***
Ликорисы. Прекрасные кроваво-красные цветы смерти. Они были повсюду. Покрывали белое пространство до краёв, словно цунами из крови накрыло всю землю. Всё было красным, не считая центра, которые был покрыт белыми, как снег ликорисами, что образовывали круг. Куда не повернёшься, везде были они. Плелись по полуразрушенным стенам пространства, пронзая их стеблями, вырываясь в самых невозможных местах; окутывали ярко-алым полотном, оставляя лишь еле видные белые участки; стлались по земле бесконечным ковром, вытянув головки вверх. Ноги тонули в алом ковре. Церера была белым пятном в алом королевстве, единственным живым существом, что одиноко стояло посреди кроваво-красных лепестков. Любой её шаг, движение сопровождался мгновенно прорастающими ликорисами. Их становилось всё больше и больше, они в одно мгновение прорастали друг на друге. Хотелось окунуться в них. Они влекли её, как мотылька, летящего на свет. Знает, что обожжётся, но все равно не может себе отказать в этой слабости. Казалось, лишь дотронься, и они станут едины, вопьются в её кожу и стану ей же. Девушка подошла к кругу из белых цветов и ступила в него, удивлённо смотря на кроваво-красные цветы. Они стремительно преображались, становясь белыми, словно снег. Церера сделала шаг в белизну и с ярким изумлением посмотрела себе под ноги. С каждым её шагом цветы под ней становились прежними родными кроваво-красными. Шаг и ещё один и она побежала вперёд, чувствуя, как на душе становится лёгко, она стала, словно перышко. Лёгкой, невесомой. В один миг всё плохое ушло, растворилось, все стало таким неважным. За ней стелился алый ковёр, с каждым новым шагом, пока она не остановилась. В одно мгновение белые цветы преобразились. Завяли, чтобы в один миг распуститься, даруя миру свою алую красоту. Она опустилась к ним, утопая в бассейне цветов смерти. Бутоны впивались ей в руки так нежно, что боли совсем не чувствовалось. Она ощущала, как под ней их становилось всё больше и больше, и она утопала всё глубже, на кровавое дно, стать одним целым с этим багряным маревом. Руки аккуратно, трепетно нежно проходились по цветкам. Она чувствовала их подушечками пальцев, впитывала приятный аромат, вдыхала его. Так хотелось уснуть прямо здесь и забыть о том, что есть реальность. Алые лепестки кружили, как капли крови вокруг неё. Но неожиданно потемневшие и ставшие белыми цветки заставили выплыть так же стремительно, как она и погружалась. Чудесные ликорисы потемнели, стали холодными, опали со стен и потолка пространства, создавая белый листопад. Громкий крик озарил пространство, когда она начала падать. Ликорисы захватили её в свой плен. Всё падала и падала, пока не провалилась. Тело тяжело упало, встречаясь с полом. Его пронзила яркая боль. Глаза медленно открылись. Лаванда встретилась с белым, совершенно пустым пространством. Она была так удивительно пуста. Белый труп встала на ноги. Медленно, не спеша. Её взгляд проходился по белому пространству. Шаг, ещё один и ещё. Под ногами появлялись кровавые бутоны, что вот-вот должны были расцвести. Она наклонилась к одну и вырвала. Церера поднесла его к лицу, вдыхая пьянящий аромат. На лице появилась улыбка. Такая нежная, ласковая, чарующая. С раскрытой чашечки сорвались несколько лепестков, разлетаясь по округе, волной поднимая за собой целый водоворот алого бесчинства. Эти лепестки впивались в белизну мира и создавали ураган. Время будто замерло — его хода совершенно не ощущалось. Время утекало сквозь пальцы, скользило песком по часам. Словно застывшая в янтаре бабочка. Кажется, что она жива, что сейчас она взмахнет крыльями и полетит. Но она остается все такой же неподвижной и мертвой, с прекрасной улыбкой на устах. Мёртвая девочка с красным цветком смерти, что в один миг превратился в ничто. Из-за каждой маленькой бури лепестков выплывала тень, ходила неприкаянно, а затем останавливалась, словно на четко обозначенной для нее позиции. Они всё прибывали и прибывали. Тёмные. Безликие. Пустые. В её голове. Сколько их было? Их становилось все больше, они проходили сквозь друг друга, смешивались, преображались. Каждая смотрела в сторону девушки, словно искала что-то. Все закончилось внезапно, в один момент. Они замерли и начали меняться. Вырисовывались