебя утешит! Прощай, брат!» — перед тем, как уйти, он потрепал волосы Аркадия, заставив того, наконец, оторваться от игры в гляделки.       У Кирсанова появилось множество вопросов, мыслей, слов, которые хотелось бы высказать Базарову. Но он дал обещание, поэтому максимум его слов в адрес Евгения сегодня — это слова прощания. Быть может, через какое-то время он соберется со всеми силами и напишет другу письмо или даже приедет собственной персоной, чтобы все выяснить. Но все это еще неточно, находится в неопределенном будущем. Сейчас лишь остается, наконец, принять все произошедшее и продолжать жить дальше.