decision

      Его взгляд — острый как лезвие бритвы, гораздой пройтись вдоль по предплечью, разрезает собственное отражение в покрытым пылью зеркале. Каждое утро он сталкивается с ним, извечной усталостью и недомоганием, давно поселившимся в его теле. Ведь, увы, но во сне невозможно принять таблетки, а значит, что каждый раз будет повод взглянуть, как на него влияет отказ от связи.       Коко начнет день как обычно: выжжет тело в кипятке горячего душа, на пустой желудок опрокинет в себя отвратительный черный кофе, без которого попросту не справляется, и, конечно же, запьёт им таблетки.       И так каждую свободную секунду.       Проснулся — таблетки. Покурил —таблетки. Вздохнул —снова, снова и снова ему нужны таблетки.       У Коко появилось настоящее отклонение, ведь он настолько поддался эффекту Плацебо, что думает, что эти пустышки ему помогают. Отчасти, есть в этом доля правды, чувства притупляются и в совокупности с постоянной работой и проблемами, получается неплохой способ заглушить тянущую ко дну связь.       Создание связи душ — процесс долгий и трудоемкий, он не выпадает кому попало, в основном, выстраиваясь только между людьми готовыми к этому. Акане Инуи была человеком мечтательным и добрым, для которого сказки о соулмейтах не просто красивая история любви двух людей, а цель всей ее жизни. Кто бы мог предугадать, что жизнь ей подкинет в родственные души лучшего друга младшего брата.       Коконой Хаджиме всегда таскался рядом с Сейшу по пятам, но старшая сестра была столь мила и любезна, что никогда не отказывалась от его компании. Тем более, когда начала замечать растущее в груди, рассылаемое по всему телу чувство трепетного, запретно-приятного тепла, что тянуло ее к этому мальчику. И, прочитав не один томик литературы на этот счёт, Акане смело сделала вывод о том, что между ними зарождается та божественная непостижимая связь, о которой она всегда мечтала.       Представляя своего соулмейта, на ум скорее приходил кто-то другой. Кто-то ее возраста. Разница в пять лет все же стала для нее небольшим временным препятствием, старшая Инуи была ответственным и совестливым человеком. Она желала, чтобы Хаджиме для начала вырос, и лишь постигнув всю важность этого события, добровольно и осознанно связался с Акане.       Поэтому, однажды, в темноте любимой библиотеки, которую они часто посещали вместе, задремавшая над книгой Инуи, едва ли не дала случиться непоправимому:       Дать ему поцеловать себя.       — Целуют только тех, кого любят, Коко. Поцелуй навсегда устанавливает связь между соулмейтами, потом будет невозможно отказаться друг от друга.       — Но я люблю тебя, Акане-сан! Я точно знаю!       Коконоя грубо осадили, он не был ранен отказом девушки, скорее раздосадован тем, что она не до конца принимает их положение. Мальчик откровенно злился, ведь с переходным возрастом его организм буквально всем существом требовал:       Акане. Акане. Акане.       Но так и не получал желаемого, изводясь от того, как сильно хочется сплести их души навсегда. Тогда Коко не понимал проблемы: они ведь предначертаны друг другу, верно? Разве не мазохизм оттягивать момент воссоединения?       Факт, что после гибели Акане они так и не были связанными, спас Хаджиме жизнь. И наверняка, Акане была бы этому рада, потому что у ее соулмейта, у её родного мальчика, есть ещё шанс обрести счастье в этом мире. Со временем отречься от связи и полюбить человека, у которого никогда не будет связанной нитями судьбы половинки.       Просто забей. Живи и радуйся.       