силуэты, тени приобретали плотность, становясь так похожими на живых, появлялись лица, тела становились ярче. И все они были похожи. Лица, одежда, тело. Лишь некоторые, которые сталкивались, друг с другом приобретали не похожие черты. Кошмар. Но у всех у них была одна отличительная черта. Они имели одни и те же глаза. Пожирающие. Ужасные. Безжалостные. И все они смотрели на неё, впивались в неё взглядом. Она не могла двинуться, лишь смотрела на них в непонимании происходящего. Голову затопили разные мысли, из-за которых она начала болеть. Из-за этого она и не заметила, как тени начали подходить, преображаясь в до боли знакомое лицо, которые хотелось бы выкинуть из головы, забыть, как страшный сон. Они смотрели, как тогда, много лет назад, черство и безжалостно. Аметистовые глаза теней заставили содрогнуться. Кожи коснулись холодные взгляды, что заставляли дрожать. Они шли безмолвно, разглядывали стеклянными глазами. Среди тишины пространства их молчание казалось таким оглушающим, что хотелось заткнуть уши и сжаться в комок, только бы не видеть и не слышать. — Я всегда рядом, моя милая, Церера. — Нет! Ноги подкосились, она рухнула на кроваво-красные цветы, которые не дали ей больше сдвинуться. Она смотрела вверх, на теней, что окружили её тело. Они пристально смотрели на нее, перед тем как накинутся. Цера не успела закричать от боли, разрывающей тело, как утонула в крови. Это была кровавая баня, в которой она захлебывается. Жидкость наполняла лёгкие, заставляя их гореть, словно в пожаре. Они разрывались. Последнее, что она увидела в этой агонии, была страшная улыбка и глаза цвета аметиста, что остановили её сердце.***
Тело подорвалось, как ужаленное. Боль накрыла неожиданно, заставляя вновь лечь полностью на пол и сжаться в комок, прикрыв глаза. Лишь бы не помнить, лишь бы забыть. Почему именно, блять, она? Почему? Что она вам всем сделала, мрази? Хватит, хватит, пожалуйста. Умоляю помогите. Она встала с пола и направилась в ванну и открыла шкаф. Лезвие нашлось сразу же, оно такое родное всегда было рядом, только руку протянуть нужно. Церера открыла кран ванны и залезла туда. Холодная вода начала впитываться в одежду, доставляя неприятные ощущения, но её это не волновало. Когда ванна была до конца набрана, девушка подняла напротив лица руку и сделала единственный глубокий порез на запястье. Церера внимательно проследовала глазами по струйке крови и улыбнулась, расслабившись. Блэк было плевать, что она умрёт, что, возможно кто-то будет разыскивать её. Было плевать и на этих мальчишек. Они хорошо её развлекли, спасибо им на этом, а теперь ей хочется просто поспать спокойно. Она просто поспит немножко, встретится с другими и будет счастлива. Наконец-то. Кожа девушки бледнела с каждой секундой, сливаясь с её волосами. Сердце замедляло свой обычный ритм на медленный, не живой. Прошу быстрее. Глаза начали закрываться, на лице появилась искренняя нежная улыбка. Такая прекрасная. Она была похожа на хрупкую фарфоровую куклу. Вдруг изо рта вытекла струйка крови, потом ещё и ещё. К горлу подкатил ком, который становился больше и больше. Девушка резко раскрыла глаза и начала кашлять, разрывая горло. Кровь всё вытекала и вытекала вместе с кашлем. Всё внутри горело, словно в огне. Она кинула взгляд на запястье. Кровь перестала течь, хоть порез и был глубокий. Мрази. Знали бы вы, как она вас ненавидит. По щеке прокатилась слеза. Умоляю. Пустое сердце билось ровно.***
Сколько она так лежит? День? Несколько часов? Время так скоротечно, когда уходишь в себя. Хотелось бы, чтобы оно пролетело, лишь закрыв глаза. Жаль, что так не бывает. Она может лишь смотреть в потолок и ждать того дня, когда всё закончится. Может повеситься? Может у неё так получится сдохнуть? Или нет? Её вновь спасут? Да, скорее всего. Эти не дадут ей спокойно умереть. Зачем она им вообще нужна? Эксперимент? Эта женщина говорила, что она должна найти себя. Что это вообще значит? Найти себя… И что это изменит? Глупцы. Найдите кого-то другого, ей не интересны эти игры. Она уже наигралась в этой жизни. Просто дайте умереть. Церера встала с кровати. Медленно подошла к шкафу и достала бинт и спирт. Обработав руку, начала её забинтовывать, затягивая, как можно ту же, до боли в руке. Она взяла телефон в руки посмотрела на дату.25 ноября
