***
Война закончилась. Она правда закончилась. Гарри Поттер победил и все наконец-то смогли выдохнуть. Мысли о том, что все наконец-то будет хорошо заполонили сознание, вытесняя весь негатив. Это продлилось пару часов. Потом пришло время разбирать горы трупов... Лето 1998 года пролетело незаметно. Большую часть Джинни практически не помнила. Она позволяла себе топить горе в алкоголе, это казалось правильным и чертовски нужным. Еще одной беседы с психологом, она бы попросту не выдержала. Все вокруг играли в игру под названием: «Все хорошо, мы в норме». И возможно рыжая поверила бы в этот фарс, если бы не видела горьких слез матери, каждый месяц 2 числа. Если бы Джордж не закрывался в туалете или в своей комнате и не сидел перед зеркалом долгими часами. Если бы Гермиона и Рон продолжали бы свои отношения, а не разошлись через месяц после победы. Если бы прикосновения возлюбленного приносили хоть толику спокойствия, как это было раньше. Лето закончилось и пришло время возвращаться в школу. Хогвартс отстроили и он выглядел точно так же, как и раньше. И снова началась игра в нормальную жизнь. Все ждали от юной мисс Уизли, что она будет принимать участие в этому клоунизме... Впрочем, она так и делала. Играла в квиддич, ходила в Хогсмид, делала уроки, писала эссе, подшучивала над друзьями и даже дарила любовь Гарри Поттеру. Выделяла время на это в своем плотном графике между проплакаться в ванной и сбежать на опушку Запретного леса. Так все и было. Там ее впервые и увидела Астория. Юная слизеринка прогуливалась по окрестностям Хогвартса, хотела было спуститься к черному озеру, но звуки из леса привлекли ее внимание. Гринграсс шла на шорох, тихо, практически беззвучно, обходя сухие ветки, которые могли бы выдать ее присутствие. Джинни сидела на корточках, подбирая что-то с пола. Один Мерлин знает, чем она там занималась, но шатенка сделала еще один шаг вперед. До чуткого слуха Уизли, отточенного за долгие месяцы, проведенные под надзором мерзких Кэрроу, долетело тихое шуршание листьев. Девушка резко поднялась и вскинула палочку вверх, готовая к нападению. — Твою мать, Гринграсс! — Астория впервые в жизни видела Джинни так близко. Она часто замечала ее на уроках. Периодически видела удаляющуюся рыжую макушку в коридорах Хогвартса. Слизеринка иногда засматривалась на то, как гриффиндорская шайка дружков заседали в «Трех метлах» травили байки, шутили, веселились. Джиневра смеялась ярче и громче всех, это не могло не привлекать внимание. — Что ты здесь делаешь? — хмурясь спросила Астория, прижимая к груди книгу, чтобы лишние глаза не увидели обложку. Джинни медленно опустила палочку и закатила глаза. Чопорная Гринграсс, как всегда, вела себя возвышенно, слишком правильно. — Сюда нельзя приходить без сопровождения, — продолжала она свою тираду, пока Уизли зевала на ее указания. — Как жаль, что мне абсолютно плевать на это, — и рыжая развернулась к ней спиной. Девушка подкинула в руке небольшой камушек и запульнула его к макушкам деревьев. Шатенка еще какое-то время смотрела на затылок гриффиндорки, но все же развернулась и ушла прочь. Это было совершенно не ее дело. Абсолютно наплевать на то, чем занимается эта несносная гриффиндорка и почему она выглядит такой мрачной, поникшей и уставшей. Это был один из первых учебных дней и с того момента Астория постоянно ловила себя на мысли, что ищет Джинни в толпе студентов. Уизли не была похожа на всех львят, с которым Стори имела «счастье» общаться. Рыжая могла нахамить, дать отпор, однажды шатенка даже видела, как Гойл получил пощечину по своей надменной мине. Это случилось на 4 курсе. С того времени Уизлетта, как и ее характер перетерпели некоторые изменения. После войны Джинни вернулась в Хогвартс менее активная, яркая, веселая, заводная. Астория отчетливо замечала, что ядерно-рыжие волосы стали более тусклыми и теперь отливали не оттенком солнечного заката, а скорее корой кедрового дерева. Голубые глаза не отражали небесную синеву, как раньше, словно теперь там был только туман. Гринграсс могла только предполагать, ведь все так же не знала о жизни Джиневры ничего особенного, кроме общедоступных фактов. Они не были подругами, не были врагами, им просто было все равно друг на друга. И всех это устраивало. Слизеринка наблюдала за ней во время завтрака, обеда и ужина каждый день. Абсолютно каждый. И теперь она знала, что Джинни не завтракает, а если и приходит, то только под ручку с Гермионой Грейнджер и тогда кроме кофе ничего не ест и не пьет. На обед она берет порцию пюре, запивает все это очередной кружкой кофе и иногда тянется за виноградом. Крайне редко, но такое бывает. За ужином она берет разные десерты. Чаще всего Гринграсс замечала черничный или малиновый пирог. Но если вдруг такого не было, она довольствовалась шоколадным пудингом. И конечно же кружка кофе. На уроки она всегда приходила вовремя. Одну неделю Астория специально прибегала в класс самой первой, чтобы удостовериться в закономерности, которую подметила еще в начале сентября. Джинни входила в класс за 7 минут до начала, лениво осматривала все занятые и свободные места. Затем она плелась к крайним столам и плюхалась на стул, который был ближе к окнам. Она часто сидела одна. На протяжении всего урока смотрела в окна и иногда покачивала головой словно с кем-то соглашаясь.***
