«Я вернул тебе должное»
Этим же вечером, Махпаре, попрощавшись с мужем, сидела в своих покоях. Девушка готовилась к ужину, который ей придётся провести одной. Хюррем беспокоить сейчас нет смысла, пусть осознает произошедшее и уже завтра она поговорит с Махпаре сама. В покои зашла молодая девушка с подносом еды. Поставив его на стол, она совершила поклон, однако, только отойдя немного, ее прервал голос Махпаре: — Стой, хатун, — девушка остановилась и повернулась лицом.– Возьми, съешь это, — русоволосая протянула кусок кураги, который она принесла. — Зачем, госпожа? — удивлённо спросила девушка и будто насторожилась. — Делай, что говорят, — вступилась Фирузе, пристально смотря на хатун. Делать ей было нечего. Хатун пришлось съесть кусок кураги, ореха, рыбы, ложку супа, плова, сделать глоток шербета. Всё это время девушка была в недоумении, зачем Махпаре это надо. — Ладно, иди, — пожав плечами, ответила она.– Видимо я зря переживала, — добавила ханым, когда девушка уже покинула покои. — Не думаю, что Хюррем-султан решиться на отравление. Ребёнок ведь не в чем не виноват, — ответила Фирузе, решив, что от этого станет легче. — У меня плохое предчувствие, будто случится что-то не хорошее, — беспокойно произнесла русоволосая.– А когда я нервничаю, ещё больше есть хочу, — девушка положила в рот жменю орех. — Еду мы проверили, значит об этом переживать не нужно, — улыбнувшись, ответила Фирузе. — Сходи уложи моего сына спать, — черноволосая кивнула, удаляясь за пределы опочевальни Махпаре.– Дай Аллах, эта ночь будет спокойной, — проговорила она себе под нос и продолжила трапезу.***
Ночь погрузила землю в черноту. Спокойствие царило внутри замка. Махпаре умиротворено спала в своей кроватке, как сильные боли, прервали ее сон. Девушка схватилась за живот, боль была ужасной, не такая, которую она испытывала при первом разрождении. Девушка смогла привстать и более не двигалась, так как каждое движение причиняло ей сильную боль. Казалось, что из-за боли она потеряет сознание. — Фирузе! Ай! — прокричала она, после чего схватилась за живот. Слезы сами текли из ее глаз.– Фирузе! — вновь крикнула она. — Махпаре, что случилось? — девушка выбежала из своих маленьких покоев. — Мне больно! Я походу рожаю, — ответила русоволосая, после чего провалилась в беспамятства. Фирузе стала бить ее по щекам, пытаясь привести в чувства, однако ничего не выходило. Из-за криков матери и Фирузе, проснулся Назар, однако встать он не решался и наблюдал лёжа на кровати. Черноволосая раскрыла подругу и увидела на одеяле, простыни и ночной сорочке кровавые следы. Хатун испугалась и побежала к двери покоям, где стояли сонные евнухи. — Чего спите? Скорее за лекарем, Махпаре-ханым сейчас ребёнка потеряет, — прокричала Фирузе и закрыла дверь только тогда, когда мужчины удалились в сторону лазарета, а затем вернулась к Махпаре. Весь гарем стоял на ушах, проснулась и Хюррем-султан. Она прекрасно знала, что это далеко не роды начались, хоть гарем подняли именно по этому поводу. Хасеки, надев поверх ночной сорочки халат, приняла Сюмбюля-агу, который так и ждал, чтобы сообщить госпоже новости. — Госпожа, — поклонился ага.– Элмас-хатун сделала все так, как вы и просили. У Махпаре-ханым началось кровотечение. — Отлично. Благодаря шалфею всё идёт хорошо. После того, как Махпаре потеряет ребёнка, Ибрагим будет в печали, пока он слаб, я смогу избавиться от этого шайтана, — с хитрой улыбкой произнесла рыжеволосая. — Госпожа, простите за вопрос, вам разве не жаль Махпаре? Как ужасно будет ей, после смерти не в чем не виновного ребёнка. Ни одна мать не заслуживает такой участи, — спросил евнух. — Махпаре от горя не вспомнит, что это сделала я, а остальное не важно. Она молодая, ещё родит, но уже от другого мужа, что важнее, — холоднокровно ответила султанша.– Следи за всем, когда что-нибудь узнаешь, немедленно сообщи мне, — после ее слов, евнух поклонился и спиной вперёд удалился из покоев Хасеки-султан.***
