Смотри на меня

      За окном постепенно темнеет, прячется солнце за тёмной линией горизонта. В комнате приглушён свет, а еле ощущаемый ветерок колышет светлые занавески на окне, создавая тихий шорох. Кажется, что за шторами кто-то прячется, прямо как в детстве, но около кровати, находящиеся рядом со стеной слева, стоит тумбочка с ночником – верным стражем всех детских снов.       Послышался шелест переворачиваемой странички книги – это парень, сидящий на кровати в позе лотоса и читающий найденный на полке роман. У него светлые, выкрашенные сплитом, волосы, – одна сторона была пепельной, будто цвет сигаретного дыма, а вторая в ярко-сиреневой, как если бы сами весенние цветы поделились своей нежностью. Локоны были распущены, свободно падая за спину и щекотя кожу. На Сигме надеты брюки, которые он ещё не снял после прихода из казино, и чёрная, обтягивающая тело, водолазка. В бликах ночника блестят сережки в ушах, а серые глаза быстро-быстро бегают по строчкам.       «Вот-вот должен прийти Гоголь...»       Последнее время Николай раздражался по пустякам. Напрягало, но Сигма старался не подавать виду, что его это задевает. Они встречаются уже полгода, и впервые подобное произошло – он не знает, что делать, так как отношений до этих у Сигмы не было.       Книга захлопывается и убирается на тумбочку, ведь на читаемом не получится сосредоточиться после таких мыслей, но его почти сразу отвлекает шум открываемой двери. Вспомни солнце вот и лучик. Слышится скрип половиц и тихие шаги.       — Сигмушка! Я дома!       Сигма остаётся на кровати, зная, что Николай сейчас придёт сюда. У пришедшего было приподнятое настроение, но помня, что у Гоголя оно может меняться по несколько раз за час, он имел право опасаться.       Гоголь тем временем быстро скидывает обувь и шляпу, оставляя в коридоре, и идёт в комнату к Сигме. Он широко улыбается, прыгая на кровать и мягко целуя своего парня в щеку.       — Как ты день провёл?       Гоголь кладёт голову Сигме на колени, и бледная рука того сама тянется к кончику косы Коли, снимая резинку и распуская пряди почти белых волос.       — Отлично провёл, только скучно слишком... — Сигма улыбнулся краешком губ, смотря на Гоголя и замечая, как в глазах того мелькает хитрый огонёк.       Он настораживается, но виду не подаёт, надеясь, что в голову Гоголю не пришла мысль о поимке голубей.       — Сигма, а сейчас тебе скучно?       Этот вопрос заводит в тупик.       — Относительно... А что такое?       — Можно я попробую тебя развеселить?       Сигма думает, что Гоголь всего лишь придумал новый фокус, и кивает, улыбаясь уголком губ. Именно по таким причинам Сигмой не ожидалось того, что он резко упадёт спиной на кровать, а Гоголь нависнет сверху, с хитрой и довольной улыбкой смотря в глаза.       — Коль?... — недоуменно тянет, наблюдая за Гоголем, который лишь качает головой, не убирает с лица улыбки и наклоняется, касаясь губ Сигмы и затягивая в нежный поцелуй.       Гоголь прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям и бродя рукой по чужой талии. Он чувствует горячий выдох Сигмы, явно намереваясь зайти дальше, чем обычно, если, конечно, ему позволят. Касания постепенно становится более интимными, глубокими и чувственными, а Сигма неловко ёрзает, смущаясь и пытаясь тихонько выползти.       Гоголь давал ему достаточно времени освоиться, но Сигма никак не мог собраться с духом, чтобы дать продолжение их отношениям. Это далеко не значит, что Сигма ничего не делал для того, дабы они были вместе. Нет, он правда любил Гоголя и дарил свою любовь ему, но дальше объятий и поцелуев никто не решился зайти.       — Коль... – дрожащий выдох . Гоголь лишь прикладывает палец к губам Сигмы, прерывая поток слов и качая головой.       — Дай мне хотя бы попробовать... Зайти дальше. Обещаю, я остановлюсь, если тебе что-то не понравится.       Сигма осторожно кивает, сглатывая вязкий ком в горле. Он не любил, когда ситуация выходит из-под контроля, и в таких случаях ощущал панику, но сейчас стоило довериться, и он это понимал.       Гоголь — не тот, кто будет делать ему что-то плохое.       