Семь стадий Гермионы Грейнджер

      – Твою мать, Грейнджер, – стон Малфоя наполнил кабинет, принадлежащий сотруднице Департамента магического правопорядка, – в тебе так потрясающе.       Гермиона запрокинула голову от удовольствия и поддалась бедрами навстречу парню.       На секунду у неё проскочила мысль – что, если кто-то сейчас зайдёт и увидит их такими? Что, если кто-то увидит, как Гермиона Грейнджер, Золотая девочка, ум Золотого Трио, Героиня войны, обладательница ордена Мерлина восседала на столе, прижимая, как можно ближе к себе, Драко Малфоя – бывшего Пожирателя Смерти, талантливого аврора и завидного холостяка Магической Британии (последним прозвищем Скитер услужливо охарактеризовала его в своей статье), непрерывно вколачивающегося в неё и закинувшего ее ногу себе на плечо.       – Черт, нам бы поторопиться, – прошептала бывшая гриффиндорка, бросив беглый взгляд на часы. – Обед закончится через восемь минут, и я…       Не успев договорить последнюю фразу, девушка тут же вскрикнула, и парень притянул её к себе за поцелуем, желая заглушить стон.       – Черт, Малфой, я уже близко… О, боже...я... – сразу после несвязной речи девушку накрыло ни с чем несравнимое наслаждение       – Грейнджер, ты невероятна, – сдавленно прошипел он, сцеловывая капельки пота на её оголенных плечах и постепенно выходя из неё.       Приходя в себя, Гермиона подобрала валявшуюся на полу блузку и начала неспешно натягивать на себя.       Услышав тихий смешок, она подняла голову и посмотрела на Малфоя, который, к её удивлению, уже выглядел так, словно последние полчаса не занимался сексом в запертом кабинете.       – Что? – её непонимающий тон ещё больше позабавил парня.       – Просто представил, как мы будем сидеть через двадцать минут на собрании у Стивенса и делать вид, что не трахались на твоём столе… и не только на столе.       – Считаю, что мы отлично справимся с этой ролью, если ты сотрешь со своего лица эту пахабную ухмылку, Малфой.       Будучи уже полностью одетой, девушка спрыгнула со стола и глазами пыталась найти свои туфли. «И куда он их закинул?»       – Как думаешь, что было бы, если бы все узнали? – спросил он, пристально следя за её реакцией.       Удивлённо взглянув на парня, Гермиона встала вступор.       – Узнали… что?       – Что мы спим, Грейнджер. Не тупи.       В её голове крутилась тысяча возможных ответов, но язык не поворачивался их произнести. На самом деле, она не знала. Черт возьми, Гермиона Грейнджер может чего-то не знать – звучит, как новая лживая статья Скитер. Но ирония в том, что это не ложь.       Их первый раз случился три месяца назад, после этого Гермиона две недели избегала все возможные встречи с Малфоем и даже взяла отгул, когда он, неведомой ей силой, записался на все личные встречи и приёмы к ней, вытолкнув из планера девушки несколько важных заседаний.       Сначала Грейнджер считала тот раз ошибкой. Настоящей ошибкой, которой стоит стыдиться и никому никогда не рассказывать. Министерство просто организовало вечеринку по случаю Хеллоуина и, должно быть, она слишком сильно перебрала, раз на следующее утро проснулась в объятиях Малфоя абсолютно голой.       Она перестала жалеть и считать это ошибкой, когда их второй раз, спасибо Мерлину, произошёл на трезвую голову, и они оба были в здравом уме, чтобы понимать, что именно произойдёт дальше. Гермиона просто набралась смелости и решила сама с ним обо всем поговорить, расставить все точки и уладить внезапное недоразумение. Но распахнув дверь его кабинета, она явно не могла подумать о том, что при виде Малфоя после двухнедельной разлуки, сама набросится на него с поцелуем. Таким образом, недоразумение переросло во влечение.       