Напрасная жертва

О пленнике Вэнь Нин узнал почти сразу. Все узнали — Вэнь Сюнчжун, возглавивший отправленный в погоню отряд, громко хвалился своей удачей всю дорогу от ворот до Главного зала Пристани Лотоса, где устроились Вэнь Чао с Ван Лицзяо и, конечно, Вэнь Чжулю. Но кого именно схватили — Вэнь Нин так и не понял и бродил между солдатами, ища, как бы узнать наверняка. На него не обращали внимания. Пристань Лотоса досталась захватчикам почти целой, и те, кто не был занят охраной, бродили по залам и павильонам, присматривая, чем бы поживиться. Те, кого Вэнь Нин останавливал с вопросом, тоже не знали ответа — Вэнь Сюнчжун больше восхвалял себя, чем говорил что-то о пленнике, а теперь он вместе со всем отрядом был в Главном зале, куда Вэнь Нина, конечно, не приглашали. Не может быть, чтобы они поймали Вэй Усяня, думал Вэнь Нин, сам себя убеждая в этом. Нельзя было представить весёлого, доброго Вэй Усяня во власти Вэнь Чао, ненавидящего его. Если в этом мире есть хоть капля справедливости, разве могут мучить его там, за дверьми с резным узором из лотосов, откуда даже крики не слышны? Но ведь смогли убить его друзей и главу ордена с супругой, которые, как слышал Вэнь Нин, были Вэй Усяню всё равно что приёмные родители. Почему же на этом всё должно закончиться? Вэй Усянь и Цзян Ваньинь были в Пристани Лотоса, когда на неё напали, и сумели сбежать только чудом, больше никто не смог. Вэнь Нин видел их собственными глазами — потом, когда всё уже закончилось и Вэнь Чао с Ван Лицзяо стояли над трупами, рассуждая, чего стоили адепты ордена Юньмэн Цзян, если с ними так легко удалось справиться. А Вэнь Нин обернулся, словно в спину что-то толкнуло, и увидел их. Окровавленных, страшных. Не похожих на самих себя. Он сделал тогда вид, что никого не заметил. И молился всем богам, чтобы оба сумели сбежать. Но Вэнь Чао распорядился отправить несколько отрядов на поиски, и вот Вэнь Суюнчжун вернулся с добычей. Время тянулось невыносимо. Что можно так долго делать с человеком? В Огненном дворце пытки могли длиться несколько дней подряд — он сам не бывал там, рассказали, — но в Главном зале Пристани Лотоса не было пыточных машин и жаровен с металлическими инструментами, да и опытные палачи остались в Безночном городе. Зато здесь был Вэнь Чжулю. И Вэнь Нин знал, что если пленник выживет — прежним он уже не будет. Но кто же, кто?.. Когда двери Главного зала наконец распахнулись, Вэнь Нин бросился за колонну резного навеса, увитую зелёным вьюнком, и замер. На него не обратили внимания. Громко переговаривающиеся и смеющиеся солдаты протащили тело — Вэнь Нин увидел волочащиеся по земле ноги — мимо навеса, мимо площади, к небольшому деревянному строению между павильонов. Что-то там, вероятно, хранилось. За солдатами шёл Вэнь Чао, рукава его одежд были усыпаны алыми брызгами. Вэнь Чжулю не было. Хорошо — он бы сразу заметил наблюдателя. Вэнь Нин крадучись побежал следом, стараясь держаться поближе к стенам строений. Дверь не захлопнули, оставили щель. Вэнь Нин бесшумно подошёл, готовясь в любой момент притвориться, что просто проходил мимо. Прислушался. Те же голоса, и никого больше: — ...выживет. Подумаешь, пара пинков. — Всё равно недолго осталось. — Голову поверни набок, а то блевать начнёт — захлебнётся. — Господин, прикажете охранять? Вэнь Сюнчжун хохотнул. — Какая охрана, он здоровый-то сбежать не смог. Вывалился прямо под ноги нам. Сопляк. Солдаты захохотали в ответ. Вэнь Нин привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть лучше, и вдруг дверь распахнулась. От неожиданности он отпрянул так резко, что едва не упал на спину. — Братишка Цюнлинь! — широко ухмыльнулся Вэнь Чао. Глаза у него блестели, словно после пары чашек вина. — Тоже пришёл посмотреть? Вэнь Нин мотнул головой, судорожно придумывая оправдание, но Вэнь Чао уже обнял его за плечи и подтолкнул внутрь. — Заходи, не бойся! Солдаты меж тем обступили лежащего на полу пленника и, судя по движениям, отвешивали ему ленивые пинки. — Даже сучка Юй сражалась, а этот сбежал. Щенок трусливый. Вэнь Чао нетерпеливо ткнул одну из широких спин, та посторонилась — и Вэнь Нин наконец увидел. Пленник лежал на боку, прижав к груди связанные руки, одежды его были разорваны на груди и залиты кровью. Лиловые одежды клана Цзян. «Не он», — подумал Вэнь Нин, и от облегчения у него подкосились ноги. А потом сразу стало стыдно за это облегчение, за радость, что человек, которого пытали и собирались убить, — не Вэй Усянь. Цзян Ваньиня, наследника ордена Юньмэн Цзян (уже не наследника, поправил себя Вэнь Нин, ведь глава клана мёртв), он тоже помнил, и как Вэй Усянь всё время тянулся к нему, хватал за руки и обнимал за плечи, а Цзян Ваньинь лишь огрызался и отталкивал. Вэнь Нин всё на свете бы отдал, лишь бы оказаться на его месте — тогда. Сейчас Цзян Ваньинь лежал неподвижно, уставившись перед собой