Николай кивает, оставляя нежный поцелуй на шее Сигмы, а сам он тянется коснуться тела – шаловливая рука залазит под ткань водолазки и кончиками пальцев касается впалого живота. Параллельно мягкими касаниям губ покрываются все места, до которых Гоголь только может дотянуться в таком положении.       Сейчас хотелось касаться не так, более страстно и дать гораздо больше огня, но пугать Сигму Гоголь не собирался, поэтому сдерживался.       Рука тем временем приподнимается выше, задирая ткань и обнажая бледную грудь. Глаза Гоголя довольно загораются, он барабанит кончиками пальцев по грудной клетке Сигмы, вызывая у того мурашки на коже и ожидание дальнейшего. Прикосновения Гоголя всегда были ему приятны, так что пока он не боялся. Доверял.       — Птенчик, привстань чуть...       Сигма выполняет просьбу и водолазка с его тела пропадает, падая на кровать неподалеку. Гоголь наклоняется, покрывая лёгкими поцелуями шею своего парня и прижимая его к кровати.       Сигма может лишь испустить тихий вздох, зарываясь пальцами в волосы Николая, чувствуя как тот с прикосновений к коже переходит на засосы, после укусы и теряет над собой контроль. Он наконец дорвался до Сигмы, может коснуться его, но.. пока только нежность, не более.       Яркие отметины прекращают покрывать шею, ключицы, плечи, и сменяются извиняющимися поцелуями. Но Сигме понравилось подобное, поэтому с его губ капает тихий, разочарованный вздох.       — Так и хочется...       Гоголь утыкается лицом в шею Сигмы, вдыхая аромат и не продолжая фразы, зная, что уровень ее пошлости не оценят. Сигма не просит продолжать её, потому что примерно знает, что услышит. Он нежно перебирает пальцами волосы Гоголя, улыбаясь уголком губ.       — Моего птенчика пока всё устраивает? – всё же, Николай волнуется и задаёт вопрос, осевший на кончике языка.       — Да... – Сигма смущается своего ответа, на его скулах выступает румянец, который даже не скрыть, потому что Гоголю нравится наблюдать за его реакциями.       Улыбка того становится шире, похожей на лыбу Чеширского кота, и Сигма краснеет сильнее, ведь на этот раз принялись уже за его брюки. Те через несколько секунд оказываются неподалёку от водолазки, а следом летит и нижнее белье.       Сигма стыдливо отводит взгляд, стесняясь своих шрамов, да и в целом всего. Первые остались ещё со времён его скитания по пустыне – это были следы от кандалов на руках и ногах, которые Гоголь видел уже множество раз, но они не переставали прятаться под одеждой, сочтенные за уродливые. Николай не раз говорил, что его птенчик прекрасен, что со шрамами, что без них, и ему нет дела до этого.       Но он бы с радостью распилил пополам тех, кто оставил на теле его сокровища это.       Гоголь нежно улыбнулся, обвивая пальцами хрупкое запястье и приподнимая вверх, чтобы покрыть старый рубец поцелуями. Сигма замирает, его дыхание сбивается, и на это Николай усмехается, проводя ладонью по талии Сигмы и постепенно опускаясь до бедра. Поглаживает его с внутренней стороны, пристально наблюдая за всеми переменами на родном лице.       Владелец казино прикусывает губу, издавая тихий удивлённый вздох, потянувшись к жилетке Гоголя и расстёгивая её. Дальше в ход идёт рубашка, пуговица за пуговицей. Сигма нежно касается губами бьющийся жилки на шее Николая и улыбается, когда тот скидывает жилетку вместе с рубашкой.       Гоголь немного медлит, вдыхая и выдыхая.       — Говори, если что, потому что смазки у меня нет... — медленно произносит, смотря Сигме точно в глаза. Тот кивает, и Гоголь улыбается краем губ, доставая из ящика прикроватной тумбочки крем для рук. Прикрывает один глаз, снова смотря на Сигму, с тихим щелчком открывая тюбик и выдавливая на пальцы достаточное количество крема. Николай прикусывает губу, мысленно настраивая себя на то, чтобы не испортить всё происходящее, и осторожно входит одним пальцем, пока не начиная растяжки и смотря за реакцией своего парня; тот резко выдыхает, сжимая простынь между пальцами и прикусывая губу.       