Чарующие сны над пропастью

      Верити тихонечко всхлипывала, размазывая слезы по щекам.       — Может, правда в Мунго? — тихо причитала она. — Может, они все же знают, что делать?       — Откуда? — резко огрызнулась Гермиона.       — Я не знаю, — вновь всхлипнула Верити.       — Что? — грубо спросил Фред. — Что вы узнали?       Гермиона медленно подошла к Ксенофилиусу Лавгуду и присела рядом с ним на корточки. Потом попробовала коснуться горящих узоров на его лбу и тут же отдернула руку.       — Это наше клеймо, — устало вымолвила она.       — Ты можешь по-человечески изъясниться, — рявкнул на нее Драко. — Не томи, Грейнджер. Пусть меня арестуют! Я не сделал ничего плохого, в конце концов! Но я не могу видеть мать в таком состоянии.       — Я объясню, — вытирая слезы, проговорила Верити. — Похоже, что они смогли переманить на себя ваше клеймо, — она кивнула Драко и Луне. — Мы нашли все свидетельства некоего кровного ритуала с использованием магии Вуду. Посмотрите на их одежду…       Действительно, на Нарциссе было непривычное для нее простое хлопковое платье белого цвета с неизвестными узорами. Странно было и то, что на Ксенофилиусе было такое же платье.       — Вот, значит, в чем заключался их план, — всхлипнула Луна. — Но они же не потомки…       — В том-то и дело, — кивнула Верити, успокаивающе приобняла Полумну за плечи, одновременно пытаясь успокоить сбившееся от плача дыхание. — Они не потомки, а без потомков ритуалу не завершиться, так что считайте, они уже спасли мир от появления этого жуткого младенца, которого вы должны были породить. Здесь есть два важных аспекта — они не потомки Повелителей снов, хотя и смогли переманить на себя клеймо со своих детей, за счет единой крови, и потом они не того пола, который полагается для ритуала, то есть собой они не могут вас заменить. Вероятно, поэтому все это с ними и происходит. Магия, заключенная в этом необычном колдовстве разрушает их изнутри, клеймо проявилось, потому что все идет не так…       — И еще, — заговорил Керли, — я думаю, они догадывались о последствиях, потому что в подвале они заперли себя сами, изнутри.       — Но… — задумчиво прервал их Джордж. — Почему замок тогда все еще манит нас?       — Нас с Луной не манит, — покачал головой Драко. — Вот, значит, в чем дело… Мама забрала это все на себя…       — И теперь ясно, почему сны изменились, — кивнула Гермиона, — почему в них больше нет тебя. Все изменилось…       — Только не для нас, — нахмурился Фред. — То есть они зря все это сделали? Нас все равно манит к сестрам Кэрроу, нас манит в замок… Мы все равно попробуем совершить этот ритуал?       — Я могу только предполагать, — взволнованно тараторила Верити. — Их поступок не может просто так разрушить эту магию, они просто сняли с Драко и Луны клеймо, оно теперь на них, но это означает только то, что теперь замок манит их, а не вас, только в отличие от вас, как я уже говорила, они не того пола и они не потомки, потому их выворачивает наизнанку, хотя по идее все остальные, кроме Драко и Луны, все еще подвластны силе заклятия.       — Чудно, — зло усмехнулся Фред, — Нарцисса и тесть сотворили с собой такое, но мы вчетвером все равно умрем. Хотя новый Темный маг и не родится? Отлично! Я вне себя от счастья!       — Гарри, отведи нас в замок, — тихо проговорила Гестия. — У нас есть эти заклятия, зелья, может, мы все же сможем затушить эту свечу, и с Нарциссой и мистером Лавгудом все это прекратится. И с Джорджем, и с нами…       — Думаете все так просто? — вяло усмехнулась Гермиона. — Посмотрите, что творит это заклятие с людьми…       — Мы пойдем, — вмешался Керли, — как и планировали. А девочки присмотрят за Нарциссой и Ксенофилиусом.       — Согласен, — кивнул Фред.       — Я не знаю, — растерянно пробормотала Луна.       — Я пойду с вами, можете даже не отговаривать, — поднялась из кресла Гермиона.       Неожиданно Керли схватил со стола канделябр, который находился прямо под его рукой и со всей силы запустил им в стену. Гермиона испуганно ойкнула и с ужасом посмотрела на него.       Потратив несколько мгновений, чтобы отдышаться Керли близко подошел к ней, обхватил за талию и уткнулся лбом в ее лоб.       — Гермиона, умоляю тебя, не спорь. Останься в безопасности. Если я хоть что-то на самом деле для тебя значу, если ты веришь мне хоть на каплю, прошу не спорь, останься здесь, — шептал он едва слышно, однако яростно и горячо.       — Как ты думаешь, я должна себя чувствовать? — тихо ответила Гермиона. — Если ты отправишься туда один, а я должна сидеть здесь в неведении и ждать неизвестно чего?       — Малфой теперь в безопасности, ему ничего не грозит, в случае чего ты можешь опереться на него, он позаботится о тебе и о ребенке.       Гермиона застыла в ужасе. Значит, так и есть. Керли решил, что она должна остаться с Драко. Он сам так решил.       Она отстранилась от него не в силах больше мучить себя. Действительно, теперь близость с Керли, представлялась мучением, потому что она начала осознавать, что все, что между ними было — закончилось.       — Знаешь, что… — устало проговорила она. — Иди ты к черту. Мне не нужен никакой Малфой, я сама справлюсь со своей жизнью и своим ребенком.       Она круто развернулась и попробовала уйти.       — Стоять, — схватил ее за руку Керли. — Что это значит?       — Что? — резко обернулась Гермиона.       — Я думал, думал… — он запнулся. — Что ты решила вернуться к нему.       — Смысл какой?       Керли несколько мгновений внимательно смотрел на Гермиону, не отпуская ее руки, потом притянул к себе и вновь обнял.       — Это значит, что у меня все же есть шанс? — тихо спросил он.       Гермиона удивленно посмотрела ему в глаза.       Он смеется? Издевается над ней? Он же точно знает, как сильно она его любит, знает, что она не полюбит никого никогда так в своей жизни. Или это подачка? Не похоже…       — Послушай, Керли, — взволнованно начала она. — Сейчас не время, нам нужно отправляться в замок, иначе миссис Малфой и мистер Лавгуд просто сгорят здесь… Единственное, чего я хочу, чтобы ты знал — я прекрасно понимаю, что подруга с чужим ребенком — это обуза,— и очень хорошо понимаю, что не могу претендовать на продолжение отношений с тобой, потому что от ребенка я избавляться не буду, сам понимаешь… Но и с Малфоем я не смогу быть. Он предложил, и я, конечно, думала о его предложении, о замужестве… но нет. Смысл врать самой себе и мучить Драко?       — Ты… — Керли недовольно сдвинул брови и стиснул зубы. — Ты… — повторил он, не в силах сказать что-то еще. — Ты что вытворяешь? Я же сказал тебе, сказал тебе сразу, что совершенно не имеет никакого значения от кого у тебя теперь будет ребенок. Но ты побежала за Малфоем, и я сделал вывод, что ты решила — разумнее остаться с отцом ребенка, я думал, что я — лишний. Я опоздал…       — А я думала, что ты умный… — улыбнулась Гермиона и легонько поцеловала его в губы. — Я не знаю, что будет с нами дальше, только не смей оставлять меня здесь в неведении. Мы отправимся в этот замок вместе, держась за руки, потому что ты обещал…       — Я знаю, — улыбнулся в ответ Керли.       Они оглянулись вокруг себя и поняли, что никому особенно нет до них дела.       Фред и Драко сидели около Нарциссы, рядом с ними находились близняшки Кэрроу, нежно поглаживая по плечам Драко. Луна, Джордж, Гарри и Верити сидели около Ксенофилиуса на полу. Верити, при помощи Гарри, поддерживала обеими руками Луну, которая едва ли не падала.       Только Джордж медленно поднимался с пола.       — Давайте скорее, — пробормотал он, — отправимся уже. Иначе я или тоже озверею, или сдохну.       — Ладно, близнецы оправляются с нами и Гарри, — взяла в свои руки руководство Гермиона. — Все остальные остаются здесь. Драко и Луне вообще нет смысла теперь туда идти.       — Я бы поспорила с тобой, — откликнулась Луна. Она перестала плакать, но впала в некую прострацию.       — Не имеет значения. Кто-то должен остаться с вашими родителями, и лучше, если это будете вы сами. И запаситесь успокоительным. Драко только проводит нас по тайному ходу из подземелий поместья и возвращается обратно.       — Хорошо, — кивнул Драко и резво поднялся со своего места. — Пойдемте.       — Надеюсь, мы никаких сюрпризов подобного рода больше не встретим в твоем подземелье, — ворчал Джордж, пока они шли. — Мало ли, что еще тут обитает.       Драко шел молча, стремительно и сосредоточенно. И только на выходе, когда они оказались в темном густом лесу, где пришлось продираться сквозь сухие ветки, он заговорил:       — Возвращайтесь скорее. Маме и мистеру Лавгуду очень нужна помощь, вы сами видели. Я до сих пор думаю, что им лучше отправиться в госпиталь святого Мунго, но даю вам шанс. Если в ближайшее время вы не вернетесь, я буду действовать по обстоятельствам. И черт с ним, с вероятным арестом. Мы не можем так рисковать ими.       — Понимаю, — кивнул Гарри.       Фред только внимательно посмотрел на Драко и несколько раз задумчиво и взволнованно кивнул.       — Ладно, хватайтесь за меня, — скомандовал Гарри.       

* * *

      — Это поразительно, — пробормотала Гермиона, оглядывая замок из своих снов.       Он возвышался вдалеке перед ними, словно всегда там и стоял. Высокий, темный, мрачный, устрашающий, точно сами чарующие сны превратились в явь.       — Может, мы все же спим? — пробормотал Фред, осторожно поддерживая брата, чтобы тот не упал.       — Лучше было бы, если бы это был сон, — кивнул Джордж. — Тогда можно в любой момент проснуться и все исчезнет. И это чувство, это истязающее желание, от которого кажется одно спасение — покончить с собой. Это даже похоже на любовь, если считать одержимость — любовью. Если бы не Луна… — он обернулся, хотя на самом деле не знал в какой стороне остался Малфой-мэнор с его женой в своих тисках.       Джордж ненавидел все, что с ним происходило. Эту ежесекундную отвратительную ломку во всем теле, не поддающуюся никакому контролю. Мысли, желания, физическая оболочка больше не принадлежали ему самому, хотя сознание оставалось своим собственным, только окутанным неким подобием тумана, не дающим возможности сосредоточиться, собрать в кулак силы. Невероятным усилием воли Джордж до последнего боролся с этим кошмаром, ворвавшимся в его реальную жизнь.       — Здесь могут быть мракоборцы, я точно не уверен с какой стороны, они могут просто прохаживаться, — тихо говорил Гарри, пока они двигались к замку. — Может наложить чары на вас?       — Они, по-твоему, дураки, что ли? — усмехнулась Гермиона.       — Ну, — пожал плечами Гарри, — по-разному выходит.       Неожиданно вокруг них поднялся сильнейший ветер, буквально за несколько мгновений. Стихия закружилась во всю мощь и начала все больше походить на неподвластный ничему ураган.       — Что происходит? — прокричала Гестия.       — Расслабьтесь, вы же понимаете! — выкрикнула в ответ Гермиона.       Действительно, цель этого ветра понять было несложно. Он гнал их к замку и, практически, пришпилил к кованой решетке, окружающей мрачное строение.       — Я вижу их! — прокричал Фред. — То есть нас! Смотрите!       Это и впрямь походило на сон: жутковатые лица восьмерых волшебников мелькали в проемах окон замка, создавая нереалистичную картину не только своим там нахождением, но и неясностью очертаний лиц.       — Мне страшно! — пропищала Флора, обхватывая Фреда за талию. — Вдруг они недружелюбны?       — С чего бы им быть дружелюбными? — усмехнулся Джордж.       