Обычный вторник в Киркволле

На своём веку Хоук расколола немало черепов. Были среди них продолговатые черепа волков, что любили подкрадываться к путникам в ферелденских лесах, и гнилые черепушки Порождений Тьмы, в которые острый клинок входил как в мягкое масло, и твёрдые словно камень рогатые черепа кунари, и прикрытые шлемами черепа воинственных гномов Хартии, и, конечно же, черепа людей. Но впервые Хоук настолько чётко ощущала, как раскалывается её собственный череп. — Воды-ы, — простонала она, утыкаясь лбом в столешницу. — На твоём месте я бы не стал касаться этого пятна. Могу поспорить на свою бороду, вчера его там не было. — Варрик, у тебя нет бороды, — Хоук с трудом приподняла голову. Перед глазами рябило. — Надо же, котелок-то ещё варит, — наглую ухмылочку Варрика Хоук могла разглядеть даже сквозь похмельный туман. — Вид у тебя препаршивейший! Он махнул официантке, и та скользнула между столов и поставила перед Хоук пивную кружку. К счастью, там был не эль, а холодная вода с мелко порубленными листьями мяты и кусочками эльфийского корня. Хоук буркнула «спасибо» и уже собралась отпить, но тут вялая утренняя публика «Висельника» оживилась, приветствуя нового гостя. — Блондинчик! Ну наконец-то! — Варрик обрадовался едва ли не больше, чем Хоук. — Ты как нельзя вовремя: наша бесстрашная воительница проиграла схватку с ритуальным вином из храмовничьих подвалов, и ей нужна помощь. Страясь выглядеть несчастной, Хоук подняла дрожащую руку и просипела: — Помоги, о могучий целитель! На это Андерс только нахмурился. — Лечить тебя не стану. Послужит уроком. — Эй! Перед тобой нуждающийся собрат-маг! Неужели тебе хватит жестокосердечия отказать? — Ещё как хватит! — он сел за стол напротив и попросил у подошедшей официантки воды. — Тебе будет полезно прочувствовать последствия легкомысленных решений на собственной шкуре. Я же говорил вам с Изабелой, что это плохая идея! Ужасная! И вы всё равно... Кстати, где она? Хоук пристыженно указала в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Совсем плоха? — деловито поинтересовался Андерс. — Угу. Я хоть спуститься смогла, а она от ведра не отходит. Со вздохом, предвещавшим моральную трёпку более суровую, чем проповеди Себастьяна, Андерс поднялся из-за стола. — Эй, а меня исцелить? — возмутилась Хоук, но тут же скривилась от боли в висках и накатившей дурноты. — А ты, будучи магом, выпила вино, смешанное с лириумом, — зло процедил он, — и я ни царапины на тебе не вылечу, пока ты не протрезвеешь как следует. Твой дар сейчас непредсказуем, так что, будь добра, воздержись от его использования! С этими словами он отвратительно бодро поднялся по скрипучей лестнице, но под мрачным взглядом Хоук всё же споткнулся о последнюю, самую высокую ступеньку. Выругался, сердито зыркнул через плечо, и скрылся в коридоре. — Ну чисто кот, которому на хвост наступили, — присвистнул Варрик. — Впервые вижу, чтобы он на тебя злился. Хоук легкомысленно отмахнулась: — Пусть подавится своим целительством, зануда хренов! Она успела опустошить свою кружку и потянуться за андерсовой, так опрометчиво оставленной на столе, когда её посветлевший разум подкинул ей новую загадку: — Слушай, Варрик. — Хм? — А кого мы, собственно, ждём? — Ну, хмурый эльф ещё не пришёл, — принялся перечислять Варрик, — и Мерриль должна скоро быть. Я когда увидел, как ты сверху спускаешься, сразу понял, что Изабела сегодня не игрок, и послал за Маргариткой. — Да нет же! Я про заказчика. Ты меня ни свет ни заря поднял! Оно хоть стоит того? — Всё-то тебе расскажи. Дверь «Висельника» вновь скрипнула, открываясь, и под закопченные своды шагнул тот, кого Варрик называл мрачным эльфом. Он направился прямиком к столу, привычно игнорируя любопытные взгляды, которые цеплялись за причудливые татуировки, диковинные белые волосы и здоровенную секиру за спиной. — Хоук, — кивнул он, поморщившись от запаха, — гном. — Привет, Фенрис, — нарочито бодро ответила Хоук. — Присаживайся, остальные скоро будут. — Я пришёл первым? — Нет, Блондинчик наверху, спасает нашу бесстрашную пиратку от похмелья, а Маргаритка... А вот же она! И правда: войдя так тихо и незаметно, что даже петли не заскрипели, эльфийка пробиралась между столами, стараясь не наступать босыми ногами на самые подозрительные пятна, а перед ней бежал мальчишка лет десяти, неся в сжатом кулаке помятое письмо. — Мастер Тетрас! Это вам! Варрик ловко подкинул мелкую монетку и та, блеснув, исчезла в чумазом кулачке. Мальчишка отдал письмо, деловито кивнул и спрятал денежку за пояс. — Ещё чего надо, мастер Тетрас? Покрутив письмо и так и эдак, взглянув на просвет и тщательно рассмотрев печать, Варрик ответил: — Постой у входа, проводишь сэру Хоук к отправителю. Мальчик протянул руку раскрытой ладонью вверх. — Сперва дело, потом плата. Тяжко вздохнув, маленький посыльный поплёлся к двери, по пути едва не налетев на Мерриль. Та с ойканьем шатнулась в сторону, пропуская мальчишку. — Привет, — она дружелюбно улыбнулась всем собравшимся. — А что за письмо принёс этот малыш? В своей милой бесцеремонности Мерриль едва ли могла найти достойных соперников. Множество раз Хоук гадала: когда она озвучивает слишком откровенные мысли и неуместные вопросы, то правда не понимает, что это выводит собеседника из равновесия? Либо же она делает это специально? В первом случае она