немигающим взглядом. Видневшаяся в разорванном ханьфу грудь была залита кровью из длинной раны от плеча до бока — такие раны оставлял дисциплинарный кнут, на спине и подоле отпечатались следы сапог. Но Вэнь Нин знал, что самого страшного не видно. Вэнь Чжулю был в Главном зале. Никто больше не назовёт Цзян Ваньиня заклинателем. Вся его сила, всё, что составляло самую суть любого заклинателя, сгорело вместе с Золотым ядром. От очередного пинка Цзян Ваньинь содрогнулся, но никак больше не отреагировал. Кажется, даже не моргнул ни разу, сколько Вэнь Нин на него смотрел. — Хорошенький щенок, — с оттенком восхищения произнёс один из солдат. — Похож на сучку Юй. Была бы она жива, я бы её отодрал. Случайно или нет, лицо Цзян Ваньиня осталось нетронутым. На бледной коже проступали пятна румянца, скулы заострились, искусанные губы налились алым — и оно казалось невероятно красивым. Может, из-за того, как истерзано было тело. — Ну, он-то жив. Пинки прекратились. Тот, кто сказал мерзость про Юй Цзыюань, носком сапога приподнял подбородок Цзян Ваньиня. — А что. Всё равно же сдохнет. Вэнь Нин понял, о чём он, и содрогнулся от отвращения. Цзян Ваньинь будто не слышал. В сознании ли он вообще? — Молодой господин Вэнь? Они смотрели на Вэнь Чао, ожидая разрешения. Как свора псов. У Вэнь Нина закружилась голова. Вэй Усянь на его месте придумал бы что-нибудь, не позволил бы им. А у Вэнь Нина язык присох к нёбу, и ни одного слова не находилось, чтобы возразить и остановить. Он всё же издал какой-то протестующий звук, и рука Вэнь Чао тут же сжалась на его плече. — Почему бы и нет, — безмятежно отозвался он. — Только вот что я подумал. Братишка Цюнлинь так заинтересовался, что мы тут делаем, — почему бы не уступить ему это удовольствие? Пора бы маленькому братцу стать мужчиной. Ты ведь ни с кем не делил ложе, А-Нин? Конечно, ни с кем, кто бы тебе позволил. Вэнь Нин окаменел. Вэнь Чао предлагал ему… немыслимо! Он попытался отступить, но рука на плече не пустила. Солдаты заухмылялись, снисходительно глядя на него. Как будто в том, что он ни с кем не делил ещё ложе, было нечто постыдное. Вэнь Нин мотнул головой, чувствуя, как от этих взглядов кровь приливает к лицу. Не в силах уйти и даже отвернуться, он чувствовал себя в западне. — Не хочешь? — изумился Вэнь Чао. — А-а-а, я понял. Малыш Цюнлинь желает посмотреть? Один из солдат толкнул Цзян Ваньиня ногой, переворачивая на живот, нагнулся, дёрнул вверх полы халата. — Нет! — невольно вырвалось у Вэнь Нина. Он знал, что они хотят сделать. И это было чудовищно. Если бы он мог, то сбежал бы, спрятался, чтобы не видеть, не слышать, не думать о том, что происходит в неприметном сарае. Но Вэнь Чао держал его, не давая вырваться. Он чувствовал себя таким же пленником, как лежащий на полу Цзян Ваньинь, только над Вэнь Нином Вэнь Чао хотел всего лишь поглумиться, заставив смотреть, как мучают и унижают беспомощного человека, а он ничего не может сделать, кроме как… Кроме как согласиться, пришла ужасная мысль. Если он будет один. Если постарается не причинять боли. Не издеваться. Это ведь лучше? Если совсем спасти не может, то хотя бы так… Он снова вспомнил Вэй Усяня — как тот обнимал Цзян Ваньиня за плечи и смеялся вместе с ним. Цзян Ваньинь был ему дорог. Может быть, хотя бы это Вэнь Нин сумеет сделать для Вэй Усяня? Сберечь единственного, кто остался в живых… хотя нет, была же ещё старшая дочь Цзянов. Её тела Вэнь Нин не видел. Наверное, тоже сбежала. — Передумал? — довольно хмыкнул Вэнь Чао. — Вот и славно. Ну-ка, разденьте его, чтобы братишке руки не марать. Вэнь Нин надеялся, что Цзян Ваньинь без сознания. Не может же живой, всё чувствующий человек безвольно терпеть, как тряпичная кукла, когда с него стаскивают одежду — не до конца, чтобы не возиться с сапогами и наручами, обнажая лишь наполовину, и от этого более непристойно, чем если бы раздели донага. Грудь и живот у него было покрыты кровью, но спина и бёдра — чистые, светлые, лишь слегка тронутые загаром. Вэнь Нин сглотнул. Эта нагота не возбуждала плотских желаний. Её хотелось прикрыть от похотливых взглядов — и от своего тоже. Кем надо быть, чтобы возжелать совокупиться с ним? Похотливым животным, которому всё равно, в кого пихать своё мужское оружие. — Нравится? — шепнул Вэнь Чао, почти прижимаясь сзади. Другая его рука, не та, что лежала на плече, скользнула по бедру Вэнь Нина к низу живота и сжала через одежду. Вэнь Нин дёрнулся, пытаясь отстраниться. — Что-то ты не горишь интересом. Неужели он не в твоём вкусе? Солдаты опять загоготали. Под их насмешливыми взглядами Вэнь Нину хотелось провалиться сквозь землю. — Ладно, ладно! — с напускной строгостью прикрикнул Вэнь Чао. — Мальчик стесняется. Он всё-таки благородного воспитания, а не как вы все. Ну-ка, пошли вон. Смешки стихли. — Но, молодой господин Вэнь, — попытался возразить Вэнь Сюнчжун, — опасно