Так не хочется никуда идти, но нужно. Если она останется в этой квартире, еще хотя бы на минуту, то её прорвет, и она всё здесь разрушит. Весь её самоконтроль начинает сходить на нет, а этого ей не нужно. Отвратительно. Ты забываешься, дорогая. Не забывай, кто ты и кем была. Приведи контроль в порядок, иначе тебя уничтожат раньше, чем ты уничтожишь себя. А ты ведь хочешь убить себя, не так ли? Так, что возьми себя в руки, жалкая девчонка. Ты должна быть, как сталь, а не как песок. Постояв несколько минут перед зеркалом, девушка подошла к шкафу, чтобы переодеться. Надела кофту, что лежала на первой полке, чёрные джинсы и, взяв самое нужное, вышла на улицу. Погода была хорошей, жаль, что не дождь. Церера шла по улочкам, смотря на людей, в их лица. В голове было пусто, не единой мысли. Внимание привлёк громкий крик. — Я решу это дело! — прокричал кто-то совсем рядом. Блэк повернулась в сторону голоса и даже не удивилась, увидев эту компанию людей. Хината, Такемичи и Наото. Почему они здесь прячутся? Девушка задумалась, вспоминая и через несколько минут кивнула себе. День рождение Эммы. Сколько ей там исполняется? Пятнадцать? Или четырнадцать? Четырнадцать, вроде. Не имеет значение, всё равно она не собиралась никуда идти. — Церера. — она повернула голову в сторону и увидела стоящего рядом Дракена — Йоу. Что же ей так не везёт? Удача, конечно, на твоей стороне, девочка. — Привет, Дракен. Парень улыбнулся девушке. Он заметил, что она стала ещё бледнее, голос сел, был охрипший, а глаза смотрели на него поверх. Он покачал головой. С этим нужно что-то делать, но будет ли ей приятно, что они лезут не в своё дело. Нет, скорее всего. — Пойдём со мной. — он мягко коснулся её руки — У Эммы сегодня день рождения, думаю, она будет рада тебя видеть. — Дракен дождался кивка и отпустив руку, пошёл. Не хотелось идти, но, похоже, выбора у неё нет. Всё равно, он бы её уговорил. Да и ромашка одарит её своей улыбкой, и настроение, может, поднимется. Они подошли к компании наблюдателей. Такие смешные. Всё-таки за этими ребятами очень интересно наблюдать. Если бы она могла, то рассмеялась бы. Неужели не было понятно сразу, что они брат и сестра? Эмма и Майки очень похожи, несмотря на то, что они единокровные. Оба светловолосые, есть похожие черты лица, да, и они особо не скрывали своё родство. Лицо Такемичи заставило уголок губ приподняться. Он был так потрясённым, когда он узнал об этом. Умеет же этот парень поднимать настроение, хоть и делает он это не намеренно. Ханагаки Такемичи какой же ты… — Церочка, ты тоже пришла. —Эмма подошла к беловолосой и обняла. Цера ответила на объятия и отстранилась — Я рада, что ты здесь. Как у тебя дела? Как дела? Из неё вынули душу и заставили жить, а так, все, как и всегда. — С днём рождения, Эмма. — блондинка ярко улыбнулась, и сжала розового медведя, которого подарил ей Дракен. Мило. Дракен тебе бы поспешить с признанием, иначе такое солнышко точно уведут. Будь она парнем, точно бы захотела увести Эмму. Как её вообще можно не любить? Такая яркая, лучистая, тёплая и живая. Её глаза сверкают, словно звёзды в небесах. Эх, парни, не цените вы то, что имеете. Что Дракен, что Майки. Любят, да, ценят, да, но не обращают внимания, когда так нужны ей. Как бы не пожалели об потраченном зря времени. А ведь цветочек тоже не может ждать вечность, когда-нибудь она устанет и уйдёт, хотя это маловероятно, но кто знает. Церера отмечает про себя, что хотела бы чаще видеть девушку такой: счастливой, с жаром на щеках, с любовью в глазах. Люди так беспечны. Не ценят, когда нужно, а потом льют слёзы. Она знает. Цените, ребятки, иначе потом будет очень больно. Знает. Но это уже не её проблемы. Ни ей им это говорить, они сами должны понять. Порез на руке неожиданно отдаёт болью, будто напоминая, что она сделала часами ранее. Она нисколько не жалеет об этом и не собирается жалеть. Она хотела этого, хотела всей своей душой и то, что другим было бы грустно — плевать. Даже если бы Эмма плакала — всё равно. Поплачет — перестанет. Она ей чужой человек, так, что через какое-то время забудет. Кажется, её улыбка не помогла. Всё ещё пусто. Девушка взглянула на ребят, развернулась и пошла, гулять дальше. Она им не нужна, как