представала непроходимой тупицей, а во втором — хитроумным манипулятором. И только Тень, наверное, знала правду. — Это, Маргаритка, наш сегодняшний заказчик, — произнёс Варрик. Он щурился, читая неровно начертанные строчки: на свечах в «Висельнике» всегда экономили (как и на всём остальном), а дневной свет, который едва-едва пробивался сквозь грязные стёкла под потолком, не мог рассеять сумрак таверны. — Пишет, чтобы прямо сейчас бежали к нему. Дело жизни и смерти. Хоук, ты как, готова отправляться? Хоук энтузиазма не высказала, допила воду и лениво произнесла: — Что у него случилось такого срочного? Если любимая кошка сбежала, пусть сам ищет. — Да нет, убили. — Кошку? — ахнула Мерриль. Со стороны лестницы донёсся полный праведного негодования голос Андерса: — Кто убил кошку?! — Никто, Блондинчик. Все кошки живы, успокойтесь, — Варрик пояснил: — Убили охранника. Прямо в поместье. Никаких следов, наш заказчик в ужасе, уверен, что его дни сочтены и только доблестная Защитница в силах его спасти. Очевидно, разбираться ни с кошками, ни с убийствами Хоук не хотелось. — Пусть обратится в стражу. Это их работа. — Ничего не поделаешь, — в притворной печали вздохнул Варрик: — Тогда и золотишко придётся страже отдавать. Авелин сможет, наконец, выдать всем воронёные мечи, как она мечтала. И на доспехи деньги останутся... Хоук заинтересованно повернулась: — Так много платит? Варрик показал ей письмо. На несколько секунд повисла пауза. Присутствующие почти слышали звуки, с которой боролись похмельная апатия и жадность доблестной Защитницы. — Плюс надбавка за срочность! — сурово произнесла Хоук, стукнула кулаком по столу, и страдальчески поморщилась: — Ещё воды с мятой, пожалуйста. 2. — Я не удивлён. Всегда знал, что твои слова гроша ломаного не стоят. — С чего бы это? — Столько болтовни о помощи нуждающимся, а в итоге даже вылечить друга от похмелья не хочешь. — Я бы объяснил тебе, почему этого не делаю, но едва ли ты поймёшь. Думать труднее, чем головы рубить. — Твою бы я срубил с огромным удовольствием. — О чём и речь! Решение покинуть «Висельник» уже спустя несколько минут пути по запутанным улочкам Нижнего Города казалось ошибкой: вонь гниющих отбросов, испражнений и немытых тел била прямо в нос, а если попытаться дышать через рот, оседала на языке, пробуждая волнения в едва-едва успокоившимся желудке. Но ещё большей ошибкой было взять на одно задание Андерса и Фенриса. Лучше уж отправиться вдвоём, чем терпеть их бесконечные препирательства! Благодаря прохладной воде и листикам мяты, которые Хоук лениво пережёвывала и сплёвывала на грязную мостовую, самочувствие значительно улучшилось: ушла слабость и желание заползти в самый тёмный угол и пролежать там пару дней. Зато на первый план выступила ноющая головная боль и раздражительность, поэтому непрекращающиеся споры вечных противников делали настроение всё хуже. Каждая реплика, содержащая в себе расплавленную добела неприязнь, будто острая игла, терзала измученный слух. — Вы оба. Замолчите. — О, прости, Хоук. Просто наш общий знакомый, кажется, впервые проявил интерес к целительству, и я не мог отказать себе в удовольствии растолковать ему очевидные вещи. — Даже пустая бутылка из-под вина объясняется понятней и умнее тебя. — Не сомневаюсь, что ты часто болтаешь с пустыми бутылками, ведь никто кроме них тебя вытерпеть не может. — Так, хватит! — рявкнула Хоук. — Да заткнитесь вы уже, иначе я вас заставлю! Увидев, как на кончиках её пальцев опасно разгорается багровое зарево, Андерс выступил вперёд: — Помнишь, что я тебе говорил? Твоя магия нестабильна. Вложишь слишком много силы — взорвёшь себя и парочку домов в округе. Или... Хоук усилила контроль и попыталась довести заклинание до конца, но его структура вдруг, как ветхая тряпица, рассыпалась нитями прямо у неё в руках. — Или нет, — растерянно закончил Андерс. — Даже в своём любимом колдовстве ничего не смыслишь, — издевательски хмыкнул Фенрис. — Немного же от тебя пользы. — Да уж побольше, чем от тебя будет! - Попридержи язык, маг! Они, наконец, покинули полумрак Нижнего Города и теперь штурмовали казавшиеся бесконечными ступени, ведущие в зажиточные районы Киркволла. Мальчишка-посыльный маячил впереди, время от времени останавливаясь и недовольно оглядываясь на тех, кого обязался проводить. Для таких, как он, кто буквально зарабатывал на жизнь ногами, каждая секунда промедления стоила денег. От мыслей о скорой встрече с заказчиком головная боль начала разгораться с новой силой. Хоук отряхнула искры заклинания с ладоней и обратила страдальческий взгляд на Мерриль, тихо шагавшую рядом. Та с интересом рассматривала кованые ограды и щурилась на блики от оконных стёкол. — Они невыносимы. Как дети малые, честное слово! — Ой, а ведь точно! — эльфийка ударила кулачком о раскрытую ладонь: — Их просто нужно помирить! Хоук сжала пальцами ноющие виски, жалея, что не позаимствовала у Изабелы бандану. Повязать бы сейчас вокруг головы, чтобы хоть немного успокоить боль! — Ты это о чём? — У нас, — «долийских эльфов» — мысленно дополнила Хоук, — если дети ссорятся и никак не могу договориться, на них накладывается «знак». — «Знак»? — Заклинание дружбы! — радостно пояснила Мерриль. — Хранительница берёт непосед за руки, накладывает связующее заклинание и добавляет руну примирения. Вот такую! — она нарисовала в воздухе