Держи рот закрытым

- Ну че, как поездка? – пробормотал Юнги, потираясь носом о щеку Чимина, чувствуя, как его тельце, все еще разгоряченное после секса, напрягается, пытаясь выдержать навалившуюся сверху тушу. Юнги вроде понимал, что надо бы отползти и не давить беднягу, но сил оторваться от него все никак не находилось. - Сейчас закончится несчастным случаем с летальным исходом, - тяжело дыша, прокряхтел Чимин, - если ты не слезешь с меня. Юнги недовольно засопел, но, все же немного сполз в сторону, оставляя на нем левые руку и ногу, лицом утыкаясь в ложбинку между плечом и шеей, чувствуя, как разбушевалось сердце, глупым мотыльком бьющееся в ребра, в надежде пробиться еще ближе к парню. При этом попытался подавить в себе некую нотку разочарования – желанное тело больше не пахло карамелью. Чимин забыл свой приторно-сладкий гель для душа, уезжая на неделю к родителям в провинцию, оставляя Юнги один на один с последними правками для книги и, такими непривычными уже несколько месяцев, пустотой и тишиной в квартире. В эти дни без своего рыжего недоразумения рядом Юнги едва ли не на стены лез и не завывал на луну, словно одинокий волк, сам напрягаясь от того, насколько сильно он скучает и насколько сильно его накрыло из-за отсутствия одного единственного человека. Такое огромное влияние на себя пугало и завораживало одновременно. Никогда в жизни он такого еще не чувствовал. И, чтобы хоть немного передохнуть, хоть чуточку создать иллюзию его нахождения рядом, парень брал тот самый карамельный гель для душа, открывал и ставил рядом с ноутбуком на рабочем столе, представляя, что Чимин здесь. Юнги, конечно, никогда в жизни не признается об этом никому, в первую очередь самому Чимину, но, все же, данный способ помог полегче пережить эту дурацкую неделю. Ну, и еще видеозвонки, постоянно подглючивающие и выбивающиеся из-за плохой связи в провинции. Юнги вздохнул, вспоминая все свои мучения, и крепко сжал плечо затихшего под ним парня той ладонью, которую забросил на него, и при этом нежно целуя шею. - Ничего нового не произошло, - пробормотал Чимин, обвивая его руками. – Немного помог по дому, сколотили с папой новые полки ему в гараж, отъелся, как свинья… - Не пизди, не заметил, чтобы ты даже на килограмм поправился, все те же кожа да кости, - тут же перебил его Юнги, нежными прикосновениями-поглаживаниями шарясь по впалому животу, бокам, бедрам, пытаясь найти то самое «как свинья», о котором говорит парень. - Это тебе так кажется, - чмокнул его в макушку Чимин, но тут же продолжил, не желая снова начинать бесконечный спор: - Родители все еще ждут, когда же я перебешусь, найду себе девушку и заведу детей, о чем каждый день мне напоминали… Голос звучал задумчиво и немного грустно. Юнги на это только хмыкнул. Чимин не раз упоминал о том, что его родители, хоть и не категорически против его ориентации - от сына не отказались, восприняли новость довольно спокойно - но, все же, очень не одобряли это, в душе надеясь, что парня до сих пор не покинул юношеский дух экспериментов, и, рано или поздно, он повзрослеет, одумается и заведет семью как все нормальные люди. Чимин на это только посмеивался, рассказывая о ситуации Юнги. Ему двадцать шесть лет, около десяти из которых он активно встречается с парнями (на это Юнги недовольно поморщился, чувствуя укол ревности) и ни разу с девушками, какие тут эксперименты? - Я так сильно по тебе скучал, - ласково проворковал рыжий, еще крепче обнимая его и целуя в макушку. – Так не хватало твоих шарящихся по моему телу лап… - Извращуга, - хохотнул Юнги, млея в таких долгожданных объятиях. - С тобой и не таким станешь, - протянул Чимин, улыбаясь до ушей. В душе было так тепло и радостно, хотелось, как у классика, остановить мгновение, ибо оно