Их, наконец, подтолкнуло к воротам еще немного и ноги, подгоняемые ветром, сами привели их к порогу замка. Дверь в мгновение ока сама распахнулась перед ними, а ветер загнал внутрь. Один только Гарри не попал в замок.       Все стихло. Ребята отряхнулись и оглядели друг друга.       — В подвал? — показательно бодрым голосом спросила Гермиона.       Керли крепко обхватил ее руку одной рукой, другой сжал свою волшебную палочку. Ступая осторожными, неспешными шагами, группа тихо двинулась вглубь замка, стараясь не скрипеть половицами старого паркета.       — Интересно, — бормотала Гестия, — где они? То есть другие мы?       Фред не мог ее слышать, все его существо охватил сковывающий страх наравне с решимостью, во что бы то ни стало предпринять все, чтобы избавить Нарциссу от мучений, которые она испытывала сейчас в Малфой-мэноре. Он не мог себе даже представить, что все так обернется. Только теперь он понял, зачем она виделась с мистером Лавгудом, почему ничего не объяснила. Конечно, никто не позволил бы им этого совершить, это их проклятие, было бы совсем нечестно… А она… она сотворила с собой такое ради них всех. Ради Драко, наверное, в первую очередь, хотя Драко не грозила смерть, только участь стать убийцей и отцом бездушного монстра с силой восьмерых волшебников, и не простых волшебников, а невероятно сильных. Сила свежей крови магглорожденной ведьмы — первое поколение, которому зря придают такое низкое значение. Ведущие ученые умы волшебного мира давно уже поняли, что в таких презираемых «грязнокровках» сокрыта великая сила, ибо они еще чисты, а их магия сконцентрирована в одном человеке, и еще не распространяется на весь род. Возможно, именно поэтому их так боялись и хотели от них избавиться, хотя, скорее всего, занимались самообманом. Сила полукровки — великая стихия, сочетающая в себе мудрость и знания простака, которому приходится выживать в этом безумном мире без магии, и силу волшебства. Силу двоих — их с Джорджем и Флоры с Гестией, вероятно, одна из самых важных составляющих этого ритуала. Единое волшебство в двух телах. Сосредоточение двойной силы магии в единой составляющей. И сила потомков — Драко и Луны, через поколения впитавших в свою кровь невероятную магию Повелителей снов и самой жизни в борьбе со смертью.       Только сейчас Фред понял, как они сильны ввосьмером. И что они справятся. Ради жизни, но не той, которая уготована им ритуалом, а ради жизни Нарциссы, матери и возлюбленной, прекрасной женщины. Ради несчастного Ксенофилиуса Лавгуда, которому так не повезло с женой, поступок которой почти свел его с ума, однако настолько сильного духом, чтобы пожертвовать собой ради них. Ради Джорджа. Да, Фред точно знал, что не даст никому убить его, Луна оживила его ради этого ритуала, а он, если понадобится, оживит Джорджа вопреки всем магическим законам, в них течет одна кровь, одна жизнь и они обязаны жить. Ради Гермионы и остальных, которые не заслуживают этого всего. Они точно справятся.       Свеча так же ровно горела в подземелье, как и в их общем сне.       — Ты в порядке? — поинтересовался Фред у брата.       — Да, мне лучше, — кивнул Джордж. — И это слегка пугает, — нервно хохотнул он. — Я имею в виду, что мне полегчало здесь…       — Я понимаю, — кивнул Фред.       — Я готова… — выдохнула Флора и рухнула на землю.       Глаза ее светились неистовым огнем, и Фред сразу понял, о чем она. Вожделение захлестнуло его с головой и пришлось сжать кулаки и сосредоточить всю свою силу воли, не двигаться, чтобы не броситься к ней. Джордж и Гестия тоже выглядели очень напряженно и старались не двигаться, хотя Гестия задрожала всем телом.       — Спокойней, ребята… — пробормотала Гермиона. — Вам лучше замереть и не совершать никаких движений.       