несколько плавных линий, которые зажглись и тут же померкли. — Прямо так и добавляет? — Ага! Хоук скептически поморщилась: — И что, работает? — Конечно! — серьёзно кивнула Мерилль. — Лучшими друзьями они, может, и не становятся, но ссориться или драться друг с другом прекращают: заклинание не даёт. Меня Хранительница так мирила с Глехном. Он был жутко противный, всё время дёргал за волосы! Вырвавшиеся вперёд Андерс с Фенрисом продолжали свою словесную баталию, совсем не обращая внимания на то, что спутницы отстали от них на десяток шагов. От одного взгляда их на напряжённые спины у Хоук зубы сводило. Перспектива больше не слышать их ругани и не разнимать споры представлялась такой же сладкой, как отдых в компании бокала холодной воды в тени веранды с видом на сады Наместника. — То есть нужно взять их за руки? — Хоук в несколько быстрых шагов догнала спутников и вцепилась им в запястья. — Вот так? — Да, но... — Хоук? — удивлённо обернулся Фенрис. — Заклинание и руна... — на этот раз тепло маны потекло по телу ровно и уверенно. Магия, как рукоять знакомого поясного ножа, удобно легла в ладонь. — Хоук! — негодующе воскликнул Андерс. В крови всё ещё бурлил лириум, но Хоук пребывала в уверенности, что сможет совладать со своим даром. Тот всегда верно служил ей, так что пустяковая неудача с предыдущим заклинанием — просто случайность! Потеря концентрации из-за головной боли, всего-то. Формула связующего заклятия, множество раз отработанная на куропатках и кроликах за время странствования по Ферелдену, сама собой появилась перед внутренним взором, завершившись неловко начертанной руной. Заклинание легко оплело руки всех троих, а потом Хоук быстро убрала свои, и магия крепко сцепила обёрнутое бинтом запястье Андерса с прикрытым кожаным наручем запястьем Фенриса. — Что за... Хоук! — воскликнул последний. — Может, объяснишь? — Ты прикончить всех нас могла! — перебил Андерс. — Я говорил, тебе нельзя колдовать! Хоук пожала плечами: — Всё же обошлось, — и под мрачными взглядами трёх пар глаз ухмыльнулась: — А теперь подеритесь! — Что, прости? — Мне сложно понять, подействовало ли заклинание, пока вы так мило общаетесь. Андерс и Фенрис с подозрением взглянули на Хоук и с опаской — на свои сцепленные руки. — Сэра Защитница, мы пришли! — окликнул их мальчишка. Он смотрел исподлобья то на Хоук, то на отдыхавших в тени стражников, видно опасаясь, что его, босоногого, погонят из Верхнего Города, да ещё и пинка вслед отвесят. — Держи, пацан, — Хоук кинула ему пять медяков — больше мелочи с собой не было. Мальчишку это, кажется, не удовлетворило. Он хмуро поплёлся прочь, то и дело оглядываясь. Спутники, между тем, деловито разглядывали поместье. Андерс присвистнул, Фенрис фыркнул, а Мерриль в сомнении наклонила голову. Они стояли перед добротным трёхэтажным зданием, по виду — старинным и очень богатым. За ажурной ковкой ограды был виден розовый сад, перед крыльцом журчали фонтаны с золочёными скульптурами играющих человечков, изображавших эльфов, а окна, закрытые, несмотря на жаркий день, сплошь мерцали орлейскими витражами. Хоук присвистнула: — Неплохо! Весьма неплохо! — Твоя правда, — ответил ей смутно знакомый голос. — И платит жирно. Опустив взгляд с висевшего над крыльцом причудливого герба, Хоук уткнулась в знакомое до боли в печёнках лицо, которое осточертело ей в первые же месяцы пребывания в славном Городе Цепей. Перед ней собственной персоной стоял бывший работодатель, глава банды Кровавых Клинков, наёмник Мииран. 3. — Так значит, ты решил уйти на покой? — С чего ты взяла? В поместье они шли по узким тропинкам сада, в обход главного дома. Видно, знатный господин не горел желанием видеть в родовом гнезде троих отступников и беглого раба. Кусты роз пестрили раскрытыми бутонами, и от их приторного запаха начинала ещё сильнее болеть голова. — И правда, с чего бы? — Хоук хмыкнула и принялась перечислять: — Работаешь на богатенького аристократа в Верхнем городе, носишь его герб на камзоле — камзол, кстати, хорош! Я не любительница голубого, предпочитаю красный, но, знаешь, тебе идёт! — и даже брюшко наесть успел. Мииран скосил глаза на живот, отчего Хоук и Мерриль рассмеялись, Андерс усмехнулся, и только Фенрис презрительно скривился. — Я-то на тёпленьком устроился, не жалуюсь, — процедил Мииран, — а вот у тебя, вижу, всё по-старому: и шутки те же, и посох. — Это отцовский посох, - Хоук ласково погладила потёртое дерево. - Может, на нём нет голубых лент, но в бою он меня ни разу не подводил. А что даёт эта чудная вышивка у тебя на груди? Защищает от хорошего вкуса? — Заходи, — Мииран открыл перед ними узкую дверь чёрного входа: — через кухню прямо. — А ты, значит, не проводишь? Хозяин не велел? Не хочет при тебе монеты отсчитывать? — Ты не зазнавайся, Хоук. Если бы не я, ты бы тут не стояла. — И в мыслях не было! — она миролюбиво протянула ладонь: — Кстати, как думаешь, заплатит жирно? На камзольчик хватит? Мииран отдёрнул руку, как обжегшись и, пробормотав «вали давай!» ушёл прочь. — Думаешь, стоило его злить? — с сомнением сказал Андерс. — Было забавно, но как бы он не подстерёг тебя в безлюдном переулке. — Пусть становится в очередь, — гордо вскинула подбородок Хоук и тут же скривилась от вновь накатившей дурноты. Навязчивый запах роз только усугублял едва отступившее похмелье. Вернулись мечты о холодной