оставлять вас с этим… — Что он мне сделает? — отмахнулся Вэнь Чао. — Он связан и без Ядра. Давайте, давайте. Мне приказать снова? Нехотя, один за другим солдаты начали выходить из сарая. Они были недовольны — и тем, что добычу, уже оказавшуюся в руках, отобрали, и тем, что даже обещанное развлечение пройдёт без них. Вэнь Нин старательно держал голову прямо, словно не слышал обидных перешептываний. Пусть негодуют, пусть даже проклинают его за спиной. Лишь бы ушли. Но когда за последним захлопнулась дверь и Вэнь Нин остался наедине с Вэнь Чао и Цзян Ваньинем, лучше не стало. Он всё ещё не мог представить, как сделать то, чего хотел от него Вэнь Чао. А тот, уже не пряча нетерпеливое возбуждение, подталкивал Вэнь Нина к пленнику, и пальцы его то сжимались, то разжимались, едва не поглаживая плечо Вэнь Нина через ткань халата. — Может, тебе хочется, чтобы это был Вэй Усянь? — вдруг спросил он, и Вэнь Нин замер. — Он тебе тогда понравился, да? Я видел, как ты на него смотрел. Ничего, и его тоже поймаем. Я сам заставлю его ползать и просить пощады у нас с Цзяо-Цзяо. С ним ты бы не стоял столбом, а? «Нет!» — едва не крикнул Вэнь Нин, но прикусил язык. Вэй Усяня не могли поймать. Только не его. Нельзя было даже думать, что он мог стать таким же — избитым в кровь, полуголым, беспомощным перед всяким, кто захочет над ним надругаться. Воображение невольно подсунуло ему эту картину: лежащий на полу Вэй Усянь, белое тело в задранных одеждах, рассыпавшиеся волосы, искусанные припухшие губы… К своему ужасу, Вэнь Нин обнаружил, что тело отозвалось на эту отвратительную картину так, словно та вовсе не была отвратительной. Вэнь Нин всегда с трудом управлял плотскими желаниями и за свою жизнь испытал немало смущения, когда подобное случалось рядом с красивыми девушкой или юношей, но большего стыда, чем сейчас, ещё не ведал. Он глубоко задышал, постарался успокоиться. Не помогло. А Вэнь Чао бесцеремонно схватил его ниже пояса и расхохотался: — А малыш Цюнлинь-то вовсе не малыш! Вот это дело, а то строил тут из себя праведника. Так что, ты сам или помочь? «Я делаю это ради Вэй Усяня», — с отчаянием подумал Вэнь Нин, пока Вэнь Чао расстёгивал на нём пояс — у самого так и не поднялись руки. Когда полы халата распахнулись, Вэнь Чао отступил и подтолкнул его вперёд. — Ну? Мне что, и вставить его за тебя? Вэнь Нину случалось помогать сестре с ранеными. Она была сильной, но всё-таки женщиной, и когда надо было поднять или перевернуть бессознательное тело, это делал Вэнь Нин. Он помнил, какими тяжёлыми они казались, когда обмякали на руках, как приходилось следить за болтающимися руками и ногами. Сейчас он знал точно: Цзян Ваньинь был в сознании. Он не сопротивлялся, лишь изредка вздрагивал, но был в себе и всё чувствовал. Вэнь Нин пытался быть осторожным, не причинять боли; пытался хотя бы прикосновениями сказать: «Я тоже не хочу!» — потому что не мог словами, но Цзян Ваньинь не шевелился и всё так же глядел перед собой широко открытыми глазами, словно тело его было здесь, а дух — где-то далеко. Это было так неправильно. И грубые доски под коленями, и непристойные шлепки плоти о плоть, и то, что Вэнь Нину пришлось приподнять Цзян Ваньиня за бёдра, поставив на колени, чтобы было легче входить, и то, как он долго собирал во рту слюну, чтобы смазать себя, — всё это могло происходить с кем-то другим, с тем, кто привык насиловать и унижать, но только не с ним. И насмешливый взгляд Вэнь Чао — Вэнь Нин обернулся всего раз, но успел увидеть. Как будто «праведник» Вэнь Нин наконец показал, что он такой же, как все остальные, а Вэнь Чао знал это с самого начала. Но самым худшим было то, что собственное тело Вэнь Нина отказывалось подчиняться ему. Даже зная, что причиняет боль каждым движением, он не мог не ощущать наслаждения, погружаясь в покорное тело под собой. Никогда прежде он не делил близость с другим человеком и не знал, как туго и горячо может сжимать чужая плоть его мужской корень. Как это сладко, стыдно, невыносимо хорошо, даже если досталось против воли. «Я не виноват, — цеплялся Вэнь Нин за единственную спасительную мысль. — Меня тоже заставили. Я никогда бы сам не стал!» Но от оправданий становилось лишь ещё более стыдно, и тело горело этим стыдом так же, как желанием, и он толкался быстрее, чтобы всё наконец закончилось, и дрожал, и кусал губы, потому что удовольствие было невероятно, невозможно острым. Он и не думал, что соитие без любви, по принуждению, может быть таким… Он ненавидел себя за это удовольствие, но не мог ничего поделать, и когда всё тело наконец свело невыносимо сладкой судорогой, его охватила радость не только от наслаждения плоти, но и от того, что всё позади. Слабо утешало лишь одно: ещё прежде, чем всё закончилось, Цзян Ваньинь всё-таки закрыл глаза. — А ты молодец, — сказал Вэнь Чао, когда Вэнь Нин трясущимися руками оправлял одежды