Близкое дыхание родного человека

Допрос в казематах полицейского участка длился уже три часа. Все были измучены, хотя Цзян Юэлоу держался лучше всех. Он действовал четко, был внимательным, благодаря чему быстро выискивал зацепки в ответах Ли Фана. Этот преступник, судя по имеющейся информации, имел тесную связь с бандой Третьего господина. Но даже при наличии неопровержимых доказательств вины в различных злодеяниях Ли Фан все равно не сдавался. На улице уже должно было стемнеть, так что допрос мог затянуться до ночи. Цзян Юэлоу машинально глянул на часы. Ли Фан это заметил. Он криво усмехнулся и спросил: – Что, твой доктор заждался тебя? Хочешь к своей подстилке? А попка у него – что надо, правда? Цзян Юэлоу окаменел. Его никогда не трогали даже самые грубые оскорбления преступников, он пропускал мимо ушей даже ругательства, направленные на его мать. Ведь он знал, что за этим ничего нет. Матери у него не было давно. Кем она была – это неважно, даже если она действительно занималась тем, что ей приписывали преступники. Что касается его самого – плевать, как они все его называют и как зверски мечтают с ним расправиться. Но неожиданно оказалось, что Чэнь Юйчжи – его слабое место. Такое грубое определение дорогого человека вызвало острую боль, а затем и неконтролируемый гнев. Юэлоу словно сошел с ума. «Подстилка». Что знает этот Ли Фан? Что знает вся банда? Или это просто рядовое оскорбление? Сунь Юнрэнь вместе с Сун Рун еле оттащили Цзян Юэлоу от избитого до полусмерти Ли Фана. Еще чуть-чуть и тело преступника полностью бы превратилось в кровавое месиво. Взгляд начальника был поистине безумным. Сунь Юнрэнь и Сун Рун отлично понимали, чем объясняется такое неистовство, и были не против, если бы Цзян Юэлоу убил этого отвратного типа, но Ли Фан – ценный свидетель, нельзя допустить, чтобы он умер раньше, чем они выудят из него полезную информацию. Так как преступник полностью отключился, допрос проводить дальше было нельзя. Да и Цзян Юэлоу был не в лучшем состоянии. Подчиненные отвели его в кабинет. Он повредил себе руки во время избиения. Нужно было обработать раны. Впервые сердце полицейского Цзян Юэлоу сжал страх. Создавалось впечатление, что он никогда не боялся вообще ничего. Он смеялся над смертью, когда ему угрожали оружием, не останавливала его физическая боль, когда преступники кучей нападали на него со всех сторон, но одно маленькое слово «подстилка» ввергло его в бездну ужаса. Что он наделал? Как он мог подвергнуть самого дорогого человека такой опасности? Как он не заметил, кем на самом деле стал для него доктор Чэнь? Его дыханием, его сердцем, его смыслом жизни, сосредоточием всех его желаний и устремлений – всем! И теперь, если кто-нибудь из его врагов, кто-нибудь из преступного мира об этом узнает… Мозг лихорадочно работал, не хватало воздуха, было душно, а мысли перескакивали друг друга и путались. Ему не нужно было класть Чэнь Юйчжи под себя. Этим он оскорбил и унизил его – ведь теперь каждый, кто узнает об этом, решит, что может называть доктора подстилкой Цзян Юэлоу. Сама мысль об этом невыносима! Юэлоу нужно было быть снизу. Нет, лучше бы им вообще не связываться, тогда доктор был бы в полной безопасности. Что же делать? Расстаться? Но уже слишком поздно. Чэнь Юйчжи уже в опасности. Спрятать? Юйчжи не согласится уехать. Он все еще надеется, что Кэин однажды возникнет на пороге дома. Да и преступники в этой ситуации быстро сообразят, с чем связано исчезновение доктора Чэня, и попытаются его разыскать. – Босс, не переживайте, – Сун Рун положил руку на плечо ставшего очень горячим Цзян Юэлоу, пытаясь вернуть ему ясное сознание. – Слова этого гада ничего не стоят. Люди видят, что доктор Чэнь иногда помогает в полицейском участке, но это все. – Босс, никто ничего не знает, – добавил Сунь Юнрэнь. Цзян Юэлоу отреагировал на их слова скептическим хмыканьем. Ведь слова «никто ничего не знает» из уст людей, которые как раз все знают, звучат абсурдно. – Но если вы будете так остро реагировать, то люди поймут, – продолжил Сун Рун. – Ничего не предпринимайте, иначе это вызовет лишние разговоры. Видимо, он догадался, что начальник попытается спрятать доктора Чэня. Действительно, это не лучшее решение. – Идите домой, босс. Вам нужно отдохнуть и успокоиться, – наперебой советовали подчиненные, которые в этот момент больше напоминали заботливых и обеспокоенных друзей. – Просто нужно быть осторожней и все будет в порядке. Не поддавайтесь на провокации. Цзян Юэлоу ничего им не