В покоях Махпаре царил хаос. Несколько лекарей боролись за ее жизнь и за жизнь ребенка. Девушку привели в чувства, что сейчас бы они лучше не делали. Она рыдали, что крики не слышал лишь глухой. Фирузе стояла в стороне и, если бы могла, то помогла бы сама, однако ей оставалось лишь слушать как мучается ее подруга. Неожиданно для черноволосой ее кто-то обхватил за ноги и потянул за юбку. Этим «кем-то» оказался Назар. Он смотрел наверх не отрывая глаз от служанки, из-за чего ей пришлось нагнуться. — Что с моей мамой? Почему она кричит? — тихим голосом, спросил мальчик.– А ты плачешь…- девушка обняла мальчика и погладила по спине. — Твоя мама больна, скоро ей будет лучше, — вытирая слезы, ответила Фирузе.– Скоро ты увидишь своего брата или сестрёнку. — А с мамой все хорошо будет? — вновь слеза потекла из глаз черноволосой, она сама хотела на это надеяться. — Будет, дай Аллах, будет, — ответила она, поцеловав мальчика в щёку.– Давай не будем думать об этом. Поспать у тебя не выйдет, пусть Рушен отведет тебя в другую комнату. Черноволосая отвела Назара к калфе и попросила ее отвести мальчика в другие покои. Оставшись одна в стороне, Фирузе увидела приближавшуюся к ней лекаршу. — Новости неутешительные. Махпаре-ханым отравили шалфеем, он может вызвать выкидыш, но поскольку срок большой, то есть шанс, что ребенок родиться мёртвым. — Этого не может быть, я лично следила за тем, что она ест и на яд проверяли другие девушки, — не веря в происходящее, ответила хатун. — В этом и проблема, что никаких осложнений у девушек, которые не в положении, не будет, — ответила женщина, в сожелении опустив голову. — Делайте, что угодно, но ребёнок и Махпаре должны остаться в живых. Женщина ушла, чтобы помочь роженице, а Фирузе стояла в стороне какое-то время, но, после разрешения лекарши, смогла подойти и помочь подруге, поддержать ее. Роды проходили сложно, один ребёнок практически вышел на свет, если бы Махпаре это не причиняло много боли. Однако родив его, она вновь почувствовала сильную боль в тазу. Девушка вновь начала тужиться. — О, Аллах, у тебя видимо двойня, — произнесла, как для самой себя хатун. — Когда же это закончится? — сквозь крик, произнесла она. Пока несколько женщин-лекарей спасали ребёнка, который молчал и не издавал ни звука, другие помогали роженице. Фирузе видела, что ребенок очень слаб, родившись не в срок это было бы не удивительно. Однако Махпаре говорить не стала, сейчас ей лучше об этом не знать. От боли она и так чуть не теряла сознание, а от потери ребенка она и не знала, что будет с подругой. Ближе к рассвету родился и второй ребёнок. И…о чудо! Малыш заплакал, а значит был живой. Второго ребенка удалось спасти, однако он был сильно недоношенный. После рождения последнего, Махпаре провалилась в сон. В то время, как Фирузе и лекарши, помыли малышей, укутали и уложили спать. — Аллах очень милостив к ним, малыши остались живы и их мать не пострадала, — шёпотом произнесла хатун.– Махпаре-ханым повезло, что она не съела «отравы» слишком много, иначе все было бы намного хуже. — Кто же мог на такое осмелится? — задала риторический вопрос Фирузе, хотя сама и догадывалась кто это мог быть.– Вот держи, — девушка протянула женщине мешок золотых.– Чтоб об отравлении ни слово, а если спросят, то скажи, что роды тяжёлые были, но всё обошлось. Махпаре не одобрит недобрые слухи про неё, — сказала она и добавила: — И возьми близнецов и осмотри их, чтоб они не были больны. Хатун кивнула головой и покинула покои, оставляя Фирузе одну с Махпаре. Рушен привела Назара в покои матери, мальчик с радостью и сонливостью подошёл к черноволосой. — Где моя мама? — спросил он. — Она уснула, — уже счастливо улыбаясь, ответила она. — С ней всё хорошо? Ей больше не больно? — переживая спросил Назар. — Нет, теперь твоя мама в порядке, — ответила Фирузе, беря мальчика на руки.– Тебе нужно поспать, мама устала и хочет отдохнуть, а завтра ты увидишь её. Мальчик одобрительно кивнул и вместе с Фирузе направился в свою комнату.***
