В чаще леса, в густых травах.

      Остаток зимы проходит на удивление спокойно. А весна налетает на леса так стихийно и внезапно, что в первые солнечные и тёплые дни все ещё с напряжением ждут продолжения снегопадов или сезона дождей. Но снег сходит стремительно, оставаясь только в тенистых лощинах островками бело-бурого месива, как воспоминание о совсем ещё недавних сугробах, а небо остаётся чистым и высоким, щедро делясь с усталой от долгих морозов природой живительным теплом. Щенки волков и лис под предводительством двух вожаков начинают частенько выбираться на прогулки, где Сокджин и Намджун обучают новое поколение правилам поведения на охоте и во время осмотра территории. Но за обучением старшие не забывают и о пикниках, которые так любят дети. Юнги шутит, что они словно многодетные родители, но ни одного, ни второго этим не пронять. Они слишком влюблены и счастливы. За прошедшие месяцы обе стаи учатся жить с тем, что теперь они вроде как в родстве. Никто не делает из этого трагедию, хотя чувство неловкости и скованности всё ещё временами не даёт толком расслабиться волкам при появлении кого-то незнакомого из лис. К Чимину, что не может не радовать, все давно привыкли. Как и к Сокджину, считая его негласно ещё одним лидером. Вероятно, он покорил волчью стаю своей рассудительностью, изяществом и умением сглаживать конфликты и непростые ситуации ничуть не хуже Намджуна. - Одна проблема, - вздыхал Сокджин. – Мне всё ещё нужен приемник. Я очень рад, что племя Намджуна принимает меня. Они и сами мне как родные, но ты сам знаешь, что я не могу так просто всё бросить. Чимин сочувственно кивал и гладил своего вожака по спине. Юнги казалось, что его лисёныш чувствовал себя виноватым перед Сокджином. Но в их дела он не влезал. Знал, что если нужно будет посоветоваться или выговориться, Чимин всегда придёт к нему сам. Пока Сокджин думал о преемнике, Намджун планировал обряд венчания, а остальное племя жило своей жизнью, Юнги умиротворённо наблюдал за всем происходящим будто со стороны. Ему нравилось размеренное течение жизни, когда ничто не тревожит привычный ход вещей. Охота, забота о младших, обучение, которым занимался теперь Чимин и в чём он сам помогал посильно. Какие-то бытовые дела в деревне да долгие прогулки вдвоём, когда никто не мешает и не лезет под руку. Когда можно любоваться Чимином, вышагивающим чуть впереди. Тем, как прижимаются его уши, как плавно покачивается пушистый хвост, а иногда беспокойно лупит по бёдрам. - А у нас будет обряд? – однажды спрашивает Чимин, когда они лежат в обнимку на свежей зелёной траве, уже такой густой и пахнущей вкусно и ярко. - А ты хочешь? – уточняет Юнги. – Учти, что обряд – это навсегда. Даже если ты захочешь уйти, я буду следовать за тобой по пятам. Чимин, прижимающийся к нему тесно, вскидывает взгляд, ладонью касаясь груди, чуть стискивает просторную рубаху. - Значит, легенды про волчью верность – вовсе не легенды? – спрашивает он тихо. - Нет. Мы выбираем единожды и на всю жизнь. У нас могут быть партнёры, но пара – только одна. До последнего вздоха. Лис смущённо краснеет. Будто всё ещё не привык, словно не верит в происходящее. Юнги ему улыбается мягко, одной рукой притискивает к себе, второй касается щеки и поглаживает нежно, любуясь тем, как доверчиво Чимин прикрывает глаза. - Я не хочу заставлять тебя, Чимини, - говорит негромко, подушечкой большого пальца касаясь нижней его губы. – И вешать на тебя такое бремя. Если однажды ты передумаешь… - Я не передумаю, Юнги, - голос Чимина звучит пусть и негромко, но неожиданно уверенно. – Не знаю большей радости, чем провести с тобой всю свою жизнь. И хочу, чтобы нас связал обряд. Ты ещё узнаешь, что лисы умеют быть не менее верными, чем волки. Юнги вздыхает рвано, роняя Чимина на спину и