и завязывал пояс. И похлопал по плечу. Вэнь Нин сжался под его рукой, словно она была ядовитой. — Не такой уж и тихоня. В следующий раз держись меня — развлечёмся вместе. Вэнь Нин выскользнул из-под его руки и бросился прочь, на свежий воздух. Казалось, что от запаха крови и собственной похоти его вот-вот стошнит. Он рывком распахнул дверь, перешагнул порог, споткнулся, едва не упал. Те же самые солдаты, стоявшие возле дверей, расхохотались. Наверняка подслушивали. Вэнь Нин не оборачивался. Его мутило и хотелось расплакаться, но он не мог потерять лицо перед ними и поэтому шёл быстрее, едва не срываясь на бег, лишь бы оказаться подальше от всех. Как хотелось, чтобы здесь была сестра. Он бы рассказал ей обо всём, и она, конечно, накричала бы на него. Но потом успокоилась и придумала, что делать. Она всегда знала лучше. Но Вэнь Цин осталась в Илине. Он добрёл до небольшого дворика в дальней части Пристани Лотоса и остановился, чувствуя себя совершенно обессиленным. Сестры не было. Нужно было узнать, что собираются сделать с Цзян Ваньинем — вряд ли Вэнь Чао казнит его сам, наверняка отошлёт в Безночный город к Вэнь Жоханю. Может быть, Вэй Усянь уже ищет его? Как бы узнать и помочь? Как он сможет смотреть Вэй Усяню в глаза после того, что сделал? Вэнь Нин сел на резную деревянную скамью и опустил голову. Этого дворика не коснулась бойня, залившая кровью Пристань Лотоса. Над заросшим ряской и ирисами прудом сновали стрекозы, из травы выглядывали крошечные белые цветы. Если бы можно было остаться здесь и не видеть больше Вэнь Чао, и трупы на площади, и кровь, везде кровь… Вэнь Нин сидел в одиночестве, глядя на пруд и стрекоз, пока не начало смеркаться. От мысли, что придётся возвращаться к Вэнь Чао и его солдатам, знающим, что он сделал, хотелось выть. Оставалось одно — вернуться в Илин. Сестра что-нибудь придумает. Скажет, что вызвала его по срочному делу. Отругает, ну и пусть. Лишь бы не видеть снова эти лица, кривящиеся в насмешке. Но лететь на мече в темноте было опасно, да и подчинённых, пришедших в Пристань Лотоса вместе с ним, следовало предупредить. Поэтому Вэнь Нин всё же поднялся и медленно покинул дворик. Возвращаться в Главный зал всё равно не хотелось, и он брёл куда глаза глядят, стремясь оттянуть возвращение ещё хоть ненадолго. У ворот стояли знакомые стражники; Вэнь Нин кивнул им и вышел за стену. Здесь тоже было тихо. Первых защитников смели почти сразу, основная резня шла на причале и внутри. Жители городка вокруг главной усадьбы попрятались, и на улицах было пусто. Будь это день, они наверняка наблюдали бы за ним, прячась за ставнями. Думали бы: это один из Вэней. Из убийц. На руках Вэнь Нина не было крови, но разве смог бы он это объяснить? Он невольно ускорил шаг, уходя в тень, туда, где его точно никто не увидит. И внезапно кто-то навалился на него, сшиб на землю и, заломив руки за спину, стиснул горло. Вэнь Нин едва сумел с хрипом втянуть воздух, когда знакомый голос произнёс: — Не шуми! Иначе я мигом сломаю тебе шею. Радость нахлынула на Вэнь Нина вместе с ужасом, и он не знал, что было сильнее. — М-молодой господин Вэй, это я! — выдавил он, с трудом сглатывая. Он ждал, что рука на горле ослабнет, но она лишь сжалась ещё сильнее. — Не пытайся провести меня. Он думал, что Вэнь Нин закричит, чтобы примчались солдаты? Вэнь Нин вздохнул, успокаиваясь. Он знал, что будет тяжело убедить Вэй Усяня поверить ему, но, может быть, тот не разглядел в темноте, на кого напал? — Я… Я и не пытаюсь вас провести. — Вэнь Нин попытался повернуть голову, но тщетно. — Молодой господин Вэй, просто посмотрите на мое лицо. Не разжимая хватки, Вэй Усянь потянул его на себя, поворачивая, и Вэнь Нин наконец увидел его. Выглядел он ужасно. Весь в пыли, с запавшими глазами — он, наверное, так и не передохнул с прошлой ночи. И бежал за солдатами, схватившими Цзян Ваньиня, но так и не догнал — они летели на мечах, а Вэй Усянь, видимо, шёл пешком. О том, что он знал о судьбе Цзян Ваньиня, говорило отчаяние в глазах, и это было то отчаяние, которое вселяет не жалость, а страх. Этот Вэй Усянь был способен на всё, чтобы спасти своего друга. А вот узнавания в его глазах не было. Вэй Усянь снова дёрнул Вэнь Нина, поворачивая спиной, и надавил на горло. — Кто ты? «Не узнал», — подумал Вэнь Нин, и в груди кольнуло обидой. Конечно. У Вэй Усяня было полно друзей — станет ли он запоминать какого-то заику, которому сказал пару добрых слов перед соревнованиями? Это Вэнь Нин вспоминал потом его слова и то, как Вэй Усянь улыбался ему, много дней подряд и мечтал отплатить за эту доброту сторицей. Откуда бы Вэй Усяню про это знать. Только когда он, запинаясь, произнёс «Цишань» и «стрельба из лука», Вэй Усянь слегка нахмурился, а на его лице появилось неуверенность. — Ты тот Вэнь… что-то там? Он не помнил имя, но Вэнь Нин был так счастлив, что Вэй Усянь вспомнил