Путь Дона Марио

Труп Тома убрали достаточно быстро. Якув и Жолик переложили его на носилки и отнесли, следуя за медсестрой. У нас же это вызвало небольшое расследование, в котором брал участие сержант. Тот внимательно выслушал все что рассказал ему капрал, а после задавал вопросы всем другим.  — Марио, — обратился ко мне он. — Расскажи мне, что здесь произошло. Его взгляд был очень внимательным. Небольшие ранения, которые он испытал до этого, уже почти зажили. Но, понятное дело, они останутся с ним на всю жизнь, до тех пор, пока его тело не отправят в гроб.  — Мы играли в рамми, — сказал ему. — Я победил в этой игре. Том не показывал ничего, что могло бы хоть как-то насторожить нас всех. Все было в границах нормального. После он показал свое оружие. Я поинтересовался откуда у него оно и Том сразу же предложил сыграть в игру со ставками в виде его оружия и боеприпасов к нему с его стороны и деньгами с моей стороны.  — И играли вы в кости? — поинтересовался он, продолжая пытливо смотреть в глаза. Похоже, что таким образом он желает найти хоть какую-то ложь в моих словах.  — Да, — кивнул ему. После продолжил свой рассказ, описывая все очень подробно. Сержант кивал на мои слова. Когда я закончил рассказ на ноте о прибытии медсестры, он погрузился в размышления. После он вытащил свой блокнот и начал что-то быстро в нем чирикать.  — Хорошо, — сказал тот. — Злого умысла я не вижу. Тем более твоя история полностью совпадает с историей других солдат. Наверное, это был просто несчастный случай. Он замолчал.  — А где Джон? — спросил он внезапно.  — Я передал ему рождественские открытки, чтобы он продал их нашим товарищам, — честно ответил ему. — Эти открытки я купил у француза.  — Хм, — хмыкнул, и немного прищурился. После он прикрыл глаза и кивнул. — Отлично. Я пойду поговорю с Джоном. Победу в споре можешь оставить себе. Все остальные вещи капрал заберет. Сержант покинул нашу землянку. Джон вернулся примерно через два часа и отдал мне деньги. Я был удивлён, что он сумел продать все открытки, которые я ему дал так быстро.  — Как у тебя получилось продать их так быстро? — решил поинтересоваться у него.  — Многим понравились эти открытки, и они с радостью покупали их все. Даже самые дорогие.  — Хорошая работа, Джон, — похвалил его. Быстро отсчитал его долю и передал парню. Джон был невероятно доволен такому. Пусть это и не месячная зарплата солдата, но даже так это были хоть какие-то деньги, которые он сможет проиграть или потратить на что-то другое. До утра я едва ли сумел вырвать несколько часов на сон. Все люди в землянке были невероятно взбудоражены произошедшим. Они обсуждали неожиданную смерть Тома, а также придумывали самые странные теории о том, как это произошло. Не обошли они вниманием и татуировку, которая у него была на груди. Не у каждого увидишь такое. Да и вообще, татуировки были не очень-то и распространены у нас.  Утром я проснулся достаточно отдохнувшим, но если у меня было бы еще несколько часов для сна, то я бы не отказался. Но чего нет, того нет. Меня с Джоном быстро вписали в распорядок дня, и после завтрака я первым вызвался стоять на посту. К бою я был полностью готов. Понятное дело, что голову во внешний мир я не очень хотел высовывать, но иногда приходилось. Пока никакого сильного не менялось. Белый снег, иногда слепил солнечными лучами, но стоило только прикрыть глаза, как все проходило. Присмотревшись, я увидел в небесах несколько черных точек. Нахмурившись, я вытащил бинокль, который у меня был и начал всматриваться. Увиденная картина мне совершенно не понравилась. Только сейчас начал проявляться звук летящих самолетов. Развернувшись обратно, я попытался увидеть, не летят ли с нашей стороны самолеты… Но там было пусто.  — Атакуют! — громко заорал я, и сразу же дунул в свисток, который есть у каждого постового. Мгновенно солдаты зашевелились. Капрал выбежал ко мне, выхватил бинокль и стал присматриваться. Я ткнул пальцем, куда нужно смотреть.  — Вот черт, — выругался он и откинул бинокль. Он сразу же схватил молодого солдата и сказал ему. — Готовься сражаться.  