и они ей. Не хочется говорить, не хочется думать, не хочется видеть их живые, такие счастливые лица. Бесит. Кто бы знал, как она уже устала. Может, всё-таки пойти домой и повеситься? Но стоит ли, раз умереть всё равно не может? Да, глупо будет. Всё-таки она не мазохистка. На лице появилась ухмылка. Может поехать куда-нибудь, расслабиться? В клуб? Почему бы и нет, правда? Выпьет немножко, а потом гулять. Блэк направилась домой. Она не стала переодеваться, поэтому она просто села на байк и поехала в ближайший клуб. Заведение было самым обычным яркая вывеска, внутри темно, музыка играет на всю, люди танцуют и пьют, кто-то развлекается. Она вошла без всяких проблем, всё же выглядит она старше своего возраста. Церера уже и забыла, что ей на самом деле давно не пятнадцать. Беловолосая прошла к барной стойке и села. За стойкой метался от клиента к клиенту симпатичный парень лет девятнадцати с приятными чертами лица. Непослушные чёрные волосы вились в вверх и привлекали внимание, как и ярко голубые притягательные глаза. — Что вам налить? — парень посмотрел на девушку перед собой и слегка вздрогнул, когда увидел внимательный лавандовый взгляд. Такой невероятно волшебный. — Налей чего-нибудь покрепче, пожалуйста. — парень кивнул и через пару секунд на столе появился стакан с виски. — Спасибо. — Как тебя зовут? — парень слегка покраснел. — Церера. — его красное от смущения лицо привлекло девушку. — А тебя? — Мокото, рад познакомиться. — он ярко улыбнулся, чем очень напомнил девушке старого друга. — И я, Мокото. — она подняла бокал и залпом выпила содержимое. — Сколько тебе, Церера, ты же несовершеннолетняя? — парень обслужил мужчину и отошёл к беловолосой. Быстро догадался. Наверное, это к лучшему, что её вечер будет скрашен этим парнем. Надеюсь, он не подведёт, а то будет не хорошо, он милый и похож на Шина. — А сколько дашь? — девушка ухмыльнусь ему и отпила со стакана, который был сразу же наполнен. — Семнадцать? — она покачала головой — Меньше? — кивнула — Пятнадцать? — Бинго. — он ухмыльнулся и подлил ещё — Пытаешься меня споить? — Я ведь бармен, моя работа подливать своим клиентам, понимаешь? — Мокото подлил пьяному в стельку мужчине и тот просто свалился со своего места. — Они пьют, а я получаю деньги. Церере он понравился. Как друг. Странно, но это так. Возможно, она видит в нём совсем другого человека, но разве это плохо? Нет. Болезненная отдушина для её сердца. Может у него получится. Если нет, то хотя бы повеселит. — Молодец, но его ведь тебе убирать отсюда. — он в непонимании уставился на меня — Охрана, которая была внутри клуба куда-то удалилась, так что. — она дернула плечами и весело фыркнула, увидев его лицо полное недовольства. — Не повезло, спаивальщик. — Ненавижу, когда эти накаченные дебилы уходят, приходится делать их работу. — Моко тяжело вздохнул — Церера, дашь мне своё номер телефона? — Блэк ухмыльнулась и приподняла бровь — Ты ничего такого не подумай. — он смущённо отвернул голову и потёр затылок — Просто, вдруг ты захочешь как-нибудь погулять. — девушка пустила смешок и протянула руку, прося дать телефон. Парень сначала не понял, что происходит и почему она протянула руку, а потом пришёл в себя и дал телефон. Церера записала свой номер телефона — Спасибо. — Не за что, Моко. Налей мне ещё, пожалуйста. — он спохватился, долил весь стакан и бурча что-то про себя, удалился. Через несколько минут на его место пришел взрослый парень лет так двадцати пяти. Жаль ушёл, с ним было весело. Он развевал скуку, его смущённое лицо очень веселило девушку. В голубых глазах было столько эмоций, что хотелось впитать их в себя, узнать, прочувствовать. Хоть на мгновение. Они были похожи на небо в тёплые дни с маленькими еле видными белыми крапинками, похожими на облачка. Церера отвернулась от барной стойки к толпе людей. Наблюдение за людьми всегда могло развеять её дни. Все такие разные. Их эмоции, чувства, их мимика и мысли. Люди полны таким ворохом всего. Жаль, что половина их чувств — шелуха. Они сами не понимают, что уничтожают себя и друг друга. Скрывая свои эмоции, они делают больно тем, кого любят. Скрывая себя, они, уничтожаясь себя. Странно, но разве это не так? Все мы такие. В полной или малой мере. Люди вообще странные