На календаре было 2 октября. По расписанию стоял урок защиты от темных искусств. Новый профессор нравился всем, даже слизеринцам. Джулиана Гудвин относилась ко всем с пониманием. Прислушивалась к студентам, но при этом не была слишком мягкой. Шла на уступку, но не позволяла относиться к себе, как к тряпке, о которую можно вытирать ноги. Поэтому ее урок нравился всем. — Итак, прошу всех разбиться по парам, — все разбрелись по классу, каждый быстро нашел себе напарника. Астория заметила рядом с собой Маркуса Рассела, который ухаживал за ней с 3 курса. И возможно Стори могла бы ответить ему взаимностью, но на пальчике красовалось обручальное колечко и все уже давно решили за нее. Это украшение служило тем самым фактом, что в скором времени ее фамилия сменится на «Малфой». Родители клянутся, что в таком случае все проблемы вмиг исчезнут, но ни черта подобного. Астория знает, что этот брак разрушит многое, а не улучшит. На прошлой неделе Драко рассказал ей, что влюблен в... Мерлин помоги... В Гермиону Грейнджер. Влюблен в нее до кончиков непослушных волос и что она в него тоже влюблена. Салазар перевернулся в гробу, но это так. Он попросил Гринграсс молчать о полученной информации, просил никому не говорить. Астория пообещала, что будет держать язык за зубами. Малфой был поникшим после войны. Стори замечала изменения на протяжении сентября и пары недель лета. Она видела, что Драко перестал казаться таким умирающим, как раньше и ее это несказанно радовала. Теперь она знала причину всему этому. Так или иначе Гринграсс смотрела в сторону двери. Джинни Уизли так и не появилась на уроке. — Вы неправильно меня поняли. В паре должен быть один слизеринец и один гриффиндорец, — Астория с наигранной печалью смотрит на Маркса и тот быстро ретируется. Отношения враждующих факультетов после войны были не такими острыми, как раньше, но все еще было странно видеть рядом змей и львят. Когда по классу побежали охи и разборки кто с кем будет в паре, в кабинет ввалилась Уизлетта. Девушка что-то проговорила в сторону профессора Гудвин и быстро прошла в глубь класса. Она шаталась и один раз даже споткнулась о свою же ногу. — Мисс Уизли, мисс Гринграсс еще без пары, можете составить ей компанию, — рыжая закатила глаза, но все же подошла к слизеринке. От нее разило сладкими духами, вперемешку с терпким запахом крепкого черного чая. Словно Джинни пыталась что-то скрыть. Пока Астория пыталась сложить два плюс два, профессор Гудвин уже дала задание, и многие студенты принялись его выполнять. — Уизли, нам надо.., — начала было Стори, но быстро заметила странное выражение лица гриффиндорки. Ее физиономия ничего не выражала, была пустой и совершенно тусклой. Еще более темной, чем тогда в Запретном лесу. Джинни смотрела на напарницу, но совершенно не видела, будто глядела куда-то мимо нее. Взгляд не был сфокусирован, а зрачки расширились до неземных размеров. — Уизли, ты пьяная? — прошипела слизеринка склоняясь ближе к девушке, чтобы как можно меньше людей это услышали. Шатенка достает свою палочку и наводит на соперницу, чтобы создать видимость выполнения задания. Со всех сторон уже слышится звон падающих палочек. Тема урока: «невербальные заклинания». — Нет. Что? Пьяная? — рыжая запинается на каждом слоге, но продолжает сохранять непринужденный вид, словно так и должно быть. Вот она, подшофе, если эту стадию опьянения можно так назвать. Стоит и кривляется, пытаясь доказать, что трезва, как стеклышко. Астория хмурится. — Да ты в стельку, — снова шипит слизеринка и закатывает глаза на очередной смешок Уизлетты. — Пхах, да, — проблема уже образовала большой снежный ком и летела со склона прямиком на Асторию. Она знала, что не должна ей помогать, но очередной взгляд в прозрачные голубые глаза и все эти «не должна» исчезают. «Я не могу ей не помочь...» Проносится в голове шатенки, и она опускает плечи от безвыходности ситуации. Девушка наводит кончик волшебного древка в свою сторону, невербально, в уме, произносит заклинание и тогда вся ее белая рубашка омывается черными чернилами. — Уизли! — театральный вздох и глаза Астории наполняются удивлением. Будто это не она секундой ранее облила себя же этой краской. Гринграсс отличная актриса. Слизеринские повадки и наличие старшей сестры помогают отыграть этот момент лучше всяких магловских киноактрис. Нет, Астория никогда не смотрела «кино», но читала об этом в одной из книжек по магловедению. Шатенка