Утро встречала Махпаре в одинокой постели. С трудом открыв глаза она осмотрелась по сторонам, не увидела никого. Голова очень сильно трещала в висках. Опустив руку на живот, она не смогла обнаружить его. Девушка не на шутку испугалась. Не увидев ни новорожденного малыша, ни живота, что-то плохое представлялось ей. Она отрывками помнила вчерашнюю ночь, помнила, что не услышала плачь ребёнка и помнила, что боль в тазу была дважды, что означает, что она могла родить близнецов. Однако дальнейшего она не помнила, словно плёнку обрезали. Махпаре сквозь жуткую боль собиралась встать и пойти сама лично узнавать что с ней случилось, однако в нужный момент появилась Фирузе. — Фирузе, где мои близняшки? Что вчера произошло? — с прохода спросила русоволосая, уже поняв, что родила не одного ребёнка. — Тише, — шёпотом ответила она.– Лекарша взяла детей. Из-за вчерашнего она решила осмотреть их на болезни. Девушка с улыбкой вздохнула, значит ее малышки живы. И она немного успокоилась. О подробностях она хотела узнать позже, после того, как увидит детей живыми и здоровыми. — Принеси их мне. Я хочу увидеть, кто у меня, — черноволосая кивнула и направилась в лазарет. Пока служанка ходила, проснулся и Назар. Мальчик с радостным криком подбежал к матери и присев у края кровати обнял ее. — Доброе утро, мама, — произнёс он.– Я так рад, что ты выздоровела. Ты вчера плакала, здесь было много людей, они что-то делали, чтобы тебе стало лучше. Одна даже подошла к Фирузе и сказала, что тебя отравили. Она очень плакала, а я не понял, что это такое, но не успел спросить, меня отвели в другие покои и сказали, что всё будет хорошо, — случайно рассказал мальчик, а Махпаре внимательно слушала его и не могла ответить сыну.– Мама, а где твой животик? — не нащупав округлого живота, спросил он. — Скоро ты сам увидишь. У тебя появился славные сестрёнки или братик и сестрёнка, а может и два братика, — ответила она, погладила сына по голове. В голове всё ещё вертелась мысль, что её хотели отравить. — Здорово, не один, а целых 2, — Назар похлопал в ладоши и счастливо улыбнулся. Махпаре посмеялась и он смог вновь вернуть её улыбку. Тогда в покоях появилась Фирузе, держа на руках близняшек. Махпаре попросила её подать ей детей. Девушка так и сделала. Теперь Махпаре была по настоящему счастлива, держа на руках двое наворожденных. — У тебя девочки. Кажется, с пашой вы и хотели именно их, — произнесла Фирузе, собираясь уже уходить. — Они такие хорошенькие, — улыбнувшись, произнёс Назар. — Фирузе, постой. Мне нужно поговорить с тобой наедине, — произнесла она и посмотрела на сына.– Назар, солнышко, иди к себе, скоро нам принесут завтрак, — мальчик, нехотя, кивнул, отдаляясь от кровати матери и своих сестричек.– До меня дошли слухи, что меня отравили, — произнесла шёпотом она, увидев, что старший ребёнок покинул ее покои.– Как такое могло произойти, ума не приложу. Я каждый продукт проверяла, ничего не могло быть плохого. — Я тоже так думала, Махпаре, пока не узнала о средстве, про который мне поведала лекарша, — ответила черноволосая, а вторая девушка внимательно ее слушала.