существа. Мы так привыкли скрывать собственные эмоции, что и сами уже не понимаем, кто мы, чего хотим и чего желаем. Думаем, что для чувств ещё много времени, но это всё чушь. У нас нет времени. Сейчас. В данный момент. Вот оно самое время. Все мы покрыты шелухой. Яркой, ненастоящей, которую можно разорвать одним только касанием. Это касание будет причинять боль всем, без исключения. Но всё равно наблюдать за этим доставляет удовольствие. Наблюдать за эмоциями — почти то же самое, что слушать мысли. Девушка поднесла стакан к себе, но он оказался пуст. Взглянув на бармена, она заметила, что он поставил бутылку на стол и отошёл. Девушка вытащила несколько купюр, положила на стойку и взяла бутылку с собой. Она шла сквозь толпу, несмотря на людей вокруг. Перед глазами была дымка, которая всё застилала. Полное успокоение. Стены клуба и пустота душили, но и успокаивала. Так привычно, так спокойно пусто. Словно под кайфом. Это хорошо или плохо? Странно. Губы коснулись горлышка бутылки, и отпили немного. — Девушка, ты чего с бутылкой ходишь? — Блэк остановилась, услышав знакомый хриплый, обкуренный голос. Она повернулась к парню и тот, увидев кто перед ним, встал в ступор. Церера отпила и хотела отвернуться, как он схватил её за руку — Пойдём, не стоит пить одной. — она даже не сопротивлялась, просто шла за ним. Ей вообще было всё равно, что происходит. — Садись. — девушка ничего не сказав, села рядом с ним. — Ты что здесь делаешь? — Ханма опрокинул в себя стакан и посмотрел на девушку. Она не выглядела пьяной, но почему-то не отвечала и взгляд ее был не очень хороший. Он прошёлся по ней взглядом и приметил, что выглядит она не очень-то хорошо. Кожа бледная, взгляд мутный и не сосредоточенный. — Не видно, что ли? — она посмотрела на него и подняла бутылку — Пью. — Да, ты, не только курильщица, но и алкашка. Не ожидал. — парень насмешливо смотрел на неё, пытаясь вывести её на какие-либо эмоции. — У тебя что-то случилось? Случилось. Она не может умереть. Помоги. Но она не скажет этого вслух. Она не попросит помощи, будет терпеть до самого конца. — Ничего. — девушка отхлебнула — Ничего не случилось, я просто отдыхаю. — Ложь. — он придвинулся к ней и уставился в глаза — Я хочу знать, ответь мне. Девушка ухмыльнулась — Хочешь? Ты требуешь, Ханма? — её взгляд потемнел, а в голове появился туман. Церере захотелось рассмеяться. Он требует. Требует! Хах. Глупый, глупый мальчик Ханма. Говорит так, словно она должна. Считает себя лучше неё, думает, что сможет контролировать и манипулировать, хочет вывести на эмоции. Хочет победить. Какой самоуверенный. Не пожалей, Ханма. Парень пустил смешок — Не стоит так реагировать, курильщица. Я просто спросил. Держи себя в руках, Церера, ещё не хватало сорваться. Он доиграется когда-нибудь. Ему повезло, что он может развеять её скуку. Очень повезло. — Не играй со мной, Ханма. Он приблизился к её лицу, так, что их губы были в паре сантиметрах друг от друга. Она чувствовала его горячее дыхание на своём лице, чувствовала приятный запах сигарет. Золотые глаза потемнели, смотрели томно в её холодные лавандовые. — Играть? — он шепчет — Я и не собирался. — его дыхание обдало губы. Девушка приблизилась почти вплотную, слегка задевая его горячие губы. Она смотрела ему в глаза, видела, ощущала его желание. Он ждал, хотел, чтобы она поддалась искушению, поддалась ему. Ханма жаждал. Церера равнодушно отодвинулась от него и отпила из бутылки. Откинулась на диван и запрокинула голову, тяжело прикрывая глаза. Парень разочаровано уставился на девушку. Ханма закурил сигарету, удобно расположился на диване и внимательно посмотрел на неё. Его глаза следили за каждым вдохом и выдохом, за любым мельчайшим движением. Рассматривал её вдоль и поперёк. Лицо, тело, одежду. Она казалась ему не такой, как всегда. Что-то в ней изменилось. Даже её дыхание было не таким. Оно было тяжелым, не частым. Лицо слишком бледным, глаза затуманены, хотя это можно было смахнуть на алкоголь. Она сжимала руки в кулак. Что с ней происходит? Он хотел знать. Ханма хотел знать всё от и до. Этот интерес разгорался с каждой новой встречей, с каждым его непонимание её действий. Он был готов выбить из неё всё, но не хотел. Ханма хочет, чтобы она сама сделала шаг. Эта девушка