Принцесса и Золушка Сеульского университета

      Капли дождя стучали за окном, звук доносился до посетителей сеульской забегаловки глухо, ведь в помещение кипела жизнь: молодые люди, не умолкая, беседовали о прошедших лекциях, кто-то жаловался на преподавателей, которые не желали идти на уступки молодым ребятам, в головах которых, казалось, ещё ничего не изменилось со школьных времён, всё так же сквозил ветер, а кто-то проводил сегодняшний вечер с друзьями за стаканчиком дорогостоящего пива, цена которого сильно отличалась от тех напитков, которые можно было купить в круглосуточном у дома.       Шоколадного цвета локоны струились по изящным изгибам плеч молодой студентки, она держала меж пальцев железные палочки, стараясь аккуратно собрать всё содержимое тарелки воедино, но мысли её были заняты не тем, как бы побыстрее набить желудок мясом, за которое в скором времени ей придётся выложить немаленькую сумму заработанных на подработке денег, а тем, сколько же придётся в очередной раз солгать сидящей напротив Хван, чей яркий взгляд то ли от макияжа, то ли от выпитого алкоголя, освещал помещение своим светом.       «В этом месяце последний раз так балую себя», — подумала про себя Доён и как-то нервно взглянула на экран мобильника, цена которого превышала её полугодовые траты.       — Айщ-щ, Доён, чего ты вечно пялишься на время? — с дружеским недовольством протянула Йеджи, при этом не забыв направить палочки на сидящую напротив подругу. — Ты последние минут двадцать неотрывно наблюдаешь за экраном мобильника, ждёшь чьего-то звонка? — девушка забавно поиграла бровями, так и намекая Ким на то, что если она не перестанет глазеть в мобильный телефон, Хван точно замучает её расспросами о парнях, что ухлёстывали за главной красавицей факультета прикладных наук Сеульского университета.       — Боже-е-е, давай только не будем вспоминать о парнях, — устав от вечных разговоров про парней и то, спустя сколько бокалов пива Йеджи дала бы каждому из них, девушка отмахнулась и поспешила вернуться к еде, отложив телефон подальше.       Хван забавно усмехнулась. Она сморщила свой носик и демонстративно фыркнула, давая понять сидящей напротив, что так просто ей не отделаться от её болтовни.       — Хочешь, чтобы я заткнулась? Я могу, никаких проблем, но тогда ты пропустишь главные новости нашего небольшого крысьего домика, — именно так Йеджи называла тусовку детишек, чьи родители старались усердно работать, чтобы у их чад было всё, что только они могли пожелать, всё, на что только упадёт их замыленный роскошью взгляд.       — Йеджи, ты знала, что человека можно одновременно любить и ненавидеть, — девушка недовольно прикрыла глаза, а после, будто переведя дух и набравшись сил, продолжила уже в более бойком тоне: — Выкладывай! Кто? Куда? И зачем?       — Моя девочка! — Хван восторженно хлопнула в ладоши, смахнула с лица прядь малинового цвета, что так контрастировала со всеми остальными прядями чёрного цвета, и принялась выкладывать сплетни, разрывающие молодую студентку уже несколько часов: — Сегодня во время обеденного перерыва курили с Субином, и эта сладкая мордашка разболтала мне, что наша выскочка-я всегда и везде-Карина потеряла в свои двадцать два года девственность, — наступила пятисекундная пауза. — И не абы с кем, а с Чхве Ёнджуном, — как только девушка закончила, она выдохнула, будто держала эту новость в себе не несколько часов, а целый год, не имея возможности ею с кем-то поделиться.       Йеджи не сильно уж и волновало, кто с кем и где переспал, но отчего-то, как только она слышала что-то подобное, девушка забывала обо всём и навострила уши, чтобы получше расслышать всё в мелких деталях.       Да и этот случай был особенным.       