Моё место рядом с тобой

В коридорах было больше людей, чем следовало бы в вечернее время в кампусе. Он знает, что это в основном клубы, которые собираются вместе для групповых занятий. Он знает это, потому что опаздывает в свой. У него был тяжелый день, наполненный уроками и заданиями, один из тех дней, когда все кажется слишком перегруженным, и каждый час, кажется, длится целый год. Он набирает скорость, крепче сжимая ремешок гитары, чтобы она не била больно по спине. Он спешит, и он ненавидит это ощущение. Но еще больше ненавидит опаздывать на репетицию группы. Поворачивая за угол к комнате Музыкального клуба, он сталкивается кое с кем. — П’Дим. Извини, я не хотел… — извиняется Сарават, выставив перед собой руки. Он видит, как его старший трет плечо, в которое он врезался. — Ты опоздал, Сарават. Сарават кивает: — Мне очень жаль. Сегодня у меня была презентация и два теста. Я чуть не забыл свою гитару дома. Прошлой ночью я плохо спал и весь день еле волочу ноги… Дим наклоняет голову: — Думаю, это самая правдоподобная отмазка, которую я когда-либо слышал, — говорит он и хлопает Саравата по плечу. — Сделай перерыв, Сарават. Мы начнем тренировку, когда ты поешь. — Поем? — он качает головой. — Я не принес еды. Старший указывает на целлофановый пакет, который стоит на стуле Саравата в репетиционной. Он недоуменно смотрит на Дима, который только пожимает плечами. Положив сумку для гитары на ближайший стол, Сарават тянется к целлофановому пакету и заглядывает внутрь. Там бутылка воды и белая коробка с запиской сверху. Мэн тут сказал, что ты пропустил обед, потому что был занят учебой. Обязательно поешь! — Тайн Он ухмыляется, как идиот, несколько раз перечитывая записку, прежде чем достать коробку из пакета. Он осторожно складывает листок, засовывая его в бумажник. — Я думал, ты не ешь то, что тебе покупают другие люди, это так Сарават? — мимоходом спрашивает его один из членов клуба. Сарават открывает коробку, кладет ее себе на колени и пожимает плечами: — Это от Тайна, — отвечает он, как будто это должно было все объяснить. Еда остыла (Сарават задается вопросом, когда же Тайн ее притащил, как долго она его ждала), но он все еще продолжает есть, чувствуя себя довольным и сытым, и теперь ему становится намного легче чем за весь целый день. Его телефон загорается текстовым сообщением. Тайн: Ты поел? Сарават улыбается, быстро отвечая: Ага. Спасибо. Это было вкусно. Сарават собирается отправить смайлик в виде сердца, когда у него теплеет в низу живота, потому что Тайн ответил первым. Тайн: Не ходи весь день без еды. Когда ты не ешь, ты становишься более мрачным, чем обычно. И это пугает людей. Его нижняя губа слегка оттопыривается, когда он пытается придумать ответ. — Хорошо, все. Давайте потренируемся. Мы начнем с того места, на котором остановились вчера, — объявляет Пи Ар. Сарават быстро набирает текст: Сейчас мы уже начинаем репетицию. Я позвоню тебе, когда закончу. Он собирается убрать телефон, когда получает фотографию от Тайна. Это его селфи с глупой ухмылкой и поднятым вверх пальцем. Он сохраняет фотографию на своем телефоне в папке «Моя заноза» и убирает гаджет. Вытаскивая гитару из сумки, Сарават задается вопросом, стоит ли ему пропускать обед каждый день, и таким нехитрым способом сделать так, что Тайн будет заботиться о нем вечно. Поднятое настроение дает Саравату более чем достаточно энергии, чтобы пережить всю репетицию. *** — Эй! Ты весь мокрый! Сарават пытается стряхнуть воду со своих волос и смахнуть капли дождя с куртки, стоя перед дверью Тайна. Он знает, что коридор уже запятнан его мокрыми следами ног. Тайн хватает сумку с его плеча и бросает ее куда-то на пол, прежде чем убежать в ванную. Сарават осторожно пытается снять обувь у двери, когда его парень возвращается с большим полотенцем. Он заворачивает в него Саравата, вытирая волосы. — Разве у тебя не было зонтика? — спрашивает Тайн. — Похоже на то, что у меня был зонтик? — отвечает тот. Тайн бросает взгляд на Саравата, прежде чем помочь ему снять куртку: — Ты можешь переодеться в мою одежду, пока твоя сохнет. Сарават наклоняется ближе к Тайну: — Или, может быть, я мог бы просто, на время, быть только в этом? — игриво отвечает он, указывая на полотенце. Тайн бросает на него еще один взгляд: — Ты хочешь заболеть, засранец? Сарават ухмыляется, отстраняясь, а Тайн уже