Я не прощу.

Один. Вода из бутылки повсюду. Два. Повсюду уже осколки. Три. Капля алой крови медленно стекает с раненного пальца, она шипит. Бутылка полетела в стену неспроста. Это было единственное, что в данный момент могло хоть как-то облегчить её состояние. Какого чëрта так больно? Какого чëрта она так уязвима? Почему просто нельзя отключить эту эмоцию, боль, привязанность к человеку, который делает больно из раза в раз. Он просто… Он просто разрывает её на части. Бьëт по больному, даже не думая о том, что делает. Даже не подозревая, что после его двух слов она пойдёт и напьëтся до чертиков и будет просто ненавидеть себя до глубины души, унижая и гнобя за собственное существование. Комплексы у детей идут от родителей. Папа слишком груб к ней. Он вовсе не ценит её, издевается, потыкает и не верит в неё. Только лишь пускает глупые шутки при любимой управляющей, унижая собственную дочь! При персонале! Чем же она так ему не угодила? Ах, да… Она ведь лишь жертва аборта, а не желанный ребёнок. Слышать это от родного отца, внимание которого ты так стремишься заполучить — больнее всего. Нутро разъедает от этой невыносимой боли. Ей хочется впиться зубами в свои руки, прокусить плечо, хочется поставить себе синяков или сломать руку лишь для того, чтобы переключиться на физическую боль. Она не может… Не может вытерпеть это одна, это тяжело! Невыносимо тяжело, когда человек от которого ты ждёшь поддержки и любви вонзает нож в спину, предпочитая горстку наглых отбросов. Из-за каких-то поваров он готов лишить её честно заработанного. Но дело вовсе не в деньгах, ей плевать на эти бумажки. Они не могу спасти её от горя и одиночества. Кому высказаться, когда душа так ноет? Кому поплакать в жилетку? Её спасение — коньяк без закуски. Алкоголя в её жизни всë больше и больше, отец упрекает за шампанское с утра — лишь упрекает, но даже не пытается подумать о том, что этому есть причина. Она пережила предательство, обман и болезненный разрыв а он, вместо того, чтобы помочь ей — попрекает. Снова. Здесь ещё и Ксюша добавляет масла в огонь со своим звонком. Почему она звонит ей лишь тогда, когда сама нуждается в помощи? Почему даже она пользуется ей? Жалкие попытки подружиться всегда были провальны, ну и чёрт с ней. Чëрт с ней… Делает ещё глоток, смотрит на палец с засохшей кровью. Голова уже не варит совсем, она не соображает, когда поднимается с дивана, медленно покачиваясь из стороны в сторону. О том, что ей плохо напоминает лишь боль, отдающаяся где-то в груди. Не помогает даже алкоголь, значит, нужно что-то покрепче… Девушка быстро обувает первые попавшиеся туфли и выходит из своего люкса, даже не закрывая дверь на ключ. Всё так же покачиваясь из стороны в сторону, униженная и оскорблëнная она держит путь в медкабинет. Там её спасение. Парочка таблеток… Там ведь наверняка что-то есть, верно? Должно как минимум быть успокоительное… *** Со злостью пиная дверь, Маргарита опирается на неё, медленно спускаясь вниз. По щекам невольно текут слëзы, сегодня явно не её день. Какого черта? Выход должен быть! Она всегда получает желаемое. Если этого врача нет на рабочем месте, значит она пойдет к нему и потребует ключ. Именно… Потребует ключ и получит то, чего хочет. Пьяный мозг девушки не мог додуматься до того, что она просто может взять ключ на ресепшн. Она зациклилась именно на враче, её тянуло туда, ей нужно было… Ключ. Но в глубине души она надеялась на разговор. Ей так хотелось поддержки и крепких, дружеских объятий. *** Три кратких стука. — Открывай! Она слышит шорох за дверью. Минута, и пред ней стоит помятый апполон… В ужасных, серых трусах. Она осматривает его с ног до головы, усмехаясь. Лохматый