Николай терпеливо дожидается кивка со стороны Сигмы, в знак того что он может продолжать. Шея Сигмы снова атакована поцелуями, чтобы расслабить, и он выдыхает горячий воздух, откидывая голову на подушки и позволяя Гоголю слегка разгуляться, и открывая простор для ласк. Вскоре Николай входит вторым пальцем, чуть глубже и касаясь чувствительных точек, от чего парень под ним тихо постанывает, зажмурившись и мило покрывшись румянцем от своей же реакции.       — Ты не представляешь насколько это мило... – наклонившись к самому уху Сигмы, шепчет Гоголь и прикусывает мочку, пуская по телу парня чувственный разряд тока. Пальцы начинают двигаться быстрее, постепенно добавляется третий. Сигма подрагивает под ним, уже начав самостоятельно насаживаться, ища чего-то большего. Он прикусывает нижнюю губу, сдерживая тихие стоны и Николай вынимает из него пальцы, слыша в ответ на это действие тихий и разочарованный всхлип.       — Я могу продолжать, Си-игма-кун?... — тихий и дразнящий шёпот.       — Да, – владелец казино стыдливо отводит взгляд в сторону, но его подбородок удерживают цепкие пальцы, поворачивая обратно.       — Сигма-кун должен смотреть на меня, или я обижусь... – тянет Гоголь, смотря в глаза и нежно касаясь губами губ, так и не разорвав зрительного контакта.       — Хорошо... — тихо шепчет ответом, и Николай над ним довольно улыбается, хитро сощурившись.       Пока он всё делает правильно и надеется, что планка не упадёт и дальше.       Ноги Сигмы закидываются на плечи, потому что так удобнее, а тёплые губы касаются щиколотки.       — Сейчас будет немного больно. Но если будет слишком, то говори мне, понял, птенчик? – Николай говорит совершенно серьёзно, на эти секунды растеряв свою привычную игривость. Он не хотел причинять своему любимому лишнюю боль, поэтому такое было вполне ожидаемо и логично.       Сигма кивает, понимая его и прикусывая губу, когда тот полностью оголяет себя и выдавливает на ладонь ещё крема, несколько раз проводя по своему члену и распределяя по всей длине. Он, смущаясь, закрывает глаза, чувствуя как в него постепенно начинают входить. Неприятное чувство растяжки обжигало, но это было вполне терпимо, и владелец казино лишь испускает тихий всхлип, когда Николай входит наполовину и останавливается, давая привыкнуть. Гоголь же мысленно отмечает, что хорошо поработал пальцами, и улыбается уголком губ, наклоняясь и оставляя тёплый поцелуй на плече Сигмы. Постепенно проводит мокроватую дорожку выше, по шее до скул, а после касается губ и затягивает в поцелуй. Плавный, но неожиданный толчок – и он входит до конца, ловя громкий стон от того, что попадает прямо по простате. Руки Николая успокаивающе поглаживают бёдра Сигмы, щёки которого предательски раскраснелись и уста воистину призывно приоткрыты. Двухцветные волосы упали вокруг головы парня светлым ореолом. Гоголь наблюдает за этой картиной, сглатывая ком в горле и удерживаясь от желания взять грубо.       Но одно его желание остаётся в силе.       — Смотри на меня. Я хочу видеть, как моему Сигме хорошо, – горячий шёпот, заставляющий Сигму поднять смущённо взгляд и посмотреть в лицо Николая, прикусив губу.       Он кивает и больше не опускает взгляда, смотря на Гоголя, который начинает с медленного темпа. Он постепенно ускоряется, в комнате становится всё жарче и жарче, а стоны вперемешку с тихими выдохами наполняют помещение.       Сигма крепко сжимает плечи Николая, оставляя царапины от ногтей, но всё ещё не закрывая глаз. Блондин покрывает его шею, плечи и ключицы новой порцией ярких отметин, а Сигма лишь зарывается в светлые пряди, постанывая и позволяя делать что вздумается Николаю. Оба уже на пределе, он что-то неразборчиво шепчет, и Гоголь может лишь разобрать тихое и на выдохе, «я скоро». Кивает, делая резкий толчок в направлении простаты, наблюдает, как парень под ним выгибается дугой и с громким стоном кончает себе на живот. От этой картины Николай изливается следом, не успев выйти и глухо простонав.       — Прости.       Он выходит из него и целует в уголок губ, доставая из ящика пачку салфеток, чтобы вытереть Сигму от белёсой вязкой жидкости на животе. Когда Гоголь исполняет задуманное, он падает рядом с Сигмой и крепко прижимает того к себе, утыкаясь кончиком носа в мягкие двухцветные волосы.       — Люблю тебя...       — И я тебя... – сонно улыбаясь, отвечает Сигма.