одной рукой подталкивает его к ванной: — Приведи себя в порядок. Сарават умывается в раковине, пытаясь отлепить мокрую рубашку от тела. — Вот, — говорит Тайн, предлагая чистую рубашку и пижамные штаны. — Спасибо! — у него уходит некоторое время на то чтобы вытереться и просушиться в ванной, разглядывая себя в зеркале. Он замечает, что на нем поношенная рубашка, которую он видел раньше на Тайне. На нем она выглядит лучше. Он пожимает плечами и бросает влажное полотенце в корзину для белья у двери. Когда он выходит из ванной, то видит Тайна, сидящего на краю кровати и держащего пиджак Саравата на коленях. Тайн держит иглу и нитку, он тих и сосредоточен, прежде чем взять рукав пиджака. — Пуговица на рукаве твоей куртки оторвалась, — говорит Тайн, зная о присутствии Саравата. — Я просто пришиваю ее на место. Сарават тихо шагает к Тайну, осторожно опускаясь на кровать рядом с ним: — Ты умеешь шить? Тайн пожимает плечами: — Мой брат научил меня, когда я был маленьким, — отвечает он. — Я всегда отрывал пуговицы школьной формы, и моей маме приходилось пришивать их обратно. Брат сказал мне перестать беспокоить нашу маму и показал мне, как делать это самому. Сарават видит, как Тайн аккуратно пришивает пуговицу на место. Он видит, насколько плавно каждое движение, как его пальцы точно знают, что делать. Когда все готово, Тайн завязывает нить и поднимает рукав перед собой. — Это должно продержаться, — говорит он, гордо показывая Саравату. Он тянется к рукаву пиджака и чувствует, насколько тот холодный и сырой. Он чувствует темную пуговицу, только что пришитую черными нитками. — Эй, Ват. Это всего лишь пуговица, — с улыбкой говорит Тайн. Сарават смотрит на него нечитаемым взглядом: — Никто никогда раньше не делал этого для меня. Тайн улыбается: — Ну… хорошо. Я рад, что я первый. Сарават качает головой, опуская взгляд: — Нет, я имею в виду… Я просто… — начинает он. Его мозг пытается придумать правильные слова, правильный способ выразить то, что он чувствует. — Ты только что пришил пуговицу к моему пиджаку. Я никогда… я никогда не думал, что это когда-нибудь случится. Что такое вообще возможно. Что я буду здесь… с тобой. Затем он поднимает взгляд и видит, что Тайн все еще понимающе улыбается ему. — Если это настолько эмоционально, что ты переживаешь за одну пуговицу, я не знаю, что произойдет, если я начну зашивать все дыры в твоих старых вонючих носках, — отвечает Тайн. Сарават закатывает глаза и толкает его в бок: — Ты знаешь, как испортить настроение, заноза. Тайн смеется, похлопывая Саравата по колену, прежде чем встать за пиджаком. Он вешает его сушиться, когда говорит: — Не проси никого больше пришивать тебе пуговицы обратно. Теперь у тебя есть я. *** Босс настаивает на праздновании дня рождения в самом громком караоке-баре города. Он уже выпил слишком много напитков и спел слишком много песен, прежде чем один из приятелей оттащил его от караоке-машины, извиняясь перед публикой и барменом за фальшивые баллады своего друга. — Все должны петь! — требует он, когда возвращается в центр переполненного стола. Фонг и Мэн уже поднимают бокалы, подбадривая Босса, чтобы тот продолжил свой сет-лист сочных любовных песен. Фуак возвращается к столу с еще несколькими стаканами и парой девушек, которых он встретил в баре. — Все должны петь! И все должны пить, — продолжает Босс, делая большой глоток из своего стакана. — Мы будем делать все, что ты хочешь, лишь бы ты перестал наконец-то петь, — умоляет Ом. — Ты всех девушек отпугиваешь! Босс ведет себя обиженно, прижав руку к груди: — У меня день рождения! И я отличный певец! — объявляет он, оглядывая бар. — Ты поешь половину на тайском, половину на английском, а это корейская баллада, — отвечает Ом. Стол разражается смехом, стеклянные бокалы звенят, когда Босс притворяется, что начинает плакать, утверждая, что его день рождения официально испорчен. Сарават качает головой, делая небольшой глоток из своего стакана. Он толкает руку Тайна, жестом показывая, что тот тоже должен выпить, но встречает подозрительный взгляд. — В последний раз, когда ты меня напоил, я был в одних боксерах на фото в Инстаграме, — напоминает ему Тайн, бросая на него обвинительный взгляд. Сарават ухмыляется, невинно пожимая плечами: — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Тайн смеется, качая головой. Затем он широко и