Нищий и принц.

      Форсу — территория меча, магии и запретных удовольствий.       От холодных лесов северных варваров до тёплого океана на юге, на обширных просторах срединного континента, раскинулась блистательная империя. Благословлённая верховной богиней священная Валенсия — территория матриархата. Находясь под неусыпной заботой белокрылой Илассы, она являлась самым мощным государством на планете — могучим и несокрушимым.       Бесчисленные войска воинственных амазонок маршировали по прекрасным дорогам. Они считались непобедимыми и были способные навести страх на любую армию. Так как не изведали за всю свою историю ни одного поражения. Неприступные крепости надёжно защищали границы. Лишь видом своим они могли отбить охоту у соседей пробовать на прочность её рубежи. Но желания, впрочем, давно уже ни у кого не было. Стра́ны-сателлиты, окружающие её, были полностью покорны. И местные царьки привыкли трястись от страха за свой трон и с почтением внимать каждому слову посланниц Валенсии.       Но не только и не столько грубой силой была сильна империя. Магия. Вот то, что делало её поистине великой. Сильнейшие магессы и маги в мире проживали именно там. В своих башнях и лабораториях они постигли самые тонкие тайны волшбы и надёжно защищали жителей от всех опасностей, связанных с колдовством.       Каролина — крупнейший город и столица империи, с почти миллионным населением, способна была поразить даже са́мого взыскательного путешественника. Остроконечные белые шпили пронзали небо над ним. Широкие, прямые, как стрела, центральные улицы щедро выложены мрамором. Прекрасные парки и сады, взращённые искусными эльфийскими мастерами, удивляли своей красотой и дарили прохладу в знойные дни. В богатых районах высились многочисленные виллы и дворцы аристократии.       А над всем этим стояла «Верховная башня», обиталище совета высших чародеев империи. Возвышаясь абсолютной доминантой над столицей, превосходя высотой даже шпили императорского дворца, она чётко давала понять, кто истинный хозяин в стране.       Сейчас роскошный и блистательный город погружён в ночь. На площадях и центральных улицах горит в кованых железных фонарях магическое освещение. На затихших мостовых почти не встретишь прохожих. Лишь немногочисленные патрули городских стражниц с волшебными фонарями, чеканя по брусчатке шаг, охраняли покой уснувшей столицы. Работали ещё отдельные круглосуточные трактиры и рестораны. Некоторые «дома́ удовольствий» также продолжали принимать припозднившихся клиенток. Да в храмах верховной богини Илассы продолжались «ночные службы».       Впрочем, в эту ночь не спал ещё кое-кто.       В районе, расположенном почти на са́мой окраине Каролины, на Канатной улице, стоял простой непримечательный дом. Не выделяющийся своим видом ничем среди прочих. Надо сказать, что район этот вовсе не был «блистательным и великолепным», и уж туда точно не поведут «взыскательного путешественника». По правде говоря, «Плотницкие кварталы», вдоль которых протянулась Канатная улица, вообще считались самыми бедными районами города. Но «Бедность не значит грязь!», как любили говорить местные жители. И несмотря на то что жил здесь совсем небогатый люд, на улицах было чисто, сте́ны аккуратно покрашены и пахло многочисленными цветниками, выращиваемыми на окнах.       И вот в простом, порядком обветшавшем трёхэтажном доме под номером восемь, на третьем этаже, и жил один мальчишка по имени Анрело. Близкие называли его просто Анри, а окружающие — самым красивым юношей во всех окраинных кварталах. И кто-нибудь ещё обязательно при этом прибавлял: «А может, и всей столицы!» Сам же себя он считал самым обычным восемнадцатилетним пареньком. А по поводу своей красоты мой будущий лучший (и долгое время единственный) друг однажды мне высказал так: «В этом мире комплименты женщин сто́ят дёшево. Мне кажется, они говорят это всем мужчинам, которых встречают. Как по мне, я бы уже давно официальной формой вежливого обращения женщины к любому мужчине, независимо от возраста и положения, сделал: „Эй, красавчик!