Самая большая проблема это вот эти самолёты. Пулеметчики выставляли собственные пулеметы, в надежде сбить какие-то вражеские самолёты. Возможно, им это и удастся, но если они будут лететь достаточно высоко, то достать их будет невероятно сложно. С каждым мгновением вражеские птицы приближались. Гудение двигателей и лопастей становилось все громче и громче. Сейчас уже можно было рассмотреть, что на нас летел не один и не два самолёта. Их там было достаточно много, самой разной формы. В действительности можно было заметить около десяти групп. Присмотревшись, я понял, что они не двигаются прямо на нас, а делают, что-то похожее на поворот. Чуть дольше понаблюдав за ними, я понял, что одни являются бомбардировщиками, другие же просто сопровождение и охрана. Сейчас нападения германских солдат не стоит ожидать. Надеюсь, что у нас есть противовоздушное оружие. Но с каждой секундой эта надежда все сильнее и сильнее уходила на задний план. Только несколько орудий открыли свой огонь, взлетая свечкой в воздух и не нанося никакого урона. Увидел Джона, который вместе с другими парнями внимательно бегал вокруг, пытаясь сделать хоть что-то. Вот только сейчас уже поздно. Если самолёты не сбить еще до подлета, они точно отбомбятся по нам.  — Джон! — крикнул ему. Тот сразу меня услышал, что было удивительно и посмотрел в мою сторону. Я позвал его рукой. Он сразу же поспешил. Самолёты становились все ближе и ближе. С каждым мгновением шансы сделать хоть что-то все уменьшались и уменьшались.  — Лопату! — сказал ему и схватил лопату.  — Сержант, — обратился я к сержанту, который стоял и курил сигарету. Выглядело его лицо несколько без участливо. — Нужно укрыться! В землянке! Вот только сержант промолчал, смотря вдаль. Он грубо затянулся, почти скуривая всю сигарету, а затем выдохнул дым. После он отстрелил пальцами сигарету, вытащил еще одну, зажег и вновь затянулся. Не знаю, что происходит с ним. Но сейчас нет никакого дела до этого. Схватив лопату, я потянул за собой Джона. В землянке сейчас было пусто. Я сразу же стал очень быстро копать, не жалея сил.  — Копай здесь же! — приказал я Джону. Тот сразу же приступил к этому делу. Первые взрывы раздались не сразу. Мы выкопали едва ли достаточно места для нас, чтобы спрятаться. Оружие было у меня. Я перевернул лежанки, толкнул в вырытую яму Джона, накрыл нас лежанками, а затем каким-то образом подтянул над нами стол. Взрывы невероятно быстро приближались. Земля тряслась, так словно разверзся Ад. Кто-то мог бы назвать меня трусом, кто-то мог бы назвать злостным нарушителем, у которого нет ни чести, ни гордости чтобы оставаться на открытом поле во время воздушной бомбардировки. Таким я сажу пережить эту бомбардировку для начала, перед тем как бросаться всякими обвинениями. Бум! Бум! Бум! Взрывы приближались. Сейчас мы уже явственно ощущали дрожь. Грохот стрельбы пулеметов мгновенно перекрылся оглушающим взрывом бомб, которые падали недалеко от нас. Землетрясение было бы уменьшением. От страха я закрыл глаза, и внутри себя даже начал молиться, чтобы все обошлось. Чуйка мгновенно взвыла, затем была вспышка и я потерял сознание. В сознание я пришел мгновенно. Несколько секунд не мог понять, что же происходит. В ушах звенело. Каким-то шестым чувством я понял, что Джон жив. Возможно, он без сознания. Оттолкнув его немного в сторону, я вытащил пистолет, готовы отстреливаться. Оттолкнув лежанки в сторону, я убрал остатки стола и замер. Над моей головой сейчас было чистое небо. Сознание начало очень быстро возвращаться. Мы с Джоном оказались в центре, на самом дне воронки, которая осталась от авиационной бомбы, что на нас сбросили. Удивительно, но мы пережили это.  — Ах-ах-ах! — очень громко засмеялся я. Мне так и хотелось начать материться, но я каким-то образом удержался.  — Джон, приди в себя! — заорал я и начал тормошить парня. Тот почти мгновенно пришел в себя и громко заорал:  — АААА!  — Тихо. Я закрыл его рот, позволяя ему медленно приходить в себя. Я начал быстро осматривать кратер, пытаясь найти хоть что-то полезное. Хаудах, который я получил от Тома был в целости, и даже боеприпасы к нему. Нашел какую-то сумку, вывернул ее и начал быстро складывать вещи. Похоже, что нам нужно как можно быстрее убираться. Первым делом я поставил выжившие теплые вещи, а также спальные мешки.  — Давай! — крикнул я Джону. Собирайся. Вдалеке раздались громкие взрывы. Я посмотрел на небо и вновь увидел германские самолёты, которые только закончили бомбардировку и сейчас делали разворот, чтобы зайти на второй круг. Это не очень хорошо. Даже не так! Это невероятно хреново.  — Двигайся, Джон! — прокричал я другу. Тот только приходил в себя после этой бомбардировки. Я продолжал паковать сумки для себя и для Джона. Тот махнул руками перед собой и подошел ко мне. Вложил в руки ему сумку, а затем и его оружие. Он протер лицо от грязи и уже более осознанным взглядом посмотрел на меня.  — Что будем делать дальше, Марио? — прокричал он.  — Будем пытаться выбраться, — ответил ему. Его лицо скривилось, и он наклонился ко мне, выставив ухо. Похоже, что он не слышит. Я прокричал на ухо. — Будем пытаться выбраться!  — А! — кивнул тот. Он догнал патрон в свою винтовку. Я сделал то же самое. Медленно выползли из кратера и уставились на трупы, которых разорвало. Кровь была повсюду, так же как и части тел.  — Двигайся, — толкнул его дальше в окоп. Солдатов в окопах было еще много. Все смешалось в большую кучу, несколько медиков бегали с носилками и пытались уже эвакуировать медиков. Звуки бомбардировщиков приближались. Я увидел еще одну землянку и затащил в нее Джона. Внутри валялся окровавленный француз. Он лежал в луже крови, которая натекла у него из культяпки, что осталась на месте оторванной руки. Наклонившись, я осознал, он уже труп. Начали слышаться взрывы. Вновь землетрясение. Мы прижались к стенам, но на этот раз нам повезло. Бомба взорвалась не над нами, а около нас. На секунду мне даже показалось, что от взрыва эта землянка просядет. Мы продолжали оставаться здесь до тех пор, пока взрывы не прекратились, а самолёты не начали отдаляться. Кто-то мог бы подумать, что это конец. В действительности это было не так. Начала грохотать артиллерия. Только на мгновение мне показалось, что это наша артиллерия, но… когда я выглянул на улицу, это оказалось не так. Это работала германская артиллерия, которую они перевели на самую передовую. А мы с Джоном ведь добыли информацию. Похоже, что командование просто не успело принять решение. Артиллерийские снаряды взрывались далеко за нашими спинами, где в районе третьей линии окопов. Думаю, там уже начали готовиться отбивать наступление, но эта атака все равно уже нанесла невероятный вред нам.  — Нужно найти кого-то из нашего непосредственного командования, — сказал я Джону.  — Что? — спросил он громко.  — Говорю, нужно найти командование! — громко проорал ему на ухо.  — А, согласен, — также громко ответил он. Мы медленно вышли из землянки, оставив за спиной труп француза. Второй пролет бомбардировщиков был еще более страшным. Еще больше уничтоженных вещей и еще больше трупов, да и просто порушенных жизней. Самые неудачливые истекут кровью, если им не помочь вовремя. Начали медленно и аккуратно продвигаться по окопу. Ни одного американца я не увидел, только редкие французы, пытались понять, что делать дальше. Не звучали выстрелы пулеметов, только ругань и взрывы артиллерии у нас за спинами. Я увидел бесхозный пулемет, который лежал на земле.  — Эй вы! — позвал я двух французов, которые держали друг друга за плечи.  — Что? — спросил один из них.  — Нужно защищать фронт! — прокричал я на них. — Или вы думаете, что можете так просто стоять и ничего не делать! Нужно защищаться и давать отпор. Берите пулемет, расставляйте его и за дело!  — Да, — ответил второй.  — Быстрей! Быстрей! — едва ли не сорвал я свой голос на них. Французы на удивление подчинились. Один из них схватил пулемет, выставил его в сторону германских линий. Второй начал вставлять патроны, которые он нашел тут же.  — Удачи, — сказал я парням. Мы с Джоном продолжили шагать по окопам, не сильно обращая внимание на трупы. Французов, которые бегали, словно они без головы, я останавливал и криками, до пинков заставлял вооружаться. Раздалась первая пулеметная очередь, к которой начали постепенно присоединяться все новые и новые. Ко всей какофонии добавлялись и одиночные выстрелы. Я на мгновение поднялся и увидел германцев, которые вовсю спешили к нам. Крики стали усиливаться. Вообще, всё это не является чем-то приятным. Раздался взрыв, который подкинул одного француза. Похоже, что германцы подключили минометы. Последовал еще один взрыв, а за ним еще и еще. Стрельба усиливалась.  — Мы должны двигаться, — сказал я Джону. Тот покивал головой. Не знаю, расслышал ли он, что я хотел сказать, или же просто покивал. Неважно.  — А-а-а! — раздался невероятно громкий крик, и мы увидели, как вал огня затопил позицию пулеметчиков. Тут через окоп перевалился германский солдат и сразу же бросил гранату в небольшую толпу французов. Он каким-то чудом сумел уйти от выстрела. Французы же растерялись. Взрыв разнес это толпу по кусочкам. Следом в окопе появился еще один немец, за ним второй, третий и четвертый. Вскинул свое оружие и мгновенно уничтожил германца, который только собирался упасть в наш окоп. Этот выстрел разорвал тишину и мгновенно все завертелось. Германцы словно волна черной саранчи начала заполнять наши окопы. Французы отстреливались как могли. С германцами были их союзники, одетые в другие униформы.  — Двигайся я прикрываю! — прокричал я Джону. Тот выстрелили и германец, который целился в нас упал с простреленной головой. После он сорвался и побежал.  — Ну идите к папочке, чертовые ублюдки, — прошептал я себе под нос и выстрелил. Еще один германец не ожидал такого. Пуля прошила его грудь мгновенно отправляя к праотцам. Вновь догнал патрон и выстрелил. Еще один германец упал. Чуйка засвербела, и я мгновенно отклонился. И было это вовремя. Сверху на меня едва ли не свалился большой бородатый немец. Он выстрелил. Пуля пролетела мимо моей головы, едва ли не задев ухо. Вот только это уже было неважно. Я успел вытащил хаудах и выстрелил один раз. Германца аж откинуло от меня. Рука немного занемела, но я не обращал на это никакого внимания. Отпрыгнул назад, спрятался за выступ. Как раз вовремя. Пули просвистели словно осы. На мгновение высунулся, нашел цель и выстрелил. Попадание было стопроцентным.  — Прикрываю! — закричал Джон. На мгновение я повернулся и побежал к нему. Он выстрелил, и я услышал, как кто-то заорал от боли. Не обращая внимание, я пробежал мимо Джона. Остановился у угла и тоже прокричал.  — Прикрываю! Джон меня услышал. Он развернулся и на всей скорости побежал ко мне. Немец выглянул из укрытия, надеясь, что его никто не заметит, или не успеет пристрелить. Это была его последняя ошибка в жизни. Мозги разлетелись вместе с каской только так. Больше никто не собирался показываться. Хотя выстрелы были повсюду. Я догнал Джона и каким-то образом мы влетели в его одну драку. Джон замер в нерешительности. Мне же не оставалось ничего кроме как действовать. Приложил к затылку винтовку и выстрелил. Голова взорвалась, словно фейерверк в новогоднюю ночь. Опустил винтовку и вытащил пистолет. Все равно быстрее перейти на второстепенное оружие, чем перезарядится. Два выстрела и еще один труп. Только сейчас германцы начали реагировать. Наш союзник тоже не стал мешкать. Он выстрелил из револьвера, снося голову еще одному германцу. Я в это время уклонился от выстрела перекатом. Вытащил хаудах и выстрелил, оставляя вместе лица большую дыру, сквозь которую можно было просунуть руку. Повернулся к спасенному и увидел Винса, и какого юного американца, у которого дрожали руки. Винс был ранен в ногу и поэтому опирался на стену свой землянке, в которой мы недавно встречались.    — Давно не виделись, Марио, Джон, — поздоровался он. — Как видите, не могу я прыгать козликом. Ах да, познакомьтесь с кадетом Джошуа. Он мой переводчик с немецкого.  — Рад познакомится, — обратился к парню.   Тот кивнул, продолжая смотреть во все стороны испуганным взглядом. Похоже, что он не ожидал такого круговорота смерти, что произошел только что.  — Нужно двигаться, — сказал Винс. — Джошуа, мне нужно опереться на тебя.  — А почему на меня, — внезапно вспылил парень. Да он еще ребенок! — Я кадет, а он только рядовые.  — Потому что они умеют стрелять из винтовки, в отличие от тебя, — сказал Винс. — А теперь быстро подставил плечо. Я заметил, что Джон отвернулся. Похоже, что ему не понравились слова этого молодого человека. Кроме того, что звучало все это достаточно оскорбительно, во время мирного периода такое можно было бы спустить, но во время битвы… Невероятная глупость. Выстрелы продолжали звучать повсюду, так же как и взрывы артиллерийских снарядов, которые превращали наши стройные линии защиты в месиво. Винс перезарядил свой пистолет, поправил повязку на ноге и оперся на своего переводчика.  — Уверен, что послезавтра это наступление будет во всех газетах, — проговорил мужчина.  — Да, — кивнул Джошуа. Мы с Джоном переглянулись и последовали за ним, не забывая каждый раз осматриваться назад, чтобы увидеть начать отстреливать приближающихся немцев. Самые опасные места приходилось проходить перебежками, при этом прикрывая Джошуа и Винса от возможных атак. Уверен, что немцы сейчас закрепляются на месте нашей линии фронтов. Сейчас они будут поправлять окопы, а также продолжать концентрировать собственные силы, чтобы вновь продолжить наступление. Нам же придется сильно постараться для построения новой защиты. Когда мы передвигались, то видели, что сделали самолетные бомбы. Они превращали целые группы людей в кровавое месиво. Кровь собиралась в центре кратеров, создавая лужи. Эти лужи смешивались с грязью, месивом тела и другими не особенно интересными вещами. Оторванные руки, ноги части тел и кишки, были повсюду в таких местах. Пока нам везло и не приходилось отстреливаться.  — Теперь самое тяжелое, — сказал Винс. Выглядел он не очень хорошо. Бледное лицо, пот на лице и подрагивающие конечности. — Нужно пройти зону прострела артиллерии. Никто ничего не сказал ему. Я тоже немного успокоился. Джон пришел немного в себя, его слух тоже вернулся в относительную норму. Ему уже не нужно было кричать, чтобы что-то сказать. Мы продолжили наш путь, и у угла замерли. Послышались гаркающие тоны. Это были германцы, которые непонятно как оказались здесь. Громкий выстрел разошелся эхом.  — ***! — прозвучало что-то на немецком. Его поддержал громкий смех. Джошуа задрожал. Было видно, что ему страшно. Винс выглядел нахмуренным. Джон только сильнее сжимал собственную винтовку. Я забрался в карман, где достал одну-единственную гранату, которую подобрал по пути сюда. Винс увидел ее и на его лице появилась злобная ухмылка. То прочел вопрос в моем взгляде и кивнул. Джошуа увидел гранату и еще сильнее побледнел. Следом он сделал то, что никто не ожидал. Он толкнул Винса на земле, а затем выпрыгнул из-за угла с поднятыми к небу руками. После он что-то невероятно быстро прокричал на немецком.  — ***! На секунду воцарилась тишина. Никто, совершенно никто не ожидал такой подлости со стороны парня.  — ***, ***! — он прокричал что-то и начал указывать в нашу сторону. Похоже, что он только что нас сдал. Вот же чертов ублюдок. Винс продолжал держать парня на мушке своего оружия, но пока не стрелял. В следующее мгновение раздался выстрел, и голова Джошуа взорвалась словно спелый арбуз. Кровь начал брызгать во все стороны. Похоже, что немцы ему не поверили или же они просто не любят никаких предателей. Вырвав чеку, я, не выглядывая, бросил гранату.  — ***! — раздались крики. Бух! Взрыв был достаточно сильным. Следом раздались крики боли. Похоже, что кто-то таки попал под этот взрыв. Я отложил винтовку за спину и вытащил пистолет. После подошел к углу и выглянул так чтобы я мог увидеть, что там происходить и стрелять, при этом чтобы никто не мог попасть по мне или чтобы моя область поражения была минимальной. Увидел немца с огнеметом и сразу выстрелил. Пуля прошила его грудь, и тот упал. Каким-то образом он выпустил свое оружие и огонь начал бесконтрольно заливать окружающее пространство. Бах! Скорей всего, это взорвался балок огнемета. Крики боли были ужасными. Смерть в огне намного болезней чем смерть от пули. Никогда бы не хотел испытать на себе такую участь.  — Джон, — я кивнул на Винса. Парень сразу понял, что я от него хочу. Он помог разведчику подняться и начал поддерживать за руку.  — Благодарю, — сказал Винс.  — Не за что, — ответил Джон. Еще раз выглянув из-за угла, я едва успел скрыться от пули. Она задела угол, и ударилась о землю за моей спиной. Послышалась перезарядка. Щелкнув пальцами, я вытащил магазин, и сменил его на новый с полным боевым запасом. Выдохнув, я активировал Гиперосознанность. Все вокруг меня стало совершенно другим. Невероятно быстро, как для меня я высунулся из своего укрытия. Глазами я увидел несколько целей. Подсознание мгновенно обработало информацию, и импульс уже прошел к рукам. Три выстрела друг за другом. Три трупа. Пока время еще не закончилось, я еще раз окинул взглядом и увидел раненного и обгоревшего немца, который каким-то образом поднял пистолет и уже готовился выстрелить в меня. Глаза увидели, подсознание обработало, а руки сделали дело. Еще одна пуля поразила труп. Он не успел выстрелить, и его рука упала на землю. Больше германцев вокруг не было. Мы можем двигаться спокойно. На секунду меня затошнило, но я сдержал себя.  — Двигаемся, — сказал я быстро. Мы быстро пересекли это место уклоняя от горящих островков огня и продолжили свой путь. Артиллерийский обстрел со стороны германцев прекратился, хотя последнее он был словно один звук. С нашей стороны выстрелов особенно не было. Это может значить только то, что нас бросили, или же артиллерия была уничтоженной. Скорей всего последнее. Результаты обстрела артиллерии врага, после того как прошла бомбардировка самолетами были страшными. Линия окопов почти что уничтожена. Трупы были повсюду, все они были обезображены так, как маньяк никогда бы не смог. Кровь тоже была повсюду и только сейчас начала остывать. Мы продолжали двигаться, не обращая ни на кого внимания. Выжившие понятное дело были, но все они были французами, которые сновали словно тени, совершенно непохожие на себя. Куда подевались те французские солдаты, которые любят выпить вино, попеть песни и просто хорошо провести время, при этом скинув все заботы на других? А нет их… многие больше никогда не покинут это поле, для других этот бой станет шрамом на всю жизнь.   