Хватит двух оборотов

      — Точно кровать сломаем.       — Иди ты… Ах!       — Что ты там сказал, братец? Повтори, я не расслышал.       Сдавленно охнув, Ньют крепче вцепился в спинку кровати. Пальцы, обхватившие исцарапанное дерево, покраснели — с такой силой сжимали резьбу.       Растягивая удовольствие, Тесей снова замедлился. С бёдер Ньюта руки переместились на спину, на плечи, гладили нежно и умело, так что Ньют совсем терял связь с реальностью. Однажды он на себе опробовал сок волшебного кактуса. Ощущения были похожими: шум в ушах, бешено скакавшее сердце, чувство полёта.       — Тебе обязательно именно сейчас меня мучить? — сдавленно спросил Ньют. В постели он предпочитал не говорить, а делать. Слова слишком отвлекали, а то и сбивали настрой. Мерлин свидетель, если Тесей сейчас же не ускорится, Ньют его перевернёт и сделает всё сам!       — Я понял, — усмехнулся брат, и ладонь, лениво поглаживавшая член Ньюта, вернулась на бедро.       Сильный толчок едва не вжал Ньюта в спинку кровати. Он как раз успел чуть переменить положение, удобней расставить ноги, когда Тесей исполнил ещё вчерашнее обещание и начал вбиваться так, что перед глазами встала пелена.       В голове звенело, в паху тянуло, а Ньют боялся: отпусти он спинку — не удержится и упадёт. Слишком хорошо ему было с Тесеем сейчас. И вообще. Всегда.       Брат навалился сверху. Горячий, шумно дышащий в шею под ухом, он обнял Ньюта поперёк груди, прижал крепко, но не до боли. Скользкая от масла ладонь погладила живот, прошла ниже такой же лёгкой лаской, даря восхитительный контраст с грубостью толчков.       — Ну давай же, — с трудом выдавил Ньют. Застонал пронзительно.       Этого Тесей не выдержал. Ньюту хватило с десяток размашистых движений по члену, чтобы кончить. Блаженное ничто выбило из головы последние остатки связных мыслей, горло сдавил так и не вырвавшийся крик. Разом ослабевший, Ньют рухнул на смятые простыни, и не почувствовав, как выплеснулось на его кожу семя.       В первые минуты после оргазма Ньют обычно приходил в себя медленно, а Тесей становился молчалив. Хотя и с членом во рту мог о работе говорить — уж Ньют-то знал. Сейчас же брат обнимал со спины и выводил на животе замысловатые узоры. Ньют смотрел в стену перед собой. Мысли его были где-то далеко.       — Лоскуток скребётся под дверью.       — Только заметил? — Тесей приподнялся на локте. — Он уже давно. Ну, раз вспомнил о своих животных, значит, в себя пришёл. Я тебя не сильно…       — Нет, — заверил Ньют. Задницу немного саднило, но ничего: под кроватью у них уже скопились мази на этот случай. — Знаешь же, почувствую боль — скажу.       Тесей фыркнул с явным недоверием, но успокоился.       За окном только вечерело, подувший с моря солёный ветер приятно холодил кожу, и Ньют подумал, что, пожалуй, даже проблемы с магической таможней уже не кажутся такими уж серьёзными. Разберётся. Пара ошибок в декларации — мелочь. Их вообще мало кто с первого раза правильно заполняет.       Лоскуток продолжал царапать дверь и глухо ворчать. Низзлы — даром что умнее простых домашних кошек, а тоже не любят, когда от них закрываются. Проверяют, всё ли в порядке в их владениях. Не наложи Тесей ещё давным давно чары, оберегающие дерево от глубоких царапин, Ньют, наверное, всё-таки открыл бы дверь и впустил недовольного зверя в спальню. Мог и так впустить, но… Нежиться под боком брата, слушать его ещё не до конца выровнявшееся дыхание… Не хотелось не то что вставать или искать палочку — вообще шевелиться.       — Ты там не уснул?       Тесей пощекотал его под подбородком, как низзла, и Ньют боднул его в лоб плечом.       — Если тебе нужно порассуждать вслух, можешь начинать, — предложил Ньют. — Я не против.       Как Ньют знал, сейчас Тесей бился над сложным делом. Сложным не из-за отсутствия улик, а из-за заинтересованных сторон. Политические убийства в последнее время стали для брата головной болью. Да и для Ньюта, хотя он давно научился уходить от назойливых вопросов и не обращал внимания на чужое любопытство. Когда Тесей вел запутанные дела, по вечерам он, вернувшись из Министерства, садился в глубокое кресло, наполнял бокал огневиски и угрюмо смотрел на огонь в камине. Ньют не мог оставлять брата таким.       — Всегда бы ты таким сговорчивым в постели был, — с насмешливой нежностью сказал Тесей.       Ответ остался на языке, потому что Тесей, успевший нашарить под кроватью одну из тех самых баночек, коснулся раскрытого входа холодными пальцами. Из горла вырвался то ли стон, то ли всхлип, и Ньют приподнял ногу выше, позволяя брату заботливо нанести мазь. Чуткие пальцы касались по кругу, проникая внутрь так, чтобы подразнить, но не распалить. Ньют обожал пальцы Тесея и то, что брат умел ими вытворять. Обожал брать их в рот, облизывать языком, поочерёдно целовать шершавые подушечки, чтобы с Тесея слетала вся суровость аврора, и он, не выдержав, жадно притягивал к себе, чтобы заменить пальцы губами и языком.       Пожалуй, Ньют ещё успеет подразнить брата. Попозже.       Тесей закончил с мазью и передвинулся на край кровати. Свесил ноги на пол, точно намереваясь отправиться в ванную, но в последний момент передумал. Ньют насторожился и приподнялся на локте.       — У меня для тебя сюрприз, — произнёс Тесей. — Тем более что ты на месяц в Непал уезжаешь.       — На три недели, — поправил Ньют. — Не на месяц.       Брат закатил глаза.       — А растянутся на месяц. В первый раз, что ли?       — Зануда.       Но Тесей был прав, и где-то в груди под сердцем заныло, как всегда перед долгим расставанием. У брата наверняка ныло так же, а то и сильней. Всё же Тесей — старший. А ещё аврор.       — Так вот, сюрприз. Гадать будешь?       — Как в детстве? — улыбнулся Ньют. Он пододвинулся к брату и обнял, глубоко вдыхая пряный запах, общий для них двоих. — У меня и тогда не получалось, чего уж сейчас гадать. Но давай попробую. Солнце ещё не село, и вино мы так и не открыли, так что предположу: ты решил меня удивить. В постели.       Брат вообще был горазд на выдумки. Иногда Ньюту нравилось, иногда — не очень. Впрочем, Тесей даже угрозы «отодрать так, что три дня сидеть не сможешь» без согласия Ньюта не исполнял.       — Угадал. — Тесей улыбнулся широко и коварно, как сфинкс, придумавший особенно заковыристую загадку. — Закрой глаза и не подглядывай.       — Мерлин…       Ох уж Тесей с его таинственностью. Но глаза Ньют послушно закрыл, даже ладони к лицу прижал, чтобы наверняка не подглядеть. Отнял только после разрешения — чтобы тут же выпалить:       — Тесей, ты псих!       — Я сплю с родным братом, — оскалился тот. — Чему ты удивлён?       — Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?!       — Эй, вы вообще-то обо мне говорите.       Ошарашенный Ньют водил взглядом от Тесея, обнажённого и ухмыляющегося, к Тесею — такому же ухмыляющемуся, разве что одетому. Наверное, вдруг осознал он, брат чувствовал себя вот так же, когда Ньют возвращался в Англию с раненой мантикорой в чемодане и турецкими контрабандистами на хвосте.       — Как ты вообще до этого додумался? — воскликнул Ньют. Произошедшее выбило почву из-под ног. Неужели Тесей и впрямь свихнулся? С его работой даже удивительно, что только сейчас. — И где достал маховик?       Золотая цепочка поблёскивала у Тесея — раздетого — на шее. Песочные часики он сжимал в прижатом к груди кулаке.       — Уверен, что хочешь знать? — уточнил Тесей одетый.       Ньют промолчал. Ощущение, что его сбросил норовистый гиппогриф, постепенно таяло, и теперь Ньют замечал детали, ускользнувшие прежде. Напряжённость брата, только что лежавшего с ним в постели, и заинтересованный взгляд той его версии, которой ещё час или два назад — сколько было оборотов? — только приходилось дописывать распоряжение для подчинённых в предвкушении приятного вечера.       — Ты против?       Растерянный Ньют не заметил, который из Тесеев задал вопрос.       Маховики времени не просто так держали под надзором — странно, что не уничтожили вовсе: встреча с самим собой из прошлого зачастую сводила волшебников-экспериментаторов с ума. Страх за брата владел Ньютом и говорил за него. Время — материя слишком тонкая, чтобы не бояться последствий. Но, должно быть, Тесей и правда давно рехнулся, а дважды с ума не сойти. И Ньют тоже, раз идея переспать с братом и… братом… его заводила.       — Влиять на прошлое опасно, — выдавил Ньют.       — А что изменится? — повёл плечом одетый Тесей. — Думаешь, всё-таки сломаем кровать?       Возразить было нечего.       Решившись, Ньют за руку притянул к себе напряжённого Тесея. Поцеловал в обнажённый живот, толкнул легонько в бедро так, чтобы тот встал вполоборота — чтобы Тесею было видно. Нагота способна возбудить сама по себе, но пусть сначала понаблюдает. Не зря же у них в спальне висело зеркало.       В рот Ньют взял не сразу. Обдал дыханием чувствительную кожу, прижался щекой, как требующий ласки низзл, прежде чем пощекотать кончиком языка у самого основания стремительно твердеющего члена. Когда губы сомкнулись вокруг головки, Тесей охнул и коротко подался вперёд, прося больше и глубже. Как всегда любил.       Несколько круговых движений языком, широко лизнуть вдоль ствола и почти выпустить головку, так, чтобы мокрой кожи коснулся вечерний воздух. Действовал Ньют медленно, не забывая, что сегодня их на одного больше и второму Тесею тоже нужно зрелище.       — Ох-х, — прозвучало не сверху, а сбоку, и Ньют нарочито неспешно провёл языком по всей длине, прежде чем выпустить член и повернуть голову к Тесею. Отчётливую выпуклость под брюками тот не скрывал.       — Многовато на мне одежды. — Тесей верно расценил взгляд. Взялся за пуговицы жилета, сбросил с плеч подтяжки и стянул рубашку. Подхваченная магией одежда легла на стул, как всегда аккуратно.       На мгновение Ньют залюбовался обнажённой грудью, провёл взглядом по твёрдым мышцам живота к паху. Раздеваться дальше Тесей не стал. Подошёл к кровати и опустился на колени перед Ньютом.       — Пора и тобой заняться, братец.       Ньют был только за: развёл ноги, открываясь для одного Тесея, и вернулся к члену другого.       Шум в ушах нарастал. Горячий влажный рот, ласкающий Ньюта, твёрдый, истекающий солоноватым предсеменем член Тесея на языке — от этого голова шла кругом, а сердце гулко билось в груди.       Хотелось большего.       