“»       Но справедливости ради, Верховная богиня, пожалуй, и вправду внешностью его не обидела: идеально сложенная точёная фигура, большие синие глаза, неуверенно взиравшие на мир, прекрасное лицо с правильными чертами лица и золотистого цвета волнистые волосы, что он недавно отпустил до плеч. В общем, глядя на эту будто бы ожившую скульптуру юного полубога, окружающие женщины вздыхали:       — Уж он-то устроится! Найдёт себе небедную жену, и не одну, пожалуй.       А ирония жизни вышла в том, что именно его внешность и стала отчасти причиной многих его несчастий. Но обо всём по порядку.       Лёжа на узкой кровати в маленькой, бедно обставленной комнате, он никак не мог уснуть. Сложив руки за голову и глядя сквозь узкое окно на ночное небо, он думал. Слишком много мыслей в голове, слишком много стресса за последние дни. Поро́й вообще возникало ощущение, что за ним кто-то следит. Паранойя, конечно, но неприятно. Ему даже всё больше казалось, что внутри него нарастает комок нервов, готовый в любой момент прорваться.       И в данный момент самый красивый юноша Канатной улицы проклинал судьбу за то, как не повезло ему родиться мальчиком:       «Вот если подумать, — размышлял он, — ну какой шанс у меня был родиться мужчиной? Один к пяти? Нет, это раньше. Сейчас уже соотношение один к семи. Как там это слово на „и“?… А! „Инфляция богини“. Но в любом случае шанс — процентов пятнадцать. И угораздило!       Однажды помню, я высказал маме сожаление, что не родился девчонкой. Тогда она хитро посмотрела на меня и спросила: не предпочитаю ли я мальчиков? Ну вот ещё! Причём здесь это? Если ты женщина — кто ж тебя заставит с мужчинами спать? Это если ты парень и по парням, тебе живо „листики“ поставят. А так… Да будь хоть чистой лесбой — и сло́ва никто не скажет! Я бы и был. Никаких ограничений. В тебе энергия Богини, молодость чуть ли не до восьмидесяти, сила, скорость и идеальное здоровье. И прожить можешь как бы не вдвое дольше. А главное — секс! Вся жизнь в удовольствиях, в том числе и в извращённых. И доставлять тебе их будут парии. Женщин, кстати, среди них тоже водится немало. Девочки в школе в последнее время вообще в полный отрыв ушли. Только и бегают на переменах к ним. Но вот в мужья им подавай нецелованных мальчиков. Ну какой в этом смысл? В чём, скажите, разница между девственником и недевственником? У нас же плевы́ девственной нету. Забавно было бы, если бы всё-таки была… Ха ха».       Вспомнив про школу, Анри с досадой скривился:       «Кстати о ней. Туда хоть вообще теперь не ходи. Год назад девчонки в классе прошли ритуал посвящения Богине. С тех пор как с цепи сорвались. От них буквально проходу не стало. Нормально разговаривать со мной уже не могут. В каждой фразе намёки и предложения… всякого. Нет, я не против секса с ними, но… Всегда это „но“. Во-первых, мне, пожалуй, и правда лучше оставаться „нецелованным“. Конечно, то, что мужчина должен до свадьбы быть непорочным, — это больше заскоки аристократок. У простого народа и нравы попроще. Но и там это считается хорошим тоном. Так что мать ласково, но твёрдо потребовала блюсти нравственность».       Вздохнув, Анрело бросил взгляд на перегородку, за которой, тихо посапывая, уже давно спала́ мама.       «Но её можно понять. Мы бедны. Три года назад к нам пришли из школы Ровены. И предложили ей выкупить меня. Таких больших денег мама и в руках, наверно, никогда не держала. „Только через мой труп! — тогда воскликнула она. — Я знаю, кого вы выпускаете из неё“. С тех пор она работает швеёй буквально на износ и, хоть с трудом, но смогла оплатить мне нормальную, частную школу. В конце концов, она заслуживает ответной благодарности. Я у неё — единственная надежда. Буду девственным — шансы на хороший брак для меня существенно повышаются. Ну нельзя же винить её за то, что она хочет вырваться из нищеты?»       