воде и тишине. — Пошли уже, разберёмся с этим делом, пока у меня башка не раскололась. Она первой протолкнулась в узкий коридор, пошла сквозь кухню, стащив с оставленного на столе блюда с фруктами зелёное яблоко, и вывела спутников в обеденный зал с вычурной до китча обстановкой. От золочёных пилястр, которые красовались на каждом предмете мебели, зарябило в глазах. Тяжёлые голубые шторы с вышитым золотой же нитью узором, тяжело свисали с высоких карнизов, скатерть была им под стать, как и гобелены на стенах. — Кому-то просто некуда девать деньги, — пробормотала Мариан. — Добрый день, сэра Хоук. Рад, что вы почтили нас своим присутствием. В золотисто-голубом разнообразии интерьера совершенно затерялся его обладатель. Хоук уже не удивилась, заметив, что он с ног до головы одет в те же цвета. Удивила её только молодость аристократа. Обычно главой дома в двадцать с небольшим не становились. — Так это у вас охранника убили, эмм... — Баронет Губерт. Но я предпочёл бы, чтобы вы делали вид, будто мы никогда не встречались. У меня есть репутация, знаете ли! За плечом рыкнул Фенрис, а Андерс поудобней перехватил посох. Только Мерриль по-прежнему разглядывала окружающую роскошь, как будто вовсе не обращая внимания на происходящее. Хоук посмотрела на яблоко, представила, как вязко и кисло будет во рту от укуса, и перекинула плод через плечо, решив, что кислого выражения лица юного аристократа ей достаточно, чтобы взбодриться. — У меня тоже есть репутация, — она сняла со спины посох и положила поперёк стола, прямо на бледно-голубую скатерть. — И я думаю, вы слышали, что бывает с теми, кто пытается меня надуть. — Я заплачу! Щедро, — быстро произнёс Губерт, не отрывая взгляда от острого лезвия, украшавшего навершие посоха. Он принялся нервно крутить в пальцах нелепый золотой кулон, висевший поверх абсурдно пышного камзола. — Сколько скажете! Хоук улыбнулась, предчувствуя, как приятно потяжелеют карманы. — Другой разговор, — она выдвинула вычурный стул и уселась, закинув ноги на стол. — Рассказывайте. С кем нужно разобраться? Губерт нервничал и явно жалел, что нанял столь неприятных людей, поэтому говорил быстро, почти без манерных перерывов на презрительные взгляды. — Возможно, вы заметили, что я весьма молод для такого состояния и статуса. Я вступил во владение имуществом недавно: раньше в этом особняке жила моя дорогая матушка, но, увы, она скончалась, — тут он всё-таки прервался, чтобы достать из кармана вышитый платочек и промокнуть сухие глаза. — Она оставила меня разбираться с управлением землями, деньгами, семейным делом! Совершенно одного! — Как же вам не повезло, — сочувственно цокнула Хоук. — Но вы не расстраивайтесь, от части этого тяжкого бремени я вам помогу освободиться. Скажем, от пятисот золотых... для начала. Губерт икнул и после кивка Хоук продолжил: — Матушка была так добра, что раздавала кредиты всем, кто бы к ней ни обратился! А они, эти грязные ферелденцы, даже в срок всё вернуть не могли! Я же своим долгом вижу в первую очередь восстановить справедливость и вернуть богатства в семью... — Да уж, как несправедливо! — пробормотал Андерс сквозь зубы. Хоук понадеялась, что хотя бы синего свечения в его глазах сейчас не было. Хотя оно отлично подошло бы к интерьеру. — Разумеется, сам со всем я справиться не мог, вот и нанял этих головорезов, даже сделал их своей личной охраной! Кто же знал, что они даже с простыми задачами справиться не смогут! А один из них сегодня утром появился в моём саду в совершенно непотребном состоянии и помял любимый куст матушки! — Пьяный? — участливо поинтересовалась Хоук. — Нет! Пресвятая Андрасте! К счастью, нет! — Губерт обмахнулся платочком и добавил: — Мёртвый. 4. На выходе из поместья их снова ждал Мииран, хмурый как туча. Он покосился на Хоук, которая перекидывала из руки в руку кошель, и жестом показал следовать за ним. На этот раз они прошли в самый дальний от ворот угол сада. Здесь въедливый запах роз уже не мог перебить приторный смрад разлагающегося трупа. — Это дело начинает дурно пахнуть, — сказал Андерс. Фенрис фыркнул и с хрустом надкусил яблоко. Мииран покосился на него неприязненно. — По крайней мере, теперь я понимаю, зачем нас наняли, — Хоук медленно обошла куст, на котором лежало тело, присела рядом, медленно, чтобы не усилить головную боль. — Его убили в другом месте, а сюда выкинули с помощью магии, причём довольно мощной. Вскрыли как устрицу. Тут явно поработал демон. — Или одержимый, — добавил Фенрис, покосившись на Андерса. — Или безумный убийца, вырывающий внутренности. — Или... — Или вы оба заткнётесь и перестанете ссориться хотя бы на несколько минут! — рявкнула Хоук. Те и впрямь замолчали, на лицах появилось замешательство, а в следующую секунду Хоук поняла, что её пальцы колет реакцией недавно созданного заклинания. Андерс с Фенрисом приблизились друг к другу, и с выражением крайнего отвращения на лицах пожали руки, а потом шарахнулись в разные стороны. Недоеденное зелёное яблоко откатилось в сторону, и Мерриль, хихикнув, отбросила его в розовые кусты. — Они у тебя всегда такие? — спросил Мииран, позабыв о задетой гордости. — Обычно хуже. Но я над этим работаю. Посмеиваясь себе под нос, Хоук ещё раз пристально осмотрела труп. У того уже запали глаза, да и в целом тело не выглядело свежим, аж подванивать начало. — Слушай, Мииран, я