наклоняясь к нему за горячим поцелуем, который тот возвращает с тихим стоном удовольствия. Юнги даже и подумать не мог, что такие признания от его лисёныша перевернут всё внутри и заставят сердце взволнованно заходиться от лавины испытываемых чувств. - Я скажу Намджуну, - горячо выдыхает Юнги, прерывая поцелуй. – Он повенчает нас, и ты навсегда будешь моим. Чимин, раскрасневшийся и довольный, будто объевшийся любимых сливок, которые частенько приносят женщины их племени из соседних людских деревень, жмурится от этих обещаний. Обнимает за шею и притягивает для нового короткого поцелуя, чтобы тут же шепнуть в ответ: - Я уже твой. И хочу, чтобы ты помнил это. Никогда не думал иначе. Юнги любовно рассматривает первые ещё пока бледные веснушки на носу и щеках Чимина и думает, что чёртов капкан той ведьмы был благословением и знаком Судьбы, буде та существует. Пусть и через страх и боль, но они с Чимином смогли, наконец, услышать и понять друг друга. И обрести. - Я не забуду, - обещает он негромко и торжественно, словно уже даёт клятву верности. Впрочем, это не так далеко от истины. * Поначалу соседство с ведьмой вызывает некоторое напряжение, но спустя пару месяцев, аккурат к началу весны приходит понимание, что опасности она не представляет. И даже больше. Когда во время сильных холодов заболевает кто-то из племени, девушка в алом плаще с огромной охотой приходит на помощь. Поначалу, конечно, старшие сторонятся её. Ни волки, ни лисы не любят магов. Не считают их врагами, но и в друзья бы никогда не записали. Но ведьма завоёвывает доверие, вылечивая щенков и несколько взрослых, сбивая лихорадящий жар и ставя на ноги за считанные дни безо всякого волшебства, силой знания отваров и разных пахучих масел, которые хранит в своей мешковатой чёрной сумке, перекинутой через плечо. Ынджи оказывается очень доброй. Настолько, что через пару появлений в деревне щенки едва не лезут ей на руки, а старшие улыбаются и подходят перекинуться парой слов. Вот уж в чём-чём, а в человеческой натуре волки разбираются прекрасно, всегда чувствуя фальшь и обман. Чимин тоже перестаёт испытывать неприязнь к той, из-за которой однажды пострадал. Они даже умудряются сдружиться, и Юнги с удивлением замечает, что лисёныш помогает ведьме в приготовлении снадобий. Он довольно быстро учится распознавать полезные травы и растения. Ынджи делится опытом с удовольствием, и они вдвоём частенько уходят в лес на пару часов, чтобы насобирать свежий урожай, а потом до самого вечера могут составлять букетики, подвешивать их на верёвочки в кухонном уголке их с Юнги дома. После этого здесь так ярко пахнет травами, чуть горьковато, но волку это по вкусу. От Чимина пахнет так же, и ночами он вдыхает с упоением запах, исходящий от кожи и волос любимого, пока нежит его в своих объятиях. Когда Ынджи впервые решается помочь магией, это не встречается в штыки, чему Юнги рад, потому что иногда магия – штука весьма полезная. Пусть на её отголоски у лис и волков что-то вроде кратковременной аллергии, но результат того стоит, особенно когда крыши пары домов, прохудившиеся за зиму, удаётся починить в считанные минуты. Это происходит аккурат за четыре дня до свадебного обряда Намджуна и Сокджина, которые и без того все на нервах, так что любая даже самая мелкая проблема заставляет их нервничать ещё больше. Потому их стараются держать подальше от всех бытовых дел и позволяют заняться друг другом в полной мере. Чимин доволен выбором нового вожака. По его мнению, Хёнджин обладает всеми качествами лидера и любит стаю настолько, что будет готов лечь за неё костьми при необходимости. Лисы выдыхают успокоенно, расслабляются, и привычный уклад их жизни продолжается в том же размеренном темпе, что и раньше. Для Чимина это важно, хоть он и живёт теперь с Юнги. Весна