Грейнджер впервые подумала о том, что влечение явно не подходит к описанию их отношений, когда спустя ещё пару недель начала чувствовать симпатию к нему. Как бы девушка не отгоняла эту мысль, но невозможно было отрицать, что Драко красив. У него высокий рост, широкие плечи, улыбка, от которой все девушки (кроме неё, конечно же) падают в обморок. Чувствовать симпатию к человеку, с которым ты время от времени (каждый день) трахаешься – нормально. Это даже хорошо. По крайней мере, она себя так успокаивала.       Гермиона думала, что она не умеет ревновать, но ровно до того момента, пока не начала замечать, что к Малфою буквально липнут все девушки, хоть как-то контактирующие с ним. Это отвратительно! Нет, конечно, ей было все равно на то, с кем он проводит время помимо неё, ведь формально они не встречались, но этим фифам, крутящимся вокруг него, стоит использовать поменьше штукатурки на своём лице. Именно так подумала Грейнджер, параллельно меняя симпатию на интрижку.       Она боялась того дня, когда грань от интрижки перейдёт к… влюблённости. Мерлин, так не должно быть, она просто слишком много думает, ведь когда на твоём столе в абсолютном бардаке разбросаны раскрытые книги с закладками на каждой странице, а их название звучит как «Признаки влюблённости или как понять, что ты влюблен», запросто можно обезуметь и начать думать о всякой ерунде! Если она просто смеётся с каждых его шуток, краснеет от его взглядов и злится, когда какая-нибудь Мэгги Уолтерс смотрит на него больше трех секунд, то это не значит, что она влюблена в него, не так ли?       Следующей стадией, по мнению Гермионы, идёт слово из шести букв, начинающее на "л", которое она даже под страхом смерти не станет произносить в отношении Драко Малфоя. Девушка тщетно уверяла себя, что её какие-либо чувства к Малфою не увеличиваются, что она все также ненавидит его, но тогда как она дошла до шестой, предпоследней, Мерлин, стадии?       – Грейнджер, я тебе никогда этого не рассказывал, но ты пугала всех таким взглядом еще в Хогвартсе, даже меня. Снова строишь план по защите всех мирных существ?       Вынырнув из раздумий, Гермиона посмотрела на него и усмехнулась.       – Не думала, что великого Драко Малфоя мог напугать простой взгляд Гермионы Грейнджер, – самодовольно проговорила девушка, взлохмачивая руками пышные волосы.       – Не думал, что у Гермионы Грейнджер появится такой взгляд всего лишь при простом вопросе, на который она, к слову, так и не ответила, – парировал он, хитро склонив голову.       – Ммм, если тебе правда интересно моё мнение, то я думаю, что первое время эта новость будоражила бы общественность, но потом все бы об этом забыли. Нет ничего интересного в том, что мы просто спим, – ложь быстро слетела с её губ, но изнутри её бил озноб, словно она снова на холодном полу Малфой-Мэнора.       – Просто спим? – услышав его холодный тон, Гермиона резко подняла голову и увидела, как он стоит и хмуро смотрит на неё. От его беззаботной улыбки не осталось и следа.       – Разве нет? Мне казалось, мы просто удовлетворяем свои физические потребности.       Ещё пару мгновений назад атмосфера была игривой, но сейчас каждая фраза была пропитана равнодушием.       – Именно так.       – Ну что ж, я рада, что мы все выяснили, – она тяжело взглотнула, а после решительно посмотрела на него. – А теперь я бы попросила тебя покинуть мой кабинет, у меня есть ещё куча важных дел.       – Не стану тебя задерживать, – развернувшись, Малфой вышел, хлопнув дверью, отчего девушка вздрогнула.       Гермиона уверяла себя, что поступила правильно. У них все равно бы ничего не получилось. Они слишком разные. Такие люди как они, просто не могут состоять в отношениях. Ей просто пора перестать об этом думать, ведь она не сказала ничего сверхъестественного. Всего лишь правду.