– Есть такое растение, шалфей, одна его капля может вызвать у беременной девушки выкидыш. Твой ребёнок должен был родиться мёртвым, да и ты могла не пережить эти роды, однако, что ты, что твои близняшки, родились «в рубашке» и видимо Аллах сохранил вам жизнь, — объяснила всё Фирузе, бегая глазами из стороны в сторону. — О, Аллах, я готова той лекарше отдать всё золото, что у меня есть за спасение моей жизни и детей, — выговорилась девушка в слух.– Но кто это мог сделать? Я только приехала, а уже нажила себе врага. — Думаю, мы обе знаем, кто это сделал, — уверенно ответила служанка.– Хюррем-султан, — договорила она на всякий случай. — Хюррем? Не может быть, я не верю, — отрицала Махпаре, хотя понимала и чувствовала, что это так и есть.– Она моя сестра. Я знаю её с тех пор, как помню себя. Хюррем не за что бы не поступила так со мной! — Но все факты это могут подтвердить. К тому же, как известно, Хюррем-султан и Ибрагим-паша давние враги, она могла лишить жизни первого и желанного для него ребёнка. Махпаре не могла поверить в это, не хотела это делать. Ее сестра, готова так поступить с ней за то, что она полюбила того, кто ей не угоден. Она готова была убить невинные души, которые ещё и не появились на свет, и возможно даже не увидели бы этот мир. Из-за волнений и привязанности близняшек к матери, обе девочки заплакали. Махпаре укачивала их, как могла и смотрела не отрывая от них взгляда. Из-за эгоистичных мотивов сестры, она могла потерять своих дочерей. — Скажи Рушен, чтобы собирали вещи. Я не хочу ни минуты больше проводить в этом дворце. Мы вернёмся домой, — твёрдо заявила она, когда более менее успокоила малышек. — Ты не можешь вот так вот ехать, ты пережила тяжкие роды, — пыталась хоть на время усмирить подругу Фирузе, однако та была не приклонна. — И остаться здесь, с детоубийцей под одной крышей я не могу, — более громко ответила Махпаре.– Скажи, чтобы собирали вещи, немедленно! Фирузе испугалась гнева русоволосой и потому не решилась спорить. Служанка убежала за калфой, пока Махпаре, словно не в чём не бывало, будто и не бывало той страшной ночи, поднялась с кровати и начала сама приводить себя в порядок. Она надеялась, что этим же утром покинет этот дворец и более не вернётся сюда. Махпаре никогда не сможет простить это Хюррем, ведь от той доброй девочки, что когда-то помогла ей не остаться бездомной, осталась лишь обложка, а внутри всё сменилось мраком и предательством, от которого точно не будет противоядия.***
Тем же вечером, Махпаре вместе с детьми была дома. На удивление, дорога прошла даже хорошо. Единственное что ей мешало это частые боли в животе и спине, которые она успешно пережила. Близнецы, хоть и капризничали часто, хорошо перенесли эту поездку. Было опасно ехать только с новорожденными по городу. Сев за письменный стол, Махпаре принялась писать письма. Первым делом, она решила написать и высказать всё своей сестре, ведь если бы не она, то девушка могла бы жить спокойно во дворце и их отношения никак бы не прекратились на такой отвратной ноте.Доброй ночи, госпожа Хюррем-султан. Пишу я тебе не потому, что бы поговорить с тобой, а что бы высказать всё, что думаю. Я знаю, что ты виновата в прошлой ночи. Было умно, отравить меня шалфеем, я бы сама не додумалась до такого. Так же и не додумалась бы до такой низости с твоей стороны. Ради того, что бы отомстить своему врагу, ты решила избавиться от невинного ребёнка. Можешь горевать, твой план провалился, я родила здоровых девочек, тебе вероятно доложили это ещё ночью. Паша будет рад увидеть их, но можешь не беспокоиться, ни мой муж, ни твой, никогда не узнают о случившемся. Я ни расскажу им об этом, ведь это только наше с тобой дело. Возможно, мои слова нисколько не ранят тебя, ведь в твоём сердце больше не осталось ничего живого. Значит и в моём для тебя больше тоже нет места. Ты мне больше никто, я больше не считаю тебя сестрой.
