утёс.

«- это я кривым почерком на оглавлении книги – читай. спасай меня!» кристофер отвечает долго всем. всем, кроме сильвестра. когда на экране высвечивалось «йоханссон», он бросал все дела, выбегал из университета и помогал ему. делал все, лишь бы с младшим все было хорошо. все, чтобы тот был спокоен. все, чтобы он был в безопасности. однажды, эванс даже приехал из другого города, потому что йоханссон напился в баре так, что стоять на ногах не мог. ну, а как не помочь этому оболтусу? сильвестр выбегал из дома, закрывая покрасневшую щеку рукой. вечно горячие пальцы набирали на потрёпанном и, к слову, тысячу раз разбитом, телефоне номер. вот уже две последние цифры – 65 и гудок. - алло, крис? мне… я… можно мне… - встретить? - справлюсь. быстрый шаг и опущенная вниз голова, сильвестр почти бежал к родному человеку. знал, что там согреют; знал, что там выслушают; знал, что там не осудят. пара нажатий на звонок и кристофер, почему- то всегда идеальный, открыл дверь. младший быстро вошел, стягивая кроссовки и, как обычно, прошел в гостиную. эванс медленно зашел за ним и сел на диван, осматривая лицо «гостя». тишина. вот что было нужно йоханссону. с крисом можно было молчать. можно, но не нужно. можно, но не хочется. не хочется, потому что незачем скрывать все. через несколько минут младший все же затараторил, нервно перебирая руками, не в силах уложить их на колени. - какого хуя, крис?! неужели я настолько ужасный сын, а? сил моих больше нет. ненавижу его… я уеду нахуй из этого города. не хочу ни видеть его, ни слышать. ебаный папочка. взялся за воспитание в мои восемнадцать, а не поздно ли? ненавижу. всей мать его душой. а мать? ей настолько похуй? быстрее бы отучиться и поступить. не могу я больше, слышишь? кристофер молчал. выслушав, он с силой, но все же аккуратно, потянул сильвестра на себя, крепко прижал к себе, удерживая в своих объятиях. злость йоханссона в этот момент затихала быстро. время замирало, и он прижимался к груди столь родного человека, обхватывая руками его спину, словно эти объятия были последней надеждой. последной надеждой на спокойствие, счастье и тепло . - все будет хорошо. я с тобой, – всегда говорил правду крис. - верю, – всегда правда верил йоханссон. «утром ты уйдешь с первым пением птиц.» день рождения у сильвестра двенадцатого декабря. когда холодно, что пиздец и жить-то не хочется, о каком дне рождении речь. медленно падающий первый снег пушистыми хлопьями покрывает землю. он напоминает, что уже давно пора перестать ходить в толстовке и тонком пальто и сменить его на теплую куртку. сегодня йоханссону девятнадцать и сегодня он один. один у себя дома с бутылкой джека дениелс на журнальном столике напротив. на телефоне лишь сообщение от банка, гласящее о поздравлении и напоминании оплатить штрафы за превышение скорости. уже десять и вечера и, кажется, ничто не может сменить одиночества холодной квартиры, но ведь бутылка полна уже лишь наполовину, а это значит… - крис, почему я так одинок? - я предлагал отпраздно… - ты прикинь никто не поздравил, даже не подумал обо мне. - я звонил тебе утром и хо… - во во… это… приезжай. я тебе такси вызвать могу. - жди. крис приехал уже через двадцать минут, держа в руках шоколадный торт. но как только он вошел, младший быстро захлопнул дверь и схватил его за куртку, резким движением притянул к себе и поцеловал, углубляя поцелуй. эвансу не оставалось ничего, кроме как поддаться, сильвестру оставалось лишь отдаться. через несколько минут одежды на них уже почти не было и кристофер все же отстранился от губ младшего, серьезно посмотрев в его глаза. - что мы делаем? - заткнись и сделай это, крис. пожалуйста… через несколько мгновений комната наполнилась стонами. звуки не утихали еще почти час, а после в комнате наступила тишина. говорить было нечего, все было слишком (не)ясно. сильвестр уснул, тихо выдыхая в грудь эванса, пока тот крепко прижимал его к себе, пытаясь в который раз защитить от всего мира. когда йоханссон проснулся, голова ужасно болела, а если быть честным, то болела не только она. на столе он нашел стакан воды и таблетку обезболивающего и маленький листочек: «говорить об этом мы не будем». больше и не говорили. а стоило ли? «что, черт возьми, ты подразумевал под нами?» сильвестру двадцать два. он женат и, кажется, счастлив. крису тридцать. он женат и счастлив. младший давно не вспоминает об отце, не думает о родителях и давно не возвращался домой. хотя… домом он всегда считал лишь дом эванса, а значит возвращался и не раз. в дни, пока джейд и маргарет были на отдельных миссиях, йоханссон, по привычке, вваливался в родной дом и садился на диван. крис, по привычке, слушал. и