***
— Святые Архонты, Барбатос мне этого не простит, — причитает Барбара. — Ещё как прощу, — весело заливается Венти, совсем забыв о своей конспирации, но Барбара лишь отмахивается. В соборе кажется собрался весь Мондштат. Лиза и Джинн, которая ради такого решила дать себе перерыв, щебетали о цветах на передних лавках. Рядом с ними чертыхалась всё та же Барбара. Венти же в основном сокрушался Розарии о том, что теперь Кэйа совсем не будет с ними пить. Рейзор, Фишль, Мона и Беннет без устали пытались усмирить Кли и Диону, которые всё пытались куда-то убежать и похвастаться своими одинаковыми милыми платьицами. Неподалёку за ними наблюдал Альбедо, иногда даря улыбку взволнованной Сахарозе. В конце зала какой-то служащий пытался успокоить несмиренную Донну, которая клялась глаза выцарапать Капитану. Даже Вагнер, и тот решил присутствовать. Аделинда заняла почетное место в первом ряду. В одно мгновенье стало очень громко, зал наполнился гулом и перешептываниями. — Мастер Дилюк идёт! — раздалось от входа в собор. Все как по команде встали, Барбара вскочила на своё место, всё ещё прося Барбатоса не уповать на неё за заключение такого брака. Двери распахнулись с тяжелым звуком. Все уставились на вошедшего. Не прошло и секунды, как зал разразился оглушительными аплодисментами. Щёки Рагнвиндра чуть заалели от такого количества внимания. Он шёл по центру, слегла приветствуя почти всех кивком головы или поднятием руки. Он встал возле Барбары. Посмотрел в зал. Удивительно, он даже не думал, что Мондштат населяют столько людей. Дилюк бросил взгляд на Аделинду, которая уже утирала слёзы платком. Юноша слегка ей улыбнулся. Дилюк смотрит на настенные часы, на двери. Ровно минута до полудня. Сердце казалось вот вот выбьет все остальные внутренние органы, потому что желудок уже готов был лезть наружу. Если бы год назад он знал, что будет так волноваться, в ожидание под цветочной аркой своего вот-вот мужа — Альбериха, он бы в жизни не поверил. Ещё год назад он, как ему казалось ненавидел своего сводного брата всей душой. Считал, что никогда они не будут так близки, как в детстве. Но теперь они стали намного ближе чем тогда. И как всё так вышло? Не благодаря ли всё той же Аделинде?***
— Мастер Дилюк, там Сэр Кэйа… — Скажи, что меня нет, — сурово утыкается в книгу Рагнвиндр. — Он весь мокрый после дождя, я уже пустила его, — ставит его перед фактом женщина. — И хватит вам дуться, как дети малые. Вам бы поддержать друг друга. Думаете Вам одному тяжело? Дилюк с удивлением смотрит на возмущение старшей горничной. Чего это она вдруг? Юноша лишь кивает, мол, хорошо, Ваша взяла. Через несколько минут он спускается в гостевую комнату. Альберих сидит на диване и кажется дрожит, как осиновый лист, укутанный в огромное одеяло. Но как только в комнату входит Дилюк, тот берёт всё самообладание в руки, приосанивается и на губах играет легкая ухмылка. — Добрый вечер, Мастер Дилюк, не ожидал, что ты выйдешь, — Дилюк слегка морщится, слыша откровенную язву в голосе Капитана. Рагнвиндр косится на камин, пускает несколько всполохов пламени на деревяшки, которые мгновенно начинают потрескивать. Молча он садится рядом с Кэйей, смотрит на мокрые синие патлы. — Откуда ты весь такой? — Такой красивый? — Такой чумной, — беззлобно скалится Рагнвиндр. Альберих обиженно дует губы, что не может не смешить, ведь уже на не ребячьем лице это смотрится неестественно по детски. — Сам ты чумной! — скулит Кэйа и злобно зыркает. — Я наткнулся на Гидро мага бездны возле Драконьего хребта… Он по-моему тучи прямо за мной послал. — Ты должно быть замёрз, — понимающе кивает Рагнвиндр. — А ты хочешь согреть? — Кэйа строит томный вид и похабненько