направляет палочку в сторону гриффиндорки и проделывает с ней то же самое, что с собой мгновением ранее. — Мисс Гринграс, мисс Уизли! Что вы делаете!? — словно из полы вырастает профессор Гудвин и настороженно рассматривает черные пятна на белых рубашках. Женщина скрещивает руки на груди и с укором смотрит на студенток. — Минус 5 очков со слизерина и гриффиндора, а теперь идите и постарайтесь исправить этот ужас на своей форме, — женщина быстро разворачивается и уходит прочь от нерадивых учениц. Астория хватает свою сумку, потом тянется за Джинни, чтобы утащить ее за собой и топает в сторону выхода. До туалета они идут в полном молчании. В голове слизеринка подбирает нужные слова. Она косится за плечо и смотрит на пустое лицо напарницы. Джиневра Уизли тащится за Асторией Гринграсс, как балласт, как что-то ненужное этому миру. Она плетется, еле перебирает ногами. Губы сжаты прямой полоской, даже веснушки словно спряталась с лица и не были видны на бледной коже. Девушки ввалились в женский туалет и Стори сразу заперла его, чтобы никто не смог войти. Она резко обернулась на Джинни, а та уже развалилась на подоконнике. Она снова смотрела в окно. Кажется, что грязная рубашка ничуть ее не беспокоит, а тот факт, что она пьяна посередине учебной недели никак не колышет. Ей попросту плевать. — Почему ты напилась? — голос Астории, как всегда, звучит сухо и безучастно, но достаточно грубо. — Я не напилась.., — пожимая плечами отвечает рыжая и медленно отрывает взгляд от окна, чтобы взглянуть на лицо «спасительницы». Гринграсс обычно не выказывает лишних эмоций, она всегда выглядит строго, но сейчас уголки прямой полоски губ опущены и это выглядит неправильно. Джинни смотрит на нее и видит то же самое, что и всегда. Идеальную картинку, такую же неестественную, как и все в ее жизни. У Астории каштановые волосы, слегка темнее, чем у Гермионы, но при всем этом прямые, ровные, до лопаток. У девушки острые скулы и маленький ровный носик. На лице нет родинок или веснушек, лишь иногда вырисовывается морщинка между бровями, когда та хмурится. Глаза светлые, то ли серые, то ли голубые. Джиневра никогда не была к ней настолько близко, чтобы выведать этот секрет. — Уизли! — громко говорит Астория, явно злясь на гриффиндорку. — Грингр… Григр… Гринсарсс! — запинается рыжая и когда наконец-то получается выговорить что-то похожее радуется и даже улыбается. — Почти, — пожимает плечами Астория и смягчается. — Почти, — повторяет Уизли и скидывает ноги с подоконника, тем самым предлагая сесть своей спасительнице. Она не хотела идти на ЗОТИ, но пропустить не могла. Сегодня она вообще ничегошеньки не хотела. Совершенно. — Не то, чтобы мне есть дело, но что происходит? — Стори семенит в ее сторону. Делает маленькие шажки к окну, чтобы принять предложенное место. Она никогда не сидела вот так, не знает как, но все же запрыгивает на выступ у окна и ерзает на месте. Не так грациозно, как хотелось бы, но лучше, чем ничего. Уизли закатывает глаза и даже улыбается. — Даже не знаю, как тебе сказать. В чем же дело. Хм, — пьяная Джинни поднимает руку и трет свой маленький подбородок. Она делает вид, что думает дольше положенного времени, так что этот театр одного актера затягивается. — Может дело в том, что умер мой брат? — внезапно выдает она и щелкает пальцами, словно наконец-то вспомнила. Будто такое вообще можно забыть. — Уизли.., — Стори пытается остановить ее, но рыжая быстро продолжает. — Нет, ты хотела услышать. Теперь слушай. Я же вижу, как ты смотришь на меня в Большом зале. Я не знаю, что значат эти взгляды, но если отвращение, то слушай дальше. — Это не отвращение.., — шепчет Гринграсс, но Джинни уже продолжает, не уделяет ее откровению должное внимание. — Второй брат остался глух на одно ухо и выглядит таким до одури поникшим, словно мертвец. Самой хочется сдохнуть от одного его взгляда. Умерли Тонкс, профессор Люпин, Грюм. Может я напилась, потому что у меня на глазах мать убила суку Лестрейндж? Которая, к слову, пыталась убить меня, — рыжая говорит, практически не запинаясь и Астория на мгновение думает, что все это время Уизли претворялась пьяной. Но когда Джинни переводит взгляд на слизеринку все сомнение уходит. Пустые глаза, утопленные в алкоголе. — Может дело в том, что я встречаюсь с великим Гарри Поттером, который справляется, а я нет. Может в том, что Гермиона нашла отраду в ебаном Малфое? Я знаю, что ты знаешь это... Может в том, что наступил мир, но война внутри продолжает идти? — последние слова гриффиндорка практически кричит. Она кричит прямо в ухо Астории, заставляя ее морщиться и испытывать неприятные ощущения. Все внутри рыжей девушки клокочет и ее начинает трясти. — Уизли.., — слизеринка медленно поворачивает голову, но Джинни не позволяет смотреть на себя. Она быстро спрыгивает с подоконника, шатается на месте, чуть было даже не падает, но идет вперед. — Ничего не говори Гринграсс, у меня есть резинка, не стоит держать мне волосы. Можешь быть свободна, — Уизли даже не оборачивается, завязывает волосы в небрежный хвостик и запирается в туалетной кабинке. Раздается грохот, но Стори уже идет прочь. Ее проблемы в миг перестали быть такими весомыми, после всей тирады Уизли. Единственное чего она сейчас хочет, смыть с себя всю эту информацию или хотя бы забыть. Потому что отдаленно понимает, что теперь не сможет нормально жить после того, как увидела сломленную пополам Джиневру Уизли.***