***

      Неделя тотального игнорирования с его стороны прошла отвратительно. Гермиона слепо верила, что они смогут контактировать, как нормальные люди, а не пятнадцатилетние подростки! Но, видимо, у Малфоя было другое мнение на этот счёт.       Сразу после их разговора состоялось общее собрание отделов, на котором он, черт возьми, даже ни разу не взглянул на неё! Нет, безусловно, ей было все равно на внимание с его стороны, но делать вид обиженного ребёнка, когда тебе двадцать три – абсолютно глупо.       Он не посмотрел, когда она выступала с докладом, не взглянул, когда она специально ненароком задела его стул и, Мерлин, он даже не обращал внимания, когда в самом конце она прожигала его взглядом.       Что ж, если он и впрямь хочет закончить все таким образом, она не будет ему мешать. Гермиона даже рада этому. Теперь её стадии пойдут в обратном направлении, и она избавится от каких-либо абсурдных чувств к нему. Просто прекрасно.

***

      Она правда старалась не думать о нем, и у неё почти получалось, но Малфой, чёртов гордый сноб, не потрудился ответить даже на её рабочие письма! Мерлин, он точно изведет все её нервы.       Собравшись с мыслями, Гермиона решила написать последнее письмо, после которого она бросит все попытки наладить с ним хоть какие-то отношения.       Малфой,       Ты глубоко заблуждаешься, если решил, что я собираюсь бегать за тобой, как собачонка. Наша личная проблема история ситуация не должна влиять на работу! Думаю, у тебя достаточно мозгов, чтобы понимать это.       С уважением, Гермиона Джин Грейнджер.       Раскрыв окно, девушка подозвала первую попавшуюся сипуху и вручила запакованное послание.       Она была в смятении. Неужели, он правда по-другому характеризовал их отношения? Думал ли он, что у них есть будущее? Неужели, было не видно, как ей тяжело дались эти слова? Разве нельзя было догадаться по слезам, накопившимся в уголках её глаз, что она лгала? Потому что боялась. Гермиона никогда и никому не признавалась, Мерлин, как же она боялась. Она привыкла, чтобы всё всегда получалось с первого раза. Привыкла сама решать свои проблемы. Но не привыкла с кем-то советоваться. Она просто не сможет быть в отношениях. Она не будет женой, которая вовремя может промолчать, и уж точно не планировала становиться матерью в свои двадцать четыре года.       Послышался негромкий стук в окно, и Гермиона вынырнула из своих мыслей. Небольшая сова билась в стекло, держа в клюве конверт. Угостив животное лакомствами, которые так кстати лежали в одном из ящиков стола, девушка принялась читать ответ.       Мисс Грейнджер       Думаю, теперь вы понимаете, каково это быть в роли «собачонки». Забавно, что именно вы говорите мне о мозгах. У меня было мнение, что вы умеете ими пользоваться. Видимо, мы оба ошибались.       Д. Л. М.       И это всё, что он смог ответить? Просто поставить под сомнение её умственные способности и закончить диалог? Ну уж нет, она не позволит оставить последнее слово за ним.       Выбежав из кабинета, Гермиона со всех ног понеслась в Аврорат. Сейчас она точно выскажет ему все, что думает. Он глубоко заблуждается, если считает, что, назвав ее дурой, ничего не получит взамен.       – Мисс Грейнджер, стойте, куда же вы! – закричала помощница Драко, Мередит, увидев, как сотрудница отдела регулирования и контроля за магическими существами оказалось у заветной двери.       – Мередит, мне надо поговорить с мистером Малфоем, и будет лучше, если в ближайшие пятнадцать минут ты не будешь никого пускать, – резко высказала Гермиона, после чего повернула ручку.       