думала, его только сегодня ночью убили. Если он тут уже несколько дней лежит, к чему была спешка? — Его нашли сегодня. Пропал он несколько дней назад. Хоук раздражённо нахмурилась. — Сколько? — Два. — И его не искали? — Искали! — со злостью ответил Мииран. — Но он как сквозь землю провалился. Ушёл по поручению и пропал. А сегодня утром ребята, патрулировавшие территорию, нашли его здесь, уже в таком виде. — И никто этого не заметил? — Никто! Появился он здесь как из воздуха. Сама видишь: явно не волокли: следов никаких, — он указал на ветки с крупными розами, среди которых лежал покойник. Ни один бутон не был смят, ни одна ветка не сломалась. - Сразу понятно, что магией смердит! — У него были дела с магами? — Нет. Патрик старался держаться от вашей братии подальше. Хоук вгляделась в оплывшее от жары лицо и, поражённая узнаванием, воскликнула: — Кривой Патрик! Это же я ему во время драки случайно зад подпалила! Он потом при виде меня сразу начинал читать Песнь Света! — Хорошие были деньки, — вздохнул Мииран. — Жаль его. Они помолчали. — А по какому поручению его отправляли? И кто его последним видел? — Андерс решил прервать траурную тишину. Видно, ему тоже не терпелось поскорее разобраться с делом. Или избавиться от общества одного эльфа, что вероятнее: ладонь о подол куртки Андерс тёр с таким усилием, что, казалось, она вот-вот задымится. — Я видел, — неохотно сказал Мииран. — Один боров задолжал нашему нанимателю. Патрика я отправил забрать долг. — Что за боров? — Херик или Хуник... Вроде, торговец. Не помню точно, имя было в долговой расписке, а её на теле не нашли. — И где мне этого борова искать? — Тебе за это заплатили, вот и ищи. Хотелось скрипнуть зубами: если Мииран упёрся и не хочет делиться информацией, делать нечего. Хоук знала, что в упёртости они равны. Она вновь взглянула на труп, сощурила глаза, всматриваясь в тёмное пятно на манжете голубой формы, и, преодолев тошноту, принюхалась. Сквозь трупную вонь и въедающийся в подкорку аромат цветов, она различила нечто до боли знакомое. — Может, и не под землю. — Ты о чём? Если знаешь что, скажи! Это мой человек, я разобраться должен. — Не могу пока ничего сказать. Проверить надо. — Ясно, — презрительно скривился Мииран. — Выход сама найдёшь. Он развернулся и пошёл прочь. — Чего это? — удивилась Мерриль. - Рассердился? — Думает, что Хоук хочет забрать себе всё золото, поэтому утаила информацию, — пояснил Андерс. — Наверняка теперь отследить нас попробует. — Вот как! — Хоук, — произнёс Фенрис, — Тут всё? Куда дальше? Ещё раз внимательно оглядев выпотрошенное тело, Мариан поняла, что здесь они едва ли найдут что-то ещё и кивнула спутникам: — Возвращаемся в «Висельник»! — Почему туда? — Потому что запах их дряного эля я везде узнаю. 5. На счёт эля Хоук, конечно, преувеличила. Очень уж хотелось покрасоваться перед друзьями. Эх, жаль Изабелы рядом не было: она бы точно оценила смекалку подруги. Зато Изабела была в Висельнике. Сидела за барной стойкой, такая же красивая и опасная, какой Хоук увидела её впервые; окружённая мужчинами и едва уловимым ароматом неприятностей. — Как самочувствие? — Хоук чмокнула её в щёку и забралась на соседний табурет. — Лучше, чем утром. А ты, я смотрю, цветёшь, как роза. — Не надо про розы, — скривилась Хоук, потерев нос. Едва ли она скоро сможет избавиться от памяти о приторной вони цветов и разлагающейся плоти. — Лучше скажи, где Варрик? Мне нужно чтобы он нашёл для меня одного человека. — Хмм, и что на этот раз? Должник? Пропавший без вести? — Лучше: подозреваемый в убийстве! Корф, появившийся как по волшебству, молча поставил перед Мариан кружку с холодной водой и даже не попросил заплатить. Святой человек! — А этим разве не стража должна заниматься? Хоук отмахнулась: — Считай, мы помогаем Авелин. — Мы? — Я, Мерриль, Андерс и Фенрис. Двое последних как раз оказались в центре внимания: Андерс ткнул Фенриса пальцем в грудь, сердито что-то выговаривая, а тот замахнулся было ударить, но вдруг изменился в лице и заключил мага в крепкие объятия. Завсегдатаи были крайне удивлены, что дело не кончилось дракой. — Надеюсь, он ему рёбра не сломает, — Хоук сделала маленький глоток дивно прохладной воды. — На наше счастье, Андерс сможет себя исцелить. Наверное. К тому времени как Фенрис опустил свою жертву, Андерс покраснел от злости и недостатка воздуха. Едва отдышавшись, он явно начал высказывать своему мучителю что-то негодующее, но замолк на полуслове, зажал рот ладонями и, едва не вприпрыжку, вылетел из «Висельника». — Так что, Варрик у себя? — Ну да, — Изабела кинула короткий взгляд на новенький кошель на поясе Хоук и пододвинулась ближе: — Аванс, я вижу, ты уже получила. Может, угостишь своего любимого капитана кружечкой эля? — Для тебя — что угодно, — улыбнулась Хоук и махнула Корфу. Тот принёс ещё одну кружку воды и с удивлением покосился на недопитую. — Нальёшь Изабеле за мой счёт? Мариан вынула серебряную монету и положила на столешницу. Бармен понимающе хмыкнул и потянулся за бутылкой. — Хорошее дельце выдалось? — Возможно. Аванс не возвращаю, — Хоук тремя большими глотками опустошила свою кружку. — Кстати! К тебе случайно пару дней назад не заходил Кривой Патрик, разодетый в пух и прах? Ну тот, что из Клинков? Корф нахмурился, а потом кивнул: — Заходил. Я его даже не сразу узнал. С ним ещё был толстяк Хьюи. — Погоди-ка! Толстяк Хьюи? Ростовщик? — Ну да. Их обоих тут теперь редко встретишь. Хьюи, говорят, снюхался с каким-то аристократом и открыл лавку в Верхнем Городе. Честным человеком заделался. — А вот это уже интересно, — протянула Хоук. — Подробности знаешь? Ответить Корф не успел — знакомый голос окликнул Мариан: — Обычно, когда нужно что-то узнать или кого-то найти, ты ко мне обращаешься. Я ведь могу и обидеться, Защитница. — Варрик! Ты как нельзя кстати! Чем больше она рассказывала Варрику, тем сильнее становилось знакомое за годы жизни в Киркволле пьянящее ощущение: Мариан Хоук чувствовала, что впуталась в неприятности. 