Гринграсс шла к Запретному лесу. Она громко топала от злости на саму себя, но продолжала идти. За последние пару недель она гуляла здесь каждый день. И всегда по вторникам она слышала звуки, доносящиеся с опушки. Всегда в одно и тоже время, именно так. Астория знала, кто это, но боялась подходить, не хотела снова врываться в ее личное пространство. Так что Гринграсс позволяла себе небольшую шалость. Она вставала за дерево и наблюдала за тем, что делает Джинни. Конечно не долго, каждый раз всего по 10–15 минут. Стори смотрела на то, как Уизли кидала камушки вверх, стараясь задеть самую высокую веточку. Иногда гриффиндорка использовала палочку и с помощью банального «вингардиум левиоса» поднимала камушек в воздух, до той высоту, куда не могла докинуть сама. Это всегда выглядело странно. В этот раз слизеринка шла целенаправленно к рыжей. Она еще точно не знала, что будет говорить, но очень хотела наконец-то с этим разобраться. С того инцидента на уроке ЗОТИ прошло 4 дня и все это время Гринграсс съедала себя изнутри. Она явно что-то чувствовала. На подкорке подсознания ощущала нечто странное и необъяснимое. Единственное, что Стори понимала, так это то, что она не ненавидит Джиневру. Она не испытывает отвращение из-за той слабости, из-за пьяных посещений уроков, из-за страданий по усопшему брату. Ей было жалко Уизли, хоть и понимала, что не должна это чувствовать. Астория подошла к своему привычному месту, где периодически пряталась и остановилась. Шатенка зыркнула на Уизлетту и быстро выдохнула весь скопившийся кислород в легких. Она знала, что слова сами польются, но так и не могла понять, чего именно хочет добиться этой беседой. Она шла специально громко, чтобы рыжая услышала приближение нового человека. — Гринграсс? — не поворачиваясь спросила гриффиндорка снова подкидывая камень вверх. Рыжая уже выучила звук походки слизеринки и могла точно знать, когда шла она, а когда кто-то другой. Астория резка замерла на месте и вылупила глаза. В миг она осознала на сколько идея оказывается глупая и бессмысленная. Ничего не добьется этим разговором, да и чего вообще хотела добиться? Дружбы? Общения? Бред. — Снова ты? — Снова я, — отвечает она слишком резко даже для самой себя. Джинни поворачивается к ней лицом и вопросительно рассматривает зажатую фигуру однокрусницы. Они словно поменялись местами. Астория Гринграсс приходит на помощь ментальному здоровью Джиневры, как последняя гриффиндорка. А Джинни Уизли ведет себя, как грубая слизеринка, холодная, скрытая и ядовитая. Рыжая всегда была такой, братья в шутку говорили, что ее определили не на тот факультет и возможно это было правдой... А вот Стори была заботливой исключительно с людьми, которые что-то да значили для нее. И что в этом списке делала Уизлетта даже Мерлин не знал. — Что надо? — рыжие брови сошлись на переносице. — Я хотела спросить, что ты делаешь? — слова слетают с губ быстрее, чем шатенка успевает их обдумать. Она просто внезапно проговаривает глупый вопрос и ментально дает себе пощечину. — Кидаю камни, — сухо отвечает девушка и сжимает кулачки. Ей явно непонятен такой интерес со стороны слизеринской студентки. Пытается найти подвох там, где его попросту нет. — Прекрасно. — Прекрасно, — повторяет за ней Джинни и снова хмурится, потому что Астория никуда не уходит. Стоит столбом и ждет какого-то чуда. Уизли не нравится то, что ее отвлекают и она чувствует, как злость подступает все выше. — Что-то еще? — Я думала о том, что ты говорила, — все же выпаливает шатенка и сцепляет руки в замок. Она пытается удержать себя на земле и не провалиться под нее. Откуда столько робости и страха? Стори уже представляет, как Дафна разозлилась бы за такое глупое поведение младшей сестры. — Я много говорю, о чем ты? — Джинни снова наклоняется вниз чтобы набрать больше новых камней. Рыжая крутит их в руке, очищает от земли, стряхивает крупицы грязи. Они падают словно в замедленном движении, будто дают время чтобы подумать. — Ну о том разговоре в туалете девочек, в пятницу, — Уизли тяжело выдыхает. Рыжая голова падает вниз, и она разглядывает носки своих потемневших ботинок. Она думает, пытается вспомнить тот день, но выходит плохо — Волшебно, я наговорила лишнего? Прости, это была годовщина… убогое слово и крайне неподходящее, но это называется годовщина.., — последние