такой. Забавный. Ещё и морщится, неужто только проснулся? Накатывает странное ощущение… Она уже и забыла, зачем пришла сюда, его вид… Он застал её врасплох. Секунда, и уже совершенно не давая отчëта своим действиям, девушка набрасывается на парня, страстно его целуя. Ещё секунда и она отступает, ошарашенно смотрит. Тут же трезвеет, понимает, что наверняка сейчас ей ого-го как достанется за этот порыв. Но… Взгляд парня мутнеет. Он крепко хватает её за талию и тащит в своë логово, запирая за ними дверь и неистово целуя. Она снова пьянеет, его поцелуи дурманят лучше любого наркотика, а воспоминания уносят далеко в её люкс… Уже на столешнице… Они сбили торшер и какие-то конфеты, но им всë равно. Остановиться не получится. Обиженные одним человеком, они не видят пред собой ничего, кроме губ друг друга. *** Девушка просыпается среди ночи, чувствуя на своей талии тяжёлую руку. Улыбается краем губ, но тут же резко соскакивает, понимая, что ей это чувство уже давно чуждо, чëрт возьми! Не помнит почти ничего, голова дико болит — количество выпитого даëт о себе знать, она не протрезвела до конца, но видя парня на кровати понимает — делов натворила что надо… Как она оказалась в его комнате?! Как попала сюда? Они… Они… Нет… Да. Этот момент она помнит. Он врезался в память. — Блять… — произносит шëпотом, быстро накидывая свой шелковый халат, в котором и пришла. Каков пиздец данной ситуации… Молниеносно выскакивает из комнаты, и, оглядываясь словно вор, бежит к выходу. Выбегает на улицу, ступая каблуками на хрустящий снег. Как она добралась до его комнаты и не отморозила свою пятую точку? Холодно жуть. Помятая, разбитая, она чувствует себя ещё хуже, ведь проблем стало лишь больше. Но сейчас её волнует даже не тот факт, что она снова переспала с Юрой, нет. Ксюша. Твою мать… *** Парень сидит за своим столом, нервно перебирая ракушку в руках. Ракушку, которую ему подарила его любимая девушка. Девушка, которую он снова предал, ещё и с той же самой девушкой. Чëрт возьми, Ксюша… Он ненавидит себя за свой поступок. Но он должен… Должен признаться ей, во чтобы то ни стало. Пусть его лишат всего, но молчать об этом он не станет, не вытерпит. Видимо, он не заслуживает нормальной жизни. Таблетки и алко, каков же осёл, снова испортить свою жизнь по щелчку пальца, а главное с Ритой, у которой вдруг проснулась совесть. Он напишет прямо сейчас… — Сюрприиз! — дверь в кабинет вдруг открывается, на пороге оказывается та, в чьи глаза смотреть невыносимо стыдно. Твою мааать! Что это за чертовщина! Говорить это, смотря ей в глаза сложнее. — П. При… — Ты что, не рад меня видеть? Что такой кислый? — Ксюша улыбается во все зубы, быстрым шагом настигая парня и притягивая его к себе. Он чует нотки её парфюма, этого запаха, что стал родным и делал его утро добрым. Когда он слышал этот запах, ему хотелось жить. Хотелось просыпаться, улыбаться. Просто быть с ней… Он всë испортил. — Нет… Я очень рад, — парень неловко выдавливает из себя улыбку, слабо отвечая на поцелуй. Ему стыдно. Ему больно. Ему хочется провалиться под землю, он не может врать ей, смотря в её невинные глаза. Она даже в сторону других не смотрела, даже не смела думать о других, а он… Он просто моральный урод, который сначала делает, а потом думает. — Юр, ты сам не свой. Что, мама совсем тебя загоняла? — девушка медленно проводит по щеке парня, смотрит прямо в глаза. С искренней любовью… Как… Как он скажет ей? Как посмеет причинить ей такую боль? — Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе, — она корчит милую рожицу и обнимает парня, утыкаясь носом в его плечо. Морщится, — Как же я рада снова тебя обнимать… Видеть