наполнена тайнами, которые он хотел узнать. Он сделает всё, чтобы узнать. Его жизнь благодаря ей наполнилась красками. Девушка представляла, о чём он думает, но не хотела в этом разбираться и не собирается. Его хотения, его чувства, на всё это ей было плевать. Плевать с высокой колокольни. Она не хочет в этом разбираться. Если он хочет что-то узнать, то пусть спросит, может, она ответит, наверное, маловероятно, но он мог бы попытать свою удачу. Что-то она подустала. Он её утомил. В горле неожиданно начал собирать больной ком. Чёрт. Боль всегда приходит, когда не ждёшь. Что она опять сделал не так? Она сжала руки, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Парень заметил это и приподнял бровь в удивлении. — Что с тобой? — девушка молчала, казалось, даже не дышала. Парень забеспокоился. Девушка открыла глаза и посмотрела вперёд. Внимание привлёк Мокото, который не спеша подходил к столику. Она перевела на него взгляд. — Что-то случилось, Мокото? — спросила она хриплым голосом. — Нет, тут, тебе передали письмо. Попросили передать лично в руки. — девушка взяла в руки конверт. — Спасибо, Моко. — парень кивнул — Так, ты отнёс того мужика? — Не напоминай о нём, Цера. Еле дотащил. — он ухмыльнулся — Увидимся, Церера. — парень наклонился к её руке и оставил поцелуй. — Тебе бы пить поменьше, дорогуша. Девушка встала в ступор. Он насмехался над ней? Этот помидорчик. Захотелось рассмеяться, но вдруг в голову врезался один момент. — Тебе бы пить поменьше, язвочка моя. — парень коснулся её лба в нежном поцелуе. Шин. Она пристально смотрела в спину, удаляющегося парня и провожала его взглядом, пока он не скрылся в толпе. Почему же? Чёрт. — Курильщица? Девушка взяла в руки письмо. Медленно раскрыв его, она замерла, раз, за разом вчитываясь в одно предложение. Я всегда рядом, моя милая. Какого чёрта? Только он мог так написать… Нет! Что за хрень? Полный бред. Это невозможно. Этого не может быть. Взгляд напряженно, мельтеша, прошёлся по толпе, пока в ней не сверкнули аметистовые глаза, что со страшной улыбкой смотрели на неё. Ублюдок. Как же ты сюда попал? Выполз из её кошмара? Она неверующе смотрела прямо в эти глаза. Блэк дёрнулась, признав его. Он. Это был точно он. Ярость сверкнула в холодных глазах. Ненависть поднималась в груди, приближаясь к горлу. Из горла вырвался рык. Зачем вы это сделали? Почему вы хотите вновь столкнуть её с прошлым? Что она сделала вам, что вы готовы сами свести её с ума? Чтобы не совершала попыток убить себя, думая лишь о том, как убить его? Вы этого хотите? Зачем вы перенесли сюда это чудовище, ответьте? Вам, что делать нечего. Решили поиграть с её жизнью? Ублюдки. Хотите, чтобы она снова стала той Церерой? Она станет. Она станет той, которую боялись, той, которая уничтожала без промедления. Жестокой и безжалостной, чёрствой, не знающей жалости, холодной, словно лёд. Хотите, чтобы она замарала руки кровью? Хорошо. Она никогда не боялась убить и если понадобится, убьёт. Вы этого хотели? Вы увидите какова может быть её ярость. Хотели поиграть? Мы поиграем. Она устроит вам шоу, но не обещает, что оно понравится. — Церера, что там? — он коснулся её руки и тут же отпрянул, увидев ярость. Он впервые видел её такой. Это было великолепно. Любопытство до добра не доводит, Шуджи. Аметисты, в которые она смотрела, поманили её к себе. Ханма с настороженностью посмотрел в ту сторону, куда были направлены её глаза. Что могло ввести её в ярость? Ярость притупилась, стала собираться внутри неё, собираясь в большой шар. Церера вздохнула, сделала глоток и встала. Лаванда стала, словно лезвие, которое было готово убить. Пустой взгляд, без малейшего намёка на человечность. Она оледенела. Её шаги были твёрдыми, уверенными, но каждый причинял боль. Этот человек лишь одним своим присутствием причинял ей адскую боль. Шаги становились всё быстрее, а аметисты всё ближе. Он улыбался своей улыбкой. Чудовищной и страшной, нежной и мягкой. Издевается. Как же она ненавидела эту тварь. Вот они почти друг напротив друга и он уходит. Уходит, стрельнув глазами и лишь губами произнося несколько слов, которые заставили её ярость закипеть. Она стояла посреди толпы. Перед глазами потемнело от ярости, что переполняла её и готова была вновь вспыхнуть. Она