казалось бы, ничего не могло пойти не так. - ну я ей и говорю, что ненавижу ебаный кофе с сахаром. два года, мать его, а она не запомнила! а еще… я ж пиздец тактильный, обнять хотел с утра, а она видите ли торопиться. йоханссон положил голову на колени старшего, почему-то даже не думая об этом. кристофер отодвинулся, аккуратно посадив сильвестра. - так брось ее. уходи уже, найди другую. не пони… - почему ты не дал полежать? я… я что-то сделал не так? – сильвестр смотрел на криса, словно пес, которого предал или бросил хозяин. - нет, ты не понимаешь, просто… сильвестр понимал. он, к сожалению, все понимал. - у тебя жена, дети, понимаю. и то, что было между нами в мой день рождения в девятнадцать, для тебя ничего не значило, тоже понимаю. прости, я зря пришел сегодня. младший встал и быстрее обычного двинулся в коридор. через несколько минут прозвучал лишь хлопок двери, особенно громкий, не такой как обычно. а в доме эванса стало холодно. не так, как обычно. «кажется, я теряю рассудок. мне нужна перезагрузка.» тогда все закончилось. звонков больше не было, сильвестр не приходил и не рассказывал о проблемах с женой. крис не говорил, что все будет хорошо, обнимая. младший развелся, вернулся в неродную, холодную и одинокую квартиру, но все лучше, чем жить с нелюбимым человеком. алкоголя стало больше, сна и нормальной еды меньше. йоханссон не появлялся на миссиях, не отвечал на звонки коллег и начальства, не выходил из квартиры, а когда пришло письмо об увольнении, даже подписал заявление по собственному желанию. в тот момент в мыслях было лишь облегчение и спокойствие. в один из теплых вечеров августа, сильвестр сидел на кровати, листая галерею. фотографии, где он был счастлив; где он был нужен и где его любили. фото с миссии, крис дома, свадьба, свадьба, миссия, крис на миссии, крис на дне рождении, крис промокший на морском утёсе, собака криса, крис и его дети, миссия, селфи с крисом. сильвестр откинул телефон, закрыв лицо руками. утес. одно из любимых мест в городе. захотелось. вскочив с кровати, сильвестр быстро оделся в первую попавшуюся одежду, вышел из квартиры и сел в машину. через двадцать минут, он уже был на месте. сел на край, спустив ноги. мысли спутались. «почему я здесь? почему один? где все? как я дошел до этого?». взгляд вниз добавил уверенности. пальцы быстро набрали номер и после гудков послышался родной голос. - привет, это крис. сейчас я занят, так что оставьте сообщение после сигнала, спасибо! мысли встали по порядку и все стало ясно. - привет. это сильвестр, вдруг ты не помнишь. я давно должен был сказать… короче, прости меня, крис, такого долбоеба как я свет еще не видал. проебать все за месяц, было невыполнимой задачей для всех, кроме меня. я хотел все исправить, но не смог. я просто слабак и трус, который не захотел все изменить и сделать лучше. я нихуя не ценил, чем и поплатился, вот теперь и сижу один. однажды это бы все равно и случилось, сейчас уже нечего терять, так что… я люблю тебя. пиздецки люблю. ты красивый, как какое-то божество. умный там, все такое. я не мог сказать, я слишком не хотел все рушить. но ты – лучшее, что было со мной. а теперь… прощай, крис. теперь я больше не потревожу тебя и никогда не помешаю. обещай быть счастливым. отправив сообщение, сильвестр откинул телефон и посмотрел вниз. через секунду послышался всплеск воды. его больше нет. «ты заставил меня ненавидеть этот город.» кристофер лежал в кровати, лениво листая каналы по телевизору. услышав вибрацию телефона, он взял его в руки, а увидев сообщение на автоответчик от незнакомого номера, эванс включил его и стал слушать. уже после первого слова, он замер, вслушиваясь. из глаз потекли слезы, а ладонь потянулась ко рту, закрыв ее. лицо исказилось в немом крике, было неясно и страшно. взяв телефон, он напечатал в группу остальных ребят «его больше нет.» прошло два месяца. кристофер жил дальше, стараясь ни о чем не думать, но ни черта не выходило. каждая улочка, каждый переулок и здание напоминало о сильвестре. мысль о переезде стала настолько назойливой, что пришлось сдаться. объяснив жене это тем, что они переезжают ближе к центру, крис убежал от своих чувств и забылся. но забылся ли? нет. каждую ночь было тяжело даже заснуть, так что пришлось садиться на таблетки и есть их пачками. удалить все фотографии, переписки, записи телефонных разговоров было тяжелее, чем не спать. так что каждый день начинался со старого голосового «с добрым утром, крис», а заканчивался «я нихуя не сплю, но ты ж старик, спокойной ночи». жизнь не остановилась. были дети, быт, жена. но сильвестра не было, а значит мир уже другой. значит, жизнь другая. значит, теперь тяжелее.