его самого, что торопливо закивал: — Это я! Я видел вас вчера, молодой господин Вэй, вместе… — Второе имя застряло в горле, но он всё же совладал с собой: — Вместе с молодым господином Цзяном. Вот тут Вэй Усянь уже удивился всерьёз. Вэнь Нин понимал: трудно поверить, что один из врагов не выдал его. Вэнь Нин не был ему врагом, но как доказать это? Он облизнул губы. Он знал как. Но это было безумие, всё равно что подписать себе смертный приговор. А иначе что? Уговорить Вэй Усяня уйти, пока не появилась стража? Вэнь Нин не представлял, как это сделать. Позволить ему проникнуть в Пристань Лотоса — и погибнуть там, потому что в одиночку Вэй Усяню не выстоять перед отрядами Вэней? Вэнь Нин не мог позволить ему умереть. — Вы ведь пришли за молодым господином Цзяном? — спросил он, чтобы хоть немного оттянуть момент выбора. — Он внутри?! Лицо Вэй Усяня озарилось такой бешеной надеждой, что Вэнь Нин понял: никакого выбора нет. Он не сможет отказать. Он сделает это. Пусть Вэнь Нин не был человеком, чья жизнь так дорога Вэй Усяню, но он мог спасти эту жизнь. Для Вэй Усяня он смог бы сделать что угодно. — Я помогу вам. Оставив Вэй Усяня ждать за стеной, Вэнь Нин вернулся в Пристань Лотоса. На площади и у Главного зала уже зажгли фонари. Темнота скрадывала следы крови и обожжённые стены там, где в них попали зажигательные стрелы, и Пристань Лотоса казалась мирной, готовящейся отойти ко сну. Никто не остановил Вэнь Нина, когда он шёл к своим покоям, — он счёл это добрым знаком. Вэнь Шуйсяо выслушал его распоряжения и поклонился: — Мы всё сделаем, молодой господин Вэнь. — Спасибо. Сестра не зря настаивала, чтобы рядом с ним всегда были люди из их ветви клана. Не те, кого выделил им в подчинение Вэнь Жохань — они и верны были Вэнь Жоханю, — а свои, родные. Кто выслушает любой приказ, и исполнит его, и сохранит в тайне. Вэнь Шуйсяо и его подчинённые считались личной охраной Вэнь Нина и не участвовали в боях. Вэнь Нин знал, что они этому рады. И готовы на всё ради него. Он надеялся, что Вэнь Шуйсяо придумает, как украсть из-под носа Вэнь Чао и его солдат пленника и два очень ценных мёртвых тела, но пока что ему оставалось только ждать. Вэнь Шуйсяо не подвёл. Казалось, он едва успел выйти за дверь — и вот уже стучал в неё снаружи и тихо шептал, даже здесь не рискуя повысить голос: — Молодой господин Вэнь, это я. Откройте. Цзян Ваньинь лежал на его руках — теперь уже без сознания, и даже дыхание его было едва заметно. Если он умрёт сейчас, не дождавшись, пока они вынесут его за стену… Вэнь Нин мог бы влить ему свою ци, но для человека без Золотого ядра она была бесполезна. Он нащупал пульс — слабый, но устойчивый. — Отвлеки стражников, — приказал он Вэнь Шуйсяо, забирая тело. — Я понесу. Вэй Усянь ждал там, где Вэнь Нин его оставил. Значит, всё-таки доверился, не передумал. Заметив Вэнь Нина, он бросился навстречу. — Цзян Чэн? Цзян Чэн! На Вэнь Нина почти не смотрел, словно это не он вытащил Цзян Ваньиня из Пристани Лотоса, рискуя жизнью. Прижимал пальцы к шее Цзян Ваньиня, гладил лицо, будто пытался разбудить спящего — но тот не просыпался. Вэнь Нин подождал, потом тронул Вэй Усяня за руку: — Вот Цзыдянь молодого господина Цзяна. — Спасибо, — пробормотал Вэй Усянь. Ему явно было не до Цзыдяня и не до Вэнь Нина, но кольцо он принял и бережно спрятал в рукав. — Тела господина и госпожи Цзян я передам позже. Здесь не лучшее место… Вэй Усянь перехватил у него из рук Цзян Ваньиня, прижал к себе, пошатнувшись под весом тела. — Осторожно! — запоздало предупредил Вэнь Нин, но халат на груди Цзян Ваньиня уже распахнулся, и Вэй Усянь замер, уставившись на неровную рану поперёк груди, запекшуюся коркой крови. — Дисциплинарный кнут?! Он произнёс это с таким ужасом, словно дисциплинарный кнут был худшим, что могло случиться с Цзян Ваньинем. Наверное, когда-то так и было. Или он просто не представлял, на что способны Вэнь Чао с его прихвостнями. — У него… могут быть другие раны, — выдавил Вэнь Нин. — Я з-знаю, что его били. Если позволите, молодой господин Вэй… Он осторожно ощупал Цзян Ваньиня через одежду — конечно, были сломанные рёбра, и неизвестно ещё, не отбили ли солдаты ему внутренности, когда поймали. Вэй Усянь настороженно следил за его руками, но не лез. — Он наверняка потерял много крови, молодой господин Вэй, — сказал Вэнь Нин, одёргивая на Цзян Ваньине халат. Он надеялся, что этого хватит, что Вэй Усянь не заметит, как он исследовал тело Цзян Ваньиня лишь выше пояса, и не захочет проверить остальное. — Ему нужны лекарства. И отдых. Вэнь Чао скоро вернётся и заметит, что его нет. Он сразу же примется искать вас по всему Юньмэну. Молодой господин Вэй, я знаю, где мы можем спрятаться. Поверьте мне, пожалуйста. Я отвезу вас в безопасное место. Больше всего Вэнь Нин боялся, что Цзян Ваньинь очнётся в лодке и попытается подраться с ним и в итоге они