Малфой сидел за своим столом, заваленным разными папками, непрерывно что-то вписывая в бланки. Должно быть, он слышал разговор с Мередит, раз даже не дал понять, что заметил её присутствие.       – Поговорим? – предложила Гермиона, складывая руки на груди, словно готовясь к защите.       – В этом есть какой-то смысл? – скептически отозвался он, ставя печать на очередном документе.       – Считаю, что глупо было бегать от меня, а потом называть дурой. Немного нелогично, не находишь?       Он, наконец, поднял на неё глаза и облокотился на кресло, отставив листы в сторону.       – Что ты хочешь от меня, Грейнджер?       – Что? – немного опешила девушка и смутилась.       – Чего ты хочешь от меня? Сначала ты сама говоришь, что между нами ничего нет, а теперь недовольна тем, что я не обращаю на тебя внимания.       – Я не недовольна этим, Малфой! Но..       – Ты серьёзно ворвалась ко мне в кабинет, чтобы сообщить о том, как ты рада лицезреть моё безразличие? – он сомнительно посмотрел на неё, отчего щеки девушки начали краснеть с невиданной скоростью       – Я не..       – Грейнджер, разберись для начала в себе. Я не смогу дать ответы на твои вопросы, если ты не посмотришь правде в глаза.       – Что? Какой, черт возьми, правде? –растерялась она.       – Для каждого она своя, но ты все ещё бегаешь, не желая замечать действительное.       – Да почему я…       – Грейнджер, – остановил он её, – я думаю сейчас нам правда лучше не видеться. Нам обоим есть над чем подумать.       Наступило недолгое молчание, которое девушка нарушила своим тихим вопросом.       – Так... значит, это конец?       – Мы даже не встречались. Просто удовлетворяли физические потребности.       Она взглянула в его глаза и увидела то, чего до этого не видела. Разочарование. Он был разочарован в ней.       – Тогда я, пожалуй, пойду, – и не дожидаясь какой-либо реакции, покинула помещение.       Она держалась всю дорогу до своего кабинета, стойко перенесла это расстояние, но, как только дверь за ней закрылась, глаза застелила белая пелена, которую она начала быстро вытирать. Она не посмеет плакать из-за такой мелочи. В конце концов, между ними правда ничего не было, просто секс без обязательств. Вот только, как объяснить это сердцу, готовому выпрыгнуть из груди от одного присутствия Малфоя рядом с ней, Гермиона пока не знала.

***

      В те периоды, когда Гермиона хотела побыть наедине с собой, она проводила определённый ритуал действий:       1)Найти в своём шкафу старую растянутую футболку отца.       2)Купить огромное ведро мороженого.       3)Найти отличную мелодраму, чтобы поплакать.       В этот раз она решила не изменять своим привычкам, поэтому сидела в огромной футболке с надписью «Чикаго 1988», ела шоколадное мороженое и ревела навзрыд от маггловского фильма.       Наверняка, сейчас бы никто не узнал в ней строгую начальницу, коей она являлась на работе.       Ещё в свой первый год в Хогвартсе девушка пообещала себе, что никогда не прольёт ни одной слезинки из-за мужчины. Ни столь важно, что тогда она плакала в школьном туалете из-за слов, сказанных Роном, а сейчас из-за недоотношений с Малфоем.       – Ничего, Глотик, – сказала Гермиона коту, уютно расположившемуся у её ног, – нам и вдвоём с тобой хорошо. Мы есть у друг друга, и это главное.       Животное что-то неодобрительно промурчало и снова уснуло.       