Временные трудности

Фемслэш
G
Завершён
27
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
27 Нравится 2 Отзывы 5 В сборник Скачать

***

Настройки текста
Ночь неприлично тиха. С улицы не слышно ни сверчков, ни людей, ни машин: мир будто бы вернулся в состояние исходной и первозданной тишины, своей тяжестью давя на уши и омертвляя любую жизнь за пределами дома. Казалось, реальным ничего больше не было, кроме комнаты-коробки, безвкусного орнамента на обоях и распахнутого окна, впускающего в помещение влажные выдохи промозглого ветра да ленивый свет луны сквозь серые облака. На Софи гордый сине-белый бомбер школы, второпях накинутый на плечи, смотрится балахонисто и неопрятно, и неестественная, болезненная худоба тонет в его очертаниях, создавая вид лишь беспомощный и жалкий. Тонкую шею и грустный взгляд ее смолистых глаз скрывает от всего белого света копна нерасчесанных, вьющихся как попало волос, которая в этой гнетущей полутьме кажется совсем черной. Ее мягкое лицо не выражает никаких эмоций — оно будто застыло в сожалеющей расслабленности, в принятии и понимании всего сущего, и она, потупившись, лишь смиренно смотрит в раскрытое окно, устало сидя перед ним на полу и сжимая меж длинных пальцев ментоловую сигарету. — Ну что? - подает Дженни голос откуда-то сзади, будто бы из самого угла. А Софи все никак не может собраться с мыслями: они разбегаются от нее во все стороны. Прямоугольное окно спальни манящей идеальностью не дает от себя оторваться, а навстречу дуновению ветра в самое лицо остается лишь тянуться, прикрывая глаза. Дым сигареты тонким, вытянутым облаком поднимается к потолку, насыщая воздух душным запахом, от которого слезились глаза и ком отвращения неумолимо подкатывал к горлу. — Я... не думаю... Может, тебе больше не стоит оставаться у меня на ночь? - кое-как произносит Софи в надежде, что будет понята правильно. И Дженни, конечно, понимает, но ее сердцебиение учащается само. — Почему? - произносит она, стараясь скрыть нарастающее беспокойство. — Я... Я очень ценю твою заботу, но... Я не знаю. Дженни, сидя на чужой кровати, видит лишь силуэт подруги да летающий возле нее ярко-красный огонек, и знает: оставлять ее одну в такие ночи — самый быстрый способ потерять ее навсегда. А Софи молчит, подбирая слова, подносит к губам сигарету и вновь выдыхает едкий дым. — Ты... Я иногда не понимаю, почему ты вообще возишься со мной, - наконец, говорит она. - Уже давно за полночь, и... Ты могла бы быть сейчас дома, спать, видеть десятые сны. Вместо этого ты почему-то тут, со мной. Дженни грустно смотрит на белеющий навес потолка, болтая свешенной с края ногой. — В этом и дело, - глубокомысленно замечает она. - Я могла бы быть дома, но я здесь. С тобой. И снова комната погружается в давящую тишину, в которой печальные вздохи Софи слышатся особенно хорошо. Она частенько думает о том, как сильно Дженни напоминает ей маму. Она сама толком не знает, чем именно: то ли длинными ресницами, через которые не мог проникнуть свет, из-за чего глаза их без оживленного блика казались кукольно-стеклянными, то ли аккуратными, мягкими чертами лица, смотреть на которые было одним удовольствием, то ли движениями своего тела, сглаженными и нерезкими, будто все время они пребывали в понятном лишь им одним плавном танце, то ли еще чем-нибудь таким, что определенно бросалось бы в глаза. Софи, конечно, совсем не помнила свою маму, и образ ее во многом дополнялся образом Дженни, всегда такой жизнерадостной и воодушевленной немыслимыми идеями, поэтому, быть может, в этом и крылась разгадка странной иллюзии. Однако чувства были одинаковыми — к исчезнувшей маме и Дженни — такими же теплыми, родственными, трепещущими, чуть ли не вызывающими зависимость от себя. Это была безоговорочная привязанность, которую, как Софи казалось, она не заслуживала. — Но зачем? - Софи приглушенно кашляет с непривычки: она обычно не курит, но сегодня, кажется, особый день. — Неужели ты совсем не понимаешь? - отвечает Дженни вопросом на вопрос, запуская руку в свои рыжие волосы. — Нет, я всего лишь... Мне просто немного сложно. Прости. Софи тушит сигарету о пепельницу, покорно лежащую рядом с ней, и вновь устремляет свой взгляд в темную бесконечность ночи. Ленивый лунный свет падает на ее шоколадные космы и режет усталые глаза. Ее жизнь странна и необъяснима, словно какое-то исключительное явление природы, которому толком не существует никакого объяснения. Ей все еще кажется, будто только вчера ей было шестнадцать, но при этом она