прекрасно. - А ты по мне скучал? – нарушил Чимин уютную тишину. - Пф-ф, делать мне больше нехуй было, кроме как по тебе скучать, - бормотнул Юнги, останавливая блуждающую руку где-то на талии Чимина и чувствительно сжимая ее. Казалось, он все еще недостаточно близко, нужно во что бы то ни стало сделать ближе. - Да ну? Потому мой гель для душа открытый стоит рядом с твоим ноутом? – хитро усмехнулся Чимин. «Сука, спалился», - только и пронеслось в голове Юнги, когда он понял, что забыл отнести дурацкую бутылочку обратно в ванную. - Ладно, похуй, ты меня раскрыл, - тут же сдался парень, несильно кусая нежную карамельную кожу шеи, а затем до дрожи интимным шепотом проронил: - Скучал. Адски. Уже даже думал начать выть. Не оставляй меня больше так надолго. Сердце Чимина от этого шепота резко взмыло вверх, словно почуявшая ложную свободу привязанная к ветке птица, но затем вернулось обратно на место. Кто бы знал, что в этом матерящемся через слово гопнике со странными замашками таится столько нежности. Парню иногда казалось, что он вот-вот утонет в этой самой нежности с головой. - Не оставлю, - улыбнулся он, зарываясь носом в чужие волосы, но тут же вздрагивая, услышав, как открылась входная дверь. Юнги тоже напрягся и резко отринул от Чимина, готовясь защищаться. - Эй, малыш, ты дома? – послышался громкий женский голос из прихожей. – Ты не ждал, но я приперлась. Ой, сумка… - в полутьме она запнулась о все еще валяющийся у двери огромный рюкзак Чимина, который он бросил у входа, когда Юнги набросился на него с поцелуями. - Ты куда-то уезжаешь? Лицо темноволосого мгновенно вытянулось. Он сорвался с кровати, бешено ища глазами валяющиеся где-то у кровати боксеры, одной рукой натягивая их на себя, а другой накрывая ничего не понимающего Чимина одеялом почти что с головой, оставляя сверху только рыжую макушку. - Ебать, нахуй! – громко вырвалось из него. – Ма, блять! Ты не пробовала звонить?! Он ринулся к двери, надеясь задержать ее в прихожей, но не успел. Низенькая темноволосая женщина с красивыми чертами лица, в элегантном клетчатом пальто уже шагнула внутрь, громко возмущаясь: - Говнюк ты мелкий, я сколько раз тебе уже говорила прикусить свой поганый язык и следить за словами! А…ой… Она осеклась, заметив сына в одних боксерах и скомканную постель, на которой кто-то лежал. - Так у тебя тут компания, - улыбнулась женщина, ничуть не смутившись, а, наоборот, пытаясь разглядеть среди складок одеяла того, кто так самозабвенно в нем прятался. – Кто там? Познакомишь нас? Чимину в этот момент очень хотелось просочиться сквозь эту самую кровать, куда-то в другую, параллельную вселенную, в которой вся до жути неловкая ситуация никогда не случалась. Но его желанию не суждено было исполниться, оставалось только судорожно натягивать на себя одеяло и надеяться, что Юнги сейчас быстренько выпроводит ее из комнаты, позволив Чимину еще быстрее свалить к себе. - Женщина, мать твою! – вскричал Юнги, стараясь закрыть собой ее обзор и как можно больше спрятать Чимина. - Что «женщина»? – возмутилась она, так же само стараясь заглянуть за плечо сына. – Ты не рад мне? Вот это воспитала на свою голову, полгода не виделись, а он мне «женщина»! - Ма, - Юнги сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и буквально чувствуя кожей спины, как сильно смущен Чимин, - в общем, я безумно рад тебя видеть. Но сейчас, именно в этот момент – не очень. Пожалуйста, выйди, дай одеться, и потом начнем встречу сначала, хорошо? Женщина растянула свои тонкие губы в усмешке и помотала головой: - Ух, какие мы стеснительные. Ладно, ладно… - в этот момент ее глаза расширились от удивления. – Это что, малыш Чимми у тебя там?! Юнги застонал от безысходности, а Чимину показалось, что постель, в которой он лежит, сейчас начнет