Она с опаской косилась на лица всех четверых близнецов.       — Присмотри за ними, — кивнула она Керли, — если что оглушай, делай что хочешь, но не дай им вступить в связь. А я пока займусь свечой.       Керли кивнул и сосредоточенно оглядел Фреда, Джорджа и Флору с Гестией. Потом покрепче сжал в руках свою палочку.       Все замерли, Гермиона шептала заклинания, поливала пламя своими зельями, но пока ее предприятие не увенчалось успехом. Ее дыхание становилось все более глубоким и неровным. Временами ее слегка передергивало.       — Боже… — прошептала она и исступленно прикрыла глаза. — Я больше не могу…       Желание, безумное, неконтролируемое заполнило ее без остатка. Хорошо хоть в нем не было больше Драко.       — Контроль, — сквозь зубы прорычал Керли. — Ты сильнее этого заклятия.       Гермиона сделала глубокий вдох, наполнив все свое существо кислородом, и постаралась сосредоточиться на воздухе, распространяющемся по ее телу через кровь, почему-то представилось, как он проходит вниз по позвоночнику и направляется в бедра, наполняет их. Когда она поняла, какой это опасный путь, Гермиона шумно выдохнула, втягивая в себя живот, поддерживая им, ставший таким слабым и непослушным, позвоночник.       Она сосредоточилась и сделала еще один глубокий вдох, стараясь наполнить кислородом свой затуманенный желанием разум.       — Ты молодец, — прошептал Керли.       Ее счастье, сосредоточение всей ее любви и жизни — Керли.       — Давай поменяемся, — предложил он, но вдруг резко дернулся. — Сюда кто-то идет…       Все повернули свои взоры к неплотно прикрытой двери подземелья и, действительно, через несколько мгновений в проеме возникли взволнованные Драко, Луна, Верити и Гарри.       — Как вы?.. — начала Гермиона, но вопрос ей не дал закончить Драко:       — Мама и мистер Лавгуд сбежали! Мы не смогли их удержать… Через некоторое время, после того как вы сюда отправились, они совсем обезумели, порвали веревки, мы не смогли даже попасть в них заклятиями, они просто рванулись к двери, сломали ее одним махом и выбежали.       — Мы подумали, что они отправятся сюда и попросили Гарри, который вернулся, чтобы он помог нам… — добавила Луна.       — Как вы вошли? — напряженно спросил Керли.       — Я просто открыла дверь, — пожала плечами Луна, — она не была заперта.       — Это для вас, — рассудительно добавил Гарри. — Мы не могли сюда попасть никак…       — Как у вас продвигается? — спросил Драко.       — Ничего не выходит, свеча не тухнет, — обреченно ответила Гермиона. — И мы потихоньку сходим с ума, — нервно добавила она в конце.       Неожиданно все, находящиеся в помещении, почувствовали чье-то присутствие в комнате. Чье-то лишнее…       И к всеобщему изумлению в подземелье вплыли… некто, напоминающее их самих. Это точно были не они, существа не имели человеческой плоти, только воздушную оболочку и выглядели они довольно странно. Все они были обнажены, на лицах ненастоящих Фреда и Джорджа застыла вселенская печаль, Драко выглядел затравленным и испуганным, даже дрожал, глаза Гермионы из воздуха светились ненавистью, а рот был глупо приоткрыт как у тролля. Ненастоящий Керли глупо хихикал, а сестры Кэрроу вторили ему. Только ненастоящая Луна выглядела как настоящая, и только одно крошечное различие было между ними — в глазах ее отражения не было ничего, полнейшая пустота.       — И что нам теперь делать? — едва слышно прошептал Джордж.       Вплывшие тени без оболочки несколько секунд просто смотрели, не предпринимая никаких действий, а потом издали звуки, отдаленно напоминающие булькающий смех и бросились на Верити и Гарри.       Драко среагировал молниеносно — вырвал у них из рук Верити, прикрыв своим телом, и уставился лицо в лицо на дрожащего себя.       