слова она практически шепчет и Стори сразу понимает нелепость слова «годовщина» в этом контексте. Годовщина это всегда что-то светлое и прекрасное, а здесь... Все пропитано мраком, кровью и горькими слезами боли. Ничего прекрасного нет. Шатенка быстро считает в уме и осознает, что прошло уже полгода. Целых полгода с момента, когда Гарри Поттер одержал победу. — Смерти брата? — помогает закончить Стори и Джиневра быстро качает головой. Наконец-то поднимает взгляд на нее и смотрит. Кажется, Уизли впервые в жизни смотрит в глаза Астории. Замечает в них странное волнение, но не берет в голову. Явно показалось. — Да… и многих других. Так что ты хотела? — отмахивается Уизли и сильно сжимает горсть камней в руке. Боль возвращает ее в настоящее, на землю, в Хогвартс. — Я подумала, что мы могли бы зайти дальше в лес и покричать, — Уизли смотрит на нее каким-то странным взглядом, пытается понять, что именно имела в виду слизеринка и совершенно не понимает. Это в любом случае звучит как-то странно. — Я читала, что это помогает, — поясняет Гринграсс и делает шаг к ней, затем еще один и еще. — Читала? Прекрасно. Ты читала и думаешь, что покричать будет не плохой задумкой? — недоверчиво спрашивает Джинни, продолжая хмуриться. Она все еще не доверяет слизеринской девчонке. Да, она помогла ей тогда на ЗОТИ, да выслушала, а сейчас пришла поиграть в спасителя. Но мотивов Уизли все еще не могла разобрать и даже не могла придумать. К чему все это? — Да... — Ты не отстанешь, если я откажусь? — шатенка быстро качает головой. От этого Джинни закатывает глаза, разжимает руку и все камушки валятся на пол. — Пошли, — шипит она и сразу вырывает вперед. Они идут буквально метров 200 вглубь леса и останавливаются. Уизли стояла, скрестив руки на груди, насупившись смотрела прямо. Всем своим видом говорила, что делать первая ничего не будет. Астория становится более уверенно, опускает руки вниз, сжимает кулаки покрепче и что есть силы кричит. — Я не хочу выходит за Малфоя! — а после протяжный рев от самой души. Она кричит так, как только может, вопит, словно в последний раз. И вся боль на мгновение покидает ее тело. Даже просто дышать становится в разы легче. Джинни не в силах отвести глаз. Восхищение... Это точно оно. Рыжая разглядывает белесое лицо аристократки, будто перед ней новый человек. Слой змеиной кожи спадает и открывается новый человек. — Я думала, что все слизеринки без ума от этого олуха, — Уизли прыснула. Видит в этом что-то веселое, но шутка явно звучит глупо. — По всей видимости не все. Мне нравится другой человек.., — это звучит, как признание, но Джинни отмахивается. Ей явно что-то причудилось. Астория смотрит в голубые глаза и тяжело дышит после протяжного крика. Перед глазами темные пятна и ее немного шатает, но она глядит на однокрусницу и ждет. Теперь ее ход. — Твоя очередь... — Я не знаю, что... — То, что на душе, — договаривает за нее шатенка и подходит немного ближе. Астория неловко касается рукой ее запястья и крайне робко переплетаете свои пальцы с ее. Уизли не отмахивается, не пытается отдернуть руку, всего-навсего принимает этот жест поддержки. Они обе молчат какое-то время. Дыхание наконец-то проходит в норму. После выброса негатива через крик правда становится легче. И тогда Джинни вскрикивает. Орет так сильно, что срывает горло и даже роняет пару слезинок. Кричит, что скучает по брату, что хочет вернуть свою старую жизнь. Что уже не относится к Гарри Поттеру так же, как раньше. Все это впечатывается в сознание Астории. Джинни кричит, что кидает камушки, потому что скучает по Фреду. Они делали так раньше с близнецами. Кидали камни вверх, кто выше и эти сорванцы всегда жульничали... Использовали невербальную магию и поднимали свои камни выше. Джинни всегда проигрывала. А сейчас... Сейчас она вовсе играла сама... Она кричит долгих 10 минут, а потом замолкает. Не смотрит в сторону слизеринки. Они молча разворачиваются и идут к школе. Никто не решается сказать хоть что-то, просто идут, все так же сцепившись руками. И Астория могла бы подумать, что Джинни это неприятно, но Уизли крепко впилась ногтями в маленькую ручку слизеринки. Девушки дошли до главных дверей и нехотя расцепили руки. Они медленно отошли друг от друга и разошлись в разные стороны. Каждый вернулся к своей привычной жизни, где Астория все еще невеста Драко Малфоя, а Джинни существует в боли и стрессе. Этот день закончился...***
