ритм ноль

когда токио настигает сезон стужи и дождей, иногда тарабанящих по стёклам так настойчиво, словно грозясь выбить их, коко много работает. он неторопливо разгребает документы, приятно шелестя бумагой, сверяется с информацией в факсе и разбирается со счетами компании. ткань дорогих брюк скользит по кожаному креслу, когда трудоголик коко, взглянув на время, подходит к окну и, запустив руки в карманы, думает о том, как хорошо, что существуют подземные парковки, где сухо и чисто, благодаря которым не приходится мочить туфли в грязных лужах. если, конечно, после работы не нужно заехать в магазин, чтобы порадовать чем-то завернувшегося в несколько одеял инуи, который, усердно сопя, пытается настроить необходимую температуру кондиционера. у инуи волосы слегка завиваются от влаги. это делает его обычно ещё более очаровательным, но сейшу не нравится, так что коко не спорит. он пытался привести их дом к доступной автоматизации настолько, насколько это было возможно: качественная вентиляция, автоматически распознающая уровень комфорта воздуха, потому что инуи (да и он сам) чувствителен к любым посторонним запахам, самообновляющиеся фильтры для воды, мелочи вроде посудомоечной машины, чтобы не напрягаться, или робота-пылесоса, чтобы опять же не напрягать себя лишней уборкой. однажды инуи спросонья наступил на такого и чуть не свернул себе шею, потеряв равновесие от испуга. коко был уверен, что испугались оба: и сейшу, и пылесос. второго, кстати, обозвали бранными словами, пугая уже самого хаджиме, потому что инуи редко ругался. наверное, поэтому он отказался от системы умного дома, ссылаясь на то, что не готов делить спальню не только с коко, но ещё и с каким-то искусственным интеллектом. телефон подозрительно молчит, и коко, задержавшийся на работе, приходит домой позже обычного. его, щёлкающего ключами, встречает удивительная тишина. коко думает, что инуи, конечно, умеет быть тихим, но не настолько — не было слышно даже приглушённого бормотания телевизора с какой-нибудь глупой передачей про животных. иногда сейшу действительно их смотрел, обнимая подушку на диване, но чаще всего они шли ненавязчивым фоном, пока он занимался чем-нибудь ещё. прислушиваясь, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, коко с порога же развязывает галстук, пока на горло давит сырое сомнение. они не разговаривали целый день: коко был занят делами, а инуи, обычно отправляющий ему несколько сообщений в день с какими-то напоминаниями или забавными заметками вроде «я видел очень толстого голубя», настораживающе притих. незакрытое окно в гостиной пропускало в дом неприятные сквозняки, и коко, проворачивая ручку створки, поёжился, удивляясь тому, как его теплолюбивый инуи ещё не задубел. собственный дом предстаёт перед хаджиме неприветливым мраком: без встречающего его инуи, забавно выглядывающего из дверного проёма так, что его оверсайзный необъятный свитер открывает вид на плечо и острую ключицу, а волосы падают на одну сторону лица, всё выглядит совсем непривычным. коко бросает пальто где-то на половине пути. бесшумные шаги бархатом стелятся по лестнице. дверь в спальню тихо открывается — там гораздо теплее, работает пол с подогревом, чему сам коко лично рад — и лёгкий свет ночника сопровождает чужое сонное сопение. словно внутренне выдыхая от того, что сейшу просто заснул, коко подтягивает уголок губ наверх и подходит к кровати, осторожно присаживаясь рядом. спящий он выглядит ещё более славным, чем обычно. ещё более очаровательно и маняще. кто из богов, коли они есть, сделал его таким? от инуи, уцепившегося пальцами за пуховое одеяло, веет домом, запахом молока, теплом или… скорее, жаром. улыбка плавно сходит с лица коконоя, когда даже при свете маленького ночника он различает нездоровую красноту щёк. инуи, что с тобой? нахмурившись, коко, недолго думая, протягивает руку ко лбу парня. прохладная тыльная сторона его ладони касается горячей кожи. фаланги пальцев обжигает, точно на разогретой плите. сейшу, кажется, что-то чувствующий во сне, отзывчиво льнёт и доверчиво тянется к его руке, но коко убирает её, поскольку ещё даже не заходил в ванную. затем негромко скрипит кровать. инуи сонно открывает сначала один глаз, потом второй, не понимая, куда делась успокаивающая прохлада. — привет, — полушёпотом говорит коко, наклоняясь чуть ниже к его лицу. — ты горячий. — коко, ты решил так сразу? — голос инуи тихий и хриплый не то из-за пробуждения, не то от подкрадывающейся болезни. — да нет, ты реально горячий. жар у тебя. инуи, будто не слыша, неосознанно тянет руку вперёд, касается тонкими пальцами его рубашки. коконой вздыхает и закатывает рукава. — ты почему окна не закрываешь? тебя продуло, как в прошлый раз. — я заснул… сегодня странный день. — ещё бы он не был странным. у тебя температура, наверное, градусов под сорок. инуи, не отпуская его рубашки, зажатой между пальцев, утыкается лицом в подушку. он отрицательно качает головой и снова выныривает наружу, пытаясь сказать убедительное «я в порядке, коко». коконой пытается вспомнить, есть ли у них