Приходилось всеми силами избегать девушек. И что самое плохое — приходилось делать это не только из-за мамы. И это было во-вторых. После ритуала в храме Илассы девчонки начали его пугать.       «Ну были же девочки как девочки, — продолжал думать он. — Милые, добрые. А стали? Ну зачем, скажите на милость, быть такими властными, похотливыми, стремящимися доминировать над тобой и подчинить? Ведь бывает же и по-другому. Вот на Земле, к примеру».       Лишь вспомнил он о Земле, как на лице у Анри расцвела мечтательная улыбка:       «Земля! Мир самолётов, небоскрёбов, космических кораблей, автомобилей и компьютеров. Но главное — мир рок-н-рола и свободы. Мир других мужчин и ДРУГИХ женщин. Место, где люди едут в закат на «Харли Дэвисоне» с красоткой за спиной по прямому, как стрела, хайвею. И кстати, никакой секс не запрещён. Делай что хочешь, свободу не потеряешь».       Несколько лет назад, едва узнав об этой планете, Анрело влюбился в неё всей душой. В его представлении этот мир был просто землёй обетованной. Пожалуй, он представлял его слишком идеализированно, но так хотелось верить, что где-то есть рай. Место, где все свободны, равны, счастливы и запретные удовольствия — не запретные.       Вспомнив о них, Анри чуть смущённо покосился на щель между стеной и тумбочкой. Там он устроил свой тайник.       Где-то с полгода назад одна из его одноклассниц, Эмма, подошла к нему после уроков. Хитро прищурившись, она вручила ему стопку разноцветных брошюрок со словами: «Ты посмотри их. Может, что и заинтересует». Это оказались порнографические комиксы. Каждая из пяти книжек в мягкой обложке имела свой цвет. Зелёный, оранжевый, розовый, голубой и синий. И каждая из них посвящалась одному из запрещённых удовольствий.       Покраснев до корней волос, поняв, что́ у него в руках, он сначала хотел выбросить их в мусорное ведро. Но не выбросил. Вместо этого, он тайком пронёс их домой и с волнением стал читать.       Сюжет комиксов был незамысловат. Красочные и подробно прорисованные картинки повествовали историю хозяйки и её пария. Хозяйка была добрая, любящая, заботливая, но не дающая спуску. Парий был преданным, старательным и обожающим в ответ свою госпожу. Вместе они старались заработать ему как можно больше листиков на шею.       Надо признать, что это было… возбуждающе. Со стыдом Анрело обнаружил, что его сексуальные фантазии стали намного разнообразней. Вот только не зря запретные удовольствия в этом мире считались запретными.       «Нет уж, — мотнул головой паренёк. — Это всё, конечно, здорово, но не такой ценой. Один раз ошибёшься — и прощай свобода на всю жизнь. Пусть лучше мои фантазии останутся фантазиями. В крайнем случае их можно будет попытаться реализовать на Земле. И да, кто бы что ни говорил, я смогу накопить денег на портал туда. Ведь у меня есть один секрет, о котором никто не знает. Хе хе».       На этой «коварной» мысли Анрело повернулся на бок и накрылся одеялом. Вскоре он уже забылся беспокойным сном.       А дальше давайте предоставим слово ему самому́. Некоторое время назад я уговорил его написать воспоминания о наших с ним злоключениях. Когда после долгих понуканий я всё же получил их, то первое время даже не знал, что́ с ними делать. Многие события были пропущены, о многом он просто не знал, о ещё большем не посчитал нужным написать. В итоге после долгих мучений я постарался привести его отрывочную писанину хоть к какой-то художественной ценности. Так что дальше бо́льшая часть повествования будет идти от его лица, снабжённая при необходимости моими комментариями и пояснениями. О тех, кто так или иначе тоже причастен к нашей истории. Итак…