Хван сильнее всего ненавидела два типажа людей: те, кто выставляли всё на показ, хотя ничего не имели за душой, только жалкие бумажки, которые зарабатывали их родителями, и тех, кто строили из себя ни есть кого, при этом не имея совершенно ничего, только раздутое до размеров вселенной эго.       И именно такими людьми и были двое студентов, новость о которых Йеджи так долго держала в себе.       По крайней мере, ей так казалось.       — Это тот музыкант, который на одной из студенческих встреч отказался наливать тебе в тот момент, когда ты хотела подкатить к нему? — усмехнулась Доён, пытаясь воспроизвести в памяти образ парня.       — Да, это это он! — Хван топнула ногой и ударила кулачком, да так, что тарелка сидящей напротив подлетела на пару миллиметров над столом. — Я бы прибила его ещё в тот вечер, когда он с высокомерным взглядом пробубнил: «Я не хостес, чтобы наливать вам, нуна». Это я для него нуна? Да я старше этого придурка всего на пару месяцев, а он уже записал меня в нуны.       — Успокойся, — Доён хотела возмутиться и поддержать подругу, но резкий звук мобильника заставил отвлечься от разговора и незамедлительно открыть сообщение.       «Надеюсь, сегодня ты не опоздаешь», — гласили строчки точно выверенным шрифтом на экране мобильного телефона Ким.       Чонгук не любил, когда девушка задерживалась, потому и оповещал её каждый раз за двадцать минут до начала смены. Ему не нравилось задерживаться надолго в месте, где всё пропахло алкоголем и потными мужиками, которые заваливались в бар на окраине Инчхона каждый вечер, чтобы пострадать о своей жизни и пропустить по бокальчику соджу с такими же бедолагами, как и они сами. По крайней мере, задерживаться бесплатно в месте, где всё пропиталось отчаянием, он не собирался, а потому и надоедал Доён своими сообщениями без какого-либо намёка на любезность.       «Черта с два», — подумала про себя девушка, но вслух так и не решилась озвучить.       — Господи, Йеджи, я совершенно забыла, что у меня на десять назначена встреча с отцом, — включив все свои актёрские навыки, девушка начала лепетать и строить из себя птицу важного полёта, лишь бы подруга не заподозрила, что ей лгали прямо в глаза. — Если я опоздаю, то не видать мне зимней поездки в места потеплее, где круглый год светит солнце и коктейли в несколько раз вкуснее местных, — достав из сумочки от «Burberry» пару купюр, последних купюр, что Доён планировала потратить на новую настольную лампу, ведь её работала через раз, она кинула их на стол. Качественная подделка помогала оставаться в обществе богатеньких детишек, что без зазрения совести тратили деньги состоятельных родителей, а потому Ким и продолжала скупать новые поступления в её любимом магазинчике неподалёку от места работы.       — Закажи такси, там дождь идёт, — подруга вынудила остановиться и замереть на месте, ведь только благодаря ней Доён осознала, что до работы придётся добираться пешком, так ещё и промокнуть до нитки.       Ким не привыкла сдаваться, именно поэтому она предпочитала идти до самого конца. Того же принципа она придерживалась и во лжи. Если начал — то заканчивай, в ином случае даже нет смысла начинать выкладывать себе скользкую дорожку, которая в конечном итоге приведёт тебя на дно.       Доён уже слишком далеко зашло, чтобы отступать. У студентки, что с ног до головы была одета в подделки и при этом продолжала нагло врать всем своим друзьям в глаза, уже не было шанса вернуться назад, у неё не было пути назад, как бы она ни хотела, но все сказанные до этого слова вернуть назад было нельзя.       — За мной уже водитель подъехал, — она скривилась в сладкой улыбочке, настолько же сладкой, насколько приторной до изнеможения была её ложь, чмокнула Хван в щёку, оставив на смуглой коже подруги алый след от помады, и поспешила побыстрее скрыться за дверью заведения.