вживую, а не по ту сторону экрана. — Я тоже очень рад, — парень обнимает девушку в ответ, хмурит брови. Мерзко. Мерзко от самого себя, — Ксюш… Нам нужно поговорить… — он медленно отстраняется от девушки, видит её недоумение на лице. Как сложно… Твою мать… — Да что с тобой? Изменил мне что-ли? — усмехается, наклоняет голову слегка вбок. Игривая улыбка расползается по лицу, но заметив некое напряжение и кислую минут парня в ответ на её шутку, девушка напрягается, — Юр? «Знает» — Юра? «Она не глупая» — Юра… Я…? «Она точно догадалась» — Может, хватит так себя вести? «Пора» — Юр… — Я… Ксюш, ты… — он не успевает договорить, как дверь кабинета отворяется и на пороге оказывается Рита, которая уткнулась в свой телефон и даже не заметила присутствия Ксении. — Короче, папин лесник на меня странно смотрит. Ты что, ему разболтал? Я же говорила, что тебе не надо никому и ничего про нас расска… — девушка застывает на пороге, открывает рот и ошарашенно смотрит на Ксению. После на Юру, и снова на Ксюшу, — Ксюша, ты… — Значит… — Ксения улыбнулась, больше болезненно и прикусила губу, стараясь не зарыдать в голос, — А я… — Рита… Это так? — в глазах Ксении застыл неподдельный ужас, в уголках начали собираться слёзы. За секунду, даже меньше, с ее лица пропала та радостная улыбка, с которой она торопилась сюда. — Ксюша, это моя вина, — помрачневший парень подходит к Ксении и мягко хватает её за предплечье, — Я напился из-за Льва и… Таблетки… Я не контролировал себя… Случайно… Ничего не помню… — он пытался оправдать себя, глаза бегали по кабинету, ведь смотреть в её глаза было страшно. Он мямлил, а она лишь улыбалась, истерично улыбалась, стараясь не рыдать, вырвалась из его цепких лап и отошла в сторону, закрывая лицо руками. — Ксюш, я… — девушка тут же подбежала к Ксении, намереваясь объясниться, она некрепко ухватилась за ее локоть, — Я не знала, что все будет так… Ты правда стала для меня подругой, — девушке было сложно. очень сложно, она буквально оголяла саму себя впервые, — Мне… — Нет, — Ксения выдернула руку из цепких объятий Маргариты, грубо толкнула девушку в сторону, — Я больше не поверю никому из вас, вы все лжецы! Каждый из вас в этом поганном месте, с меня довольно! Идите к чёрту, ясно? Вы стоите друг друга… Стоите… — последнее слово девушка выдавила из себя дрожащим голосом, глядя прямо в глаза Юрия. Ему стало плохо в буквальном смысле слова от этого… Хотелось вырвать своё сердце за ту боль, что он доставил самому дорогому человеку. Он потерял её навсегда. *** Девушка вылетела из кабинета, быстро залетая за угол, в уборную. Забежала в кабинку и заперлась в ней, не стесняясь рыдать уже в голос. Её разрывало, разрывало на части, она буквально кричала, кричала и плакала, не понимая, чем заслужила такое отношение к себе? Неужели она настолько ужасный человек, что с ней обращаются, как с половой тряпкой? Чёрт возьми, он снова изменил ей с Ритой… Она уже не плачет — воет. С Ритой, твою мать, с Ритой! Он не отрицает! Защищает её! Пытается оправдать своë животное нутро. Мерзкий, она никогда не простит ему этого, несмотря на вселенскую любовь к этому человеку. О боже, она хотела от него детей… *** Он выжал из неё всë без остатка. Ровно в тот момент, когда ей вновь пришлось пережить ту боль, когда в ещё незажившую рану вонзили раскалëнный нож. А она ведь купила им парные браслеты со знаком бесконечности. Нелепо… Прямо сейчас она смотрит на отель в последний раз. Она оставит всë здесь. Семью, друзей. Но его измену она оставит при себе. Будет вынашивать эту боль в своём сердце, не в силах забыть. Хах… Врач проститут. В последний раз смотрит и садится в такси. Дальняя дорога. «Я не прощу».