6. Толстяк Хьюи собирался сжечь свою лавку. Он разбрызгивал масло так рьяно, что наверняка не заметил, что сам в нём измазался. Он вообще едва ли что-то замечал за своим шумным, испуганным дыханием. Иначе бы наверняка услышал, как железные заклёпки на каблуках Хоук выбивают звонкую дробь из каменной мостовой Верхнего Города. — Спешишь куда-то? Хьюи резко обернулся, держа перед собой лампу, будто хотел ею защититься. Его руки тряслись, так что с носика то и дело срывались капельки масла. — Хоук? Ч-что ты здесь д-делаешь? — Помочь тебе пришла. Говорят, у тебя проблемы. Андерс и Фенрис, видимо, решившие, что раз они не будут разговаривать, то и обниматься их заклинание больше не заставит, молчаливыми тенями маячили за спиной. Мерриль осталась в Висельнике с Изабелой, и это было к лучшему: нежная эльфийка бы разрушила угрожающую атмосферу. И пусть Хоук наверняка знала, что эта большеглазая девушка может сделать с врагами, но вот враги об этом узнавали обычно перед смертью, а сейчас убивать было не нужно — только запугать. — Н-нет у м-меня никаких проблем! — Хьюи попробовал расхохотаться, но получилось у него плохо. — У м-меня всё з-замечательно! Просто п-прекрасно! — А вот у твоего друга Патрика — уже не очень. Убили его. — К-кто? — Не «кто», а «что», Хьюи. Демон его выпотрошил. Как рыбёшку. От обычно румяного лица Хьюи отхлынула кровь, он побледнел на глазах, опустил руки, уронив на пол лампу. Та звякнула и закатилась куда-то в сумрак готовой к поджогу лавки. — Х-хоук, — он едва выговаривал слова, но всё же пытался сложить непослушные губы в лебезящую улыбку: — М-мы ведь давно знакомы. Я же ещ-щё до того, как ты приехала, дяде твоему д-денег од-далживал. Ты же м-меня спасёшь, Хоук? Теперь Хьюи точно был готов выложить все свои секреты как на духу. Нужно было только дать ему разговориться. Тем более, что он и впрямь был давним знакомым и доверял Мариан. А ещё не глумился заламывать за дядюшкины долги такие проценты, что Хоук приходилось работать днями напролёт. Но об этом можно будет поговорить позже. Сперва — дело. — Конечно, — сладко улыбнувшись, пообещала она, — но сперва ты мне расскажешь, почему ты вдруг собрался сжечь свою лавку и как это связано с беднягой Патриком. — Спасибо! С-спасибо, Хоук! Хьюи потянулся пожать ей руку, но Мариан отошла на шаг. К счастью, он понял намёк и попятился к лавке, мелко закивав: — С-сейчас, тут все б-бумаги, все... — Вот и чудненько. Закончим всё побыстрее. Не хочу работать на этого молокососа Губерта ни одного лишнего часа. Хоук не сразу заметила, что стало слишком тихо: возня Хьюи прекратилась, и даже его громкое дыхание замерло. — Эй, ты там в порядке? — спросил Фенрис. — Д-да! Всё в п-порядке! Возня продолжилась. Похоже, Хьюи решил собрать все бумаги, что до этого так старательно раскидывал, в одну стопку. — Итак, вы, ребята, решили, что лучшая тактика — это молчание? — вполголоса произнесла Хоук, искоса глядя на спутников. Те демонстративно не смотрели друг на друга. — Тебе не кажется, что твоя шутка заходит слишком далеко? — процедил Андерс. — Это уже не смешно, Хоук! Мне придётся выбросить эту одежду. Она вся провоняла магией. — Ой, прошу прощения, — подчёркнуто высоким голосом ответил Андерс, — это мой естественный аромат! — Ты просто смешон! — О, спасибо! Ты ведь только что сделал комплимент моему чувству юмора, верно? — притворно заулыбался Андерс. — Ах, прости! Я забыл! Ты ведь не знаешь таких сложных слов! Хоук уже открыла рот, чтобы прервать перепалку, чувствуя, что по запястью пляшут искры заклинания, как грянул взрыв. Лицо и руки опалило жаром, послышался резкий запах палёного волоса. — Сука! — в сердцах воскликнула Хоук, стряхивая с одежды искры. — Хьюи, ну ты и сволочь! Она заслонила лицо и взглянула на полыхающую лавку. Видимо, масло из лампы было лишь розжигом, а настоящее топливо для пожара стояло внутри. Краем глаза Хоук заметила убегающую фигуру в тот же момент, когда Фенрис крикнул: — Лови! Мариан наперегонки с Фенрисом бросилась в погоню, пока Андерс собирал разлетевшиеся бумаги. Она мысленно похвалила себя за то, что не пошла одна, хоть соблазн и был. Погоня закончилась бы быстро, если бы толстяк Хьюи не свернул в переулок, загромождённый какими-то ящиками, и, убегая, не столкнул их на преследователей. Пришлось пробираться через обломки досок, ругаясь на чём свет стоит. Они выскочили на другую сторону в тот самый момент, когда услышали короткий вопль агонии. — Всё кончено, — Фенрис первым добежал до остывающего тела Хьюи. — Похоже, на этот раз это был не демон. Хоук кивнула: у Хьюи была перерезана шея. 7. — И зачем ты это тащишь? — Здесь могут быть бумаги, которые укажут нам на убийцу. Фенрис