открыто улыбается Саравату и подходит ближе, обнимая того за плечи. Тайн берет со стола телефон и включает фронтальную камеру. — Вот, на этот раз я просто облегчу тебе задачу, — говорит Тайн. Он начинает делать селфи, убеждаясь, что они оба в кадре. Выражение лица Тайна меняется с каждой фотографией, в то время как улыбка Саравата расплывается все шире на его лице с каждой фотографией, которую делает Тайн. Его лицо меняется с грустного на удивленное, то на скошенные глаза, то на высунутый язык, то на тупое, то на глупое. Наконец на милое. Сарават ловит отражение в экране и видит, что на его лице отражается его полное обожание Тайна. Было бы неловко, если бы Сарават не был бы так безнадежно влюблен, но сейчас это не имеет значения. «Тайн тоже должен это понять», — думает Сарават. Он в миллионный раз надеется, что Тайн сможет вырасти в своих чувствах и ощутить себя хотя бы наполовину безнадежно влюбленным, если сравнивать с его чувствами. И для Саравата этого было бы более чем достаточно. Тайн убирает руку с плеча, но тот быстро хватает ее и снова обнимает себя ей. Тайн видит, что его парень слегка надулся. В ответ он сжимает его плечо, как бы напоминая, что он все еще здесь. Сарават чувствует, как рука Тайна опускается ниже талии и ложится на бедро. И Саравату нравится это чувство. Он видит, что свободной рукой Тайн сортирует селфи — кадрирует, редактирует и публикует что-то в Инстаграм за считанные минуты. Собственный телефон Саравата загорается уведомлением, предупреждая, что он отмечен в сообщении. Он подозрительно смотрит на Тайна, замечая, как его щеки разгораются оттенком розового. Сарават открывает свое приложение и обнаруживает, что селфи уже опубликованы в Инстаграм Тайна. Слайд-шоу начинается со смешных рожиц Тайна и все более и более широкой ухмылки Саравата, до последней фотографии — черно-белой фотографии Саравата и Тайна, смотрящих друг на друга. Как будто они не были в самом шумном караоке-баре с самыми громкими пьяными друзьями. Как будто ничего другого не существовало. Только они вдвоем. tine_chic — Я занят. И он тоже. @sarawatlism Его глаза расширяются, и он чувствует легкое головокружение. Однако у него хватает ума сделать снимок экрана (боится, что пост, момент, Тайн снова могут исчезнуть из его жизни — ему нужно это доказательство). Ему нравится пост. Сарават медленно поворачивается к Тайну. Тот успокаивающе улыбается, ожидая реакции: — Ты сказал мне открыть тебе свое сердце. Это то, что я делаю, — говорит он. Затем он пожимает плечами. — Или, по крайней мере, пытаюсь. Сарават чувствует, как его сердце колотится в ушах. Это действительно происходит. Это реальность. Это не сон. Он обнаруживает, что наклоняется ближе к Тайну, чувствует, как его глаза начинают закрываться, когда большая голова Босса проталкивается между ними. — Нет, нет! Не сегодня, друг мой. У меня день рождения. Единственный, кого сегодня целуют или к кому пристают — это я. И я готов для вас, мистер Сарават, — громко объявляет Босс, явно очень взбудораженный и очень заведенный. Он изображает поцелуи, когда Мэн решает присоединиться к веселью и начинает с намеком поглаживать руки Саравата. — Но его лучший друг я! И я тоже! — объявляет Мэн. Сарават никогда раньше не ненавидел своих друзей. Но все случается впервые. Он бросает умоляющий взгляд на Тайна, пытаясь оттолкнуть этих пьянчуг. — Тайн, небольшая помощь? Сарават видит игривые искорки в глазах Тайна, когда он снова хватает свой стакан и посылает тост Саравату: — Ты слышал Босса. У него день рождения. К тому же они знают тебя дольше, чем я, — утверждает он. — Давай, любовничек. Давай споем твоему драгоценному Тайну песню о любви, — говорит Босс, вытаскивая Саравата со своего места и направляя его к караоке-стойке. *** Сарават замечает, что это происходит чаще. Маленькие жесты привязанности от Тайна. Например, Тайн всегда предлагает первый глоток своего любимого напитка Голубые Гавайи (Сарават ненавидит его сладость, но никогда не отказывается). Или то, как Тайн оставляет для него записки — в сумке для гитары, в сумке для футбола, в записных книжках. Всякие разные записи. Ты забыл зубную щетку у меня дома. Не забудь прислать мне дорогу к бару, в котором играет ваша группа. Ты выпил весь мой кофе, засранец! Ты прекрасно выглядел сегодня на футбольной тренировке. Его бумажник толстеет от всех