Отложив, так ненавистное ей письмо, которое уж точно будет отправлено по тому адресу последний раз, Махпаре положила около себя чистый пергамент, где собиралась написать своему мужу. Ему она хотела сообщить о рождении дочерей больше всего. Ибрагим будет счастлив, а это значит, что приложит намного больше усилий, чтобы поскорее вернуться к семье. Взяв перо в руки, она стала писать всё, что не могла сказать о нём ранее, будто волна чувств только накрыла её.Дорогой Ибрагим. Мой дорогой муж, не прошла и неделя, как я начинаю сильно тосковать по тебе. Долгое время я сторонилась тебя, будто не родного, не ценила то время, когда ты был рядом. Я не снимаю вины с тебя, однако я давно простила твои поступки и никогда не переставала любить. Каждый день и каждую ночь мои мысли заняты тобой. «Где ты?», «Как добрался?», «Когда я снова увижу тебя?». Сегодня я решила вернуться в наш дом, во дворце я была словно чужая. Назар много спрашивал про тебя и говорил, что не удержится и сам поедет к тебе, лишь бы хоть немного побыть рядом с тобой. Ты смог заменить ему отца. Сегодня ночью я родила двоих прекрасных девочек, коих нарекла Джансель и Севжи. Мог бы ты их увидеть прямо сейчас, то тот час же полюбил их так же сильно, как и я. У них твои глаза, такие же карие. Каждую строка написана тебе была вовсе не рукой, а голосом моего сердца. Надеюсь, ты услышишь его, даже находясь очень далеко. Я буду ждать твоего скорейшего возвращения и твоего ответного поцелуя, что тогда я подарила тебе на прощанье. Со всей любовью к тебе, твоя жена Махпаре.
Девушка отложила перо в сторону. Завтра же она и собиралась отправить письма адресатам. Вся дорога и многое произошедшее за короткий срок очень вымотала её. Махпаре смотрела на кровать, где тихо посапывал ее старший ребёнок, а после переводила взгляд на кроватки, где не издавая ни сопения, ни других громких звуков, сладким сном спали Джансель и Севжи. Русоволосая счастливо улыбнулась, нехотя поднимаясь со стула, пошла к себе в покои, чтобы наконец отдохнуть в спокойствии. Ведь теперь это их дом, теперь он принадлежал их семье, счастливой семье.***
*1 год спустя* — Назар, а ну не спеши, успеешь ты пойти во двор, никуда он от тебя не денется, — сказала Махпаре в след бежащему сыну к выходу. — Мама, я не один пойду, со мной Рушен будет, — ответил он в ответ матери. — Сейчас мы выйдем все вместе, Севжи только соберу и пойдём, — ответила она ему снова. Девушка в суматохе одевала крохотные батинки на ноги дочери. Девочки росли не по дням, а по часам, к своим малым годам она делали не плохие успехи. Обе близняшки учатся ходить и делают это с каждым разом всё лучше и лучше. Одно Махпаре огорчало, это не видел Ибрагим. Она давно не получала никаких вестей, поскольку с той ссоры не связывалась с главным дворцом Топкапы, кроме Хюррем никто не знал о прогрессе в сражении. Девушка всегда отбрасывала мысли, что ее муж мог погибнуть, она чувствовала, что он жив и скоро она увидит его. Под крики сына, что он уже устал их ждать и состязанием с обувью дочери, Махпаре начинала накапливать злость, что ничего у нее не получается. И первый кто оказался первой жертвой ее гнева был ничем не виновный Омер-ага, который так «удачно» явился в покоях жены его господина. — Да что уже случилось у тебя, Омер! Чего ты подкрадываешся? — разозленно спросила девушка. — Простите, Махпаре-ханым, я не подкрадывался, я постучал, а после только вошёл, — испуганно ответил евнух. — Извини. Я замоталась, не услышала, как ты вошёл, — выдохнув, спокойным голосом ответила она.