сказал, так как он всегда был скуп на слова вежливости и даже благодарности, но они действительно его очень поддержали. Эти трое и не заметили, как сблизились за эти годы. Сунь Юнрэнь и Сун Рун полностью доверяли Цзян Юэлоу, безоговорочно выполняя все его приказы, не ставя под сомнение даже самые, на первый взгляд, подозрительные из них, ведь, в конечном счете, в расследованиях преступлений начальник никогда не ошибался. А то, что Цзян Юэлоу раз за разом прикрывал их, не заботясь о собственной жизни, и никогда не прибегал к своему положению, чтобы спастись самому, пожертвовав кем-нибудь из них, – это в их глазах поднимало босса на недостижимую высоту. Поэтому, как бы они не относились к нетрадиционным взаимоотношениям, личная жизнь босса и его избранника – это то, что подчиненные должны были уважать и всячески оберегать от преступных посягательств. Иначе говоря, они прощали Цзян Юэлоу даже то, что в другой ситуации не простили бы никому, и готовы были его поддержать во всех начинаниях. Цзян Юэлоу хотел пойти домой. В конце концов, он был в ужасном виде, но ноги сами по себе понесли его к двери доктора Чэня. Они не договаривались на сегодня, но Чэнь Юйчжи ждал его всегда. Юэлоу постучал. У него был ключ, но они старались не афишировать лишний раз тот факт, что они очень близки. Поэтому они соблюдали формальности и редко пользовались ключами от чужих дверей. Чэнь Юйчжи открыл двери очень быстро и, как всегда, его взгляд посветлел при виде близкого человека. Но он тут же заметил плохое состояние Юэлоу и, помрачнев, постарался поскорее ввести его в дом. – Что случилось? – спросил он. Раны на руках были обработаны и забинтованы, но Чэнь Юйчжи осмотрел их еще раз, чтобы убедиться, что все в порядке. – Ничего, – уклончиво ответил Цзян Юэлоу. – Обычный допрос. – Обычный? – доктор Чэнь приблизил свое лицо к лицу Юэлоу, всматриваясь в глаза. «Подстилка» – прозвенело в ушах Юэлоу и сердце сжалось от сожаления и страха. – Да, обычный, – ответил Юэлоу и перевел глаза на обработанные раны, делая вид, что они его интересуют. – Все в порядке. Просто устал. Эти слова немного удивили Юйчжи. Как бы ни уставал Юэлоу, он всегда по приходу начинал трогать Юйчжи. У него была очень сильная потребность касаться. Он мог просто положить на колено или плечо руку. Или обнять. Или сесть так, чтобы бедра соприкасались. Или поцеловать. Но сейчас Юэлоу явно избегал контакта и совершенно точно не хотел долго смотреть прямо в глаза. – Хочешь принять ванну? Я нагрел, – сказал Юйчжи. – Наверное, для себя? – спросил Юэлоу, не желая отбирать что-либо у Юйчжи. – Нет, я уже принял. Я нагрел специально для тебя. Значит, действительно ждал, хотя знал про то, что сегодня полицейскому предстоит какое-то сложное дело по работе и тот мог вообще не прийти ни к нему, ни домой. – Звучит неплохо, – Юэлоу улыбнулся и опрометчиво взглянул в любимые глаза. И сразу сердце кольнула боль. «Подстилка». От Чэнь Юйчжи не укрылась эта вспышка страдания на лице Юэлоу, но выяснять причину он решил постепенно. – Я покупаю тебя, хочешь? – Нет, – сразу ответил Юэлоу, чем снова удивил Юйчжи, ведь он знал, что полицейскому всегда нравилось, когда доктор аккуратно намыливал ему голову, проводил мочалкой по плечам. Почти всегда это заканчивалось интимной близостью. А сейчас Юэлоу вся эта забота внезапно представилась очередным унижением Юйчжи, который ему прислуживал. Юйчжи понял, что подвести Юэлоу к откровенному разговору, который, расслабившись, начнет сам полицейский, в этот раз не получится, поэтому он спросил прямо: – Что произошло? Из-за чего ты так расстроен и напряжен? Ты сильно ранен? Что ты скрываешь? Я вижу, что ты страдаешь. Юэлоу разозлился. Не на Юйчжи, конечно. На собственную беспомощность. Но гнев его обрушился именно на Юйчжи, хотя он давно себе такого не позволял по отношению к нему. – Я же сказал, что ничего не случилось! – крикнул он и очень грубо сбросил руку доктора, которую тот положил в успокаивающем жесте на его запястье. О том, что он погорячился, он понял и пожалел сразу, так как вид растерянного Юйчжи отразился новой болью и разъедающим страхом в сердце. Они молчали некоторое время, глядя друг на друга. Очевидно, что страдание они испытывали теперь в равной степени. Юэлоу хотел развернуться и сбежать, но Юйчжи внезапно потянулся к нему и мягко провел костяшками пальцев по щеке. После чего Юэлоу опустил голову и сказал: – Прости. – Скажи, что произошло? Юэлоу не хотел, чтобы Чэнь Юйчжи знал, что его оскорбляют за