Выпустив член изо рта, Ньют подул на влажную головку. Полюбовался на прошедшую по бёдрам Тесея дрожь и спросил:       — Ты же всё спланировал... — Тут Тесей заглотил до основания, стенки горла тесно обхватили член, и Ньют чуть не подавился воздухом. Зажмурился, хватаясь за едва не подведшее его сознание. — Что ты задумал?       Широко ухмыляющийся Тесей сел рядом и приник губами к губам, жадным поцелуем собирая остатки предсемени с языка.       — Сейчас увидишь, — пообещал он.       От взмаха его руки беспорядочно раскиданные по кровати подушки сгрудились у спинки. Тесей устроился на них головой, одну подложил под бёдра и погладил себя между ног. Ньют сглотнул.       Себя Тесей растягивал торопливо, без той осторожности, что он проявлял с Ньютом. И сейчас, когда наконец-то снявший брюки второй Тесей протолкнул внутрь палец, это было ровно так — грубовато. У Ньюта перехватило дыхание от этого вида. Он всё пытался воспринимать Тесеев как двух разных людей, но получалась картинка «найди отличия». А теперь, когда один Тесей слабо стонал под ласками второго, попытка окончательно провалилась.       Лучше не думать, а делать, решил Ньют, склонился над стонущим Тесеем и прикусил напрягшийся сосок.       — Продолжай, — сдавленно выдохнул брат. Длинные пальцы вплелись в волосы, толкнули голову ниже.       Чуть левее соска начинался тонкий белесый шрам. Пересекая рёбра и живот, он тянулся к паху, и губами Ньют проследил этот путь, точно надеялся лаской залечить след былой войны. Оказавшись внизу, Ньют не удержался: языком прочертил дорожку по члену Тесея вверх, затем вниз, чтобы пощекотать мошонку и задеть пальцы — уже три, — растягивающие вход.       — Иди сюда. — Ньют положил руку на бедро Тесею, притягивая ближе. Тому пришлось вынуть пальцы, отчего сбоку послышался разочарованный стон. Он сменился хриплым выдохом, стоило Ньюту одну за другой обвести языком прижатые друг к другу головки.       Получилось неудобно — очень мешали зубы, но в голове фейерверком взрывались мысли: оба члена — его брата. Ньют обожал, когда Тесей поддавался его ласкам и стонал в голос, а теперь голосов стало больше на один — но оба звучали ровно так, как Ньют желал.       — Я так долго не выдержу! — взмолился Тесей. Бёдра его мелко дрожали, грудь высоко вздымалась. От этого зрелища член Ньюта дёрнулся к животу. — Хочу вас — одновременно.       Неверяще Ньют моргнул.       — Давно мечтал отыметь сам себя?       — Не настолько я эгоцентричен, братец, — фыркнул Тесей сзади. Прозвучало Акцио, и Ньюту в ладонь лёг флакончик с маслом.       — Перевернись на живот, — попросил Ньют, откупоривая стеклянный сосуд. В комнате едва уловимо запахло травами. — Для начала тебе и одного члена хватит. Под сдавленные вздохи брата Ньют вставил щедро смазанные пальцы в растянутый вход. Гладко, нежно, горячо. Нестерпимо хотелось почувствовать брата на члене.       Над ухом сдавленно рассмеялись. Сильные руки легли на плечи, надавили, кончики пальцев вывели узоры к лопаткам. Внутри сжалось от предвкушения. Ожидаемо — Тесей не собирался просто смотреть.       — Ну? Чего ждёшь? — Брат приглашающе выгнул спину, насадившись на пальцы почти до конца. Ньюту уже не терпелось, но входить сразу он не стал. Подразнил, водя скользкой головкой по ложбинке между ягодиц, прикусил за лопатку и плечо. Тесей дёрнулся вверх и прижался взмокшей спиной к груди, всем собой требуя уже вставить и начать двигаться.       Пускай Тесей без трепета относился к собственному телу, Ньют не стал вгонять сразу на всю длину. Уж если в планах двойное проникновение, не следует сразу терять голову от остроты ощущений. Позже — сколько угодно.       — Мерлин… — выдохнул Ньют. Брат сжимал его внутри тесно, до пелены удовольствия перед глазами.       — Теперь мне кажется, что нас в постели четверо, — усмехнулся второй Тесей, неспешно поглаживая Ньюта вдоль позвоночника.       Вместо ответа Ньют недовольно дёрнул плечом и наконец начал медленное движение вперёд, раздвигая мышцы Тесея шире, чем могли это сделать пальцы. Жар и давление охватывали всё дальше и дальше, руки и спина заныли от напряжения, но вот пах коснулся ягодиц, а в дыхании Тесея не слышалось боли, и Ньют ускорился. Входил не полностью, мелкими толчками — так, как нравилось им обоим. Тесей комкал влажную простынь, подмахивал и неразборчиво стонал в подушку.       — В зеркале совсем не так эффектно смотрится, — произнёс второй Тесей. Он уже некоторое время стоял перед Ньютом, но не достаточно близко, чтобы попробовать взять в рот. Ньют предложил, но брат отрицательно качнул головой.       — Лучше встань поустойчивей.       Флакончик лежал где-то в ногах. Краем взгляда Ньют заметил стеклянный отблеск. Влажно чавкнула пробка. Предвкушая ещё больше удовольствия, Ньют шире развёл ноги, ткнулся носом Тесею в затылок и замер, прижимая к постели недовольного остановкой брата.       Скользкие от масла руки пощекотали под лопатками, но дальше дразнить не стали — сразу два пальца вошли в не успевший стянуться вход, нажали, где надо, и Ньюта точно Ступефаем оглушили. Слишком хорошо, слишком — а станет ещё лучше.       Тесей сжал его плечо. Ньют понятливо расслабился, пропуская внутрь член. По семени и маслу шло легко — не нужно было ждать, когда привыкнет тело, — и, едва давление изнутри достигло пика, Ньют громко застонал.       Тесей брал его сзади, каждым толчком бросая вперёд — к Тесею. За Ньютом и перед Ньютом — его старший брат. Это знание распаляло, хотя казалось — куда уж больше? — текло по телу пламенем сродни тому, что порождает саламандр. Горячие тела сплетались, сливались в одно, мир сузился до вспышек перед глазами; стоны в унисон, скрип кровати — все звуки сплавлялись в один, звенящей струной натянутый в плотном воздухе.       Они знали друг друга давно — целую жизнь Ньюта. Такие разные, словно и не родные, они с трудом ладили, пока не поняли, что братская вражда прикрывала отнюдь не братское взаимное чувство. Они и сейчас не всегда находили общий язык, но неизменно чувствовали, понимали друг друга без слов, действовали сообща, как не выйдет у рунеспура, зато у них — получалось. И пускай сейчас в постели их трое — они всегда были вдвоём.       Не доводя до оргазма, они расцепились. Легли на кровать — Ньют оказался в центре, — чтобы перевести дух. Ненадолго. Под лёгкими касаниями Тесея пульсировал член, и уже не терпелось вновь ощутить на нём старшего брата.       — Я снизу, — заявил Ньют, когда дыхание выровнялось достаточно для разговора.       — Хочу видеть твоё лицо.       — Конечно хочешь, — засмеялся Тесей, многозначительно закинув ногу на Ньюта. Всем весом он придавил Ньюта к постели. Устроился на бёдрах — сразу за его возбуждённым членом, — впился припухшими губами в губы. Не отрываясь, приподнялся. Член Ньюта легко скользнул внутрь брата, и — о, Мерлин! — там уже были пальцы. Причем не Ньюта.       Распятый на члене и — чужих? своих? — пальцах Тесей болезненно поморщился, отчего у Ньюта внутри ёкнуло — неужели слишком? Но вот брат сам сделал несколько движений бёдрами и взглядом показал себе за спину.       