тлеть, настолько он горел со стыда. Надо же было настолько вовремя ей приехать… Не так он представлял себе встречу с мамой Юнги, вообще не так. Женщина сильнее помотала головой, пытаясь понять, не почудилось ли ей все, а затем молитвенно подняла руки и, неожиданно для парней, засмеялась: - Святые угодники! Ну наконец это свершилось! Я думала, уже не дождусь! Давайте, мальчики, приводите себя в порядок и приходите на кухню. Я кучу всякого вкусного накупила, отпразднуем такое событие. С этими словами она быстренько зашагала прочь из комнаты, подхватывая свои сумки и направляясь в кухню. Оттуда послышалась приглушенная возня. Чимин, кажется, впервые за все это время выдохнул. - Прости, сахарок, - Юнги подошел к кровати и, нагнувшись, чмокнул его в припухшие губы, - я не знал, что она приедет сегодня. Обещала только на следующей неделе… - Такое чувство, что у меня покраснели даже пятки сейчас, - пробормотал Чимин, осторожно высовываясь из-под одеяла, готовый в любой момент нырнуть обратно. – Пожалуйста, найди мою одежду, хочу поскорее отсюда убраться… Юнги спокойно прошелся по комнате, собирая разбросанные вещи парня, и свои заодно. - В смысле, убраться? – возмутился он через пару секунд, обработав услышанное. – Никуда ты не уберешься. Напяливай свои шмотки и пошли хавать, не слышал че ли, че она сказала? Он снова вернулся к кровати, бросая ворох собранной одежды. Чимин ринулся туда, выуживая принадлежащее ему. - Ты вообще больной? Как я буду смотреть ей в глаза после того, что произошло? Я же теперь ни слова не смогу сказать, вспоминая, как она нас застала… Он выудил из кучи свой свитер и взвыл. Вещь теперь годилась разве что в половые тряпки. - Дебил, ты его на лоскуты порвал! – зашипел Чимин, ударяя парня куда-то по бедру. – Как мне теперь выходить в этом из комнаты? Нельзя было нормально?! Юнги с нескрываемой гордостью в глазах пристально посмотрел на разорванный свитер, хохотнул и, достав из шкафа свою теплую толстовку, бросил ее парню. - Прости, - виновато (не очень) отозвался он, натягивая на себя штаны. – Походу, я слишком сильно по тебе соскучился. Греби мою, ты их и так постоянно таскаешь. Чимин тяжело вздохнул, но злиться на него совсем не хотелось. Да и, подумаешь, свитер, всего лишь тряпка. Да и порвался он в порыве страсти, это совсем не в счет, это сложно контролировать. Плюс, толстовки Юнги действительно хороши, хоть и мешковаты на нем, зато теплые и уютные. - А насчет ма, схуя тебе бояться? – начал темноволосый не самый приятный сейчас для Чимина разговор. - Она че, застала тебя прикованным к кровати с вибратором в жопе? Или с моим хуем во рту? Нет, ты просто лежал себе под одеялом, она только волосню твою рыжую и могла заметить. Или, думаешь, она не знает, что люди ебутся? – в этот момент Чимин вздохнул, признавая, что он вроде как прав. - Кароч, хватит пиздеть хуйню, натягивай, давай, на себя шмотки, и ебашь на кухню. Ща чего-нить вкусненького пожрем. Я жду, - бросил парень, выходя из комнаты. Чимин снова вздохнул, в этот раз еще тяжелее. Идти на кухню и разговаривать с мамой Юнги не хотелось совершенно. Хотелось просто, поджав хвост, тихонько свалить. Не то, чтобы женщина была какой-то сложной в общении, нет. Чимин помнил ее как очень милую и добрую, хотя и видел в последний раз лет, кажется, восемь назад. А то и больше. Просто неловкость сковывала тело колючей цепью, отзываясь чем-то тяжелым в груди. Как он вообще будет перед ней стоять, когда хочется просто провалиться сквозь землю и исчезнуть? Но, с другой стороны, вот так тихо сбежать, не сказав ни слова, будет очень невежливо. И Юнги обидится… Потому Чимин, снова повздыхав и потянув время еще немного, таки натянул на себя джинсы с толстовкой и медленно двинулся на кухню. Переступить порог комнаты