вообще градусник. скромная аптечка, которая появилась у них по инициативе самого инуи, оказывается найдена почему-то на кухне в верхнем шкафчике. хаджиме взволнованно ловит едва ли не вписавшегося в стену сейшу, увязавшегося за ним. «вот, смотри, я встал, значит всё со мной нормально» как будто пытается сказать он всем своим видом, хотя сам едва держит тяжёлые, точно налитые свинцом, веки приподнятыми. коко подцепляет его подбородок пальцами и внимательно рассматривает: глаза у блондина болезненно покрасневшие, как и его пылающее лицо. пока сейшу, с трудом стоящий на своих двух в тёплых носках, льнёт к нему, коко, изловчившись, пихает ему градусник подмышку и фиксирует руку. — держи так. сейшу капризно поджимает губы, но послушно выполняет указание, пока коко включает воду и промывает руки с мылом. он откровенно недомогает и куксится, думает коко, притягивая светловолосого к себе. инуи тихо выдыхает, обжигая его кожу. он касается своими горячими руками его плеч, облачённых в офисную рубашку, перемещает их выше, на шею, которая кажется ему приятно прохладной. температура тела коко по сравнению с его собственной — сущее блаженство. закрывая глаза и опуская голову, сейшу мягко улыбается, вспоминая, как когда-то в далёком туманном детстве сбил зимой сосульку с какой-то водосточной трубы, а она растаяла в его тёплых руках, морозя ладони. коко был почти уверен, что инуи снова заснул в таком положении. коснувшись губами его горячего виска, он подхватил парня под ногами и, немного приподняв, словно маленького ребёнка, унёс обратно в наполненную теплом спальню, освещённую лишь ненавязчивым светом ночника. опустившись на кровать, коко запустил руку ему под растянутую кофту и из-за соприкосновения прохладной ладони с разгорячённым телом, сейшу слегка дёрнулся. вытащив пищащий электрический градусник, коко присмотрелся к показателю на экране. высокая. 38,5. — будем сбивать, — выдохнул брюнет. — кого сбивать? — сонно, мягко и непонимающе отозвался сейшу, словно придя в сознание. у коко от такого его тона сердце готово было сжаться, как под прессом. — температуру твою сбивать, — он отложил градусник на маленькую тумбу у кровати. — балда, как же ты мог заболеть. когда жаропонижающее было принято, а стакан воды отставлен в сторону со словами «я прочитал, что тебе надо больше попить» и «коко, я больше не могу, правда», инуи забрался под одеяло, укрываясь им до самого носа. дождавшись, пока коконой хотя бы переоденется в более удобную домашнюю одежду, сейшу вновь ухватился за него. осторожно, как будто спрашивая разрешения, будто они не были самими близкими людьми друг для друга, он держался за край футболки коко так, словно боялся остаться без него. коко был вынужден прилечь рядом, заботливо поправляя одеяло. — я не спросил, как у тебя дела на работе, — тихо вспомнил инуи, слегка задирая голову на подушке. его светлые глаза смотрели так жалобно и виновато, словно случилось что-то по-настоящему ужасное. коко помнил: когда один из ритуалов инуи вдруг нарушался, он начинал чувствовать волнение и его нужно было успокоить. — всё хорошо на работе, — так же тихо ответил коко, коснувшись рукой его мягких волос, пропуская прядки между пальцев. — тебе нужно отдохнуть. — я сегодня, кажется, много спал, — неловко признался сейшу, при этом пряча зевок, утыкаясь лбом в грудь коко. — всё в порядке, ты можешь спать столько, сколько тебе потребуется. инуи бездумно водил пальцем по ткани футболки коко, пока тот убаюкивающе гладил его по голове. сейшу не любил болеть, но его иммунитет предательски понижался в период холодов. — могли бы столько времени потратить на то, чтобы что-нибудь обсудить, а теперь… — тебе не обязательно думать о времени, его ещё будет много, я никуда не денусь, — коко, покосившийся на часы, искренне надеялся, что рядом с домом есть круглосуточный аптечный пункт. инуи проваливался в сон с каждой минутой. — коко… — я здесь, — шёпотом отзывался коко, прижимая его к себе. — засыпай, сейшу. прошло немного времени, прежде чем инуи, смог крепко заснуть. спрятавшийся в большой постели, как маленький, совсем ручной зверёк, он тихо засопел, чувствуя успокаивающее присутствие и запах коко. инуи всегда был таким: ему нужно, чтобы температура в доме была подходящей, чтобы не холодно, но и не жарко, не душно, не сухо, но и не слишком влажно. и чтобы обязательно коко рядом. считать вместо барашек перед сном удары его сердца. опираясь на локоть, придерживая голову рукой, хаджиме разглядывал расслабленное лицо заснувшего сейшу. его светлые длинные ресницы чуть шевелились, будто от лёгкого ветерка его же тёплого дыхания. такой уютный и родной, доверительно прижимающийся к нему сейшу напоминал маленького спящего щенка, свернувшегося клубком у его груди. рукой блондин всё ещё цеплялся за коко, и он осторожно положил свою руку поверх. ласково зачесав назад пальцами светлые пряди волос, коко коснулся губами его лба. он был всё ещё горячий, но температура медленно спадала, позволяя сейшу набираться сил во сне. во сне, который будет охранять коко. чего бы ему это не стоило.