Продолжая двигаться, мы погружались все глубже и глубже в территорию, которая пока еще принадлежала нам. Уверен, что стоит германцем перегруппироваться, как они продолжат собственное наступление. И почему-то мне кажется, что остановить их будет невероятно сложно. Сейчас их мораль на невероятно высоком уровне. Германские командиры точно воспользуются этим. Мы оказались у одного из командных пунктов, в котором держали связь с нами. Результатом было несколько кратеров вместо большого тента, а также трупы американских солдат.  — Нужно проверить, дышит ли кто-то из них, — сказал Винс. Джон положил его очень аккуратно на сломанный стол, и мгновенно присоединился ко мне. И, на удивление, выжившего мы обнаружили. Это был один из капитанов, которого я только несколько раз видел во время обучения, но при этом никогда не общался с ним, да не был он представлен нам. Он был, на удивление целым, только немного оглушенным. Джон вытащил его свежий воздух и начал пытаться хоть как-то привести в себя. Я перевернул шкафчик, который тоже каким-то странным образом пережил и нашел там несколько бокалов, бутылку виски и сигареты.  — Смотри, что у меня есть, — сказал я.  — Оп-па, — протянул Винс. — Наливай! У нас впереди еще длинный путь. Нужно немного нервы успокоить. Положил стакан перед ним, щёлкнул бутылкой и налил алкоголь. После налили себе, Джону и капитану. Джон взял свой стакан и начал медленно отпивать. Винс тоже наслаждался, также, как и я. Было невероятно приятно ощущать вкус виски на языке, а также ощущать тепло, которое скользило в живот. Мой друг не стал долго думать, раскрыл рот капитану и влил тому виски не жалея. Он влил все до последней капли.  — Кха! — закашлял капитан, а затем медленно глотнул. Его глаза широко раскрылись, а он начал осматриваться, словно пытаясь понять, что происходит. Джон положил свою руку ему на плечо, словно успокаивая.  — Спокойней, мы свои, — проговорил ему, протягивая стакан с остатками виски. Капитан каким-то ошалелым взглядом посмотрел на всех и начал медленно успокаиваться. Он выхватил стакан и залпом выпил все виски. После он протянул мне его, словно прося добавки. И я не отказал. Второй раз он уже не выпивал все залпом. Было видно, что он начал медленно приходить в себя.  — Капитан Боллбери, — обратился Винс. — Вижу, что вы уже пришли в себя немного. Как чувствуете?  — Отвратительно, — честно сказал капитан. — А вы?.. — он внимательно осмотрел меня с Джоном, а затем и Винса. — Вижу, что выжили в этой мясорубке.  — Да-а, — протянул разведчик. — А вы ведь помните, мою информацию о германских гаубицах на фронте? О странных планах? Как видите, я оказался прав.  — Молчи лучше, — сказал капитан и вновь отпил напитка. — Солдат, подай сигареты. Я не стал противиться и протянул капитану сигарету. Тот быстро зажег и затянулся. Вторую сигарету я отдал Винсу, который тоже с радостью затянулся. Я не курю, Джон тоже.     — Сейчас уже поздно об этом думать, — внезапно сказал капитан. Он потушил сигарету и выбросил ее. — Нужно отступать в главный лагерь, а также передать информацию. Капитан начал внимательно осматривать глазами вокруг, пытаясь найти что-то. Он с кряхтением поднялся и начал вооружаться, при этом что-то ища.  — Что ищете, капитан? — поинтересовался у него.  — Радиопередатчик, — сказал тот. — Это новейшее слово технологий, позволяет нам общаться со штабом на большие дистанции.  — Вот этот? — указал я на коробку, которая была полностью уничтоженной. Провода и катушки торчали во все стороны.  — Да, — ответил тот. — Похоже, что связаться мы не сможем. Он смачно выругался под усы, насколько это позволяет английский, и продолжил вооружаться. Где-то он откопал саблю и повесил ее себе на пояс, после затянул его и выдохнул.  — Двигаемся. Это был приказ, и мы должны были его исполнить. Конечно, я мог бы прикончить сейчас и его и Винса и вопросов, скорей всего ни у кого не возникло бы. Все списали бы на взрыв бомбы. Вот только я еще не настолько опустившийся ублюдок. Джон подхватил Винса. Я перезарядил свое оружие и даже засунул в карман две гранаты, которые каким-то чудом не взорвались и не были повреждены. Они могут спасти нам жизнь в ближайшем будущем. Мы быстро двинулись еще глубже, обходя кратера. Их сейчас было уже намного меньше. Похоже, что сюда уже не так сильно и целилась артиллерия, а самолеты не особенно и бомбили. Мы нашли носилки в полностью уничтоженном госпитале и положили на них разведчика. Таким образом мы смогли ускорить собственное движение. При виде кратеров на месте полевого госпиталя никто не проговорил и слова, хотя было видно, что все мои товарищи невероятно злые. Я тоже не особенно хорошо себя чувствовал от этого вида, но моя профессия меня защищала. За два часа мы оказались на пепелище, что осталось после лагеря. Кратеры были вперемежку с выжженной землей, тентами и сожжёнными трупами. Американцев здесь было намного больше. Повсюду бегали медсестры, которые пытались спасти солдат с очень тяжелыми ожогами. Нас сразу же заметили и невероятно быстро взяли в окружение. Медсестры перехватили у меня и Джона носилки с Винсом и быстро их унесли. Американские солдаты смотрели на нас с легким недоверием, но при этом не предпринимали никаких действий. Невероятно быстро к нам подошел какой-то человек. Он выглядел очень важным.  — Вы капитан Боллбери? — поинтересовался он громко.  — Да, — кивнул ему.  — А это?  — Наши солдаты. Рядовые первого класса, — ответил капитан. — И наверняка, единственные выжившие среди всех американцев на первой линии фронта. Лица других солдат поменялись. Они стали рассматривать нас с сочувствием и даже каким-то теплом.  — Да? — поинтересовался он, и окинул внимательным взглядом. — Хорошо. Солдат отправить на осмотр в госпиталь, а с вами капитан желает пообщаться.  — Понял, — сказал тот. После он повернулся к нам. — Солдаты, спасибо, что помогли мне добраться. Я точно не забуду это.  — Мы просто делали свою работу, — ответил я. Капитан кивнул и последовал за человеком, который с ним общался. Нас же отвели во временный госпиталь, где было очень много раненых. Ими занимались медсестры, у которых были белые шапочки с красным крестом, а также редкие доктора в таких же белых костюмах и с красными крестами на спинах. С нами остался рыжеволосых солдат, который скуривал сигарету за сигаретой, не забывая при этом их скручивать. По его глазам было видно, что он еще не отошел от этой атаки на лагерь. К нам подошел доктор и отвел в отдельную палату. Там было достаточно тепло, что мы могли не волноваться. Как-то я не ожидал, что успею немного промерзнуть. Хорошо, что моя обувь была отличной и прекрасно держала тепло.  — Друзья, — сказал он, внимательно осматривая нас. Пришлось оголить торс, чтобы он сумел его рассмотреть. Нам с Джоном повезло, так как у нас не было никаких физических ранений, что нуждались в экстренной помощи. В вообще вышел из этой передряги почти без ранений. Нужно только смыть грязь. — Вижу, что вы невероятно удачливые ребята.  — Да, — кивнул Джон, а затем добавил. — Если бы не Марио, то я бы не был здесь, а лежал бы трупом вместе с другими ребятами. И надо мной бы издевались эти чертовы германцы. А что произошло здесь?  — Так называемые бомбы Вилли Питта, — сказал он. Но увидев непонимание на наших объяснил. — Германские бомбардировщики скидывали не только обычные бомбы, а и зажигательные. Слишком много жизней — это страшное орудие войны забрало.  — И что у нас не было против воздушной обороны? — поинтересовался, пытаясь вспомнить с прошлых раз, было ли здесь что-то такое. И если я не ошибаюсь… было.  — Да, — кивнул доктор. — Но, ходят слухи, но смена была не получила достаточно тренировок. Это были новые ребята, которые только прибыли. Они не успели сделать ни одного выстрела.  — А что французы? — поинтересовался Джон, одеваясь. Я тоже одевался в это время.  — А что они, — с какой-то злостью сплюнул доктор. — Это не люди, а мрази, которым все равно на других. Мне кажется, что у них нет никакой воли к сражениям уже.  — Когда мы только прибыли, я видел другое, — с некоторым недоумением проговорил Джон. Он поправил свой пояс вместе с кобурой и спрятал в нее пистолет. — Мне показалось, что французы как раз хотят выиграть эту войну.  — Не стоит путать цивильных и солдат, — сказал доктор, а затем махнул рукой. — Ладно идите. Встретьтесь с офицером Военной Полиции, и он определит вас куда-то. Вот только мы не успели сделать и шаг в сторону от палатки дока, как нас встретил посыльный.  — Марио и Джон? — переспросил он.  — Да, — ответил ему, с легким недоумением.  — С вами хотят пообщаться в главном штабном тенте, — проговорил он. — Следуйте за мной. Мы с Джоном переглянулись и последовали за молодым парнем. Палатка штаба была новой. Похоже, что ее только недавно расставили. Внутри почти ничего не было, кроме стола, нескольких кресел и большой доски, что уже видела много чего в своей жизни. На доске сейчас несколько солдат вешали новую схематическую карту местности. Офицеры были собраны и что-то обсуждали. Я заметил капитана, который общался ни с кем иным как генералом Джоном Першингом. Генерал был уже не очень молодым. Сейчас ему чуть ли не шестьдесят лет. Он принимал участие в некоторых известных компаниях того времени.   Капитан нас заметил и сразу же позвал за собой генерала.  — Сохраняй спокойствие, — сказал я Джону. — Сюда идет генерал. Он кивнул на мои слова и попытался поправить собственную униформу. Но у него не очень хорошо это удавалось, так что со стороны это выглядело глуповато. Вот только не смеялся с него, так как многие офицеры понимали через что мы прошли только что. А если и не понимали, то их очень быстро информировали.  — Господа, — обратился к нам капитан. — Вижу, что с вами все в порядке. Позвольте представить вам генерала Джона Першинга. Генерал, рядовые первого класса Марио и Джон.  — Друзья, — обратился генерал и протянул руку для пожатия. Я пожал первым. У генерала ладонь была крепкой и мозолистой. Джон тоже пожал ему руку. После этого Першинг спрятал свою руку в боковой карман своего камзола, словно пытаясь вытереть ее. Но я не думаю, что он собирался это сделать, так как о генерале ходили не самые плохие слухи.  — Я понимаю, что вам пришлось пройти через ад только что, — сказал он, а затем продолжил. — Но я рад, что вы вернулись. Я хочу поблагодарить вас за отличную службу и пожелать такой же отдачи во время службы в дальнейшем.  — Благодарим, — ответил ему. Джон тоже склонил голову, но молча.  — До меня дошли слухи, что это вы были теми разведчиками, которые показали невероятно искусство в сборе информации на фронте под невероятным давлением германских войск и их присутствия, — продолжил говорить он, принимая нашу благодарность. — Вы сделали невероятную работу, которая позволит нам поменять ход войны. Да, мы проиграли эту битву, но если бы не ваша информация, мы бы не смогли даже среагировать. Как только я получил информацию, то сразу же отдал приказ нашим солдатам окапываться в десятке миль отсюда. Это меня немного успокоило, вот только я чувствую, что это еще не все, что он хотел сказать нам. Что-то еще.  — Президент дал мне особенные полномочия в некоторых делах, — проговорил он. — Вместе с Национальной Войсковою Разведкой мы начали работать над созданием нового отряда для действий за фронтом на территории врага. Я хочу предложить вам большую часть стать первыми сотрудниками этого отряда.  — Но мы не знаем немецкий, генерал Першинг, — проговорил Джон.  — Не стоит волноваться, — сказал он и улыбнулся. — Вы пройдете два месяца обучения, где вас ознакомят с немецким языком на достаточном уровне, чтобы вы могли общаться.  — У нас будет обучение? — уже поинтересовался у него.  — Да, — кивнул тот. — Но большего я не могу вам раскрыть. Что скажете? Готовы помочь нашей стране еще раз? На этот раз Джон не стал лезть вперед, позволив мне ответить за нас обоих. Похоже, что он вспомнил о том, что мы совершенно недавно делали и насколько это было приятно. В целом я согласен. Если нас отправят на обучение, то я уверен, что там точно не будет так плохо, как в окопах, когда зима будет становиться все холоднее и холодней. Да и у меня как-то нежелания участвовать в ближайшей битве в окопах. Думаю, фронт удержать они смогут.  — Да, согласны, — ответил ему за себя и за Джона.  — Благодарю вам за вашу службу, — сказал генерал. — Дальше с вами будут общаться компетентные люди. Генерал вновь пожал нам руки вернулся вместе с капитаном к каким-то другим офицерам. Только сейчас несколько посыльных принесли какие-то свернутые бумажки и передали их генералу. Тот начал внимательно их изучать, и затем кивнул. Нас достаточно аккуратно выпроводили из этого тента и отвели в сторону одного из тентов, которые начали ставить для солдат, которые выжили в этой бомбежке. Кроме этого, впереди солдаты копают окопы, чтобы поставить хоть какую-то защиту.  Сзади тоже копали. Уверен, что нас с Джоном припахают. И я оказался прав. Уже спустя час нам выдали лопаты и отправили копать. Ни еды, ни воды, ничего. Хорошо, что нам оставили наше вооружение и не забрали сумки, которые я собрал после взрыва. Под вечер прибыло несколько отрядов французской армии, которые тоже стали копать окопы и готовиться защитные сооружения. Из разговоров я узнал, что германские бомбардировщики уничтожили очень многие артилерийские установки и в ближайшее время ожидать новые совершенно не стоит. Это проблема, от которой я бы срадостью свалил. Ночь была лунной, но мы продолжали копать, как и все другие солдаты. В уже выкопанных окопах устанавливались оставшиеся пулеметы, чтобы отразить возможную атаку со стороны германцев. Я не думаю, что они будут атаковать ночью, но вот под самое утро… все может случиться. Примерно в полночь, нас загнали в палатку, которая была едва ли теплой и позволили отдохнуть. Кроме недовольства и усталости больше ничего в воздухе не витало. Никто не желал общаться с нами или о чем-то даже спрашивать.