О пользе сексуального просвещения

Алистер явно не знал, куда девать руки. И глаза. И свой длинный язык. — То есть мне нужно просто, ну… лежать? Я всё как-то иначе представлял. Не то чтобы я часто о чём-то таком думал, особенно с тобой и… мной. Просто… — Замолчи, — рыкнула Морриган, стряхивая с лодыжки трусики, — иначе в жабу превращу. На глупом лице Алистера появилась не менее глупая улыбка. — С жабой у тебя ничего не выйдет: слишком разные размеры. Ну ты поняла: размеры, да? И это — королевская кровь! Последний наследник! Серый страж! Будущее Ферелдена! Ужасно хотелось плюнуть на всё и отказаться от затеи с ребёнком, но приготовления были проведены, пентаграммы нарисованы, свечи с благовониями горели, щекоча ноздри запахами волшебных трав. Не пропадать же добру! С тяжёлым вздохом Морриган оседлала бёдра Алистера. Бёдра, кстати, были сильные, мускулистые и приятно горячие, покрытые нежным светлым пухом, который становился жёстче и завивался в тугие спиральки ближе к промежности. Крепкий член (как мало нужно некоторым, чтобы возбудиться!) лежал на плоском животе, пресс был такой, что хоть бельё на нём стирай, а мощную грудь и широкие плечи так и хотелось ощутить под ладонями. Ну, хоть сложением этого недоумка природа не обделила. В голову Морриган даже закралась мысль о том, что сегодняшняя ночь может пройти весьма приятно, но наваждение спугнули широкие мозолистые ладони, лёгшие на бюст. — Ты чего это удумал? — хмуро спросила она. — Я, эээ… должен же я что-то сделать, верно? Знаешь, хоть нос у тебя и от Флемет, но зато вот титьки очень красивые. Маленькие такие, аккуратные. В руках удобно лежат. Морриган не выдержала и закатила глаза. Ладони продолжали нерешительно мять её груди. — Так, хватит! — она ударила по наглым рукам. — Держи их при себе, если не хочешь лишиться пальцев! — Эмм… ладно. А что делать тогда? Наследник последнего короля Ферелдена зарделся как девка, которой на сеновале впервые подол задрали, и смотрел на Морриган блестящими доверчивыми глазами из-под длинных белёсых ресниц. — А ты как думаешь? — Я не… — Не думаешь? — Не знаю! Морриган, конечно, предполагала, что будет трудно, но вот то, что здоровенный детина, кровь с молоком, не будет знать, что мужчина и женщина делают в постели, стало для неё сюрпризом, и нельзя сказать, что приятным. Не то чтобы она, никогда прежде не покидавшая болот, имела обширный опыт, но желание теплилось в ней со времён первых женских кровей. Она не стеснялась задавать вопросы матери и та, пусть и насмешливо, но понятно и откровенно рассказывала о таинствах любовных связей. С Алистером же, похоже, подобных бесед никто не вёл вовсе. — В детстве я о таком и не думал, — будто услышав её мысли принялся оправдываться Алистер, — а потом, в Ордене, нас учили, что плоть следует усмирять, чтобы не попасться в ловушку демонов Желания и… — А Стражи? — Что Стражи? — Они тоже, — Морриган брезгливо поморщилась, — плоть усмиряли? — Не мог же я к Дункану с подобными вопросами сунуться! Тут Мор, порождения тьмы, Архидемон! Не до того было! Когда Морриган уже чувствовала, что физически не может закатить глаза ещё дальше, к ней пришло осознание: раз Алистер не знает ничего, то и подвоха не почувствует. Оглядевшись, она наклонилась, почти наполовину свесившись с кровати, чтобы дотянуться до ремня, к которому Алистер обычно крепил ножны. Добротный ремень: двухслойный, прошитый, из вощёной кожи, такой взрослому мужчине даже при желании не порвать. — А зачем тебе ремень? Морриган надеялась, что она не выглядит слишком довольной. — Без ремня ничего не получится. Она перехватила его запястья (широкие, даже пальцев не сомкнуть!) и завела за голову, надёжно притянув ремнём к спинке кровати. — А без этого никак? — Никак, — отрезала Морриган и добавила: — И лучше не болтай, если не хочешь, чтобы я случайно откусила тебе член. Алистер выглядел скорее озадаченным, чем испуганным, поэтому она пояснила: — У всех ведьм в промежности растут зубы. И, если они не хотят мужчину, то откусывают ему всё лишнее. Сложен ты неплохо, но стоит тебе заговорить, как у меня пропадает всякое желание находиться с тобой в одной комнате. Понял? Он открыл было рот, но тут же захлопнул, не проронив ни звука. Морриган улыбнулась: — Хороший мальчик. Она положила ладони на широкие плечи, провела по груди, царапнув маленькие розовые соски, погладила пресс и, наконец, прикоснулась к по-прежнему возбуждённому члену, чувствуя, как наливается желанием естество от всего этого великолепия, оказавшегося в её полной власти. Мягко сдвинув кожу, она обнажила головку, сжала покрепче — и Алистер застонал глухо, выгнулся под ней, а на живот брызнуло семя. — Девственник, — презрительно фыркнула Морриган. Но ничего, это она исправит. И длинному языку тоже применение найдёт: не пропадать же добру.