подобна пламени разгоралась в душе, сжигая. Она всё росла и росла, как пламя в лесу вызванное жарким солнцем. Она горела, теряла себя. Потеря её контроля означала конец. Её конец. Она отпила и поспешила выйти из заведения. Выйдя за угол, она прижалась к стене, сползая на землю и чувствуя её холод. Руки опустили бутылку и вцепились в волосы в жесткой хватке. Ярость внезапно сменилась жесточайшим отчаянием. Голова упала вниз, руки на землю. Глаза плотно закрылись. Захотелось плакать. Приди в себя, Церера. Приди в себя, иначе тебя уничтожат. Вставай. Вставай, жалкая девчонка. Не смей вызывать ещё больше жалости. Плевать. Блэк схватила бутылку и кинула в стену напротив. Осколки разлетелись в разные стороны. Под её рукой упал осколок, который она схватила и сжала. Боль отрезвила. Она тихо встала с холодной земли и направилась к байку, не обращая внимания на взгляды. Сев, она поехала домой. Её до самого конца провожал насмешливый аметистовый взгляд.Ещё не конец на сегодня, моя хорошая девочка.
***
Церера не поехала домой. Не хотелось видеть эти пустые стены, которые душили её до потери сознания. Не сегодня. Ни тогда когда ей так паршиво. Почему же всё так? Как так всё обернулось? Почему даже после смерти она не может просто отдохнуть и развлечься или просто умереть? Неужели она мало страдала? Зачем они сталкивают её с прошлым? Хотят, проверить её на стойкость? Если да, то зачем? Она давно уже сломлена. Сломленная кукла. Сердце её чёрное, покрытое коркой льда и душа у неё такая же чёрная и холодная, словно айсберг. Давно уже ничего не чувствует кроме холода и равнодушия. В этом мире она часто показывает свои эмоции, но многие из них натянутые, еле-еле вытянутые из себя же. Тот разговор с Майки, ободряющие слова Казуторе, спасение Баджи. Всё это интерес к истории, толика понимания и маска. А, может, и нет? Она уже давно не понимает саму себя. Так хочется стать полностью холодной. Чтобы вообще ничего не ощущать. Чтобы эти всё ещё существующие эмоции, которые она способна вытянуть, исчезли. Чтобы ярость, злость, свет внутри исчезли навсегда. На улице было удивительно спокойно. Люди не спеша шли по своим делам, кто-то гулял с друзьями, весело переговариваясь, впереди, на площадке, играли дети, а мамы следили за ними, чтобы ничего не случилось, и о чём-то с улыбками разговаривали. Проходя мимо парка, можно было заметить несколько влюблённых пар, что сидели на скамейке и разговаривали. Она остановилась и посмотрела на на них. Все эти люди. Они счастливы? Можно ли какого-то назвать по-настоящему счастливым? Вот вы, вы, мои дорогие читатели, счастливы? Что значит быть счастливым? Что есть счастье? Может ли это быть что-то физическое? Или всё-таки это состояние души? Бывает ли такое, что самый счастливый человек, несчастен? А ведь когда-то она была такой же как все эти люди. Счастливой, радостной и любящей. Неожиданно по телу прошла дрожь. — Моя милая… — обжигающий выдох в ухо — Я всегда рядом куда бы ты не убежала. — над ухом звучал мягкий голос, который снился в кошмарах. В следующий миг, ладонь обожгло. Пальцы с силой впились в неё, перемещаясь на запястье, сдавливая его до боли. Церера подняла взгляд на лицо человека, схватившего её. Тело насквозь пробило током. Эти глаза. Они пристально, с насмешкой, смотрели в её. Аметисты горели, были взбудоражены, возбуждены от долгожданной встречи. Его страшная улыбка заставила встать в ещё больший ступор и лишь смотреть на неё, вспоминая самое ужасное, что она делала с ней. — Скоро мы увидимся вновь, моя хорошая, не теряйся. Девушка пришла в себя и вскинула голову вперёд, ища его в людях. Ублюдок. Взгляд нашёл тёмную фигуру, что шла далеко впереди. Он повернулся к ней, сверкнул аметистовыми глазами, и скрылся за поворотом. Почему всё происходит именно сегодня? Девушка направилась вперёд, чувствуя, как внутри собиралось что-то большее, готовое лопнуть в любой момент. Была ли это ярость? Да, безусловно. Она вновь собиралась внутри неё, рядом с сердцем и подбиралась к горлу. Гнев заполнял её разум. Зачем они воскресили его? Чтобы он убил её? Но зачем, если они не дают ей умереть? Вы же сами дали ей жизнь, так зачем пытаетесь уничтожить её? Этот человек способен лишь касанием разорвать её. Именно его она