сил не хватило, потому он так и застыл в дверях, потупив взгляд в пол и засунув руки в глубокий карман-кенгуру на животе. Мама Юнги, Чимин только сейчас вспомнил, что ее зовут Юнджин, легко и быстро порхала по кухне, рассказывая о какой-то своей знакомой, которая потерялась где-то в Пекине и пыталась найти дорогу обратно. - …Она же живет в этом городе всю жизнь, - смеялась женщина, - как могла потеряться – уму непостижимо. Говоря, она одновременно что-то нарезала, помешивала в кастрюле и посматривала на какие-то вкусно пахнущие котлетки на сковородке. Юнги в это время рассиживал за столом и крошил зелень, периодически посмеиваясь. - Наконец, вылез из берлоги. Я уже думал, что ты свалил, - улыбнулся парень, заметив жмущегося в дверях Чимина. Юнджин тут же обернулась и расплылась в широкой улыбке при виде растрепанного и смущенного до предела паренька, пытающегося слиться со стеной. - Малыш Чимми! – воскликнула она и бросилась его обнимать. – Какой ты красивый стал, глаз не оторвать. Так давно тебя не видела… Удивившись такой радости при виде него, Чимин опешил, на некоторое время застыв, но затем обнял женщину в ответ, чувствуя, как с каждым поглаживанием по собственной спине теплой руки его смущение немного уходит. - Ма, харэ его тискать, - буркнул Юнги. – Он и так уже готов был свалить и никогда больше сюда не возвращаться, а тут еще ты со своим сюсюканьем. Юнджин немного отстранилась и повернулась к сыну, продолжая обнимать Чимина за талию. - Чего это он собирался сваливать? Ты что, говнюк, что-то натворил? Да я тебе… - Да не из-за меня, - взвыл Юнги, чувствуя, что ему сейчас еще и прилетит ни за что чем-то тяжелым. – Это ты, блять! Звонить надо, когда приезжаешь! Малыш Чимми и так слишком стеснительный, - он постарался не пустить смешок в этот момент, вспоминая, что этот «стеснительный» иногда вытворяет, - а тут ты врываешься так неожиданно, пока мы в постели валяемся. Чимин снова непроизвольно сжался на этих словах, вспоминая всю произошедшую ситуацию и мечтая убраться отсюда поскорее. Юнджин закусила губу: - Ладно, ты прав, моя ошибка, стоило предупредить. Я просто хотела сделать тебе сюрприз! Не знала, что ты с кем-то встречаешься… - в этот момент она замолчала, пристально глядя то на сына, то на парня, которого до сих пор обнимала. – Вы же встречаетесь, да? Это же не просто одноразовый секс? Чимин почувствовал, как снова начинают гореть щеки. - Встречаемся, - гордо бросил Юнги, невольно расплываясь в улыбке при виде смущенного рыжего перед ним. - Давно? - Не знаю, где-то с середины сентября, вроде, - ни он сам, ни Чимин не были слишком дружны с датами, их обоих это не слишком волновало, потому они даже не помнили, когда у них вроде как годовщина и, если быть совсем честным, им было глубоко все равно. Юнджин некоторое время на него смотрела, а потом, отпустив Чимина, подошла ближе к сыну и, неожиданно, залепила ему несильный подзатыльник. - Эй, за что? – заорал Юнги, при этом бросая злобный взгляд на хихикающего Чимина. - Я тебе, говнюк мелкий, каждый день звоню, - возмутилась женщина. – Каждый! И на вопрос «что нового?» ты всегда отвечаешь либо «ничего», либо трындишь о своей книжке! И за все эти почти три месяца ты даже не соизволил мне сообщить, что, наконец, захомутал любовь всей своей жизни?! Пришло время Юнги смущаться. - Значит, я любовь всей твоей жизни? – хитро подвигал бровями Чимин. - Ты, - Юнги ткнул в него пальцем, - завались вообще! Ма, ты тоже! Какого хрена?! Я сказал бы позже. Не хотел сглазить, - произнес он уже совсем тихо. Юнджин вздохнула и снова залепила ему подзатыльник. - А это за что?! – снова заорал Юнги, стараясь отодвинуться подальше от нее по мягкому кухонному диванчику. - Ты плохо ухаживаешь за малышом Чимми, говнюк! Чего он такой