Ребята обхватили в плотное кольцо Гарри и Верити, окружив их своими телами, не давая подступиться к ним неясным субстанциям в обличие их самих.       Субстанция Драко всхлипнула, широко разинула рот, до невозможных для человека размеров, разрывая собственное лицо и бросилась на свое отражение в виде настоящего Драко. Драко испуганно оттолкнул от себя нечто, тогда ненастоящий Драко успокоился, закрыл рот и поднял руку. Настоящий Драко как завороженный повторил его жест.       — Малфой, что ты делаешь? — встревоженно вскричала Гермиона.       Но Драко словно не слышал ее, он коснулся призрачной руки своего отражения и в голове его зазвучал шум, образовываясь в звуки, а потом формируясь в слова. «Просто отдай лишних, тебе ничего не будет, ты будешь в безопасности и жив, они не нужны здесь», — тянул громыхающий голос в голове. Драко на секунду зажмурился, одернул руку и повернулся лицом к Верити.       Он чувствовал, как просто сейчас отдать им Верити и Поттера. Всего один шаг в сторону и ему больше ничего не грозит. Страх сковал его по рукам и ногам. И только Верити глядела на него своими бездонными глазами. Кажется, что она знала, о чем он сейчас раздумывал, и не осуждала его за трусость и сомнения. Утопая все глубже в ее глазах, Драко понял то, чего не мог понять так долго, что его мучило все это время. В ее глазах, в ее жизни, в ее существе, сосредоточена его свобода. Его свобода ото лжи, страха, от сомнений, от чувства вины и побегов от самого себя. Да, он может сейчас спасти себя, но если позволит им забрать ее, он на всю жизнь останется один на один с чувством вины и всепоглощающим страхом, он никогда не сможет поднять головы, а его тело иссохнет от постоянного напряжения и дрожи.       — Я тебя люблю, — все, что смог сказать он девушке с бирюзовыми волосами, которая смогла освободить его сердце из добровольного рабства страха.       После чего резко повернулся лицом к субстанции, отдаленно напоминающей его самого, и схватил за руку стоящего рядом Фреда с одной стороны и Луну с другой.       — Они не могут нам ничего сделать! — выкрикнул он. — Только надо не отдавать им Верити и Поттера! Возьмитесь за руки и не дайте им пройти мимо вас!       Ребята мгновенно последовали его совету.       — В нас сосредоточена великая сила, — радостно кивнул Фред. — Но только, когда мы вместе, все ввосьмером. Я чувствую, что могу контролировать себя и их. Самое главное — быть вместе.       — Да, но что нам делать дальше? — прокричала Гермиона, слегка подрагивая от охвативших ее чувств и триумфально улыбаясь.       Она понимала, о чем говорил Фред. Когда они все взялись за руки, сформировав непрерывную цепь, ее отпустили страхи и неконтролируемые желания. Словно существовала какая-то магия в их странном восьмиугольнике. Такие разные, они все: близняшки Кэрроу, всегда печальные, запуганные, странные серые слизеренские мышки, Луна, ее подруга, которая являлась ее полной противоположностью, Фред и Джордж, слишком веселые, азартные и сумасшедшие, чтобы стать ей близкими людьми, Драко, ставший ей другом и отцом ее ребенка, бывший враг, Керли, человек из ниоткуда, ворвавшийся в ее сердце стихией и покоривший ее до основания… Такие разные, но все вместе. Она чувствовала этот бешеный прилив счастья, проступающий из под кожи, чувствовала, что они смогут справиться и противостоять своим отражениям. Гермиона ощущала прилив сил, растекающийся по всему телу, чувствовала как легко и свободно задышалось, чувствовала, что способна справиться с собой, готова бороться и отстаивать свою жизнь и свое счастье.       — Это ведь мы… — пробормотала Луна, внимательно вглядываясь в лицо субстанции, походившей на нее как две капли воды. — Это наша изнанка, наши страхи, наше кривое зеркало. Мое отражение самое слабое — внутри нее пустота, нет ничего.       — Я, кажется, знаю, что делать! — воскликнула Верити.