Внезапно раздался стук в дверь, и девушка встала с дивана, подхватив с собой палочку. За окном был снегопад, а на часах стрелка и вовсе перевалила за полночь. Чей-то поздний визит напряг волшебницу, которая явно не ждала сегодня гостей. Раскрыв дверь, она ожидала увидеть кого угодно, но явно не Пэнси Паркинсон, неустанно отряхивающую снег со своего пальто.       – Грейнджер, ну наконец-то! Пока тебя дождёшься, можно состариться лет на сорок, хвала Мерлину, что мои гены сильнее всяких морщин. Может ты уберешь палочку и, наконец, предложишь мне войти? – Гермиона опомнилась и опустила древко, которое, как оказалось, неосознанно направила на гостью.       Пэнси, видимо, посчитав это приглашающим жестом, прошла в дом, по пути снимая верхнюю одежду.       – Мерлин, Грейнджер, если будешь продолжать питаться этим, – брюнетка указала пальцем на коробку мороженого, лежавшую на столе, – в двенадцать часов ночи, то к тридцати о твоей, пока ещё хорошей, фигуре можно будет забыть.       – Пэнси, тебе не кажется это слишком? – возмутилась Гермиона. – Ты приходишь ко мне ночью, без объяснений и смеешь высказывать мне недовольства? Не считаешь, что это уж слишком бестактно?!       – Неужели, я слышу настоящую Грейнджер? – с наигранным восхищением проговорила Паркинсон. – Я думала, мы тебя потеряли. Меня, действительно, можно было бы назвать бестактной, если бы, как только ты открыла мне дверь, я упомянула бы про твой внешний вид. Заношенная футболка, лохматые волосы и заплаканные глаза. Думаю, ты представляешь, что я бы могла учинить, однако, я промолчала.       – Ценю твою доброту, – фыркнула гриффиндорка. – Может удосужишься объяснить цель своего визита?       – Даже не предложишь мне чаю? Где твои манеры?       – Один человек сказал, что мне нужно беречь фигуру, иначе в тридцать меня ждёт жуткий кошмар.       Пэнси тихо засмеялась.       – Теперь я понимаю, что он нашёл в тебе.       – О ком ты говоришь? – непонимающе спросила Гермиона, сведя брови к переносице.       – О Драко, конечно же, – невозмутимо отозвалась та. – У тебя так много мужчин, с которыми ты удовлетворяешь физические потребности?       – Мерлин, – неверяще начала Грейнджер, – откуда ты..       – Я хочу поговорить с тобой, Грейнджер, – серьёзно сказала Паркинсон. – Будет лучше, если мы сыграем в одну игру –задаём друг другу вопросы по-очереди. Отвечаем честно и без тайн. Идёт?       Девушка явно не планировала провести ночь в компании бывшей слизеринки, играя в её странную игру, но желание узнать ответы на все мучающие её вопросы было сильнее.       – Идёт.       – Чудно, ты начинаешь, – Пэнси изящно села на диван, как можно дальше от Живоглота, изображая на лице отвращение.       – Откуда ты знаешь про нас с Малфоем?       – От него, разумеется. Мы с Блейзом и Тео знали все с самого начала.       Гермиона удивлённо раскрыла рот. Нет, безусловно, Малфой упоминал, что со школы его близкими друзьями остаются Забини, Нотт и Паркинсон (к которой, первое время, девушка даже ревновала). Но... Какого черта он все им разболтал?       – Он… – начала было Гермиона.       – Нет-нет, Грейнджер, – перебила Пэнси, – сейчас моя очередь. Ты действительно считаешь, что между вами нет ничего, кроме животного инстинкта?       Гриффиндорка поморщилась от такого мерзкого сравнения, но в первый раз за последние недели решила ответить правду.       – Нет.       На лице Паркинсон проскользнула еле заметная улыбка.       – Почему Малфой все вам рассказывал? – немедля задала вопрос она.       – Он, так скажем, советовался с нами.       – Советовался? – непонимающе переспросила Гермиона. – Зачем?       – Упустим тот факт, что это уже второй вопрос подряд, – пробормотала Паркинсон. – Скажу прямо, Драко не знает, что я у тебя. И будет не очень хорошо для нас всех, если узнает. Мы самые близкие люди друг для друга. Поэтому, когда у вас всё… началось, было видно невооружённым взглядом, каким счастливым он стал. Мерлин, Драко Малфой и счастливый, Тео даже думал найти Скитер и предложить ей тему для статьи. Сначала мы не понимали, что стало поводом для такой чрезмерной радости, но потом Блейз случайно увидел, как вы целовались в коридорах Министерства, и все понял. Драко долго игнорировал эту тему и решил поговорить с нами об этом только через месяц.       – И, – еле выдавила Гермиона, – что же он сказал?       – Грейнджер, имей совесть, третий вопрос подряд! Я итак рассказала слишком много, – Пэнси положила ногу на ногу, выглядя, как настоящая леди.       Гермиона едва не смутилась – она была не в самом лучшем образе, но вовремя напомнила себе, что это её дом и сегодня она уж точно никого не ждала, поэтому решила не заморачивать себе этим голову.       – И зачем же ты сказала, что между вами нет ничего кроме физической потребности, если сама так не считаешь? – спросила Паркинсон, подняв идеально накрашенную бровь.       – Какой вообще смысл в этом разговоре, Пэнси? Что измениться от моего ответа? – не выдержала волшебница, вставая с дивана, параллельно взлохмачивая волосы.       – Многое, Грейнджер. Мне просто нужно знать, – слизеринка внимательно следила за её движениями, ожидая ответа.       – Я... Я боялась, – не выдержала Гермиона, меряя шагами гостиную. – Он застал меня этим вопросом врасплох и... и я не знала, что ответить! Представляешь?! И мне стало так страшно, что если я скажу всю правду о своих чувствах, а он просто посмеётся или... я не знаю, Пэнси! Но мне было бы ещё больней, если бы мы попробовали, но ничего не вышло! Я даже боюсь что-то начинать, ведь осознаю, что ничего не выйдет. Мы одновременно слишком похожи и слишком разные. Оба упрямые, но с разными моральными принципами. И так можно продолжать до бесконечности. И ещё эти стадии, Мерлин, окончательно меня запутали…       – Какие стадии? – непонимающе спросила Паркинсон.       – О, – истерично хохотнула Гермиона, чем заставила Пэнси напрячься и начать ещё больше переживать за её психическое здоровье. – Я, черт возьми, расписала наши отношения по стадиям. Ошибка, недоразумение, симпатия, интрижка, влюблённость и любовь. Всего семь стадий.       – И на какой была ты? – поинтересовалась девушка, все ещё не до конца осознавая суть.       – Когда мы поссорились, я была на шестой. Я даже в какой-то степени была рада, ведь думала, что они пойдут на спад. Но, Мерлин, Пэнси, сейчас я понимаю, что у меня седьмая, последняя стадия, – тихо закончила девушка.       Внезапно она ощутила себя втянутой в тесные объятия. А после тихий шепот возле своего уха.       – Он любит тебя, Грейнджер, поверь мне. Вы оба два самых ненормальных человека, которых я только встречала, но совру, если скажу, что не желаю вам счастья. Вы оба его заслужили.       Гермиона отпрянула и вытерла нежданные слезы.       – Он не желает меня видеть. Я все испортила, – начала шептать она.       – Единственное, чего он сейчас хочет – это быть с тобой. Попробуй хоть раз не думать головой, а просто чувствовать.       – Просто чувствовать, – повторила Гермиона, принимая, наконец, действительно верное для себя решение.