скептически хмыкнул. Он сидел на краю площади, свесив ноги, а Андерс стоял на лестничном пролёте ниже и перебирал то немногое, что смог спасти из пожара. Вокруг сновали прохожие, Хоук чувствовала себя неуютно. Она то и дело ходила из стороны в сторону, даже покидая спасительную тень навеса, под которым прятались от солнца её спутники. Предчувствие не обмануло: она явно находилась в центре чего-то, что можно было назвать неприятностями. А можно — кучей навоза, и в каком-то смысле это было ближе к правде. Хоук не нравилось происходящее, ей казалось, что она что-то упускает. Да и трёпка, которую устроила ей Авелин, когда Хоук пришла сообщить о трупе в Верхнем Городе, тоже настроения не улучшила. Разве что утренний мальчишка-посыльный, пообещавший принести важные вести от Варрика, вселил надежду на лучшее. На этот раз Хоук дала ему серебряную монету. — Нашёл! — воскликнул Андерс, — Тут только кусочек, но я уверен, что это нам поможет! — Что ты там нашёл? — хмуро осведомился Фенрис. — А ты напряги немного то, что находится у тебя между этими длинными ушами, и посмотри сюда, — Андерс сунул ему под нос испачканный в масле лист: — Видишь имя? Это было похоже на катастрофу. На неминуемое стихийное бедствие. Хоук вспомнила, что такое же чувство у неё возникло, когда она впервые увидела лесной пожар: на тебя движется стихия, и ты ничего не можешь ей противопоставить, отлично осознавая свою слабость и ничтожность перед лицом неизбежности. Всё запястье до локтя прошило откликом заклинания, а в следующее мгновение Фенрис сгрёб Андерса за ворот и резко дёрнул на себя, впиваясь губами в его губы. — Чтоб меня! — Варрик снова появился со спины. — Не то слово, — кивнула Хоук, не отрывая взгляда от лица Андерса, на котором сменялись крайнее изумление, возмущение и смирение. — А ты теперь всегда ко мне подкрадываться будешь? — Не пори чушь, Защитница, это просто ты сегодня рассеянная. Поцелуй двух непримиримых противников длился уже неприлично долго. Хоук заметила, что Фенрис поджал пальцы на ногах от напряжения. — Ага. Нашёл чего? — Нашёл. Расскажу, когда наши голубки друг от друга отцепятся. Волшебное мгновение катастрофы сменилось минутами неловкой тишины. Хоук ожидала возмущения, криков, возможно, угроз или даже серьёзной драки, но вместо этого увидела как оба изо всех сил пытались притвориться, что только что ничего особенного не произошло. — Итак! — преувеличенно бодро начал Андерс. — Ты к нам с новостями? — Ещё какими, но у вас, я гляжу, своих хватает. — Рассказывай, гном. Варрик хмыкнул, приняв правила игры: — Я лучше покажу. Через Верхний город они шли в молчании. И, если ещё недавно Хоук мечтала об этом, то теперь ей хотелось, чтобы кто-нибудь его нарушил. Но, как на зло, Андерс с Фенрисом продолжали игнорировать друг друга, а Варрик только многозначительно хмыкал и, Хоук была уверена, составлял в уме сюжет новой книги из серии «Щиты и мечи». Только у входа на рынок Нижнего Города Андерс нарушил молчание: — Зачем мы идём к Лирен? — Отвечу, если скажешь, понравилось ли тебе целоваться с угрюмым эльфом! — Не испытывай удачу, гном, — раздражённо прорычал Фенрис. — И всё же, — перебила Хоук, — может, хватит уже нагнетать таинственность? Что ты нашёл? Варрик горделиво расправил плечи: — Одного очень интересного парня. Он работал секретарём у почившего Хьюи, но недавно уволился ни с того ни с сего. А сейчас прячется в лавке у нашей доброй знакомой Лирен, попутно подыскивая судно, которое увезёт его далеко отсюда. Думаю, он не стал бы так делать, если бы ничего не знал, верно? Хоук оставалось только всплеснуть руками и досадливо оправдаться: — Я и сама бы его нашла! Просто голова болит и вчера... — Да-да-да, я понял, — Варрик поднял руки, капитулируя, но довольная улыбка выдавала его с головой. В лавке Лирен было темно и непривычно пусто. Товаров на полках почти не осталось, только мелочи и безделушки. Хоук постучала по прилавку, но никто не отозвался. — А он точно здесь? — Должен был ждать тут, — заозирался Варрик. Движимая интуицией, Хоук отодвинула полог и вошла внутрь. Какое-то беспокойство на грани слышимости заставило её замереть и внимательно осмотреть комнату. Она сделал осторожный шаг вперёд и едва не упала поскользнувшись: по полу растеклась свежая кровь, а люк, ведущий в катакомбы, был открыт. 8. — Почему это всегда должна быть канализация? Почему не уютный домик в Верхнем Городе, например? У Хоук снова разболелась голова, она хотела есть и спать, а вместо этого месила сапогами грязь сточных труб Клоаки. Она имела право немного пожаловаться. — Потому что уютный домик в Верхнем Городе уже незаконно заселён одним эльфом, который не удосужился там даже прибраться, — ехидно отозвался идущий впереди Андерс. — Я не раб, чтобы убирать чужой мусор. — Тогда хоть со своим разберись! — Я смотрю, вы, ребятки, не нацеловались? — с нескрываемым весельем спросил Варрик. Спор тут же прекратился. К счастью, идти по кровавому следу пришлось недолго: Хоук почуяла привычный запах дыма и неповторимый аромат Тени. Впереди ждал демон. — Ну, наконец-то! Демон был ожидаемой развязкой. Мёртвое тело несчастного секретаря — тоже. Но вот баронет Губерт был, пожалуй, последним, кого Хоук ожидала встретить. Он в своих светло-голубых одеждах выглядел нелепо среди забрызганных грязью стен. — Вы долго. Мой демон проголодался. Нет, не