Мария Ти

      — Стой! Кто идёт!?       — Сержант Мария Ти! — девушка в военной форме, но без знаков различия протянула дежурному документы       — По какому вопросу? — дежурный рассматривал посетительницу. Одного взгляда на голову достаточно, чтобы понять: это не человек. Высокая, стройная, с кожей цвета красного кирпича, на ладонях заметно светлее. На лице — словно клоунский макияж — два белых овала вокруг глаз, но таких больших, что покрывают пол-лица. И на голове выросты в виде слегка отогнутых назад полосатых «рожек», под которыми болтаются ещё более длинные, до пояса, полосатые же, но гибкие, выросты вниз. Те, кто смотрел киносагу "Звёздные войны" смогут опознать вымышленную расу тогрут из Далёкой-далёкой галактики.       — Я на медкомиссию! К себе опоздала, а на рапорте резолюция, чтобы проходила у вас.       Дежурный опустил глаза к бумагам. Действительно, бумажка с распоряжением прийти есть, а вот число не разобрать: то ли 17, то ли 27.       — Решили прийти пораньше? — усмехнулся дежурный.       — Так точно!       — Вам сначала в двести второй кабинет, это на втором этаже, по лестнице и налево. Потом по врачам, они тоже почти все на втором этаже сидят. Потом спуститесь на первый и пойдёте вон туда, в сто первый, к терапевту, а потом вон туда, в сто двадцатый, где будет комиссия. Только...       Тогрута продолжала слушать.       — Только у нас сегодня призывники! Парни! А на комиссии надо раздеваться!       — Боитесь, что я всех засмущаю?       — Раз сами не боитесь... Гардероб вон там, — дежурный протянул бумаги обратно.       На втором этаже уже толпились призывники. В соответствующей одежде: «форма номер один» или в одних трусах. На одетую Марию сразу обратили внимание, но приняли за работника военкомата:       — Вы из какого кабинета?       — Я в двести второй, на комиссию!       Лёгкое замешательство.       — А нам не говорили...       — А что, так тоже можно было? Прислать вместо себя...       — Можно, — отозвался один из призывников. — Называется «Альтернативная Финансовая Служба». Оплачиваешь прайс на распечатку вот такого, — рассказчик ткнул в сторону Марии, — «солдата», потом оплачиваешь его кормёжку в течение десяти лет, тоже по прайсу, и получаешь военный билет с отметкой, что прошёл альтернативную службу. Всё это законно, но дорого.       — А разве они, — вопрошающий тоже не упустил случая махнуть рукой в сторону тогруты. — Не укладываются в цену бюджетного автомобиля?       — Гражданские — укладываются, — успокоила Мария. — А военные — как я — ценой с навороченный внедорожник, плюс кормёжка в течение десяти лет.       — Олигархи платят только так!       — А вы знаете, что тут, на комиссии, надо раздеваться? — ещё кто-то из призывников решил подколоть девушку.       — Знаю, — Мария постаралась, чтобы улыбка вышла не слишком провокационной. И озвучила условия: — Смотреть можно. Трогать нельзя.       Парни расступились, освободив дорожку к шкафчикам. Тогрута быстро избавилась от верхней одежды, оставшись в плотном сером топике и простых трусах из того же комплекта. Стеснения краснокожая модель не испытывала: на зарядке часто приходилось бывать в толпе так же одетых моделей.       — А я бы и потрогать не отказался! — преодолел, наконец, немоту один из призывников.       — И попасть в категорию «Д»? — парировала тогрута.       — Куда? — ловелас оказался не в курсе.       — Она пообещала сделать тебя инвалидом! — просветил призывник, знавший терминологию.       — А с такой дивчиной можно и рискнуть! — не унимался парень.       — Только глазами! — жёстко отрезала Мария. Тон оказался более действенным, чем слова: собиравшийся облапить прямо в коридоре отступил на полшага назад.       Надолго действия ледяного тона, разумеется, не хватило. Мария сидела, не пытаясь прикрыться, так что спортивное тело было прекрасно доступно жадным взглядам парней. К тогруте подошёл ещё один желающий познакомиться:       — А как вас зовут?       — Мария Ти, — почему бы не сказать? Дежурному она уже представлялась, да и имя не являлось тайной.       — А я бы хоть одним глазом взглянул на ваши ти... — парень красноречиво уставился на топик.       