так лыбится. Дилюк сначала хочет что-то грубое ответить, но… — При мне можешь не притворяться… Кэйа на минуту мрачнеет, с непониманием смотрит на сводного брата. Но затем снова фальшивенько так давит лыбу, от чего Дилюку тошно. — Не понимаю о чём ты. В этот момент в комнату заходит Аделинда с подносом, на котором стоят вазочка с печеньем и два стакана молока. — Вот. Грейтесь, Сэр Кэйа! Весь продрогли! Лишь бы не заболели! — восклицает горничная сбивая хлопья муки с платья, — И Вы тоже пейте и ешьте, Мастер Дилюк! Не ровен час, на дворе осень, сами простудитесь. Кэйа смотрит на знакомое печенье. В глазах, кажется, тускнеет непосильная ему ложь маски, которую он на себя «надел». Глаза Капитана почему-то слезятся, как в детстве, вспоминает Дилюк. Машинально притягивает синевласого к себе в объятья. — Помнишь, как Крепус ругал нас за то, что мы это печенье в кровать таскаем? — грустно усмехается Альберих, наконец привыкая к теплу тела, хотя к такому он вряд ли бы привык. Это было… неожиданно, для Дилюка точно. — Помню, — смеётся Дилюк, — Ему было жалко Аделинду, которой все потом приходилось убирать. Юноши слабо смеются. Кэйа поглядывает на Мастера, не замечает, как проваливается в сон, после молока с печеньем. Почему-то с мыслью, что всё налаживается.***
Из воспоминаний Дилюка вырывает музыка, переливающаяся по собору. Двери вновь открывают два рыцаря. Сердце Рагнвиндр подскакивает и падает к ногам. К ногам, шедшим к нему на встречу. Альберих был прекрасен. Дилюк не мог понять, то ли из-за того, что этот человек сейчас станет его мужем, то ли просто в своём воплощение. Кэйа был в таком же белом костюме, отличался лишь цвет рубашки, которую юноша сегодня не застегнул до конца лишь на одну пуговицу — синяя. И бутоньерка. К лацкану была приколота небольшая, струящаяся вокруг себя мягким голубым цветом трава-светяшка. Волосы Альбериха, которые обычно спадали на лицо были убраны к затылку, а основная длина была собрана в косу. Повязка на глазу была непривычной — белой. Кэйа шагал уверенно. Улыбался, по настоящему. В минуту он преодолел расстояние от входа до Дилюка. Юноша сразу же сжал ладонь Рагнвиндра. — Ты такой красивый, что мне даже не верится, что это не сон, — всё также счастливо улыбаясь говорит Кэйа. — Тебе идёт новая прическа, — запинаясь отвечает Дилюк. Почему он так смущается, боже. — Я рад, что тебе нравится, — шепчет Кэйа, когда Барбара начинает говорить свою речь. — Повторяете за мной, — говорит девушка. — Я… — Я, Кэйа Альберих, клянусь перед семью Архонтами и Селестией быть рядом с этим мужчиной, в здравии и в болезни. — Я, Дилюк Рагнвиндр, клянусь перед Архонтом Ветра, быть рядом с этим мужчиной, даря ему только счастье, любовь и заботу, и ничего кроме этого, — Рагнвиндр смотрит в глаза своего возлюбленного, и все вокруг угасает. Становится таким не важным и не значительным, что кажется они остались только вдвоём. — Я клянусь, — Дилюк смотрит на синевласого, такого за долгое время счастливого и полностью уверенного, что дрожь до этого колотящая спину пропадает, — защищать тебя и быть рядом, что бы нам вместе не пришлось пережить. Я всегда буду рядом и любить тебя до тех пор, пока смерть не…. Барбара! Мы и после смерти будем вместе! К чему это? Собор, который до этого заполнялся всхлипами, взорвался от смеха. Дилюк улыбается. Он кажется тоже абсолютно счастлив. — Обменяйтесь кольцами и заключите ваш союз поцелуем, — завершает Барбара, чуть отходя в сторону. Кэйа достаёт два кольца, одно протягивает Дилюку, вместе со своей правой рукой. — Вместе и до конца? — надевая на смуглый палец кольцо, шепчет Дилюк. — Вместе и навсегда, — вторит Кэйа, мягко прижимаясь к губам мужа.