то, что он ответил на чувства Цзян Юэлоу. Ведь очевидно, что это именно он втянул Юйчжи в эту опасную историю. Если бы он подавил желания, если бы не сжег эти кресла… С другой стороны, каша уже заварилась. Возможно, будет лучше, если, узнав обо всем, Юйчжи, который, наверное, не осознавал последствия их связи для своей репутации и даже самой своей жизни, сам захочет все прекратить. Нельзя лишать его выбора и эгоистично скрывать то, что, скорее всего, рано или поздно всплывет и тогда может быть еще хуже, чем теперь. – Ли Фан, выродок, которого мы допрашивали сегодня, сказал, что ты – моя подстилка. Он ожидал, что эти слова будут для Юйчжи сродни пощечине. Однако тот почти не изменился в лице. – Ну, преступники обычно выражаются очень грубо, правда же? – сказал Юйчжи. – Особенно когда попадают в руки полицейских и ничего больше не могут сделать. Юэлоу был удивлен, но тугой узел, который он чувствовал в своей груди и который сжимал, казалось, все его внутренности, а не только сердце, ослаб. – Он хотел тебя оскорбить и вывести из себя. И, судя по всему, у него это получилось. Не давай ему добиться своего. Юйчжи бросил быстрый взгляд на перебинтованные руки Юэлоу. – Ты же не собираешься перебить всех, кто косо глянет в мою сторону? – добавил он, но потом его глаза чуть расширились от внезапной догадки. – Ты что, убил его за это? – Нет. Он все еще жив. Условно жив. – Что это значит? – Я сильно избил его и хочу убить. Но это после того, как мы узнаем от него все, что нам нужно. Юйчжи потрясенно молчал. Он понимал и раньше, что их взгляды с Юэлоу на человеческую жизнь довольно сильно расходятся, но впервые полицейский открыто заявил о своем намерении убить кого-то. Кого-то, кто находился в его руках, не мог представлять физической угрозы, не имел оружия и не мог себя защитить. – Хочешь ли ты, чтобы мы расстались? – смело глядя в глаза Юйчжи, спросил полицейский. – Что? И снова Юэлоу так просто отступает! Это причиняло боль. Особенно после всего, что между ними было. – Пока ты со мной, тебе будут угрожать. И если кто-то узнает, что мы спим вместе, что ты очень дорог мне, что я ради тебя, ради того, чтобы ты дышал, сделаю все, то… Юэлоу не смог окончить свою уверенную речь, голос его внезапно перестал слушаться и он осекся. Юйчжи мягко улыбнулся и обнял Юэлоу: – Знаешь, – сказал он. – Если ты думаешь, что я не понимаю, что делаю… Что мы делаем, – поправился он. – То ты ошибаешься. У меня был пациент… Молодой человек. Его привлекали мужчины. И он решился на интимные отношения с тем, кто ему нравился. Но его партнер был груб и неотесан. Он даже не представлял таких отношений. Он был заинтересован, но его не заботило, что может причинить боль и ранить. Во время первой же связи он нанес своему партнеру серьезные повреждения. Моему пациенту было так стыдно и он так боялся осуждения со стороны врачей, что он долго к ним не обращался и это привело в его случае к необратимым последствиям. Когда меня позвали, было уже поздно. Его постель была залита кровью и я не смог ничего поделать… Всегда найдутся люди, которые осуждают, но есть и те, кто смотрит на это спокойно, равнодушно или даже поддерживает. Стоит ли из-за ложных страхов обрекать наши отношения на преждевременную смерть и нас самих – на страдания? Ты очень дорог мне. Кроме тебя у меня никого нет. Я согласился на все это, потому что очень хотел. Потому что мне нужен ты. Как ты можешь отказаться от меня? Юэлоу молчал, только крепче сжал Юйчжи в объятиях. – Мы есть друг у друга, – продолжал Юйчжи. – Разве это не имеет значения? Даже если кто-то, возможно, захочет нас разлучить или воспользоваться нашей привязанностью, стоит ли все прекращать? Даже если мы расстанемся, все равно кто-то уже может попытаться достать тебя через меня. В таком случае имеет ли смысл расставание? Может быть, нам стоит просто лучше побеспокоиться друг о друге и просто быть осторожнее и осмотрительней. – Я не хочу тебя терять, – наконец, произнес Цзян Юэлоу. – Я тоже, – отозвался Чэнь Юйчжи. Уже ночью, когда шумное дыхание успокоилось, сердца перестали бешено колотиться, а жар понемногу стал отступать, Цзян Юэлоу, как всегда, тихонько взял теплую руку Юйчжи в свою. Чувствуя ее в своей, проще было уснуть. Становилось спокойнее. Он подумал о том, что нужно будет во время следующего допроса Ли Фана быть хладнокровнее и увереннее, чтобы вытянуть из него всю возможную информацию. Ведь это приблизит его к разгрому опиумной империи и поможет уберечь дыхание родного человека.