Но разве может быть жизнь без нее? Разве можно смириться с этим иступлением в груди, когда ты приходишь в отвратительно пустую, словно неживую, просторную квартиру-студию. Язык не поворачивается сказать, что он тут живёт, скорее - только изредка существует. Пачкает посуду, принимает душ, закрывает глаза лёжа в холодной постели, имитирует сон и отдых, которого у него так и не было с момента пожара в доме Инуи.       Эта квартира не станет ему домом, как и любая другая, в которой уже никогда не будет её.       Устаканить в голове мысль, что в какую-то конкретную секунду быстротекущего времени, сердце Акане остановилось навсегда, даже со временем сложно. Смирение ходит вокруг да около, но так и остаётся на совсем.       Что-то нечто похожее на успокоение ему дарят только таблетки. С кучей побочек, не дающие ничего больше, чем спасительную апатию. За неё ты расплачиваешься бессонницей, нервным тиком — серьезно, эти постоянные судороги заебали, — и, может совсем на каплю, но спасают от мыслей о нём.       Его главном спасении.       Вцепившись в Инупи, как грёбаный энцефалитный клещ, Коко ненароком обрёк их на взаимные страдания. Он тяготел им, вдыхал его, сжирал. Спасался им. Потому что только рядом с Инуи он чувствовал, что связь не утягивает его в сырую землю, на кладбище Янака где-нибудь под сакурой. Главное — рядом с ней.       Инуи стал спасательным кругом, маяком в темноте бескрайней ночи, человеком, из-за которого он все ещё не потонул. Потому что он просто до чёртиков похож на Акане, в его лице навсегда будут её черты. И, каким бы холодным и отстранённым он не хотел казаться, Коко знал, что и в его характере очень многое от сестры. Забота, искренность, доброта. Коко не знал их в своей семье, но сполна черпал от соулмейта. И Коко знает, что Инуи такой же.       Но полюбил он его совсем не за сходство.       Сначала это казалось вполне нормальным и объяснимым. Инупи её брат, у них родство кровное, родство генетическое. У них с Акане настолько общего в наборе ДНК, что даже связь обманывается. И во время пожара она ведёт Коко совсем не в комнату девушки. Уверенный в правильности своих действий, Хаджиме с остолбеневшим сердцем вытаскивает из сжирающего жизни пламени не того человека.       Но проходит ещё время. Время, когда Коко слепо шатается за Инуи, как маленькая верная собачонка. В любое дерьмо нырнет за ним. И деньги в этом случае, лишь прикрытие. На самом деле нужно просто быть рядом. Пока Инуи дышит — сердце Коко бьётся спокойно и размеренно, практически в унисон.       "Я вижу в нем только Акане." — смело оправдывает себя каждый раз, когда сердце громко ухает вниз при виде него.       И он продолжает верить в эту придуманную чушь, которую придумал, чтобы беспомощно защититься от собственных непризнанных ошибок. И они так легко разбиваются, когда Инупи избивают до полусмерти в драке. Когда внутренности Коко заходятся знакомыми спазмами, будто он утопленник, желающий сделать последний отчаянный глоток воздуха, но лёгкие печёт и разрывает от воды.       Коко второй раз за жизнь понимает что это связь.       Своими же губами он поставил клеймо приговора на их души. Снова в блядской библиотеке и в приглушённом свете. Снова Инуи, задремавший на подоконнике. И снова Хаджиме, решивший нарушить чужие личные границы без спроса.       Смотрит на его лицо, на кривоватый шрам от ожога — ещё одно вечное их клеймо. Светлые ресницы подрагивают во время хрупкого сновидения, прямо как у неё. Тогда. И Коко снова подаётся вперед, касаясь своими губами чужих в простом ненавязчивом прикосновении. И, на удивление, вовсе не встречая сопротивления, как это было с Акане.       Он тщательно вспоминал её облик в голове, крутил ее имя бесконечной заевшей пластинкой. Он просто на секунду хотел вернуть ее, но все, что смог — это лишь вспомнить ее слова:       Целуют только тех, кого любят.       