Они не говорили 4 дня. Очередные 4 дня, когда девушки наблюдали друг за другом в Большом зале, на уроках, в коридорах, всегда, когда придется. Но никто не подходил первым, вторым, третьим, никаким... Обе считали себя сторонними наблюдателями. Эта игра в переглядки закончилась в воскресение. Астория сидела на лавке у входа в школу и читала очередной номер «Ведьмополитена». Она любила засматриваться на красивые платья, представляя себя в них и выбирая какое подойдет для того или иного званного ужина, бала, вечера. Она была полностью поглощена журналом, когда над ней нависла небольшая фигура и привлекла все внимание к себе. Стори медленно подняла голову и разглядела Уизлетту. Рыжая смотрела на нее странным взглядом, вроде строгим, а вроде говорящим сразу все на свете. Обе девушки молчали, сверлили друг друга взглядами, но никто не решался молвить первое слово. Джинни сдалась первая. — Я иду в Хогсмид, — коротко проговорила она, переминаясь с одной ноги на другую. Астория прикрыла свой журнал, загибая уголок нужной ей страницы, чтобы обязательно вернуться к этому позже. — Прекрасно, — слизеринка качает головой и хочет было опустить ее, чтобы вернуться к чтению, но слышит звонкое цоканье Джинни. Уизли закатывает глаза и злится на то, что хочет сказать, но не может. Или она просто себя ненавидит за само желание предложить что-то Астории. — Ладно! — рыжая фыркает и сует руки в карманы курточки. – Не хочешь пойти со мной? – через силу все же выдавливает гриффиндорка и опять перекатывается с паток на носки. Сердце колотится и Астории лишь остается надеется, что этот звук не такой громкий, как кажется на самом деле. — Я? — глупо спрашивает шатенка и откладывает журнал на лавку. Уже готовая бежать куда угодно, даже бросить любимый «Ведьмополитен». С Асторией явно что-то происходит и это ее слегка пугает. — Ты, — Уизли снова закатывает глаза и разворачивается на пятках темных ботиночек. Она устала от этого разговора, чувствует, словно унижается. Еще час назад она убеждала всех своих друзей, что хочет побыть одна и вырвалась из силков Гарри. Но стоило ей выйти за пределы замка и заприметить одинокую Стори, как планы резко изменились. Нужда побыть одной сменилась на желание пройтись со змеиной принцессой, будущей миссис Малфой. Астория смотрит на удаляющуюся спину и подскакивает с лавочки. Ноги идут так быстро, как только могут и через мгновение она уже настигает Джинни. До Хогсмида они сохраняют немое молчание. Обе просто не знают о чем говорит, что рассказывать, как шутить. Но эти тишина не давит, как иногда бывает, когда Джиневра и Гарри остаются наедине. То молчание убивает, а это словно дарит третье дыхание. Они проходят мимо магазинчика с книгами и замечают, как какой-то парнишка на вид третьекурсник несет стопку книг. Он пошатывается, книги в руках балансируют, но он верит в свои силы и идет дальше. Так он идет еще ровно 4 метра и после падает, спотыкаясь о бордюр. Это вызывает у девушек смех. Они тихо хихикают, но подходят к мальчишке и помогают собрать книги. Оставшуюся часть времени они блуждают по улочкам Хогсмида, проходят мимо небольших домиков. Джинни даже заглядывает в окна, а Астория звонко смеется, когда из-за очередных штор выскакивает смуглая женщина и что-то кричит в сторону убегающих девиц. Это явно войдет в тройку лучших воспоминаний за последний год. Если кто-то из них кончено ведет такой список. — Нам надо зайти сюда, — проговаривает Джинни, указывая на «Сладкое королевство». Гринграсс быстро отзывается на это и качает головой. — Если ты хочешь... — А ты разве нет? — одна рыжая бровь вздымается вверх и голубые глаза, в которых, кажется, наконец-то разогнали туман и пустили небесное свечение, проглядывается укор. Уизли скрещивает руки на груди и ждет ответа. — Я не ем сладкое. Нам с Дафной нельзя есть карамель и молочный шоколад, это портит зубы, — Стори широко улыбается, оголяя белоснежную улыбку и, кажется, Джинни слепнет, всего на пару секунд, но точно лишается возможности видеть. — И ты не ешь сладкое? — гриффиндорка попросту не может в это поверить, но Астория качает головой подтверждая свои слова. — Максимум горький черный шоколад и тот с зеленым чаем, — Джинни багровеет. Она не может в это поверить... Жить без сладкого? — Сегодня ты сделаешь исключение, — Уизли хватает шатенку за руку и тянет за собой. В магазине слишком светло. Все прилавки и стеллажи со сладостями подсвечиваются разными цветами, создавая эффект сказки. Астория впервые в этом магазине. Она всегда пропускала поход в это, всеми любимое место. Вместо «Сладкого королевства» заглядывала в магазин одежды «Шапка-невидимка» и примеряла все платья, которые заранее подмечала в модном журнале. — Уизли, я не думаю, что.., — но рыжая девчонка уже не слушает ее. Она ходит от прилавка к прилавку, высматривает, выбирает. Джинни знает, что Астория должна вкусить прелесть сладкой жизни, но не знала с чего именно начать. А Стори не может отвести взгляд от задумчивой гриффиндорки. На ее лице сразу несколько эмоций и это веселит Гринграсс. — Вот! — восклицает Уизли и несется к кассе с чем-то ярким в руках. Слизеринка быстро пытается придумать отговорку, благодаря которой Джинни точно бросит затею накормить ее вредной едой. Но эти мысли быстро сходят на нет, когда перед шатенкой всплывает Джинни с круглыми алыми шариками на палках. И