тощий? Ты его совсем не кормишь, что ли?! Юнги взвыл: - Да он сам нихуя не жрет! Я и так иногда его насильно запихаю! Вбил в свою тупую голову, что он жирный… Женщина стукнула его кухонным полотенцем, которое только взяла в руки, намереваясь переставить кастрюлю с кипящей внутри жидкостью. - Я тебе сколько раз говорила следить за своим поганым языком! Затем она развернулась к Чимину и, неожиданно, тоже зарядила по нему полотенцем. Парень в недоумении застыл, на его лице читалась обида. - Ты что себе удумал, глупыш? – женщина сдвинула брови у переносицы. - Где ты жирный, я тебя лишь немного обняла, и уже даже через толстую кофту пересчитала все косточки. Прекрати заниматься ерундой и кушай нормально. И вообще, хватит жаться там у порога, как бедный родственник, садись за стол, у меня уже почти все готово. Она отвернулась к плите, а Чимин послушно сел на другой диванчик, напротив Юнги. Губы сами по себе расплылись в улыбке. Смущение, наконец, отступило, позволяя почувствовать, какую уютную и домашнюю атмосферу принесла за собой тетушка Юнджин. Ее забота приятно теплела в груди, а момент, когда она отчитывает Юнги за то, что тот плохо о нем заботится, останется в голове Чимина надолго. Уже через десяток минут перед ним стояла огромная куча тарелок с чем-то вкусно пахнущим, отчего слюнки так и текли. Открылась бутылка вина, и остаток вечера прошел в невероятно приятной домашней атмосфере. Чимина сначала немного напрягло, что тетушка вообще, казалось, относилась к нему лучше, чем к самому Юнги, постоянно накладывая порции побольше и ворча на сына, что «довел малыша до такого ужасного состояния». Чимин боялся, что парень обидится, но Юнги вообще не обращал на это внимания, наоборот, даже поддакивал, когда Чимину добавляли еды. Казалось, он считал, что все нормально, все так, как нужно, позволяя рыжему успокоиться и спокойно наслаждаться вечером. Тетушка, немного захмелев, рассказала, что ужасно рада их отношениям. - Малыш Юн так давно был в тебя влюблен, - улыбалась она, словно не замечая злобных взглядов сына, перемешанных со смущением. – Я уже молила всех богов, чтобы он, наконец, сказал тебе о своих чувствах, и у вас все было хорошо. Чимин закусил губу и вздохнул. Эту историю он знал, Юнги и не скрывал, что сох по нему не один год. Правда, показывал свои чувства, конечно, по-дурацки, только отталкивая парня, но это такое. Это уже прошлое. Но это, как раз, заставляло Чимина немного грустить и, в какой-то степени, чувствовать вину. Он постоянно думал, что было бы, если бы он обратил внимание на Юнги чуть раньше? Они столько времени потеряли, а могли бы давно уже быть вместе. Юнги на это лишь отвечал, что так и должно было случиться, они должны были начать встречаться именно сейчас и «вообще, хватит о такой хуйне думать, мы вместе, это главное». Чимин согласился, что он прав, но все же иногда эти мысли возвращались. - У нас все хорошо, тетушка, - вынырнул он из своих раздумий, почувствовав ногу Юнги на своей лодыжке. – И дальше будет так же хорошо. И, почему-то в данный момент он в это действительно верил, хотя, вроде, давно уже пытался заставить себя прекратить все идеализировать, в особенности отношения, ведь у него они всегда заканчивались, и заканчивались какой-то дрянью. Но, почему-то именно сейчас, глядя на мирно жующего Юнги, ощущая его ногу на своей, Чимину захотелось верить в лучшее. А вдруг в этот раз действительно все будет хорошо? Посиделки закончили уже где-то около полуночи, оставив тетушку ночевать у Юнги (тому пришлось, под тихое хихиканье рыжего, быстро менять белье на постели), сами же ушли в соседнюю квартиру. Через две недели после приезда Юнджин Чимину казалось, что он стал похож на шарик. Каждый раз боялся проходить мимо зеркала и увидеть в нем не