Когда Тесей тоже толкнулся внутрь себя самого, там стало так восхитительно тесно и горячо, что веки задрожали. Хотелось и закрыть глаза, раствориться в новых ощущениях, — и хотелось смотреть, как Тесей берёт Тесея, как по-разному изменяется одно лицо.       — Как ты? — на всякий случай спросил Ньют.       Но брат, кажется, не слышал. Закрыв глаза и приоткрыв рот, он медленно поднимался и опускался, растягивая себя. Растрёпанные кудри прилипли к взмокшему лбу, закатное солнце вызолотило поджарое тело. Сейчас Тесей был красив, как юноша с картины Генри Тука. Хотелось впиться в напряжённые бёдра и насадить до конца, но Ньют боялся сделать больно.       Зато не боялся сам Тесей.       При каждом движении член другого Тесея проходился по члену Ньюта, даря нарастающее наслаждение. Ньют не мог двигаться, только ощущать и видеть, как, закусив губу, Тесей вбивается в собственное тело, держит себя поперёк груди, сжав пальцами сосок.       Перед глазами покачивалась обнажённая головка. Ньют накрыл её ладонью, с нажимом провёл рукой вниз, чтобы Тесей забился между Ньютом и собой, доведённый почти до края. И, глядя, как дрожит брат, не выдержал сам Ньют.       Оргазм прошил до самых кончиков пальцев. Бёдра подбросило вверх, мышцы свело. Тело скрутило острым спазмом удовольствия, который передался Тесею. Он задвигался быстрее, продлевая мгновения блаженной истомы, пока не кончил с едва различимым вздохом. Почувствовав это, Ньют расслабленно улыбнулся.       Они не вынимали. Ньют ласкал Тесея рукой. Тёплое семя выплеснулось на плечо и щёку, обессиленный Тесей рухнул сверху, едва не саданув локтем по рёбрам; сухим от бесконечных стонов языком слизнул с кожи липкие капли.       Удовольствие спадало. Ньют выскользнул из Тесея. Под тяжестью брата было неудобно, но Ньют не стал спихивать его: пускай приходит в себя. Давненько брат не выглядел таким удовлетворённым. И пока не пойман поставивший Аврорат на уши преступник — не будет.       Ньют гладил Тесея по мокрой спине, пока тот сам не очухался, не перекатился рядом на кровати и не запустил пальцы в волосы. А ведь Ньют так толком эти пальцы и не приласкал…       На кровати стало просторнее. Ньют и не заметил, как выправилось время. Но это и хорошо, верно? Значит, обошлось без последствий.       — Тесей, — позвал Ньют.       — М-м-м?       — Я тут подумал… Можно как-нибудь повторить.       Между бровей было залегла хмурая складка, но тут же разгладилась. Тесей действительно расслабился.       — Можно. Но не скоро. Я должен вернуть маховик на место.       Ньют кивнул.       — В следующий раз маховик возьму я.       Брат посмотрел на него с усмешкой и интересом.       — Вот как? И что бы ты сделал?       — Для начала — вот это…       Сил на что-то существенное не осталось вовсе, поэтому Ньют просто взял ладонь Тесея и поцеловал костяшки каждого пальца. Обещание. Недавнее удовольствие приятно отозвалось в теле, продлевая негу. Мерлин, как же хорошо…       — А потом что-нибудь ещё. Разложу тебя на столе, прямо на твоих драгоценных документах, и возьму с двух сторон. Например.       Тесей тепло улыбнулся и мазнул по губам шершавыми подушечками, прося замолчать и не портить будущий сюрприз. Глаза его, тёмные после близости, слипались.       Склонившись к брату, Ньют оставил на его губах нежный поцелуй. Последний в эту ночь.       — Наверняка есть способ обойтись без маховика, — задумчиво сказал Ньют, подтягивая сбившееся к краю одеяло и накрывая их обоих.       Тесей, наверное, найдёт.       А пока пусть спокойно поспит.

10 августа 2021 г.