в эту самую секунду Астория готова дать слабину и согласиться даже на яд из ее рук. — Что это? — наигранно хмурясь спрашивает аристократка. — Это запеченные яблоки в карамели. — Прекрасно! Карамель... Когда я говорю, что не ем ее, значит, что я ее не ем, — Стори набивает себе цену, гундит что-то под нос, но принимает сладость на палочке. Они выходят из магазинчика и в одну ногу топают по улице. Уже слегка стемнело, медленно начали загораться фонари. Эта атмосфера кажется шатенке чем-то бесценным и неповторимым. Приятные ощущения, не наигранные, не купленные, самые настоящие и нужные. — Ты не пожалеешь, просто попробуй, — Джинни пока не притрагивается к своему яблоку, смотрит на Гринграсс, ждет ее реакции. Первые впечатления всегда самая бесценная, запоминаются на всю жизнь. А Уизли хотела запомнить это навсегда. Рыжая широко улыбнулась, и тогда Астория сломалась. Несильно открыла рот и откусила маленький кусочек. Все губы покрылись сладкой жижей и Стори хотела была потянуться и стереть все от отвращения, но Джиневра ее резко остановила. — Нет! Оближи карамель, это безумно вкусно. Я не люблю просто запеченные яблоки, а вот в карамели... Она добавляет чего-то... Не знаю чего, — и шатенка, словно завороженная слизывает карамель со своих же губ. Делает это странно и неумело, но получает удовольствие от вкуса. — Это.., — она мнется и откусывает еще кусочек, чтобы точно удостовериться в своих ощущениях. – Вкусно. Да, ты права, это вкусно, — гриффиндорка прыгает на месте и чуть было не роняет свою сладость. Девушка ликует от вкуса победы и, кажется, Стори даже замечает, как рыжие волосы становятся ярче. — Ладно, хватит, я сейчас заберу свои слова назад, — смеется шатенка и откусывает кусок побольше, пачкая нос и немного щеки. — Уже не получится, я все запомнила, — хихикает Уизли и смотрит на безмятежную однокурсницу. Джинни не помнит, как подняла руку и стерла карамель с носа и щеки Гринграсс. Не помнит, как поднесла палец ко рту и слизнула сладость. Она помнит только вкус и взгляд Астории. Это было секундное помутнение, всего одна маленькая секунда. Оставшуюся часть дороги они говорили об уроках и лучших моментах ушедшего лета. Каждая история Джинни заканчивалась словами «а на следующий день у меня было похмелье». Это настораживало Гринграсс, но задавать лишних вопросов не спешила, боялась оттолкнуть рыжую от себя. В таком веселом настроении они дошли до Хогвартса и даже обнялись на прощание. Это было неловко. Астория мялась на месте у лавочки, на которой лежал ее нетронутый журнал. А Джинни смотрела на нее, не стесняясь своего открытого взгляда. Гринграсс потянулась первая. Она просто сделала быстрый шаг вперед и прижалась к гриффиндорке. Легкий, дружеский жест, ничего лишнего. Но эти объятия разбили что-то хрустальное внутри. Кажется, это был звон убеждений, и оно падало ниц, разлетаясь на мельчайшие хрусталики осколков, впиваясь в сердце, легкие и другие жизненно необходимые органы. Все было именно так и Джинни тоже это чувствовала. Это было видно по ее лицу, когда все же пришлось отстраниться. Рыжая кинула какую-то нелепую благодарность и ушла прочь, оставляя Стори одну.***
Сова настигла Асторию в большом зале за ужином. С прогулки по Хогсмиду прошло полтора месяца и это были хорошие полтора месяца. Джинни позволяла себе иногда общаться с Гринграсс. Им все еще было неловко оказывать друг другу знаки внимания при других или наедине. Никто не понял бы этого общения. Стори позволяла себе приходить на опушку по вторникам и Уизли даже научила ее играть в камушки. На удивление у слизеринки хорошо получалось. Она кидала камни высоко и четко в цель, прямиком по нужной ветке. Иногда они засиживались в лесу по несколько часов. Говорили обо всем на свете, иногда уходили в глубь и кричали. Это были единственные моменты, когда девушки позволяли себе касаться друг друга. Всегда, когда они вопили о своих проблемах держались за руки, это придавало уверенности и успокаивало. Никто из них не понимал, что это значит, каждая боялась признать, что это не просто так. Была середина декабря и все уже мечтали о каникулах. Джинни говорила, что не хочет ехать домой, потому что знает, что ее там будет ждать. А Астория тоже не хотела быть дома на праздниках, потому что чувствовала, что все будут говорить о свадьбе... Сова скинула письмо на стол перед Асторией и так же быстро улетела. Гринграсс редко получала письма от родителей, раз в месяц и то, декабрьское она уже получила. Это был плохой знак и оно прекрасно ощущалось. Стори кинула испуганный взгляд на Дафну, но сестра так же не понимала, что это может значить. Тонкие пальчики раскрыли конверт и светлые глаза пробежались по строчкам. Единственное, что врезалось в ее память выбивая весь воздух это новости о свадьбе.«...вы поженитесь на каникулах, а свадьбу сыграем позже. Вам надо закрепить союз, как можно скорее...»
