Счастью нет конца, анархист восстал.

Мутно знакомая дорога к тому самому месту, тут почти ничего не изменилось. Кажется, будто это место застыло в моменте тех времён и наравит стукнуть глухой болью куда-то в грудь. Князь осмотрел пространство вновь, вздыхая. К боли он привык давно, да и о какой боли может идти речь? Кажется, с тех самых пор он почти ничего не чувствовал, кроме этой самой пустоты, что иногда прекрасным коктейлем перемешивалась с болью. Она всегда была с ним. Мужчина двинулся с места, выходя из столь знакомого и родного места, и словно ощущая все чувства тех времён, но только где-то глубоко. Даже нет, это ложное ощущение. Собственное дыхание отозвалось неприятными покалываниями в сердце, при скупом взгляде на закрытую дверь. Но нужно было идти. Ноги сами двинулись в нужную сторону. Князь лишь тихо выдохнул, смотря на серую погоду вокруг себя. Летняя погода казалась совсем не летней. Ну и черт с ней. Наконец, Андрей дошёл до начала места, куда хотел пойти. Глубоко запрятанная и подавленная боль в груди дала о себе знать. Он приходит сюда каждый год. Даже нет, не так, больше десяти раз в год, словно надеясь, что что-то изменится. А ничего не меняется. Что может измениться на кладбище? Разве что могилки новые появятся, да и только. Вскоре, Князев все же подошёл к той могиле. Вернее, ему оставалось пару метров пройти, чтобы наконец подойти к ней. В глаза бросился мужчина, сидящий на лавочке, возле столь знакомого места. Руки Князя дрогнули. Кто мог придти в такое вечернее время на кладбище? Это же что ж за тараканы у человека в голове, эти, люди, они же боятся подобных мест, в вечернее время. А этот сидит возле могилы этого.. дорогого человека, сидит и курит. Князь слегка сморщился от того, что ему придется делить ночную посиделку у могилы Горшенёва с каким-то почти полностью седым типом. Вроде Андрей хотел развернуться и уйти, но до задворок мозга донеслось, что он должен хотя бы подойти туда. Может быть, не поговорить, как раньше, не услышать в ответ лишь тишину, от которой хочется разорваться на части, а просто.. просто посидеть и посмотреть. Вспомнить. Хоть и больно, неприятно, но нужно вспомнить. Ноги Андрея сами привели его чуть ближе к могиле, и мужчина услышал, как казалось, неслышный ранее трепет того человека, причем кажется, с самим собой. Князь не особо хотел вслушиваться в слова, но они как назло сами стали проявляться в ушах, постепенно переходя в мозг: – О. Бля. Хорошо сижу. Интересно, че они именно эту фотку выбрали, мм.. – полуседой мужчина усмехнулся, таким знакомым на задворках памяти голосом, что Андрей аж вздрогнул. Голос казался знакомым, а голову вскружило непонятное чувство, заставившее попятиться назад и судорожно вдыхать резкий, как казалось сейчас, воздух. Курящий, кажется, услышал дыхание Андрея, и поэтому – повернулся. Сердце Князева пропустило удар. На него, с лавочки у могилы, смотрел Горшок. Почти весь седой, с блестящими, как раньше, глазами и чуть приоткрытым ртом, из которого отлично виднелось отсутствие его передних зубов, которые он, вроде бы вставлял перед смертью. Молчание длилось пол минуты. За это время у Андрея случился, словно нервный срыв. От взгляда, что был направлен на него, хотелось закричать. Такой.. живой. Это не мог быть он, так что Князь постарался успокоиться. – Андро, ты что ли? – мужчина чуть прищурился, осматривая Князева, – Ну у тебя и морда, привет. От ещё больших вопросов, как Андрею казалось, его мозг начал кипеть, но вопреки своему желанию убежать к чертям собачьим, он подошёл ближе к мужчине напротив, вглядываясь в его лицо, а после нервно сглатывая вязкую слюну, и потянувшись нервно трясущимися руками к скулам полуседого человека. – Т... Ты.. ты..– лишь смог тихо промямлить Князь, как мужчина усмехнулся. – Я? Я? И что? – такой знакомой улыбкой улыбнулся мужчина, вставая с лавочки и становясь на уровне Андрея. – Т.. ты же умер.. – от странного, переполнявшего чувства Князь даже стал слегка заикаться. Горький яд переполнял его горло, словно впервые, словно в тот день. – Нет, Андрей, я нахрен не сдыхал, ты чё. Бля, да чё ты так нервничаешь? – тот долго не понимал, что такое, что за буря ( давно исчезнувших, между прочим) эмоций гуляет в глазах его друга. А друга ли? Миша серьезно в край не понимал чувств Андрея. Хотя его переживания были вполне основанные. – Блять, Княже, а я думал, что ты не придёшь в такое время, вот и пришел сам. Посмотреть на свою могилу, понимаешь,да? – руки Князя сами потянулись к лицу мужчины, хватая его за скулы и заставляя смотреть прямиком в свои глаза, и ища в чужих, таких карих, таких родных, ответ. А он был живой. Живой.. У него билось сердце, это было слышно, он дышал, обжигая горячим дыханием кожу Андрея, что стоял перед ним; он улыбался, а в его глазах был все тот же огонек. Это был живой человек. Не труп. Не призрак. Не какая-то кукла из праха. Живой, настоящий. Андрей не мог поверить. – Это и вправду т.. ты, Миша..?