бумажек, которые он собирает. Ему особенно нравится, когда Тайн сам тянется взять его за руку. Потому что Сарават — это Сарават. И возможность прикоснуться к Тайну так открыто все еще заставляет его сердце биться чаще. Тайн тянется к его руке каждый раз, когда они вместе. Он будет держаться за него во время обеда, сцепив их руки вместе и положив на свое бедро. Он хватает за руку, когда они вместе идут к машине Саравата, даже если расстояние от футбольной раздевалки составляет не более двадцати футов. Сарават чувствует, как рука Тайна сцепляется с его, даже когда они уже прижаты друг к другу бедром к бедру на кровати. Сегодня вечером Сарават у Тайна, репетирует акустический кавер, который он будет играть на следующем собрании Музыкального клуба. Он сидит в кресле за столом, скрестив ноги на кровати, а его гитара лежит на коленях. Его взгляд обращается к Тайну, он видит, как тот тихо подпевает, работая над своим заданием на ноутбуке. Сарават задается вопросом, может ли он быть еще счастливее в этот момент. Голос Тайна постепенно затихает. Сарават замечает небольшую морщинку между его бровями. Он не перестает играть, но замедляет ритм. — Что не так? — спрашивает он. Он ожидает, что Тайн ответит своим обычным «ничего», хотя он явно замечает обеспокоенность на лице Тайна. — Ну… я… я довольно хороший парень? Пальцы Саравата замирают, а все его тело потрясено этим вопросом: — Чего? Глаза Тайна мечутся между ноутбуком и руками, лежащими на коленях: — Я над этим думал, размышлял… Так… ты… ну, я имею в виду, — заикается он. — Ты счастлив? Я имею в виду… Ну… я хороший парень? Вопрос кажется таким абсурдным и безумным, что Сарават теряет дар речи, его глаза вспыхивают озабоченностью. Он чуть не бросает гитару на пол и забирается на кровать. Его ладони инстинктивно обхватывают лицо Тайна. — О чем ты вообще говоришь, Тайн? Он накрывает руки Саравата своими, опускает их, но не отпускает: — У меня никогда раньше не было парня? Так что я просто, ты знаешь… Я хочу убедиться, что делаю все правильно, — говорит он с застенчивой улыбкой на лице. Сарават чувствует, что задыхается: — Тайн… ты… Тайн. Ты замечательный. Теперь он улыбается шире, с его плеч уходит напряжение. — О, хорошо. Это хорошо. Я немного волновался, — говорит Тайн. Он проводит пальцами по костяшкам Саравата. — Я знаю, ты сказал, что ты не обязан мне сильно нравиться. Но оказывается, ты мне нравишься! Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Ты мне очень нравишься, Сарават. Тайн наклоняется вперед, и мягкий поцелуй горит на губах Саравата. На этот раз он поднимает одну руку и прижимает ладонь к лицу. — Я понимаю, что не очень хорош в отношениях. В любом случае, я никогда раньше не был, — тихо признается Тайн. — Но с тобой — с тобой, я действительно пытаюсь. Я действительно хочу сделать тебя счастливым. Потому что ты мне очень нравишься. И я просто… я просто не хочу разрушить это. Не с тобой. Он взъерошивает длинную челку на лбу Саравата: — Итак, говори мне, если я делаю что-то не так. Или нам нужно решить проблему или что-то в этом роде, — продолжает он. — Ты заслуживаешь счастья, Сарават. Я хочу быть тем человеком, который сделает тебя счастливым. Глаза Тайна ярко сияют, сосредоточившись на Саравате. Только на нем. Сарават вспоминает, как снова дышать, и обнаруживает, что пытается заставить свою руку перестать дрожать в ладони Тайна. Тот, кто придумал термин «бабочки в животе», никогда по-настоящему не влюблялся, потому что это определенно больше похоже на приливные волны в груди Саравата. — Ты делаешь меня счастливым, Тайн. Даже если бы ты не писал мне записок, пришивал мои пуговицы и все такое. Пока ты здесь со мной, я счастлив. Он именно это имел в виду. Он никогда не ожидал, что Тайн когда-нибудь по-настоящему полюбит его, будет встречаться с ним, станет его. Его присутствия рядом более чем достаточно для Саравата. Тайн кивает. — Хорошо. Это хорошо. Я тоже, — говорит он. На лице Тайне появляется игривая ухмылка. — Я собирался позволить тебе прикоснуться к моей груди, если бы ты сказал, что я ужасный парень, но, поскольку ты доволен… Сарават приподнимает бровь. — Да неужели?! — говорит он, внезапно обнимая Тайна, смеясь, когда тот сопротивляется. — Почему ты всегда убиваешь весь настрой, заноза. Тайн пожимает плечами, все еще смеясь: — По крайней мере, я твоя заноза. ​