* * *

      Капли дождя тарабанили по крышам близстоящих машин. С каждой минутой погода только набирала обороты, она так и кричала, что не оставит бедную студентку, что хлюпала лоферами по лужам, безнаказанной за спектакль, который Доён отыгрывала уже в течение года, а девушка и возразить не могла.       «За какие грехи я заслужила это наказание?» — заходя внутрь бара через чёрный вход, Ким задалась вопросом, ответ на который был и так очевиден.       — Опять опоздала, — не успела Доён дойти до подсобного помещения, как перед ней возникла накачанная фигура официанта, который с нескрываемым недовольством оглядывал её с ног до головы. — Почему каждый раз, когда я напоминаю тебе о смене, ты всё равно опаздываешь? Подожди, а сколько я напоминаю тебе об этом? Ах, да, каждый день, — Чонгук не переставал насмехаться над промокшей до нитки коллеги.       Чон не был плохим парнем, который при любой возможности стал бы тыкать человека в его ошибки, скорее, он был тем человеком, который никогда бы не стал перерабатывать, особенно при условии, что ему за это ни заплатят ни воны. А из-за стоящей напротив студентки, он то и дело был вынужден подносить алкоголь пьяным вдрызг посетителям, которые своими громкими криками и попытками удержаться на стуле только раздражали его.       — Прости, мне пришлось добираться пешком, — стянув с себя мокрую сумку и бросив её на стул в подсобке, сказала Доён.       — Опять зависала со своими богатенькими друзьями? — Чон как никогда был прав.       — Читаешь, как открытую книгу, — натянув фальшивую улыбку, по которой официант мгновенно прочитал иронию в голосе девушки, она показала палец вверх. — Ещё и не высыпаюсь уже какую ночь подряд, такое ощущение, что мои соседи снизу проводят ночные встречи любителей поиграть на гитаре, — она устало плюхнулась на стул. — В зале кто-то есть?       — Чеён. Мне пришлось помогать ей, но как только ты пришла, люди будто исчезли, — парень усмехнулся, ведь коллега обладала каким-то уникальным талантом: как только она приходила на работу, люди рассасывались и оставалась лишь парочка человек, которые растягивали один бокал пива в течение минут двадцати. — Насчёт твоих соседей, посоветовал бы поговорить с ними. А ещё лучше было бы снимать квартиру поближе к университету или заселиться на территории кампуса, чтобы не переплачивать и не кататься по часу до учёбы, — Чонгук слишком хорошо знал сидящую напротив Ким, и как бы парень ни стебал её при любом удобном случае, он всё равно продолжал беспокоиться о давно погрязшей во лжи студентке.       — Во-первых, когда я приходила туда, чтобы поговорить, мне никто не открыл, — длинные и изящные пальцы изогнулись, показывая цифру один. — А, во-вторых, я не знаю, где ты видел настолько же дешёвые квартиры по типу той, что снимаю я. Те, что около универа, мне не по карману, а если снимать на территории кампуса, то не получится совмещать с работой, — она оттопырила второй пальчик.       Доён очень бы хотела жить где-то поближе к университету, там, где ей не пришлось бы просыпаться за пару часов до учёбы и приводить себя в порядок, но, к сожалению, финансовое положение ей этого не позволяло. Как бы усердно она ни работала, ей не хватало на все свои потребности, ведь, помимо оплаты за квартиру, ей приходилось ещё покупать себе дорогую одежду и шататься с Йеджи и Субином по модным местечкам, дабы поддерживать свой университетский статус.       — Почему просто нельзя не строить из себя принц… — официант было хотел возмутиться, но, задумавшись на пару секунд, помедлил. — Ладно, это не моё дело, так что не буду лезть, варись в этом дерьме одна, крошка, — Чон отмахнулся и поспешил сорвать с себя фартук и накинуть поверх чёрной футболки белую рубашку.       — Там дождь, — собирающемуся уходить Гуку и так было понятно, что на улице не солнце светило и птички пели, но он всё же улыбнулся и кинул в ответ:       — Что бы я делал без тебя, — съязвил он. — Я на машине, не переживай, — дверь за парнем захлопнулась.       Доён осталась одна. Ей было не привыкать находиться одной, наедине со всеми своими мыслями, которые буквально сжирали её изнутри, но раскисать было нельзя.       — Пора взять себя в руки, — сжав ткань мокрых джинсов, Ким поднялась со стула и начала спешно переодеваться.       «Ты со всем справишься, Ким Доён», — ей хотелось бы в это верить, но на одной вере далеко было не уехать.