перевернутся. Или скажет, что с ним сделали, и тогда Вэй Усянь в лучшем случае выкинет Вэнь Нина за борт. Поэтому он время от времени проверял пульс Цзян Ваньиня и надавливал на нужные акупунктурные точки, чтобы продлить его беспамятство. Жаль, что не было игл. Но Вэнь Нин не так хорошо обращался с ними, как сестра, поэтому использовал только под её присмотром и не носил с собой. У излучины, где дорога подходила к самому берегу, их уже ждала повозка. Вэнь Шуйсяо с отрядом самых надёжных своих людей был тут же. Вэй Усянь, увидев их, побледнел и подался вперёд, закрывая собой Цзян Ваньиня, но Вэнь Нин успокоил его: — Это мои люди. Не бойтесь. Повозка ехала медленно. На лодке они добрались бы быстрее, но берег Илина сторожили, и подобраться незамеченными не удалось бы. Вэй Усянь уснул, склонившись над Цзян Ваньинем, которого прижимал к себе, стараясь уберечь от тряски. Когда они проезжали мимо крестьянских хижин, Вэнь Нин велел купить еды — вряд ли Вэй Усянь успел поесть после первого побега из Пристани Лотоса. Он очень хотел сделать для Вэй Усяня ещё хоть что-то, но пока ничего не мог. Сперва надо было добраться до Илина. А там сестра, она обязательно поможет. Лишь бы не наткнуться по пути на своих же солдат. В Илин они приехали на следующий день, когда уже миновал полдень. Вэнь Нин приказал спрятать телегу подальше от дороги, а сам повёл Вэй Усяня к усадьбе, которую теперь занимали Вэнь Цин с отрядом солдат. Её почти не охраняли — Илин был небольшим городком, местные жители равнодушно отнеслись к появлению Вэней и не пытались бунтовать. Вэнь Нин без труда пробрался через чёрный ход, следя лишь за тем, чтобы не попасться на глаза бездельничающим солдатам, а Вэй Усянь с Цзян Ваньинем на спине тенью следовал за ним. Он молчал, но стоило им оказаться наконец в усадьбе, в маленькой комнате, которую Вэнь Нин занимал перед тем, как отправиться в Пристань Лотоса, как подозрительность вновь проснулась в нём. Как только Вэнь Нин запер дверь, Вэй Усянь снова схватил его за горло. — Что это за место? Это же надзирательный пункт! Какой несчастный клан вы здесь вырезали? Зачем ты нас сюда притащил? Вэнь Нин не знал о судьбе прежних хозяев усадьбы, но вряд ли их вырезали. Крови точно не было. — Это надзирательный пункт, да, но п-послушайте… сейчас это самое безопасное место. Вэни не будут вас здесь искать. Подумайте, молодой господин Вэй, если бы я хотел вас сдать, то сделал бы это ещё в Пристани Лотоса. Зачем бы я тогда вёл вас сюда… Это, кажется, убедило Вэй Усяня. Он отпустил Вэнь Нина и, пробормотав «извини», вернулся к Цзян Ваньиню. Внезапно — Вэнь Нин даже не услышал шагов! — дверь распахнулась, и раздался требовательный голос сестры: — Вэнь Нин, тебя-то я и искала! Объясни мне, что… Она осеклась, заметив, что он не один. Побелевший Вэй Усянь развернулся, закрывая собой Цзян Ваньиня. У Вэнь Нина сердце ушло в пятки. Он даже не знал, кому первому всё объяснять: сестре или Вэй Усяню! Но тут с улицы послышались голоса, и Вэнь Цин, пронзив его напоследок многообещающим взглядом, захлопнула дверь. — Глава надзирательного пункта Вэнь, что случилось? — спросил кто-то, и Вэнь Цин совершенно спокойно ответила: — Ничего не случилось. Мой брат вернулся и снова нехорошо себя чувствует, не будите его. Идем. Можем поговорить на ходу. Вэнь Нин вздохнул с облегчением. Он знал, что сестра их не выдаст. Теперь они в безопасности. Вэй Усянь всё ещё глядел на дверь, и Вэнь Нин понял, что ни разу не упоминал, кто ждёт их в Илине. — Это моя сестра, — пояснил он. Глаза Вэй Усяня расширились. — Вэнь Цин — твоя сестра? Ох. Конечно. Вэй Усянь наверняка знал Вэнь Цин. Она часто появлялась рядом с Вэнь Жоханем, и все знали, какая она талантливая заклинательница и лекарь. А Вэнь Нин ничем особенным не отличался, разве что из лука стрелять умел, и то когда никто не смотрит. И не скажешь, что родственники. — Да. Она лучше всех. Не то что я — ни на что не годен… — Нет-нет, — тут же возразил Вэй Усянь, решив, наверное, что прозвучало обидно. — Я просто удивился. Твоя сестра — глава надзирательного пункта, а ты осмелился привести нас сюда… Он осёкся, услышав шорох — Цзян Ваньинь завозился на лежанке, приходя в себя. Вэнь Нин замер. Снова лишить его сознания не получится — Вэй Усянь не поймёт, а как только он увидит Вэнь Нина, сразу вспомнит обо всём. Нет, пусть лучше сестра ему поможет. — Я… пойду приготовлю лекарство, — пробормотал он и выскочил из комнаты быстрее, чем Вэй Усянь успел бы его остановить. К счастью, Вэнь Цин не ушла далеко. Вэнь Нин нашёл её в покоях, где когда-то жила хозяйка усадьбы. — Чего тебе ещё? — резко спросила Вэнь Цин. — Можешь приготовить отвар для восстановления крови и наложить повязки. И пусть выметаются отсюда. Вэнь Нин сглотнул. — Сестра, я… Пожалуйста. Помоги. — Разве я недостаточно помогаю тем, что не зову стражу? Как тебе вообще в голову