Мария покачала головой.       — Она же не человек! — какой наблюдательный призывник!       — Точно! — у наблюдательного оказался ещё и эрудированный друг. — Распечатка из мультика! Из этого... Она там со световыми мечами бегала! И в настоящем кино тоже была!       — Таких продают в качестве рабов!       — Чё вы с ней заигрываете!?       — Маленькая поправка, — пояснила Мария. — В мультике и кино показывали мою «кузину», Шаак Ти... Меня напечатали используя её образ, но с совершенно другими убеждениями и умениями. Кроме того я — из военных моделей, поэтому отношение как к рабыне... — Мария замолчала. Она ведь столько лет провела в качестве «обслуживающего персонала», фактически именно в качестве рабыни, путь и принадлежавшей фирме, ждала, чтобы исправить положение. И эта комиссия решит, достойна она снова стать воином, как до ранения, или ещё на полгода или даже год останется рабыней...       — Да мы тебя по-быстрому, в туалете... Никто и не заметит...       — Я буду сопротивляться и вы, скорее всего, станете девятой, десятой и одиннадцатой неподтверждёнными целями, — предупредила тогрута. — С моей стороны это будет признано самообороной!       — Думаешь, справишься со мной? — самоуверенно поигрывая воображаемыми мышцами, поинтересовался лидер тройки желавших поразвлечься. С реальными мышцами у него проблемы.       — Категории «Д» не гарантирую, а вот «Г» — запросто       — Расшифруй! — обратился кто-то из зрителей к тому же парню, что пояснял про негодность.       — Это значит, что уложит тебя в больницу больше чем на месяц!       — Какая боевая цыпочка! — вскинулся оскорблённый отказом парень. — Люблю укрощать таких!       Мария незаметно приготовилась к отражению глупого нападения: она даже сидя сможет пусть и не блокировать удар, но перенаправить в стену. А на словесные выпады не отвечать: не поймут. Кроме того, она поняла, почему их, распечаток, предпочитают прогонять через внутренние фирменные комиссии: врачи там, может, и те же самые, но призывники хотя бы находятся в одинаковых условиях: все распечатки и никто не задирается.       К счастью, в коридор вошли двое врачей-специалистов из комиссии и парень в форме с погонами лейтенанта, а в присутствии представителей военкомата драться уже плохо.       — Так, — хорошо поставленным командным голосом распорядился лейтенант. — Призывники с фамилиями, начинающихся с букв от «А» до «О» — сюда, писать психологический тест. Остальным — распределиться по очередям!       Марию, как девушку, пропустили к окулисту первой.       — Пройдите вон туда, к стулу, закройте правый глаз. Какую строку видите?       — Самую нижнюю.       — Читайте!       — «И», «Эм», «Ша», «Ы», «Эн»...       — Закрывайте левый! Правая половина таблицы!       — Разрыв сверху, слева... снова сверху, снизу, справа...       И тесты на цветовосприятие у тогруты проблем не вызвали. Зрение ей напечатали даже лучше, чем у человека: звёзды ночью она видела точками, а не шестилучевыми звёздочками, как люди. И видела до седьмой величины, вдвое больше, чем люди даже с хорошим зрением. Окулисту, конечно, хвастаться не стала, он и так с явным удовольствием написал 100% зрение и категорию годности «А».       «Один есть, осталось шесть», — подсчитала Мария, занимая очередь к следующему кабинету. На этот раз желающих пропустить девушку вперёд не было, но Мария не расстроилась: относилась философски: пропустят — поблагодарю и пройду, не пропустят — посижу...       Кресло стоматолога не вызывало у Марии тех ужасных ассоциаций, которые были у других призывников.       — Зубы болят?       — Нет.       — В последнее время болели?       — Нет.       — Голову на подголовник, рот открыть, язык спрятать.       Врач изучил ротовую полость с помощью зеркальца, поморщился.       — Знаете, что у вас утончение эмали на всех резцах?       — В моей карточке написано, что у меня самозатачивающиеся резцы и клыки...       — Придумают же!       — Это природа придумала. У грызунов такие же...       — Знаю я про грызунов... Ладно, пишем «годен», — и вывел букву «А».       