– наконец смог спросить Князь что-то толковое. Из его уст, басистым и взрослым голосом вылетали столь чувственные, а сейчас, как казалось, и слегка детские речи. – Ну конечно же я, кто ж ещё? – улыбнулся он. Горшок. Да, это был он. Так, его бы не смог заменить никто. Андрей вскинул брови. Хотелось визжать. Как маленькому ребенку. Он все ещё не мог поверить. Прошло уже восемь лет, с того самого, рокового дня, а Миша.. он живой. Он дышит. Он – не разлагающиеся кости, он живой человек, у которого бьётся сердце. Он не сухой прах, он - не пыль. Из глаз непроизвольно полилась соленая жидкость, а в где-то в горле засаднило от горечи. Плечи задрожали, а тело само прилипло к телу рядом. Руки Миши легли к Андрею не спину, прижимая к себе. Да, это точно был он. Это были те самые объятия, которых так не хватало все эти восемь жутких лет. Андрей жался к Михе как можно сильнее, будто совсем маленький ребенок, а слезы все сильнее лились из голубых глаз. – Ну всё, всё, харе реветь. Живой я, слышишь?– Миша улыбнулся и взял лицо князя в собственные ладони. – Миша, блять.. – в горле снова защемило болью. Этот момент казался сном. Андрей не хотел отпускать его, если это сон, то пусть он продолжиться бесконечность, пожалуйста. – Где.. где же ты был? – спросил Андрей, наконец успокоившись, – Я.. я же лично видел твой.. твой труп. – от столь сильных воспоминаний бросило в лёгкую дрожь. – Ну, бля, понимаешь, дела были. Пришлось всё подстроить.. – усмехнулся Горшенёв. Князь не ответил. Он зло схватил руку друга потащил к себе. Знакомая дорога уже не казалась такой серой, а в где-то в душе стали пробуждаться, давно забытые эмоции. Чтобы хоть как-то заглушить боль все ещё неверевшиго сердца, Андрей закусил губу, да с таким напором, что она уже наверняка намеревалась лопнуть. Квартира Князева встретила их приятным теплом и тишиной. Андрей быстро затащил друга к себе, и провел гостиную. – А теперь попрошу рассказать, Миша. Где ты был целых восемь лет? Где?! – сердце рвалось где-то внутри. Хотелось врезать по этой морде, которая лыбится, смотря на заплаканного друга. – Я.. Вообще, я был везде в этой стране, но вот в этом году решил приехать опять сюда. А о том, что я жив.. Не знает вообще никто, ну.. кроме меня и тебя. Андрей не мог поверить в происходящее до сих пор. Он крепко обнял Михаила, словно в страхе, что он убежит. А тот лишь посмеялся. – Я, блять, так скучал.. – лишь смог тихо выдохнуть Князев. – Я тоже, Андрюха, я тоже скучал. Через какое-то время, что помнил Андрей лишь отрывками, он проснулся в своей кровати. На дворе стоял конец ночи, а луна уже наравила сойти вниз, пуская в ход солнце, и смешивая это все с зарёй. Кажется, было часа четыре утра. В грудь неприятно стукнуло, от осознания, что это все - просто приснилось ему. Эта боль была ровно до тех пор, пока в комнате не раздался громкий храп, а источник звука лежал совсем недалеко от самого Андрея. Мужчина опустил глаза на умиротворённое лицо друга и улыбнулся. Впервые за долгое время, он искренне улыбнулся. Счастью не было придела. Сам не осознавая, что делает, Андрей потянулся к скулам Миши и провел по ним руками, ощущая столь знакомую щетину, что приятно колола пальцы. Когда-то он хотел забыть эти ощущения. Когда-то он хотел больше не чувствовать. А сейчас он хотел, чтобы это ощущение чужого лица под собственной рукой никогда не кончалось. Он хотел снова чувствовать, и чувствовал. Когда-то он хотел умереть, а сейчас хотелось жить, как никогда. Миша сначала вздрогнул, но после сонно приоткрыл собственные карие глаза, заглядывая в чужие голубые. – Ты чё будишь, Андро? – лишь спросил он, наровясь снова заснуть. – А.. извиняй, Мих. Просто, я так соскучился. – на одном дыхании произнес Андрей. Миша улыбнулся уже сквозь сон. Князь вдохнул, на удивление лёгкий воздух, и тоже стал засыпать. Со спокойной душой. До самого утра они спали спокойно, но Андрея жутко осенило, прямо сквозь сон. Сегодня у него концерт, в память о Горшке, ну, а он то жив. Мельком взглянув на часы и понимая, что у них ещё есть время всё