взбрело… — Она замолчала и, подойдя ближе, схватила его за подбородок, вынуждая поднять голову. — Ну-ка, посмотри на меня! Что ты ещё натворил? Она говорила точно так же, как в детстве, когда Вэнь Нин разбивал коленку или терял лук. Как будто собиралась отругать, а на самом деле утешала, и густая травяная мазь почти не щипала ссадины, и лук потом появлялся в его комнате будто сам собой. Такая уж у него была сестра — не ласковая, но бесконечно любящая. Вэнь Нин моргнул, изо всех сил пытаясь не расплакаться. И рассказал всё. Сбивчиво, пропуская самое грязное, надеясь, что она поймёт. По мере его рассказа на лице Вэнь Цин всё сильнее проступали гнев и отвращение. Вэнь Нин надеялся, что не он их причина. — Вэнь Чао! — выплюнула она, когда самая тяжёлая часть осталась позади. — Этот мерзкий выродок! Зачем ты его послушал? Тебе надо было просто уйти оттуда! Вэнь Нин помнил руку Вэнь Чао, лежащую на его плече. Как будто это было так легко! Сестра бы ушла, конечно. Она никому не позволяла себе приказывать, кроме Вэнь Жоханя, а уж Вэнь Чао и сам бы не посмел к ней прикоснуться. Для Вэнь Нина всё было совсем иначе. — Чтобы они его покалечили?! Вэнь Цин взглянула на него со странным выражением, но ничего не сказала, кивком велев продолжать. — …я не знал, кто ещё мог бы им помочь, и пришёл к тебе, — закончил он свой рассказ. — Пожалуйста, хотя бы осмотри его. Вэй Усянь не знает, а если он сам решит проверить, что с ним… и Цзян Ваньинь расскажет… — Не беспокойся, — фыркнула Вэнь Цин, уже собирая иглы и нити, которыми зашивали раны. — Мужчины никогда о таком не рассказывают. Разве что Вэнь Чао растреплет, но вряд ли он будет хвастать, что так обрадовался возможности поиметь пленника, что оставил его без охраны. Вэнь Жоханю это не понравится. Но если он узнает, что это ты помог им сбежать! Исчез пленник — и исчез ты! Я ещё могу сказать, что ты расстроился из-за того, что Вэнь Чао заставил тебя сделать, и сбежал ко мне, но если их здесь найдут — тебя казнят за измену, и всю нашу семью вместе с тобой. Вот цена твоей доброты! Я помогу, чтобы они быстрее убрались отсюда, иначе… Из коридора раздались голоса. Оба замерли, прислушиваясь. Вэнь Цин первая сообразила, в чём дело, и с проклятиями вылетела за дверь. Когда Вэнь Нин вслед за ней вбежал в комнату, где оставил Цзян Ваньиня с Вэй Усянем, первый уже лежал без сознания с торчащей между бровей иглой, а Вэнь Цин отчитывала второго: — Зачем вы позволили ему кричать? Хотите, чтобы вас обнаружили? Вэй Усянь молчал. — Вэнь Нин, иди поставь воду на огонь. И забери его, — она ткнула пальцем в Вэй Усяня, — в мою комнату. Туда никто не посмеет войти. Поставь готовиться укрепляющий отвар, пусть он следит. А ты поможешь мне с молодым господином Цзяном. — Я помогу! — тут же вскинулся Вэй Усянь, но Вэнь Цин осадила его: — Я не терплю посторонних при работе. Если хотите помочь — готовьте отвар. От него будет зависеть половина успеха, выживет молодой господин Цзян или нет. Вэй Усянь нехотя поднялся, но было видно, как страстно он желает остаться. Вэнь Нину пришлось чуть ли не силой отвести его в другую комнату и усадить перед очагом. — Когда вода закипит, положите эти травы и убавьте огонь, чтобы не бурлило. Вот ложка, чтобы мешать. — Да, я… — Вэй Усянь схватил его за рукав. — Вэнь Нин, твоя сестра — она правда поможет? — Конечно, молодой господин Вэй, — заверил его Вэнь Нин, потому что сам ни на миг в этом не сомневался. — Сестра очень искусна. Молодой господин Цзян будет здоров. — Спасибо, — пробормотал Вэй Усянь, отпуская его. — И тебе, и твоей сестре... У Вэнь Нина щемило сердце от этой благодарности. Он хотел ответить: это наш клан принес вам горе, вам и вашей семье, и мы с сестрой всего лишь пытаемся исправить это. Он хотел бы рассказать, что ему пришлось сделать, спасая Цзян Ваньиня, но знал, что никогда не расскажет и эта жертва останется сокрыта в его сердце. Но ему не нужна была благодарность. Он переступил через отвращение и страх, сделал то, от чего ему самому всё ещё было тошно, и не ради себя — ради другого человека, не ожидая ничего взамен. От этого жизнь Цзян Ваньиня казалась ему теперь особенно драгоценной. Почти такой же, как жизнь Вэй Усяня. Если боги хоть немного справедливы, они оба просто обязаны были выжить. Когда он вернулся в свою комнату, Вэнь Цин уже ждала его с чистой простынёй в руках. — Подними его, — велела она, — я застелю. Стой, сперва раздень. Можешь разрезать одежду, всё равно им надо будет сменить клановое, чтобы не узнали. Раздевать Цзян Ваньиня было неловко. Вэнь Нин напоминал себе, что он помогает, а не собирается совершить что-то непотребное. Но слишком уж хорошо помнилась эта кожа под руками, горячая и измазанная в крови, и Вэнь Нин старался прикасаться к ней как можно меньше. На рёбрах налились тёмные синяки, рана от дисциплинарного кнута уже не кровоточила. Пройдёт немного