привычного себя, а трехсоткилограммовую тушу, на которой вот-вот лопнут штаны. - Я больше не приду к тебе кушать, - заявил он как-то, уже засыпая, прижавшись спиной к спине Юнги. – Скажешь тетушке, что я занят. - Схуя? – пробормотал тот, не разлепляя глаз. - На ее еде я скоро вообще в дверь не влезу. Жиром уже заплывать начал… Юнги недовольно хмыкнул: - Опять ты, блять, со своей хуйней. Ну сколько раз повторять, что не жирный ты. Ни капельки не жирный, а, наоборот, костлявый суповой набор. И ничем ты заплывать не начал, только щечки немного появились, и это очень мило, кстати. Так и хочется их затискать… - Но… - Не нокай, а прекращай страдать хуйней, понял?! – поднял голос Юнги. – Заебал уже. Мне со стороны виднее. И, вообще, завтра мы празднуем, если ты вдруг забыл. Ма собралась там пол магазина скупить. Чимин застонал, только сейчас вспоминая, что после завтрашней презентации новой книги Юнги, которую он так долго и мучительно писал, тетушка приглашала их отпраздновать такое событие. О презентации он не забыл, а вот приглашение как-то совсем вылетело из головы. - И не ной там, - пробормотал Юнги, - за тебя же, тупицу, волнуются, а то вбил в свою больную голову какую-то поебень. Дать бы тебе по шее за это, да только хуй поможет. Чимин промолчал, понимая, что все равно ничего не докажет. Его борьба с собственным телом, боязнь хоть немного поправиться началась еще с детства, он уже даже не помнил точно, с чего вообще, но почти всю свою сознательную жизнь парень пытался держать себя в форме, то на каких-то диетах, то просто почти ничего не кушая. Тэхён его всегда за это ругал, но переубедить так и не смог. Юнги тоже все то время, что они встречаются, ругался, заставлял есть, раз за разом повторяя, что Чимин слишком тощий, что ему, наоборот, нужно немного поправиться, что он в любом случае будет невероятно красивым. Переубедить полностью, конечно, не удалось, потому что попробуй так быстро искоренить весь бред, который вертелся в голове годами. Но в последние дни Чимин все больше задумывался, что, может, действительно не стоит так уж сильно из-за этого переживать… ** - До сих пор не пойму, - тихо пробормотал Чимин, наклоняясь к уху Юнги, - зачем тебе вообще приходить на презентацию, если ты пишешь анонимно? Они, наконец, добрались до одного из самых больших книжных магазинов города, успев уже и проспать, и дважды вернуться домой (сначала за забытым телефоном, потом за картой с деньгами), и в пробке постоять. Но сейчас, находясь в огромном помещении, забитом полками с книгами, Чимин подумал, что все было не зря. Три дня до рождества, магазин горел разноцветными огоньками и другими яркими украшениями, создавая ощущение какой-то сказки. Парень восторженно осматривался вокруг, пока Юнги довольно наблюдал за стендом со своей новой книгой, возле которого крутилось довольно много людей. - В смысле зачем? - возмутился он, хватая разинувшего рот парня за руку и уверенно направляясь к тому самому стенду. – Посмотреть, как книга зашла, понаблюдать за покупателями, спросить у них, что думают и собираются ли взять мою писанину. Я всегда прихожу на презентацию, это важно. Чимин только вздохнул, немного смущенно вытаскивая из его хватки свою ладонь. - Да, я вижу, даже оделся нормально. Твои треники, наверное, сейчас очень обижены, - хихикнул он, пытаясь шуткой скрыть смущение. - Похуй, переживут, - флегматично бросил Юнги и взял со стенда одну из книг. На темно-синей обложке красовался парень с короткими рыжими волосами, держащий в руках огромный обледеневший молот. - Как тебе обложка? – поинтересовался он, пихая книгу в руки Чимину. - Кого-то он мне напоминает… - пробормотал тот, пытаясь вспомнить, почему персонаж вдруг такой знакомый. К стенду подошло несколько людей, от чего Юнги отодвинул