Дерматолога Мария не боялась и прошла без проблем. Тоже категория «А»       «Три, чуть меньше половины... к сожалению, это лёгкая половина, в прохождении этих специалистов я и не сомневалась», — Подумала Мария.       — Извините, — Мария обернулась на голос и обратила внимание на сжавшегося паренька, который кажется боялся лишний раз прикоснуться к ней... всерьёз принял её заявление про категорию «Д»?       — Я даже не почувствовала...       — Ещё раз простите... — чувствовалось, что слова даются парню с трудом, так он смущался. — Вы говорили...       Мария внимательно посмотрела на собеседника, который старался делать вид, что его тут нет и вообще, он чья-то галлюцинация. Чтобы подбодрить — немного развернулась, так что топик натянулся, ещё чётче обрисовывая грудь. Кажется, эффект получился обратным: парень замолчал, словно проглотил язык.       — Я не обиделась, — улыбнулась Мария. Но реакции не дождалась.       — Вы говорили, что напечатаны! — выпалил собеседник, едва Мария вернулась к прежней позе. Обернулась на реплику — собеседник снова сжался, испугавшись, что обидел девушку.       — Если что — эти слова не являются оскорблением, — утешила тогрута. — Технологии промышленной трёхмерной биопечати уже около восьми лет...       — Я... вы говорили, что гражданские модели...       Мария ждала продолжения, а парень съёживался на глазах. Так и не дождавшись продолжения реплики, Мария вернулась в ту же позу, которая таки спровоцировала продолжение диалога в прошлый раз.       — Я хотел узнать, где можно заказать такую же девушку... — Мария услышала слова, сказанные неслышным шёпотом.       — Так бы сразу и сказали, — усмехнулась тогрута. Полезла в пакет с документами и выудила оттуда визитную карточку фирмы, где были номера телефонов отдела продаж, электронная почта, адрес сайта и QR код для быстрой ссылки. ОН опять угадал, когда сказал, что визитка пригодится. В результате Мария проиграла ужин: спор был о том, что если визитка не понадобится — Мария сможет выбрать, что будет на стоящем на кону ужине, который этот Господин Администратор оплатит, а если понадобится — выбирать содержание ужина будет он.       — Вы... вы слышали мои мысли? — парень дрожащими руками взял карточку, словно величайшее сокровище, даруемое драконом.       — Только шёпот, — улыбнулась Мария, и поднялась, потому что открылась дверь кабинета и подошла её очередь.       — Уходим в угол, отворачиваемся к стенке, — пробубнила очередной врач-специалист, с длинной, труднопроизносимой специальностью Оториноларинголог, которого Мария и остальные на фирме привычно сокращали до аббревиатуры ЛОР. — Затыкаем правое ухо и повторяем что я буду говорить!       — Извините, но это немного затруднительно, — подала голос тогрута.       — Глухой на одно ухо что ль? — не поднимая головы от писанины, подозрительно спросила доктор. — Справка есть?       — Никак нет! У меня ухо не затыкается, оно у меня внешнее...       Добилась своего: доктор взглянула на настырного призывника. И открыла рот от удивления. Ну да, девушка, да ещё и тогрута! В армии девушек-то не сказать что много... Точнее, их довольно много, но по комиссиям они ходят реже, а уж вместе с призывниками...       — А... Где у вас уши? — Очень достойный ЛОРа вопрос...       — Органом слуха у тогрут являются монтралы, — Мария привычным движением очертила контуры своих «рожек». — Нам — мне и моим сёстрам, которых печатали с почти такой же внешностью — решили сохранить эту особенность. И заткнуть... монтралы, как видите, проблематично.       — Ладно, проверю оба... уха разом. Отойти к стене и отвернуться!       Мария повторила с десяток цифр, говоримых всё более тихим шёпотом. Единственное, что мешало — это шум из коридора.       — Ладно, со слухом порядок... Открыть рот, высунуть язык, показать горло!..       «Интересно, что мадам доктор собралась там разглядеть?» — подумала Мария, выполняя требования. — «Она же не знает, что искать».       Мурыжила мадам врач Марию дольше, чем остальных призывников, но так же поставила категорию годности «А».       «Четыре из семи», — Мария оглядела коридор, собираясь ещё немного посмущать паренька, выпросившего визитку. Лёгкой цели для смущения не было, наверное сидит в каком-нибудь кабинете... о, к невропатологу очередь словно сама собой рассосалась. Мария постучала в дверь.       