времени, и она превратится в уродливый шрам. Как и все остальные раны, внезапно понял Вэнь Нин, ведь без Золотого ядра тело Цзян Ваньиня не сможет исцелить их бесследно. Когда остались лишь нательные штаны, Вэнь Нин подавил желание зажмуриться — он уже видел всё, так какая разница? — и потянул их вниз. И застыл, неверяще глядя на россыпь синяков и размазанную по бёдрам кровь. Ведь этого же не было. Он бы помнил. Он не хватал так сильно… — Это не я, — беспомощно выдохнул он, когда Вэнь Цин обернулась, чтобы поторопить. — Я его не… Я не так! Сестра глядела на него почти сочувственно. — А-Нин. Неужели ты правда думал, что будешь единственным, кто это сделает, а не первым? Оглушённый её словами, Вэнь Нин стоял, не в силах поднять руки. Он… не думал? Вэнь Чао дал ему выбор: уйти или спасти Цзян Ваньиня. А Вэнь Нин выбрал, потому что отчаянно желал сделать хоть что-то для Вэй Усяня, чтобы искупить вину остальных Вэней, и это желание не дало ему задуматься о том, что на самом деле выбор был совсем иной. Если бы не сестра, он всё ещё продолжал бы верить, что спас Цзян Ваньиня от худшей участи. Но он не спас. Его жертва была напрасной. — А-Нин. — Вэнь Цин слегка хлопнула его по плечу, выводя из ступора. — Подними его, дальше я сама. Ну? Он повиновался, даже не соображая, что делает, и, когда Вэнь Цин велела положить Цзян Ваньиня на чистую простыню, едва сумел убрать руки. Почти не глядя опустился на низкую скамью у стены, не сводя глаз с Вэнь Цин, которая уже обтирала Цзян Ваньиня влажными тряпками. Он ничего не исправил. Только сделал хуже. Он был одним из тех ухмыляющихся стражников, и не знал об этом, и радовался, что не такой. А Вэнь Чао знал. Вэнь Чао заставил его стать таким. Но он ведь не заставлял. Он предложил, а Вэнь Нин согласился. Насмешка Вэнь Чао снова звучала у него в ушах, словно наяву. «Не такой уж праведник, — говорил он. — В следующий раз развлечёмся вместе». Неужели он считал, что Вэнь Нин сразу обо всё догадался и согласился потому, что сам хотел? И в следующий раз действительно предложит… Вэнь Нин зажмурился, пытаясь не представлять, как встретит его Вэнь Чао, когда он вернётся в Пристань Лотоса. И все остальные, кто там был. Как будут смотреть, что скажут… Он не хотел думать об этом. Но больше ни о чём думать не мог. Зачем только Цзян Ваньинь попался солдатам Вэнь Сюнчжуна, неужели не мог спрятаться получше? Ведь Вэй Усянь же смог. А теперь сестра и те, кто участвовал в спасении Цзян Ваньиня и похищении тел его родителей, были в опасности, сам Вэнь Нин чувствовал себя вымазанным в грязи, и всё из-за одной глупой неосторожности... Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Вэнь Цин закончила обрабатывать раны Цзян Ваньиня и окликнула Вэнь Нина, чтобы он помог убрать испачканную простыню. Вэнь Нин послушался. Цзян Ваньинь теперь был чистым, без следов крови, весь в повязках. Вэнь Цин укрыла его одеялом. Лицо Цзян Ваньиня было расслабленным, словно он наконец уснул по-настоящему. Только игла между бровей подсказывала, что это не обычный сон. — Иди посмотри, что он там наварил, — велела Вэнь Цин, вытирая руки. Голос был усталый. — Если перекипело, сделаешь сам. Но отвар был не хуже, чем получилось бы у самого Вэнь Нина. Вэй Усянь следил за ним так пристально, словно это были последние травы, из которых можно было его сделать. — Всё хорошо, — сказал Вэнь Нин, когда Вэй Усянь поднял на него покрасневшие глаза. — Он спит. Можете пойти к нему, я здесь закончу. Вэй Усянь прикусил губу. — Спасибо, — выдохнул он. — Спасибо, Вэнь Нин. Я ведь думал… — Идите, молодой господин Вэй, — перебил его Вэнь Нин, боясь, что ещё немного — и ему станет дурно. Вэй Усянь благодарил его, не зная, что он сделал. Что он был одним из тех Вэней, кто мог только разрушать всё, к чему прикасается. Вэй Усянь кивнул и выбежал из комнаты. Вэнь Нин постоял ещё немного, потом встряхнулся: хватит. Есть дело. Надо процедить и остудить отвар. Вот это — то, чем он может действительно помочь. Хоть немного. Цзян Ваньинь пролежал без сознания три дня, пока не затянулись раны и не срослись хоть немного рёбра. Вэй Усянь не отходил от него, по ложке вливая целебный отвар и меняя простыни. Вэнь Нин помогал, как мог, и благодарность в глазах Вэй Усяня была для него больнее удара по лицу. Ведь она могла быть заслуженной! Если бы он только не послушал Вэнь Чао, если бы не поверил ему… Он представлял, что будет, если Вэй Усянь узнает, — и любые оправдания казались жалкими, не стоящими даже того, чтобы выслушать их. Может быть, Вэй Усянь никогда не узнает. Сестра сказала, что в таком не признаются. Вэнь Нин молился, чтобы она оказалась права, — и от этого чувствовал себя ещё хуже. Когда Вэй Усянь с Цзян Ваньинем наконец покинули Илин, Вэнь Нин надеялся, что никогда больше не увидит Цзян Ваньиня. Но ему не хватало сил надеяться никогда не увидеть и Вэй Усяня тоже.