***

      Как понять, что ты поступаешь правильно? Было бы хорошо, если бы сейчас под рукой оказался маховик времени, она бы просто перенеслась на несколько лет вперёд, посмотрела, что да как, и уже на этом основании сделала выбор. Но, к сожалению, сейчас в руках есть только смятый лист бумаги, который Гермиона никогда не собиралась ему показывать, но обстоятельства изменились.       Она стояла около двери его дома уже минуту, но все ещё не решилась постучать. Благодаря тому, что она частенько здесь бывала, защитные чары беспрекословно её пустили, но даже это не придавало сейчас столь нужной ей уверенности.       Наконец, набравшись храбрости, девушка громко постучала, замерев в ожидании. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и она изо всех сил приказывала себе успокоиться. Дверь распахнулась.       – Грейнджер? – Малфой удивлённо взглянул на неё. – Что-то случилось?       – Нет. То есть, да, – протараторила Гермиона. – Я бы хотела поговорить.       Он шире раскрыл дверь и жестом предложил ей войти.       – Сейчас только восемь утра, – начал Драко, взглянув на часы, – всё точно в порядке?       – Давай я просто начну, а ты не будешь перебивать, хорошо? – предложила волшебница, от нервов теребя кольца на пальцах.       – Как скажешь, я внимательно тебя слушаю.       – Эта речь получится несвязной, по правде говоря, я безумно волнуюсь, – Гермиона тихо выдохнула и через пару секунд продолжила: – Когда у нас произошло всё в первый раз, я посчитала это ошибкой. Поклялась, что никто и никогда об этом не узнает, а наше общение сведётся к минимуму. И я старалась избегать тебя, н-но не получалось... наш второй раз я охарактеризовала, как недоразумение, он был спонтанным, и самое странное, что его инициатором была я! Наверно, мне стоило задуматься ещё тогда. Потом... ты начал нравиться мне, – девушка не смотрела на него, но чувствовала что он не сводит с неё взгляд, – я начала замечать твою привлекательность. На четвёртой стадии я окончательно свыклась с тем, что у нас происходит, и называла всё это интрижкой. Но дальше всё стало хуже. Следующей стадией была влюблённость, и как бы я это не отрицала, я правда влюбилась в тебя, Драко, – она подняла голову и взглянула в его глаза, в которых читалось явное неверие во всё происходящее. – Я соврала, когда говорила, что между нами только физическая потребность. Я так не считаю. Я не хотела что-либо пробовать, потому что была уверена, что у нас ничего не выйдет. Но, наверное, я совсем обезумела, потому что с уверенностью могу сказать, что я люблю тебя, Драко Малфой, и больше всего на свете я хочу быть с тобой.       В гостиной воцарилось молчание, отчего Гермиона начала чувствовать себя крайне неловко.       – Тебе не обязательно отвечать прямо сейчас или...       – Я так долго ждал этих слов, – перебил он её и тут же заткнул девушку поцелуем.       Парень водил руками по ее телу в то время, как она вцепилась в блондинистые волосы.       – Как бы я не любил тебя, Грейнджер, не могу отрицать, что твои стадии безумны, – пробормотал он, покрывая мелкими поцелуями её шею.       – Считаешь меня безумной? – спросила Гермиона, запрокинув голову от удовольствия.       – Ты даже не представляешь насколько. Но именно это мне в тебе и нравится.       Комнату наполнил женский смех.

***

      Драко искал в шкафу полотенца, когда заметил на столе лист, который, как ему казалось, принесла с собой Гермиона. Решив, что у него есть около двадцати минут, пока девушка в душе, он взял бумагу и принялся читать.       Малфой!       Я терпеть тебя не могу! Ненавижу твои руки, которые вытворяют с моим телом такое, о чем я даже думать стесняюсь. Ненавижу твои волосы, которые, черт возьми, всегда неосознанно ищу в толпе. Ненавижу твою улыбку, которую я уже могу отличить от наигранной (хвала Мерлину, что каждый день Мэгги Уолтерс ты даришь именно её). Я ненавижу тебя за то, что люблю. Люблю настолько сильно, насколько это вообще возможно. Надеюсь, ты никогда не увидишь подобную импульсивную записку, но сейчас ночь и ты спишь рядом со мной, я просто хочу закричать о своей любви к тебе на весь мир!       Драко Люциус Малфой, я люблю тебя!       Может стадии Грейнджер и безумны, но если именно они помогли ей признать их отношения, то он готов пройти их миллион раз, желая слышать подобные признания каждый день.