Невропатолог, не глядя на очередного призывника, скучным голосом поинтересовался, были ли головные боли, сотрясения мозга или потери сознания.       — Нет. Не диагностировались. Не помню, возможно и теряла сознание пару раз, когда меня тащили уже после освобождения...       — А были предпосылки?       — Был бой, а у меня обе руки не действовали, так что часть пути шла сама, часть меня тащили, всё через простреливаемый район... Бойцов спросить, так не больше расскажут, такая неразбериха была...       — Когда это было?       — Пять лет назад.       — С тех пор обмороки были?       — Нет.       — Головные боли?       — Нет.       — Сознание с тех пор не теряли? В глазах не темнело?       — Нет.       — Тогда встаём прямо, руки в стороны. Глаза закрыть. Пальцем правой руки дотронуться до кончика носа... Теперь левой... Садимся, следим за молоточком... ногу на ногу...       Простые тесты. «Дома» — на фирме, где печатали — тесты сложнее. Да и наказание за завал тестов — выбраковка и утилизация. Так что выполнить всё, наверное, смогут и контуженные распечатки... Но Мария терпеливо выполняла команды. Очередной лёгкий врач...       — Учитывая отсутствие рецидива, напишу категорию «А»       «Пять из семи», — Мария потянулась, вновь заставив топик натянуться на груди. Шедший по коридору призывник споткнулся на ровном месте. — «Зато остались самые опасные врачи, те, где можно срезаться...»       Вновь появился тот лейтенант, что так удачно погасил инцидент. И скомандовал, что призывники с фамилиями от «П» до «Я» идут писать тест, а те, кто его уже написали отправляются по врачам.       Самое, наверное, большое помещение в военкомате. Ряды парт, стулья, раздаются листы бумаги с вопросами и вариантами ответов...       Мария подняла руку и предупредила, что военный билет у неё есть, а паспорта нет.       — Я знаю, — отмахнулся лейтенант. — Просто не заполняйте эти графы, номера военника хватит.       Форма, которую заполняли призывники, Марии знакома (дома, на фирме, заполняли такую же, но в графу «паспорт» заставляли вписывать десять нулей, первые четыре нуля — серия отсутствующего паспорта и ещё шесть — номер). Тест, который проходили люди, Мария тоже прошла первой: внутренние фирменные тесты посложнее будут: помимо психологических вопросов были и вопросы субординации! И двинулась на беседу с первым из врачей.       Психиатр был врачом «средней сложности» Мария была почти уверена, что пройдёт его, хирург страшнее. Фирменная устойчивость предполагала полное психическое здоровье распечатки... Сильно подпорченное ранением, пленом, расследованием и операцией, но там же и подправленное беседами со Старшим Администратором.       — ... Вы когда-нибудь думали о суициде?       — План самоубийственной атаки во время плена тоже считается?       — На кого атаки? И что за плен?       — Я — военная модель. Я побывала на войне в составе контингента наших войск. И меня захватили в плен. Изувечили руки, потащили куда-то. Вот тогда и запланировала эту атаку. Сказала себе, что как только представится возможность, брошусь на того, кто будет ближе, попытаюсь хоть зубами горло перегрызть, заберу с собой... Не убить попыталась бы, а спровоцировать, чтобы меня убили. Смерть, она лучше плена!       — Стоп! Зубами? Почему именно зубами?       — Руки не работали, пальцы переломаны, так что оставалось только укусить.       — Вы их ненавидите? Тех, кто взял вас в плен?       — Ненавидела, пока была ТАМ. Все полчаса нахождения в плену. А потом их убили, когда меня освобождали. А меня сразу после освобождения арестовали, потому что на связь больше суток не выходила.       — Вы не находите, что рассказ несколько не сходится? Полчаса плена и сутки не выходили на связь...       — Нет. Сутки я была в автономе, и уже когда собиралась вернуться, напоролась на засаду. Одного успела уложить, а оставшиеся... нейтрализовали меня.       — Что произошло дальше?       — Обычно снайперов в плен не берут... Для меня, как девушки, сделали исключение. Но, разумеется, изувечили мне руки, чтобы больше никогда не могла взять в руки винтовку. Из того, что говорили, я поняла только, что меня собирались продать на рабском рынке... Но мои товарищи напали на похитителей и освободили меня... а после освобождения арестовали... Служба внутренней безопасности...       — Значит, ненавидите тех, кто вас арестовал? И желаете отомстить?       — Я не должна ненавидеть своих коллег из службы собственной безопасности, — ровным и безжизненным голосом, словно после аутотренинга убедила себя в этом, произнесла Мария. — Они выполняли свою работу.       — Тем не менее, вы хотите вернуться на службу, хотя с ней связаны ужасные воспоминания.       — Я — военная модель. И служба — это занятие, где я могу приносить максимальную пользу. Кроме того, в армии кормят лучше.       — Лучше, чем где?       — Лучше, чем инвалидов.       — Результаты тестов у вас хорошие, — подумав, пришёл к выводу специалист. — Агрессия вполне управляемая... Ограничений по моей специальности у Вас нет.       И тоже подписал категорию «А»       Последнее испытание — хирург. И вот тут у Марии были шансы провалиться. Всего два процента от массы тела — собственные кисти — а такой эффект... Тем не менее, тогрута, получив приглашение «следующий» из двери, вошла в кабинет. Предыдущий призывник торопливо натягивал одежду.       — Встаём прямо, спиной ко мне... — раздался твёрдый властный голос хирурга. — Убираем это полосатое безобразие! Покажи позвоночник!       Мария, пожав плечами, перекинула задний лек через плечо, на грудь. В родной фирме лек при осмотрах тоже просили убрать, но не так грубо.       — Подними ногу... Другую... Переломы были? Операции?       — Пять лет назад мне сломали четыре пальца на левой руке. Тогда же из-за гангрены отняли правую кисть... — Мария без напоминаний положила на стол обе руки. — А полгода назад провели вторую операцию, по восстановлению утраченной конечности. Последние полгода я находилась на реабилитации.       — Снимки есть? — врач ощупал левую руку. Следы старых переломов ощущались, но работал мастер своего дела: переломы срослись как надо. На правой руке единственное подозрительное место нашлось в паре сантиметров от запястья. Вся остальная рука словно никогда и не была сломана.       И рентгеновские снимки это подтвердили. Кроме рентгеновских, были и обычные: почерневшая за жгутом рука с явными признаками некроза, добротно обработанная культя, она же, расчерченная как для операции, и, наконец, очевидно эта же рука сразу после операции: тонкие непослушные пальцы, не сжимаются в кулак и не разгибаются полностью... И рентгеновский снимок, показывающий, что кость немного изменила структуру, но даже самый предвзятый врач не нашел бы серьёзных нарушений.       — Сказали бы пять лет назад, что поставлю категорию «А» призывнику с ампутацией в анамнезе...       — Аппарат доведён до работоспособного состояния чуть больше полугода назад, я — первая испытуемая...       «Семь из семи!» — Мария вздохнула с облегчением. Прошла. Все отзывы положительные, так что осталась последняя формальность и можно будет идти домой, переселяться обратно в казарму!       — Сержант Мария Ти для прохождения комиссии явилась!       — Где служили?       — Эскадрилья «Фокс», третий батальон, восьмая спецрота!       — Ерунда какая-то! Таких воинских частей не бывает!       — Эскадрилья «Фокс» — экспериментальная площадка, поэтому у нас было именно так.       — Кем служили?       — Снайпером. Тринадцать подтверждённых целей, восемь не подтверждённых и одна бомбардировка.       — Бомбардировка?       — Заменяла убитого авиа наводчика, меня обучали работать с аппаратурой целеуказания. Всё официально!       — Почему оставили службу?       — Комиссована по ранению.       — А теперь, выходит, излечились?       — Так точно!       — А не хотите отправиться служить из нашего военкомата? Вы — самый здоровый из призывников!       — Никак нет. Я хотела бы остаться в Эскадрилье Фокс.       Комиссия посовещалась, и вынесла вердикт: Сержант Мария Ти годна к воинской службе без ограничений. Бумага составлена, подписана членами комиссии. И счастливая тогрута побежала одеваться.