ненавидела всей своей душой. Так яро и так сильно, что голова шла кругом. Именно он забрал их. Он уничтожил её счастье, а потом смотрел, как она ломается. Она ускорила шаг и зашла в пустой переулок, прижалась к холодной стене и скатилась по ней, чувствуя, как вот-вот это лопнет внутри. Будет больно. Боль всегда рядом с ней. Никогда не отпустить. Боль в ней. Она будет хранить её вечно, где бы она не находилась и с кем бы не была. — Ты, что здесь забыла? — она не подняла голову на знакомый голос. Она не хотела, не слышать, не видеть. Хотелось лишь одного… Успокоения. Пожалуйста. Умоляю. Её сознание кричало от бесконечной боли. Пустота не помогала ей, она разрешала этой боли ломать её снова и снова. Лица коснулась тёплая рука, заставляя поднять голову. Несмотря на расплывавшуюся перед глазами картинку, Хайтани она узнала сразу. Её взгляд коснулся крови на его лице. Такая красная, прямо, как та, во сне. Такая прекрасная, со вкусом железа и ликорисов. К горлу подступил ком. — Ран, что это с ней? — Хайтани младший подошёл к брату и дувушке. В глаза бросилась ужасная бледность. Пройдясь по ней взглядом, он наткнулся на запястье, которое становилось синим. — Её рука. Ран сразу перевёл туда взгляд. Нагнулся и мягко, почти невесомо схватил её за посиневшее место. Девушка не сопротивлялась, но смотрела пристально, следя за каждым движением. Он приподнял рукав и изумлённо уставился на перебинтованное запястье и ладонь, что покрылась красной корочкой. Кажется, стёкла от бутылки впилось в ладонь, а она не заметила. Опустил руку и коснулся её лица. Палец аккуратно коснулся места у глаза. — Что случилось? — он лениво сел рядом и повернулся к ней лицом. Рука аккуратно коснулась её щеки. — Ран?! — Заткнись, Рин. — младший вздрогнул и присел рядом, с другой стороны. Девушка повернулась лицом к старшему и мягко дотронулась места, где была кровь. Ран вздрогнул, почувствовав холодные пальцы. Она стёрла кровь, притянула руку к своему лицу и как загипнотизированная слизнула со своего пальца каплю жидкости. Голова опрокинулась вверх. Язык с удовольствием смаковал алую каплю. Церера моргнула и глубоко вздохнула. Захотелось рассмеяться. Громко, надрывно, как ненормальной. Ужасно. Просто кошмар какой-то. Как же хочется кричать. Почему же вы не даёте просто умереть? Боги, почему? В голове прозвучал нежный, такой знакомый голос: — Живи, Церера. Зачем? Зачем ей жить? Она не хочет. Разве, ты, не понимаешь? Почему никто не может понять её, человека, все её чувства, её боль, страдания, всё, что она испытала в этом отвратительном мире? Почему никто не хочет просто оставить её в покое и дать умереть. Разве так сложно дать ей покой? Разве она не заслужила после всего того, что пережила? Разве сложно просто понять? Она ведь всего лишь человек. Бери себя в руки, Церера. Хватит. Вставай и иди домой. Там и бейся головой об стену. Твой контроль уходит к чертям, не позволь этому случиться. Терпи и даже не смей позволить себе слабость. Ты должна быть кнутом. Сильным, острым и опасным. Ты чудовище, дорогая. А чудовища не должны чувствовать. Пустое сердце всё ещё билось. Блэк встала с холодной земли и пошла на выход из переулка, даже не посмотрев на парней, что сидели рядом. Те смотрели ей вслед, думая о чём-то своём. Да, что происходит с этой девчонкой? Её взгляд был наполнен чем-то ужасным. Он, словно лезвие скользило по всему, но вот на глубине её глаз было что-то, что заставляло вздрогнуть. Пугал даже не холод, не пустота, а чернота. В ней было столько, что заставило обоих вздрогнуть. — Вы долго будете здесь сидеть? — из темноты вышел беловолосый парень, что холодно смотрел на них своими фиолетовыми глазами. — Идём, командир. — Хайтани встали с насиженного места, и подошли к парню. — Кто она? — Знакомая. — лениво ответил старший. Они и не заметили, как аметистовые глаза с яркой широкой улыбкой наблюдали за ними. Человек уже знал, как использует всех её знакомых, которых она бросить не сможет, ведь слишком добра. И когда капкан закроется, он уничтожит её с особым удовольствием. Вот увидите. — Я так долго ждал этой встречи, ты бы знала. Теперь ты никуда не уйдёшь, мой маленький котёнок. Я уничтожу тебя с особым наслаждением, как и их. — глаза стрельнули — Увидимся моя милая, Церера.