И с теплым касанием, в этом мире остаются только Сейшу и Коконой. И глупая связь, которая перестроила свой маршрут, привязываясь к другому человеку.       Это невозможно. Постоянно уверяет себя Коко. Лелеет эту мысль в голове и тут же отбрасывает в далёкий ящик, чтобы не тешить себя ложной надеждой. Так проще.       Тогда он не осознавал, что любит.       Тогда он не знал, что Сейшу вовсе и не спит.       Но ровно с того момента механизм связи закрутился, сплетая их крепче. Такой случай редкость, но такое бывает. Коко никогда не интересовался, как работает эта соулмейтская херня, поэтому тешить себя мыслями о невозможности намного проще.       Инупи избивают до полусмерти. Коко впервые понимает в какое дерьмо они ввязались, и откуда он, ценой всего, вытащит Сейшу, чтобы он всегда был в безопасности. Даже ценой вечной разлуки. Пока Инупи дышит, Коко стережет каждый его вздох.       Сегодняшнее утро не многим отличается от череды обычных. Каждый день одинаковых. Все по строгому порядку: душ, кофе, таблетки. Таблетки. Сегодня они влетают в него одна за другой. Потому что апатии больше нет, а дышать сложно так, что, кажется, кто-то вместо него перестал дышать. Словно его дыхание он не сберёг.       Связь — хитра и коварна, если ей нужно, чтобы соулмейты были вместе, она изменит ход истории, чтобы сделать это. Повернет время вспять, чтобы исправить ошибки, которые люди натворили. Коко был уверен, что все сделал правильно — отрекся от Сейшу, только бы тот был в безопасности. Клеймо преступника не оставляет. Коко видит как Сейшу избили до полусмерти, Коко принимает решение тянуть на себе этот груз в одиночку, но связанный с ним человек не должен больше страдать. Никогда.       На мосту он треплет что-то про выгоду и деньги, которые дороже жизни. Хуйня, дороже жизни только он и Акане, но ее Коко уже проебал. Чтобы спасти Сейшу, нужно уйти из его жизни и отбить у парня желание снова его увидеть. Он говорит про то, что быть с Майки заведомо выигрышная ставка. Коко проигрывает сразу, как только Инуи принимает его слова, разворачивается и уходит. Будто он с его решением согласен.       По собственной глупости Хаджиме думает, что может перехитрить связь, но она снова меняет ход истории и переворачивает судьбу.       Сегодняшним утром Коко потряхивает мелкой дрожью. Транквилизаторы — его любимая заглушка, больше не выручают. Скоро закончится пачка, а вместе с ней и сам Коко. Связь тянет как впервые, когда он ее закрепил. Ноет под ребрами, сколачивает ему клетку без выхода. Он ошибочно думает, что это просто бракованная партия таблеток, но бракованный здесь только он.       Связь порвет пространственно-временной континуум, если ей угодно, чтобы люди были вместе. Она делает так, чтобы именно сегодня, в это паршивое серое утро, трясущимися от внутренней боли руками, Коко случайно выронил свою чашку кофе, удерживая в руках несколько таблеток, которые, по сути, уже на этом этапе превышают дневную норму. Он зло чертыхается обходя лужу жидкости, распластанную на полу в форме кляксы. Проклинает себя, что не знает где в собственной квартире можно найти нечто похожее на тряпку. Сдается и в итоге размазывает жидкость по полу собственной белой рубашкой. Похуй, деньги есть.       Только в момент, когда Хаджиме задумался над тем, почему он не оставил эту работу на горничную, до него доходит, что здесь что-то не то. И в следующую секунду ему звонят в дверь. Только вот в его пристанище никогда не бывает гостей. А тянущее чувство слишком хорошо подсказывает, кто может поджидать его за дверью.       В голове только одна мысль:       Нельзя. Не иди. Притворись, что тебя нет дома.       И совсем забывается, что Инуи наверное его тоже сейчас чувствует. Его и его взволнованное сердце, которое эхом звучит в голове.