набирает обороты с каждым днём, и предвкушение от праздника волчьего обряда растёт всё больше. В какой-то момент всего оказывается так много, что Юнги и Чимин привычно вдвоём сбегают в лес в надежде, что хотя бы там смогут провести немного времени в тишине и покое. Но Ынджи рушит их планы. Она выглядит обеспокоенной, стискивая пальцами ремешок своей сумки, и это волнение передаётся им обоим почти сразу. - Я не знаю, к кому ещё обратиться, - бормочет ведьма. – Мне нужно кое-что вам показать. Пойдёмте со мной? Её просьба звучит так жалобно, что Юнги не решается даже на намёк недовольства в сторону девушки. Он лишь переглядывается с Чимином, и они синхронно кивают в знак согласия. Идти оказывается совсем недалеко. Ближе к деревне лисьей стаи в небольшом овраге у ручья Ынджи останавливается и лезет в ближайшие кусты, извлекая оттуда плетёную корзинку. В ней на мягкой небольшой подушке спит лисёнок. Крохотный совсем и невероятно очаровательный. Чимин охает, присаживаясь перед корзинкой на корточки. - Где ты его нашла? – спрашивает тихо, будто боясь потревожить сон малыша. - На опушке леса, - отвечает Ынджи. – Он был сильно напуган, весь грязный и измотанный. Как он там оказался – ума не приложу. Юнги присаживается рядом с Чимином, который смотрит на лисёнка с нежностью и беспокойством в равной степени. - Так странно, - делится негромко лис. – Мы ведь практически не бываем в звериной форме. Даже дети перекидываются довольно рано. А ему лет пять-шесть, но он… он не превращался ни разу. - Откуда ты знаешь? – удивляется Ынджи. - Мы это вроде как чувствуем, - отвечает Юнги. – На уровне инстинктов. Сложно объяснить такое. Просто мы смотрим на щенков и твёрдо знаем, кто из них уже обращался, а кто нет. Девушка кивает. Переводит взгляд на Чимина, который аккуратно касается ладонью рыжей спинки малыша. Тот дёргает ушками. Его сон, пусть и магический, пусть и глубокий, всё равно не мешает почувствовать, что рядом с ним кто-то есть. В овражке копятся сумерки. Вечер наплывает на лес медленно и неспешно. Душистый и свежий, он полнится звуками сверчков и шуршанием крон над головами. Над ручейком начинают виться светлячки, а бабочки, усеивающие кустарники поблизости, сонмом взмывают в воздух, разлетаясь от одного единственного неосторожного дуновения ветерка. - Мы не можем его бросить, - говорит Чимин. Юнги соглашается. Конечно, не могут. И не станут. Бросать кого-то настолько маленького и беззащитного на произвол судьбы кажется жестоким и неправильным. Потому он поднимается, подхватывает корзинку и протягивает Чимину руку, помогая подняться следом. - Спасибо, что забрала его, - говорит Юнги. Ынджи улыбается уголками губ и просто кивает, явно успокоенная тем, что теперь одна маленькая жизнь в безопасности. * Возвращаясь домой, ни Юнги, ни Чимин ещё не знают, что им придётся столкнуться с немалыми трудностями, чтобы завоевать доверие маленького лиса, так сладко спящего сейчас в корзинке. Они ещё не знают о горькой судьбе, постигшей его семью. Им неведомо пока, что с желанием заботиться о новом члене стаи им уготованы и горечь обид, и сладкие слёзы прощения и радости. Маленький лис спит на мягкой подушечке, тоже пока не зная, что в его жизни теперь всё, наконец-то будет хорошо. И не важно, что было в прошлом. Сколько страхов осталось за спиной. Впереди у него была нормальная жизнь в стае, а рядом – два крепких и самых надежных плеча. Те, кого он однажды назовёт родителями. Юнги и Чимин идут сквозь лес, крепко держась за руки и негромко обсуждая предстоящую свадьбу Намджуна и Сокджина и скорый обряд, который должен будет связать их самих. Они изредка посматривают на спящего в корзинке малыша и не могут сдержать ласковых улыбок. Своей новой бесконечной любви они дадут самое звучное и красивое имя – Чонгук.