грязью. Кровью. В круглом зале размером с гостиную особняка Амеллов, теснились Хоук, её три спутника, Губерт и огромный, раскормленный демон гордыни. Он грузно переступал мощными ногами, отчего пол под ними ощутимо содрогался. В стороне, у стены, скорчилось тело секретаря. Хоук видела, что он ещё дышит. — Что за?.. — О, прости, — Андерс выставил вперёд посох и неловко улыбнулся: — Я забыл сказать. Меня немного сбил с толку... Не важно. Короче говоря, среди бумаг Хьюи были накладные с перечнем товаров, которые они с Губертом совместно привозили в Киркволл контрабандой. Там были наркотики, фальшивые монеты и... рабы. Фенрис оскалился и крутанул тяжёлую секиру такой лёгкостью, будто она ничего не весила. — Грязное пятно на репутации аристократа. — Узнав об этом, секретарь, должно быть, и уволился. Только Губерт решил, все концы — в воду. Наследство получил, намеревался приличным человеком стать, охрану нанял... А на деле просто хотел замести следы с нашей помощью. Хоук кивнула: — Это всё, конечно, здорово, но не объясняет вот этого жирного демона перед нами! Губерт издевательски хихикал в платочек, поигрывая со своим нелепым золотым кулоном. — Всё верно, вы упускаете самое важное, — он скривил губы в подобие улыбки: — Я намерен не только сохранить, но и приумножить своё наследство, — он кивнул на демона. — Маменька, покуда была жива, всегда говорила: «Губерт, послушай! Однажды эта могущественная сила станет твоей. И ты должен хорошенько запомнить: демонов важно регулярно кормить. Подойдут рабы, наёмники и прочий сброд, но истинную силу он обретёт только поглотив мага!» А вас тут целых два! Жаль, что милашка эльфийка не пришла, но она ведь отправится вас искать, верно? Лицо Губерта исказилось, и он захохотал. Демон смеялся вместе с ним, и теперь не только пол, но и стены, и потолок, и даже воздух подрагивали от их смеха. У Хоук всё сильнее болела голова. И чем тщательней она подсчитывала свои шансы, тем острее становилась боль: её нестабильная магия могла подвести всех в любой момент. И если это произойдёт, погибнет не только она, но и Андерс, Фенрис, Варрик и, возможно, Мерриль. А Изабела, милая Изабела, так и останется ждать её у барной стойки «Висельника». Не то чтобы Хоук питала иллюзии относительно её долгого одиночества, но всё же... — Ну ты и мразь! — выпалила она. Следовало потянуть время. Следовало придумать план. Что-нибудь, что угодно! — Сперва рабов, значит, ему скармливал, потом наёмников... А Мииран об этом знал? Ты ведь его послал Хьюи убить, да? — Знал ли он? — Губерт презрительно сжал губы. — Он выполнял грязную работу. Я не собираюсь отчитываться перед отребьем. Он и его люди — лишь мусор, котор... Губерт запнулся на полуслове, пошатнулся, замер. Из его груди сантиметр за сантиметром появлялось лезвие. — Ты назвал моих людей мусором, паскуда, — Мииран, появившийся из туннеля позади Губерта, резко дёрнул меч вверх. Стены старой канализации вновь окропила кровь. — Да ты и ногтя их не стоишь! Агония Губерта была недолгой. Мииран стряхнул кровь с лезвия и упрямо посмотрел на Хоук: — Оплату за эту работу ты не получишь. — Но и аванс не верну, — усмехнулась она в ответ. — Ребят, это очень мило, но у нас тут демон! — крикнул Варрик. Хоук покрепче перехватила древко отцовского посоха с острым лезвием на конце. В конце концов, она дралась им не только из-за сентиментальности, но и потому, что отец учил: когда у мага с простым посохом заканчивается мана, он становится беззащитным человеком. А когда мана кончается у тебя, то ты становишься человеком с копьём в руках. К счастью, общими усилиями они потеснили демона и он, не подстрекаемый приказами, быстро скрылся в мареве Тени. — Ну и безумие, — присвистнул Мииран. — Демон, богач этот поехавший... — Что ты! — Хоук хлопнула его по плечу. — Обычный вторник в Киркволле! Фенрис, между тем, взвалил на себя ослабевшего Андерса. Тот выложился на полную, вытаскивая с того света несчастного секретаря. — Я отведу его домой, иначе он свалится по дороге. Хоук не стала спорить, только кивнула. Глядя на спины прислонившихся друг к другу вечных противников, медленно ковыляющих к выходу из тоннеля, она подняла руку и отпустила заклинание. Эльфийская руна едва видно мигнула и исчезла. — Думаешь, они больше не будут цапаться? — спросил подошедший Варрик. — Будут, ещё как. Их не исправить. Да и... неправильно это как-то — пытаться друзей изменить. Он взвалил на плечо Бьянку и тепло улыбнулся: — А вот тут я с тобой, Защитница, полностью согласен. 10. На следующий день, застав на пороге особняка Фенриса полуголого Андерса, Хоук только присвистнула. — А вы быстро... — Это не то, что ты подумала! — запротестовал тот. — Заклинание... Фенрис вышел на шум, заспанный и такой же неодетый. На его шее и плечах Хоук заметила следы, точь в точь похожие на те, что оставляла ей иногда Изабела. — Верно, это твоя проклятая магия, — произнёс Фенрис, скрестив руки на груди и старательно глядя выше головы Хоук. — Ребят, но... я заклинание вчера сняла. Тяжёлая пауза, наполненная немым ужасом и неловкостью, долго не продлилась: Варрик не выдержал и расхохотался: — Магия-магия, конечно магия! Это колдовство, знаете ли, даже на гномов действует! Глядя на то, как быстро Андерс заливается краской, а Фенрис скрывается в доме, она и сама не стала сдерживаться и от души рассмеялась.