обговорить, Князев толкнул Горшенёва в бок. Тот долго не хотел просыпаться, но Андрей был настойчив. – Ну вот хули тебе надо? – сонно промямлил Горшок. – У меня сегодня концерт, ближе к вечеру будет. – Ну вот и молодец, а я тут причем? – Концерт будет в честь памяти о тебе. – Князь двинул бровью, – А ты живой и здоровый, как оказалось. – И что ты предлагаешь, что нужно обсудить с утра пораньше? – Миша зевнул. – Давай народ обрадуем. Буду петь какую-нибудь старую песню, а ты резко войдёшь на сцену и будешь петь со мной. Ты прикинь как все охуеют. – со светящимися от энтузиазма, как раньше, глазами, Князь говорил всё это, попутно вставая с места сна и отпивая немного холодной воды из бутылки, что стояла на подоконнике. – Ну давай, чё. А чё петь то будешь? – хм.. – Князев задумался, – Мертвый анархист. – уверено решил тот. – Хорошая идея. – кивнул Горшок и улыбнулся, любил он этот текст. – Вот и замечательно. – улыбнулся Андрей, уже представляя лица фанатов.. * Ближе к вечеру Князь уже стоял на сцене с ярким чувством предвкушения внутри. Вместе с ним на сцене был и Шура, что тоже решил поучаствовать в этом концерте, но все ещё не знал о новости, что они с живым Михаилом хотели показать всем. – Какой-то ты сегодня весёлый, случилось чего? – поинтересовался блондин, настраивая гитару. – Да так, ничего особенного. – лишь смог ответить Андрей. Миша должен был подойти через тридцать минут после начала концерта, незаметно пройти охрану и стащить работающий микрофон где-нибудь. Ну, о последнем Князев конечно же позаботился, так что особых проблем у Горшка не возникло. Сейчас Князь и Балу под радостные и в то же время печальные подпевания зала, допевали первый куплет задуманной песни. Именно тогда Горшок понял – пора. Мужчина с радостью схватил микрофон, и быстро зашагал по сцене, начиная петь ещё громче своих друзей. Зал затих на секунду. Балунов тоже затих, вглядываясь в знакомые черты лица ошалевшими глазами, его сердце, кажется, пропустило удар. Да даже музыканты перестали играть на секунду, но Андрей показал им жестом, что нужно продолжать. В итоге песню допели только сам Андрей, вместе с Горшком. После окончания песни Михаил подошёл ближе к краю сцены и улыбнулся затихшим фанатам. Раздался резкий и громкий, а самое главное - радостный крик всех собравшихся людей сразу. К Мише сразу же полезла целая куча чужих рук, на что он только улыбнулся ещё шире. – Ёб твою мать.. – наконец хоть что-то проговорил Шура и микрофон вывалился у него из рук. Раздался неприятный звук, но даже он не смог заглушить радостные вопли фанатов. – Панки Хой! – Горшок выпалил это в микрофон, а ответом на его возглас был сразу же раздавшийся громкий «Хой». Кричали все фанаты. – Отлично. Рад вернуться на сцену спустя столько лет! – прокричал Горшенёв. После долгого концерта к нему сразу же подлетел Балу, чуть ли не сбивая Мишу с ног. – Миша! – с дрожащими губами позвал того Шура, – это.. ты? – Одно и то же спрашиваете. Да я, я, Михаил Юрьевич Горшенёв, Горшок, Гаврила. Как ещё? – проворчал, но в ту же секунду заулыбался мужчина. Руки Балунова слегка затряслись. Он подошёл ещё ближе и накинулся на друга с объятиями, прижимая его к себе как только мог. Он не мог поверить. Никто, наверное, не мог и не смог бы поверить. – Мишенька, где же ты, сука, был целых восемь ебанных лет? – заплетающимся языком спросил блондин. – Лучше спросить: где я только не был. Везде был. Я, короче, подстроил свою смерть. Нужно так было, понимаешь, да?– в своей манере ответил он. Шура лишь обнял его ещё сильнее, ну, а затем последовал хороший такой подзатыльник от него самого. Для профилактики, так сказать. – Не смей больше помирать и принимать, понял? – спросил, или даже скорее наставил, подошедший Князь, что вскоре тоже был притиснут с объятия, в которые влился с радостью. – Не принимаю уже давно, а помирать не буду, я ж и не умру никогда.. Ну, тебя, Княже, точно переживу.. – ответил Горшенёв, наконец отстраняясь от друзей. – Умрем все вместе от старческого маразма. – добавил Балунов. – Да, хороший план. – все вместе засмеялись. Это был странный день. Фанаты все ещё не могли поверить. Все были в шоке, но в то же время несказанно рады этому чуду. Может быть, не будет того, что было раньше, но все точно знают - теперь всё будет в разы лучше, ведь хоть несколько участников Король и Шут снова вместе и снова выступают на одной сцене. Сколько лет их будет держать одна сцена? Чёрт его знает. В любом случае, всё будет охуенно, это все точно знают.