Чимина чуть дальше и на ухо прошептал: - Это ты, дебил. Ну, почти, я не стал прям полностью тебя копировать, это было бы незаконно. Рыжий с огромными от удивления глазами уставился на него. - Но… Почему ты сделал главного героя похожим на меня? Он ведь сначала просто был рыжим и все… Юнги хмыкнул: - Он и сейчас рыжий. - Да, но на этом, вроде, наше сходство заканчивалось… - Чимин все еще был удивлен, но на губах уже проступала улыбка. - Да нет, он давно уже был на тебя похож. Я сделал его таким, потому что, честно говоря, если бы не ты, то хуй бы я эту книгу вообще дописал. Кстати, открой ее. Чимин опустил глаза на обложку, с интересом рассматривая картинку. Сказать, что ему было приятно – не сказать ничего. Еще бы, не каждый день тебя делают главным героем книги. - Зачем мне ее открывать, я же уже читал. Обложка мне нравится больше… - Не пререкайся, а открой. Первую страницу, - пробубнил Юнги. Его руки в этот момент начали предательски дрожать. Волнение пронеслось по телу жгучим разрядом, оседая в горле комком. Почему-то сейчас было безумно страшно. - Ну ладно, ладно, - бормотнул Чимин, послушно открывая, - какой настойчивый пря… Он замолчал на полуслове, пытаясь переварить то, что только что заметил. В голове тут же образовался вакуум, а сердце взорвалось в груди яркими фейерверками. Посреди первой страницы чернело всего две маленькие строчки посвящения, от которого у парня даже немного затряслись коленки. «Ты моя вечность. Ради тебя проживу ее до конца». Свои собственные слова он, конечно же, узнал, и поднял удивленные глаза на потупившегося в собственную обувь, смущенного до предела Юнги. Он вроде как на подсознании уже прекрасно понял, что это все значит, но почему-то горел острым желанием переспросить. Понять, действительно ли это то, о чем думает. - Это..? – голос предательски охрип. – Это..? - Это мой собственный способ сказать, что я люблю тебя, - пробормотал Юнги, силой заставляя себя оторвать взгляд от кроссовок и поднять его на Чимина, который смотрел на него немного осоловелыми глазами, с глуповатой улыбкой на лице и, почему-то, покрасневшими щеками. – Прости, я таки сплагиатил твои слова. Некоторое время они просто молчали, глядя друг на друга, затем Чимин протянул: - Юнги-и-и. - М? - Пошли отсюда, а? – щеки в этот момент, казалось, стали еще краснее. – Я так хочу тебя сейчас поцеловать… Юнги победно усмехнулся. Конечно, чего скрывать, он очень надеялся услышать то же в ответ, и капелька разочарования плескалась где-то в груди, но, глядя на это счастливое лицо, он подумал, что это не так важно. Чимин точно что-то чувствует к нему, просто ему нужно больше времени, чтобы сказать это все вслух. Он подождет столько, сколько нужно. - Пошли в туалет, пососемся в кабинке, - ухмылка Юнги стала еще шире, он смешно задвигал бровями. - Фу, это звучит ужасно, - скривился Чимин. – Я тебе что, дешевая шлюха? Поехали домой. Но Юнги его уже не слушал – снова схватил за руку и потянул за собой. - Нет, ты не дешевая шлюха, - хохотнул он, - ты моя личная элитная ночная бабочка. И, если думаешь, что я дотерплю домой, то ты меня совсем не знаешь. Отказаться у Чимина сил не хватило, он только наигранно обижено буркнул: - Иди к черту. И, уже стоя в этой самой кабинке (к счастью, чистой), чувствуя, как горячие губы накрывают его собственные, а чужой язык настойчиво проникает внутрь, Чимин немного отодвинулся, чтобы прошептать: - Юнги… - на больше воздуха не хватило, пришлось сделать несколько глубоких вдохов. - Не отвлекайся, - пробормотал тот, снова потянувшись к таким любимым губам, но его тут же мягко отодвинули. - Я хотел сказать… - Чимин крепко обнял его за шею и прошептал в ухо. – Хотел сказать, что тоже тебя люблю. Сильно-сильно. Возможно, ты даже больше, чем вечность…