I need more.

      Субботнее утро. Проснувшись, Чонгук поворачивает голову в сторону еще сопящего омеги. Солнце любовно играет лучами по молочной коже его мальчика, блондинистые волосы растрепаны по подушке, ночная рубашка немного приподнялась и оголяет округлые бедра. Летний ветерок лениво гуляет по спальне, принося с собой запах свежескошенной травы из открытого окна. Чонгук ближе льнет к младшему, прижимаясь грудью к его спине и утыкаясь носом в феромоновую железу, с упоением втягивая запах имбирного печенья, ладонью накрывает беременный животик, невесомо и размеренно поглаживая. Он не хочет, чтобы его малыш проснулся, ведь этой ночью он тяжело уснул — ребенок на пятом месяце вовсю начинает толкаться и проявлять свою активность.       Пробравшись рукой под спальную рубашку, Чонгук остановил свою руку внизу живота. Чимин возмущенно захныкал и сонным голосом прошептал:       — Гуки, не останавливайся, это так приятно.              Улыбнувшись, старший оставил легкий поцелуй на шее и стал неторопливо поглаживать круговыми движениями.       — Так хорошо, — на выдохе произнес Чимин. — он так буянил вчера, я думал, что живот разорвется.       Чонгук усмехнулся, увеличивая амплитуду движений по животику, на что Чимин чуть ли не урчал. Чон приподнялся на локте и начал покрывать поцелуями шею и щечку омеги. Его малыш по утрам был такой домашний, разнеженный, что он не мог спокойно лежать рядом — его нужно было целовать, касаться, лишь бы удостовериться, что это чудо действительно находится рядом. На таком сроке его бедра и ягодицы стали еще пышнее, а щеки хотелось целовать и кусать ежесекундно. Беременность влияла не только на омегу, но и на альфу внутри Чона — он хотел оградить его от всех проблем, хотел, чтобы его омега был в тепле, любви и безопасности. Инстинкты буквально кричали: любовь и защита.       Чонгук сместил руку на бедро Чимина, слабо сжимая его, он стал покусывать омежью железу на шее и сразу же зализывать. Чимин рвано выдохнул, прикрывая глаза. Его ресницы немного трепетали, а на щечках разлился румянец.       — Хочу съесть тебя, — прохрипел альфа.       — Гуки, пожалуйста, — тихо прошептал Чимин. Он перевернулся на спину, обхватывая ладонями лицо Чонгука. Нависнув над ним, альфа нежно прикусил его нижнюю губу и провел по ней языком. Омега приоткрыл рот, чтобы дать своему альфе больше поля для действий. Чон обхватил губами язык Чимина и стал его посасывать; младший всхлипнул, завел ладонь за голову альфы и сжал его волосы на затылке. Чонгук удовлетворенно рыкнул и стал спускаться поцелуями на омежью шею, покусывая ее и посасывая. Чимин спустил руки на его плечи и поощряющее массировал.       — Детка, давай избавимся от этого, — альфа начал неторопливо расстегивать пуговицы на его рубашке. Его взгляд приковался к груди омеги, где на одежде появились два мокрых пятнышка в районе сосков, — Малыш, твое молоко.       Чимин сдавленно пискнул и прикрыл ладонями груди. Его лицо и шею залил еще больший румянец.       — О боже, Гуки, прости, — омега сжал губы и прикрыл глаза. На его месяце молочные железы только начинают вырабатывать молоко и он не думал, что оно проявит себя в такой момент.       Чонгук наклонился к его лицу и прошептал в губы своего мальчика, улыбнувшись:       — Детка, никогда не извиняйся за это. Я уверен, что твое молоко самое вкусное в мире. Ты ведь дашь мне попробовать?       Чимин удивленно на него посмотрел, но кивнул в ответ. Альфа чмокнул каждую из ладоней, прикрывающих грудь, и, сцепив их со своими в замок, поднял над головой омеги. Он припал к правому соску, слизал с него выступившее молоко; обхватив губами сосочек, альфа стал медленно его посасывать, смотря прямо в глаза своего омеги. Чимин тихо проскулил, отрывая спину от кровати, чтобы была возможность лучше ощутить ласки альфы.       — Минни, не спеши, — после этих слов альфа отпустил одну его руку и, взяв в рот левый сосочек, стал пощипывать пальцами правый. Он хотел, чтобы ни один сосок омеги не остался без внимания. Чимин опустился обратно на кровать и прикусил губу, заглушая рвущиеся стоны. — Детка, хочу слышать тебя.       Омега перестал терзать губки, прикрыв глаза, он приоткрыл рот из которого доносились негромкие стоны. Он ощущал как ткань трусиков начала намокать из-за чего Чимин стал ерзать на постели. Он хотел больше.       — Гуки, кажется ты говорил, что хочешь меня съесть. Пожалуйста, Гуки, я так хочу почувствовать тебя там.       Альфа с громким чмоком оторвался от набухшего сосочка. Его глаза с вожделением смотрели на лицо омежки, а зрачки словно заполонили собой всю радужку.       — Боже, детка, ты такой прекрасный, такой нуждающийся. Хочешь, чтобы я вылизал твою дырочку?       — Пожалуйста, — прохныкал омега.       — Хочешь, чтобы я высосал из тебя всю смазку, чтобы ты насаживался на мой язык, да?       Представив это, Чимин закатил глаза. — Да, да, да, Гуки! Я так этого хочу.       Ухмыльнувшись, Чонгук подложил подушку под поясницу омеги. Стягивая трусики, он следом прокладывал дорожку поцелуев от внутренней части бедра к щиколотке. Отбросив их куда-то в сторону, альфа развел ладонями омежьи ягодицы и подул на сжавшееся колечко мышц. Он стал широкими мазками слизывать смазку вокруг дырочки, причмокивая. Чимин заскулил и сжал волосы на голове альфы, направляя его к анусу.       — Не дразни-и-ись, Гуки, — плаксиво протянул Чимин.       Не смея больше заставлять ждать любимого, Чонгук мазнул прямо по расселине. Он стал посасывать края дырочки, растягивая половинки в стороны ладонями. Альфа попробовал толкнуться языком в горячее нутро и, не получив никакого сопротивления, стал ритмично двигать языком. По комнате разносились хлюпающие звуки, которые только больше возбуждали пару. Стоны Чимина стали очевиднее и громче, иногда переходящие в скулеж и всхлипы. Альфа легонько покусывает раскрывшиеся края прохода, тут же обводя языком.       — Так хорошо, солнце. Хочу больше, п-пожалуйста.       Чонгук напоследок провел языком по дырочке и обвел большим пальцем края, проникая на фалангу. Он протолкнул палец чуть дальше, подняв взгляд на Чимина он увидел: с каждым выдохом сквозь приоткрытый ротик выходят стоны, брови сведены вместе, волосы у висков намокли, а мягкие щечки раскраснелись.       — Скажи, что ты хочешь, детка, — прохрипел Чонгук, покусывая внутреннюю сторону бедра омежки.       — Хочу тебя… в-внутри, Гуки…       — Здесь? — альфа протолкнул палец дальше.       — Д-да, да, да! Пожалуйста, альфа.       Чонгук облизал палец от смазки омеги и стянул с себя домашние штаны. Член начинал болеть без должного внимания так долго. Обхватив себя, Чон зашипел сквозь стиснутые зубы. Приставив головку ко входу, он стал растирать смазку по краям омежьей дырочки. Альфа больше не хотел мучить свою детку, поэтому протолкнул головку дальше, наслаждаясь обволакивающими ощущениями. Проникая сантиметр за сантиметром глубже, он следил за выражением лица своего омеги — чтобы заметить любое изменение его эмоций, чтобы не сделать больно. Но на лице Чимина читалось лишь долгожданное удовлетворение, поэтому Гук стал медленно двигаться.       — Поцелуй меня — простонал омега, вытянув руки. Чонгук тут же наклонился, опираясь руками по обе стороны от головы омеги. Альфа стал неторопливо сминать губы Чимина, впитывая его всхлипы. Он очень хотел прижаться как можно ближе, но из-за живота омежки такой возможности не было. Оторвавшись от покрасневших губ, Чон подарил невесомый поцелуй в висок омеги.       — Ты такой умница, детка. Так хорошо меня принимаешь, — альфа знал, что Чимин особенно трепетно относился к похвале, поэтому старался делать это при любом удобном случае. — Мне так повезло с тобой.       Чимин сильнее сжался на члене альфы. — Я скоро, Гуки… с-сейчас.       — Кончи для меня, малыш, давай.       Омега откинул голову назад, обнажая шею, чем воспользовался старший — начал всасывать кожу и выцеловывать соленую от пота кожу. Белесые капли Чимина попали на его беременный животик и на торс альфы.       — В меня, пожалуйста, к-кончи в меня.       Услышав это, Чонгук тихо простонал, наполняя семенем дырочку омеги. Руки слабо держали Чона, но он не хотел придавить своего беременного омежку, поэтому, отдышавшись, стал медленно выходить из податливого отверстия. Сперма стекала из подрагивающего входа на простыни вместе со смазкой омеги.       Размазывая собственную сперму по животу, омега прошептал, улыбаясь:       — Доброе утро, любимый.       — Действительно доброе, малыш.