я уже не держу твою тень (можешь лететь)

Смотреть, как умирает человечество в мгновение ока с осознанием, что вместе с ним и твоя семья — не простительно убийственно, до колики, до сорванного крика. Наташа успокоить пытается Клинта, вот только в бешенстве тот алчном, вырывая волосы с рычанием, отталкивая Романофф от себя как можно дальше, потому что ненависть ко всему вокруг бьётся в нём как в припадке, и он падает на колени, разбивая в кровь их. Жить пять лет в душащей вине, а все тридцать до этого в самобичевании, зыбучими песками поглощающим по самое горло — ужасающе больно. Наташе отвратно, Наташе приторно-горестно. Наташа впервые просыпается надеждой, смотря в монитор на Скотта Лэнга. Наташа смотрит на Клинта с бьющим осознанием; Хранитель складывает руки, указывая на обрыв и со скрытой усмешкой отходит, наблюдая. Наташа и Клинт соприкосаются лбами, глубоко вздыхая, и чувствуют приторную горечь, пополам с болью чужой, что Хранитель, как Гимлет из каждого с садистским наслаждением потягивает. Они бьются, под дых пиная, опрокидывая с резким выдохом друг друга, и бегут к обрыву, как остервенелые, потому что никто из них не хочет оставаться без другого. Это драма, по которой молодёжь напишет вскоре очень грустный мем. Наташа шутит с энтузиазмом, примеряя на минуту роль Капитана, когда напряжение в воздухе слишком уж давит на плечи. Клинт на неё смотрит с наваждением и уголок губ его на мгновение дёргается (Романофф почти что радуется), а после челюсти сжимаются до скрипа. «Пожалуйста, не надо» — в его глазах читается, горит подсветкой неоновой в двух стеклянных яблоках. Наташа улыбку стирает сразу (на задворках понимание рокочет), руку тянет поддерживать, только отворачивается Клинт и больше она не пробует. В конце концов, Наташа всегда была слишком проницательной, чтобы подмечать очевидные вещи. Стоит удивляться, когда, оказавшись в десяти метрах над ломящимися ботами, у висящего в глазах находится только лишь выжженная решимость? Нат улыбается ломко и шепчет тихо-тихо, что практически не слышно, но для Клинта понятно всё, потому что они давно научились общаться без слов; прости, я всё решила. Прости, что всё вот так для нас кончается, не плачь — я хочу уйти со спокойной душой. Прости, не могу представить, что жертвовать придётся тобой, свою жизнь испортила вдоль и поперёк, а у тебя семья, Клинт, подумай. //Я не хочу больше бороться, и мне не жаль совсем// От Наташи веет чёртовым героизмом наперекор с самопожертвованием, от Клинта пахнет душащим смирением; они расстаются на щемящей ноте, на тонкой грани, которую нервно подергивает Наблюдатель, после наматывая на палец как на память. Нат только головой качает да понуривает; финиш виден был ещё до начала старта, но смириться сознание никак не позволяет. Наперекор тому, как в голову бьёт холодный ветер над пропастью, пальцы рук сцепливаются в отчаянной хватке. Клинт в тишине глухой тихо молит, что б Наташа не отпускала: её глаза стеклянные, настолько, что можно увидеть в них отражение своё, и полны решимости, давящей грузом на плечи. Клинт говорит уверенно, так, что Наташа тут же прикусывает губу из-за подступающих возражений к горлу. И они оба, друг на друга глядя, понимают, чем должно всё закончиться. Они ведь жить нормально толком не имеют; хотели только и вроде бы получаться стало, да провалилось всё на дно пропасти второй (ни семьи с маленькими агентятами; ни отношений меж монстров двух). Наташе надоело (она вздыхает обречённо, поглядывая на куртку почившей сестры), Клинт просто устал (уж лучше б в гольф играл до конца жизни). Наташа прощается, всем телом ощущая правильность решения (впервые, в общем-то, за все годы). Потому что кто, если не она? Никто. Слишком много совершенных грехов прошло, чтобы ждать следующего; и Клинт ждать абсолютно не собирается, он прыгает с отчаянностью любого смертного, исчезая в взрыве огненном. Клинт задыхается и хрипит подавленное «нет» по нескольку раз, и хочется отпустить, упасть, да успеть даже подумать не получается — вокруг него вода, в которой он будто тонет, в руке же камень ненавистный. Наташа бьёт об землю кулаком, сквозь зубы рыча приглушённо, Наташа плюёт на ползающего Золо, и кричит, кричит, кричит в небо, потому что где бы ни был Альтрон — она его уничтожит, по атомам складывая мозаику смерти.