* * *

      Если бы кто увидел девушку, что еле-еле перебирала ногами в сторону квартиры, то точно бы подумал: «Призраки существуют». Доён закончила смену пораньше, так как по стечению обстоятельств и её везению посетителей было не так много, но это не спасло её от утомительной дороги до дома. Ноги ужасно гудели, что казалось, будто ещё пара шагов и студентка свалится на бетонный пол коридора, который казался бесконечным.       — Никогда не ври, — бормотала она себе под нос. — Ты слышишь, Ким Доён, никогда, мать его, не ври людям и живи праведно, — изящная рука девушки схватилась за дверную ручку, после ещё пары секунд ключ вонзился в дверной замок, а ещё через парочку мгновений тело девушки приземлилось на кровать.       Квартира была настолько не велика, что студентка хватило всего нескольких шагов, чтобы без сил плюхнуться на мягкий матрас, о котором она мечтала на протяжении всего пути от работы до дома.       — Врать — это ужасно! — бессильно простонала Ким. — А ещё ужаснее издавать такие ароматы, — она принюхалась к волосам, которые пропахли жареными клёцками и отчаянием, которое излучали посетители бара.       Вот только Доён не знала, от кого именно пахло отчаянием, — от неё или от посетителей.       Скорее, от всех сразу.       — Так нельзя, — пару раз поёрзав и покатавшись по кровати, девушка нашла в себе силы и поднялась на ноги, после чего не спеша пошаркала в сторону ванной комнаты. Ей повезло, что она жила не в дорогущем особняке, по которому передвигаться — это настоящее испытание, а в небольшой квартирке, где ей хватало нескольких шагов, чтобы добраться до желаемого.       После тяжёлого рабочего дня, а если быть точнее, изнемогающего пути от работы до дома, любимым видом расслабления для молодой студентки была именно тёплая ванна. Тёплая вода обволакивала напряжённое тело Ким, порабощала её в свои силки, но она была и не против.       — Музыку, что ли, включить, чтобы не заснуть, — зевнув, Доён потянулась к телефону и включила первую попавшуюся песню.       В такие моменты расслабления, девушка придавалась мыслям. Она любила лечь в ванну, заполненную тёплой водой, зажечь свечу, купленную в местном круглосуточном, и почувствовать себя свободной от всего происходящего за дверьми небольшой ванной комнаты. Только здесь она могла отдаться своим чувствам и наконец-то стать самой собой. Не той Доён, что из-за своей глупости была вынуждена строить из себя богатенькую красотку, чей отец души в ней не чаял и дарил всё самое лучшее, лишь бы его дочурка не расстраивалась. Кто-то любил такую Доён, а кто-то ненавидел. Да и она сама ненавидела такую себя. Ким была по своей натуре свободолюбивой и принципиальной девушкой, но она уже и забыла, в какой-то момент ей пришлось поступиться своим принципам в угоду выдуманному статусу.       За всеми размышлениями она и не заметила, как заснула. Откинувшись на кафельную стену позади себя, Ким погрузилась в мир грёз, в котором она могла почувствовать себя спокойно. Вот только подобный способ ухода от реальности не стоило практиковать с включённой из крана водой.       Вода медленно преодолевала бортики ванны и разливалась по полу, а затем выходила за пределы ванной комнаты, стремясь достичь какой-то неизвестной цели.       Спустя минут пятнадцать за входной дверью раздались громкие звуки, от которых девушка подскочила и, ещё не до конца осознавая весь объём случившегося, вылезла из ванны, накинув на себя полотенце.       — Секундочку, прошу прощения, — кричала она из ванной, пока закрывала кран с водой. — Вот же идиотка, — пробормотала про себя Ким.       Застыв перед дверью, девушка начала корчить различные гримасы, не находя в своём словарном запасе слов для случившегося, только если непристойные, она всё же решилась открыть дверь.       И лучше бы она не открывала.       Карие глаза вонзились в стоящего напротив, в его помятую футболку с названием какой-то музыкальной группы, в его татуировки на руках, на которых очень сильно выступали вены, и одну свисающую серёжку из правого уха, которая болталась из стороны в сторону, когда парень поправлял причёску.       Доён не могла поверить, да и не хотела. Она бы предпочла, чтобы всё происходящее оказалось сном, её разгулявшемся воображением. Не более. Но реальность была слишком жестока к ней: напротив стоял никто иной, как виновник сегодняшней сплетни Хван, — Чхве Ёнджун.       Парень удивлённо оглядел девушку, даже не заострив внимания на её оголённых плечах, он даже не придал значения тому, что она стояла в одном полотенце, а её мокрые на концах волосы струились по спине. Этот жест показался девушке почтительным, но что-то во взгляде стоящего напротив говорило, что он делает это не из уважения, а из-за некого пренебрежения.       — Ничего себе, меня затопила сама принцесса Доён, вот это почтение, — он усмехнулся, а в карих глазах парня девушка увидела огонёк, который ознаменовал своим ярким пламенем её скорую погибель. — Вот только, что же ваше величество делает здесь?