ничего не помнит из тех годов, кроме бесполезных деталей, цепко замеченных тогда и заевших в памяти и по сей день: цвет чьих-то волос, надпись на какой-то вывеске, лица, взгляды и звуки. На деле она не помнит ничего, и воспоминания ее просачиваются сквозь травмированную память, словно вода сквозь медный дуршлаг, не оставляя ни одной надежды хоть что-либо запомнить. И ей кажется, что весь мир знает о ней больше, чем она сама. — Софи, - осторожно зовет Дженни. Она не отвечает: мысли опять захлестывают ее с головой. — Софи, я правда хочу помочь. Я хочу быть рядом, если что-то случится. Мне совсем не сложно, правда. Софи сидит на полу, расслабив полусогнутые руки, и грудь ее медленно вздымается, спокойно и размеренно, словно у спящей. — Я не знаю... - она глубоко вдыхает, и дает себе паузу на раздумья. - Прости меня, пожалуйста, мне даже себе сложно признаться в том, что... Я так слаба. Я так беспомощна, что нуждаюсь даже в чьем-то присутствии... Никогда не могла я быть сама по себе. Даже сейчас, когда таблетки, ну, действуют как надо, ты все равно здесь. Я думаю, ты просто тратишь тут свое время. Дженни внимательно смотрит на Софи и пытается унять нарастающий конфликт внутри себя: Софи — не какой-то уличный котенок, который требует за собой постоянного надзора, но и без него она, разумеется, полностью обречена на одинокие страдания. Да и сама она понимает, что пусть такая забота о себе и кажется незаслуженной, Дженни все же нужна ей сейчас больше всего на свете. Дженни не может сказать и слова. Ее клонит в сон, и неразличимый силуэт в лунном свете начинает расплываться. — Я никогда не буду сильной, я никогда не стану кем-то... - продолжает Софи. - Что-то преследует меня день и ночь. Но ты... Она сама толком не знает, что хочет сказать. Она лишь транслирует случайные мысли, приходящие в голову, словно старый отцовский радиоприемник, на котором так часто играла та песня... Ну, в общем... Дженни встает с дряблой кровати, на что та отвечает протяжным, престарелым скрипом, и медленно направляется в сторону Софи, переставляя ноги с особой осторожностью. На полу разбросаны разнообразные вещи — старый плед, который Софи захватила еще из родительского дома, когда переезжала в свой собственный, дешевые книги с романами про пустую, глупую, наивную любовь, которые та зачем-то покупает каждый раз в переулке, а потом месяцами не читает, опрокинутый стакан, из которого по полу растеклись остатки чая с лимоном и почти впитались в ламинат причудливым сахарным пятном, и еще много других случайных предметов, которые оказались на полу по необъяснимому стечению обстоятельств. Но единственная ее цель — это устало ссутуленная, питаемая серебряным лунным светом Софи, выглядящая из-за него болезненно-бледной. Дженни садится на пол рядом с ней, медлит немного, заглядывая в ее глаза сквозь томные ресницы и думая о чем-то совершенно не имеющем смысла, а потом осторожно протягивает к ней свои руки, завлекая в теплые объятия. Софи, продолжая смотреть в одну точку, покорно льнет к ней, чувствуя, как к щекам приливает горячая кровь. Наверное, для Дженни сейчас будет правильно что-то сказать. — Софи, я... - смело начинает она, стараясь подобрать слова, которые еще не были произнесены в подобные минуты до этого. - Все хорошо. Тебе не стоит беспокоиться из-за меня, из-за себя, да и вообще из-за чего-нибудь... Все это ненадолго, все это можно пережить. Я же с тобой, и я делаю это от чистого сердца, а не потому, что меня кто-то принуждает. Я уйду, только если... Только если ты меня попросишь. Только скажи, и я сделаю все что угодно, чтобы тебе стало лучше, ведь это... ну, важно для меня. Да и потом, что бы ни случилось, я всегда готова быть рядом, я всегда готова слушать тебя сколько угодно, ведь так тебе немного легче, да? А это самое главное. Для Дженни было сложно даже представить, как бы на месте Софи справлялась бы с такими проблемами одна: ничего не помнить ни о себе, ни о других, жить по инерции, ничего не чувствовать и нуждаться в постоянном внимании. Наверное, это было бы невообразимо тяжело, и она сама не знала, какие слова хотела бы слышать. Но Софи, разумеется, было достаточно и этого. — Я просто... - продолжает Дженни, устало потупившись. - Ты справишься. Мы справимся. Я с тобой, и всегда буду рядом, что бы ни случилось. Все это — временные трудности. Да... Я думаю, мы все делаем правильно. Софи закрывает глаза, прижимаясь к груди Дженни холодной щекой. И правда.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.