все так и закончится?

«Подумать только, дыхание сперло в такой неподходящий момент, грудь будто сковали в тесные железные доспехи времен средневековья. Никогда бы не подумал, что окажусь в такой неловкой ситуации» — переминался с ноги на ногу Хаккай, смущенно глядя на своего лучшего друга. Что ж, парни действительно прошли через многое, были друг другу как братья. Шиба младший дружил с Такаши еще со времен начальной школы, когда тот остановил его во время драки с каким-то сопляком. Однако… Годам к 14-15 Хаккай начал подозревать, что испытывает к своему другу вовсе не ту самую «братскую» привязанность, возникающую между нормальными пацанами. О нет, это было что-то другое. Что-то неизведанное, доселе недоступное. Любовь, вроде? Было очень страшно. Страшно, что его спалят пацаны и засмеют; страшно, что его не признает сестра; страшно, что Таканчик, узнав правду, больше не будет с ним общаться. Именно поэтому вице-капитан второго отряда молчал долгие годы, пряча в груди бескрайнее чувство любви, которое только может испытывать человек к человеку. Как говорится в народной мудрости: «тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать»? Что ж, это чистая правда. Хаккаю было очень тяжело, он чуть ли не каждый день боролся с адским желанием что-нибудь сморозить в адрес друга, глупо заигрывая с ним, будто в неудачном ромкоме 80х годов с противной гоблиновской озвучкой. Мерзко. Мерзко от самого себя; от этих глупых фразочек ни к месту; от этих чувств, что свалились на голову подобно снегу в июле. Почему? Почему он родился таким? Может, во всем виноват его ублюдок Тайджу? Ну, мало ли ударил по голове слишком сильно, вот он и стал таким… Неправильным. Испорченным… Все парни, как парни, встречаются с девчонками, часами готовы дискутировать на тему «какая грудь лучше: маленькая или большая?». А он? А он хочет впечатать своего друга в стенку и засосать. Великолепно! Так держать, Хаккай! И ведь он даже пробовал переспать с девушкой. Попросил как-то Доракена привести его в дом с проститутками, наивно полагал, что это поможет. Ага… Опозорился там сполна и ушёл. И ведь не рассказать никому, мало ли засмеют. Нет, серьёзно. Разве воспримит кто-то новость о том, что у парня не встал на большегрудую куртизанку, без единой морщинки в области губ, без единой искорки в глазах? Вздор! Посему Хаккай молчал. Молчал и постоянно натягивал фальшивую улыбку, скрываясь за маской «Все в порядке. Я в порядке». И ведь у него получалось делать вид, что ему, как и остальным, симпатичны девушки. Он замечательно справлялся с этой ролью. Самый настоящий актёр без Оскара, браво. Однако, всякой идилии рано или поздно приходит конец. Этот же «конец» пришел и за Хаккаем. — Хаккай, зачем позвал-то? — недовольный и слегка обеспокоенный вопрос вынул парня из раздумий в реальность. Такаши внимательно всматривался в глубокие глаза цвета индиго. «Черт. Что ж я в самом деле.» — подумал Шиба. Сделав глубокий вдох (едва ли он помог парню), Хаккай сделал короткий шаг навстречу к Мицуе и коротко начал: — Таканчик… Тебе же известно, что мы давно дружим. Так ведь? Естественно так. Эм… Собственно, к чему я это начал… Знаешь, временами мне кажется, что мы могли бы… А впрочем… Нет, решать, конечно же тебе… — Хаккай. — холодно оборвал парня Такаши. — Ближе к сути. — Хах, верно… К сути… — слишком много слов-паразитов. Раздражает. Хаккаю хотелось завязать свой язык гордеевым узлом, заткнуть свой рот на веки вечные, лишь бы тот перестал нести всякую чушь, — Думаю, тебе уже давно известно или ты, как минимум, догадывался, что ты… Что я. — ещё один вдох опьяняющего кислорода, — Что я влюблен в тебя. И мне бы хотелось зна… — Да — мгновенно перебил Хаккая Мицуя. — И нет, это не взаимно. Мне жаль. После этих слов Такаши поклонился и… Ушёл. Вот так просто, словно они обсуждали сейчас не что-то такое из ряда вон входящее, а дружеский поход в кино или в парк аттракционов. Хаккай молча смотрел на быстро удаляющегося Такаши, пока до него наконец не дошло ЧТО только что произошло.