– Ты что-то хотел? — Да, госпожа, — уже с натянутой улыбкой, ответил он.– Ибрагим-паша вернулся! Живой и здоровый вернулся! Счастья девушки не было придела. После столько месяцев без вестей, она наконец это услышала. Русоволосая смогла сдержать слезы радости и поднялась со своего места, беря одну дочь на руки, а другая стояла рядом, держа ее за руку. — Вернулся, живой, — шёпотом произнесла она.– Где он сейчас? — Он ожидает вас в саду, - девушка тут же подорвалась с места, направлясь быстро к выходу. Ведя дочерей за руки, Махпаре шла со счастливой улыбкой, предвещая радостную встречу с супругом. Пока мальчик бежал впереди, выискивая папу, девушка, хоть и хотела не меньше сына видеть его, шла остарожно, чтобы не повредить ничего молодым девочкам. – Папа!- выйдя на нужную алею и видев вдали того, кого ждала весь этот год, она услышала радостный крик сына, что подбежав к Ибрагиму, обнял его за шею.– Наконец-то ты вернулся, папа! Я так скучал по тебе! – И я по тебе очень скучал,- обнимая пасынка, ответил визирь.– Как ты вырос. Совсе взрослым мужчиной становишься,- после чего отпустил его на землю. Следом он увидел приближающиеся фигуры своей супруги и двух повзрослевших дочерей. На его лице вновь заиграла улыбка. За этот Махпаре стала ещё краше, словно беременность и роды придали ей большей красоты. Она нисколько не поправилась. Фигура ее была ещё изящнее, а волосы такими воздушными казались от ветра. Джансель и Севжи подростали такими красавицами. Девочки обе были брюнетками, явно полностью пошли в отца. Ходили они не умело, но для своего возраста очень хорошо. – Джансель, Севжи, мои прекрасные девочки,- Ибрагим поднял обеих на руки, поцеловав их в щёки.– Какие же вы красавицы, как и ваша мама. В будущем разобьёте не одно сердце. Как же жаль, что я не видел их совсем крохотными,- в последнее он больше обратился к Махпаре, чем к дочерям. Отдав девочек служанкам Рушен и Фирузе. Он взглянул и на жену. Они оставались совсем одни. Долгое время их разделял лишь зрительный контакт, который они никак не могли нарушить, будто между ними построили непроходимый барьер. Однако русоволосая несдержалась первой и кинулась в объятья к мужу. Тогда она дала волю слезам. – Ибрагим, как же я рада тебе. Ты вернулся,- произнесла она тихо из-за слез.– Знал бы ты, как я тосковала по тебе. Я писала письма, но не получала ответа. Я не знала, что и думать, я боялась, что с тобой что-то случилось. Два чувства царили в её душе. Махпаре хотела убить его, за то, что муж заставил ее волноваться и одновременно хотела лишь обнимать его и никогда больше в жизни не отпускать. – Это война. Я не мог писать тебе так часто, как хотел бы. Последние месяцы были очень тяжёлые и письма могли потеряться, не дойдя до меня,- отвечал он, медленно гладя жену по спине.– Однако я вернулся, вернулся с победой и теперь нас никто не разлучит,- говоря эти слова, Ибрагим поднял ее голову с его плеча и обхватив руками, прикоснулся к ее солёным от слёз губам. Девушка на мгновенье будто погрузилась в транс. Она перестала чувствовать подножье, будто парила в воздухе. И отстранившись от мужа, она вернулась в реальность. – Я вернул тебе должное,- прошептал он, всё ещё находясь близко к любимой. Девушка улыбнулась и весело посмеялась. Тогда она поняла, что теперь их жизнь будет никак прежде, всё будет намного лучше. Они оба станут художниками и сами напишут свою историю.