Глаза полезли на лоб, и она быстро начала искать Малфоя среди других студентов слизеринского факультета. Астория уже почувствовала, как задыхается от этой новости, но старалась сдерживаться. Справа послышался шорох, и она быстро обернулась. — Он получил письмо рано утром, только что говорил с Грейнджер.., — четко, но тихо проговорил Блейз, так чтобы только шатенка и услышала. Весь мир медленно начинал рушиться. Все что случилось хорошего за этот семестр в миг, окрасилось серым, и она вернулась к тому, с чего начинала. Безжизненная пустота. Астория быстро поднялась со скамьи Большого зала и выскочила прочь. Она хотела найти своего горе-жениха и узнать, что это может значить. Хотя глупо думать, что там есть скрытый смысл, это значит ровно то, что написано, ничего большего или меньшего. Гринграсс быстро перебирала ногами, цокая тонким каблучком по грубому каменному полу школы. Она шла куда-то в неизвестном направлении, думала, что имеет план, но его не было. Вместо Драко она наткнулась на женский туалет и громкие всхлипы, доносящиеся оттуда. Астория заглянула внутрь и увидела ужасную картину. Гермиона Грейнджер на сбитых в кровь коленях, плачущая взахлеб и сидящая рядом Джинни. Худшее из возможных развитий событий. Слизеринка сделала неловкий шаг внутрь и замерла. Две пары глаз обратились к ней. — Грейнджер, мне жаль.., — практически шепчет Астория, неуверенная, что хоть кто-то слышит ее тихие слова. — Астория? — спрашивает Гермиона. За пеленой слез попросту не видит лица, стоящей в проходе девушки. Гринграсс делает еще пару шажков вперед, ближе к двум гриффиндоркам. На лице Джинни непонятная смесь эмоций. Обида, страх, злость, потерянность. Они словно снова вернулись к началу года, когда Джиневра была сломана и уничтожена. — Мне правда жаль, что у него не получилось исправить это. Он старался.., — пытается спасти ситуацию, но Астория не знает получается или нет. Она видит, как быстро вздымается грудь Гермионы Грейнджер и заплаканные карие глаза краснеют сильнее. Все выглядит до чертиков плохо и Стори хочется прямо сейчас выйти и забыться. — Спасибо, но я думаю, что дело не только в этом, — быстро сменяет интонацию гриффиндорская староста и уже звучит обиженно. Драко правда пытался, он говорил с матерью и отцом, на выходных отпрашивался у директора МакГонагалл чтобы наведаться к Гринграссам и попросить расторгнуть договор. Но все шло из рук вон плохо, совершенно отвратительно. — Ему сложно. — Всем нам сложно, — парирует Грейнджер. Джинни все это время молчит и лишь поглаживает голову подруги, успокаивает взбесившиеся волосы Гермионы. По телу пробегает дрожь, когда Гринграсс вспоминает о Джиневре и том, как бьется сердце рядом с ней. Астория готова так же упасть ниц и молить о помощи, но она стоит ровно. — Иногда мы влюбляемся не в тех, кто предназначен для нас. Иногда этот кто-то просто врывается в твою жизнь оставляет яркий след, — светлые глаза наполняются горошинками слез и Стори переводит взгляд с Гермионы на виновницу всех радостных моментов этого семестра. Слизеринка смотрит на Уизли и словно говорит это ей, словно признается в том, что чувствует. — Но иногда у этого нет будущего… Приходится просто плыть по течению, — капелька скатывается по щеке, и Астория отрывает взгляд от Джинни, резко, но до одури болезненно. Она чувствует, как начинает задыхаться, но все еще не может сдвинуться с места, врастая в пол женского туалета. — Спасибо, — шепчет Грейнджер, и она правда испытывает благодарность за эти слова. — Я поговорю с родителями. Постараюсь сделать хоть что-то. Дай ему еще шанс, но, если после каникул мы вернемся в новом статусе..., — шатенка мнется, боится продолжать, ведь слово вылетит и больше не вернется. — Знай, я не буду стоять между вами, вы сможете быть вместе до конца года или еще какое-то время. Просто знай это, — Гермиона качает головой снова и снова умываясь горькими слезами, кутается глубже в объятия подруги. Стори снова возвращает взгляд Джиневре и смотрит на нее так, словно последний раз. И в голове эхом раздаются собственные слова. «Иногда мы влюбляемся...»ВлюбляемсяВлюбляемсяВлюбляемся...
Гринграсс ненароком замечает влажный след на щечке рыжей и это играет с ней злую шутку. Шатенка резко разворачивается и идет прочь отсюда. Как можно дальше от плачущей Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли, которая полюбилась ей... Выйдя за порог она позволяет слезам скатиться вниз и оглушающе тихо разбиться о каменный пол. Снова цокот тонких каблуков, Стори бежит прочь, как можно скорее. Она хочет остаться наедине со своим горем и принять тот факт, что остаток жизни будет попросту несчастна. — Гринграсс! — тихий крик издалека сначала кажется ей проделками разума. Она хочет развернуться, но не позволяет себе, только лишь замедляет темп, практически останавливается. — Астория.., — громче говорит Джинни и ее имя с уст Уизли звучит так нужно, как никогда. Шатенка резко разворачивается и видит рыжую девчонку, с покрасневшими глазами и странной физиономией. — Джинни? — гриффиндорка делает несколько быстрых шагов, подходит практически вплотную, разрушая все приличия. Она смотрит в глаза слизеринки и наконец-то понимает, что они ни серые, ни голубые, а зеленые, как весенняя трава. Теперь она достаточно близко, чтобы заметить и легкую россыпь веснушек на аристократичном лице и короткие реснички. — Иногда мы правда влюбляемся не в тех, кто предназначен для нас.., — Уизли шепчет слова Астории и тихо выдыхает. От нее пахнет виноградом и крепким кофе. В следующую секунду Стори вовсе забывает значение слова «приличия», потому что Джиневра напрочь убивает все возможное расстояние между ними. Она целует ее нежно, тепло, влажно. Целует так, как никогда не поцеловала бы Гарри Поттера. Джинни вкладывает в это все свои чувства, а Астория отвечает. Прижимает руки к ее щекам, запускает пальцы в волосы. И это так чертовски нужно. «Есть правильные вещи и неправильные, а есть нужные... Такие нужные, как кислород, вода и этот поцелуй.»