Снежный шар

— Это вы, сержант Лэйделл? Нарушители уже пойманы, не думаю, что ваша помощь сейчас требуется, — полицейский захлопнул какую-то папку, поднимая взгляд на вбежавшую в отделение девушку. На часах было семь утра, и Ким казалось, что стоит ей только увидеть того умника, что вызвал целый отряд подкрепления из-за того, что ночной патруль с кем-то там не справился, она убьёт на месте этого человека, и неважно, что местом преступления станет полицейский участок. — Пойманы? — сделав глубокий вдох, переспросила Ким, с трудом сдерживая себя в рамках вежливого спокойствия. — Верно. Ох, вы не знали… — Сержант Лэйделл? — другой дежурный махнул издалека рукой, перебивая своего коллегу. — Как удачно я вас встретил, не могли бы вы отнести эти документы лейтенанту Хоуксу? Слышал, он был ранен сегодня, вы не знаете, как он сейчас?       Ким дёрнула головой в сторону первого полицейского, а её глаза зло сверкнули. — Лейтенант? Что с ним? — Ах да, он смог помочь в задержании сегодняшних нарушителей, но вы не волнуйтесь, он всего лишь… — Где он сейчас, в участке? — резко оборвала она, нервно сжимая челюсти и стараясь заглушить звуком собственного голоса шум крови в ушах. — А? Да, да, он у себя.       Не дослушивая, что ей ещё собирались сказать, Ким рванула к лестнице, внутренне проклиная и Хоукса, и незадачливых дежурных, и ранний утренний час, и то, что она пришла так поздно — тоже, самыми грубыми словами, которые только знала. Глаза уже застилало красной пеленой, но она моргала, отчаянно не желая видеть сегодня кровь, что за долгое время работы уже не должна была так пугать.       В спину Ким кричали что-то про документы, но ей было невообразимо плевать — бумажки никуда не денутся.       Когда она распахнула дверь, зависая в проёме, тяжело дыша, то сначала увидела брошенный на ближайший стул плащ, а уже потом — его владельца, спокойно сидящего за столом за кипой бумаг и покручивающего ручку между пальцев. Он поднял недоумённый взгляд, отвлёкшись на грохот стукнувшейся о стенку двери, и замер, наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой.       Ким захлопнула дверь с тем же шумом, с каким ранее и открыла, широкими шагами пересекла комнату, вплотную подходя к ничего не понимающему лейтенанту, и, схватив его за плечи, рывком заставила подняться на ноги. От такого Уильям наконец очнулся и тут же отскочил от пугающей подчинённой, выставляя руки перед собой. — Сержант, потрудитесь сначала объяснить, что… — Где ты ранен?! — с нажимом спросила Ким, безжалостно наступая для продолжения своего обследования. Уилл несколько раз непонимающе моргнул. — Что? — жалобно выдал он. — Мне сказали, ты ранен! Что происходит?       Уилл рефлекторно потянулся рукой к левому плечу, увиливая от хватки пугающей подчинённой с весьма неоднозначными намерениями — то ли она собиралась его лечить, то ли добить окончательно. — Какого чёрта, Лэйделл, у меня был вывих, но плечо уже вправили, — пробурчал он, отступая ещё на шаг.       Ким озадаченно зависла, переваривая сказанное, после чего с размаху хлопнула рукой по столешнице, всколыхнув несколько документов. Она шумно выдохнула и зарылась пятернёй в волосы, выплёвывая какое-то ругательство. — Вывих, говоришь? — она фыркнула. — Стоит объяснить тому новичку, чем ранение отличается от вывиха.       Ким тяжело опустилась на стул, а Уильям, потихоньку приходя в себя, наконец начал понимать, что только что произошло. — Сержант Лэйделл, вы что, так переживали за своего начальника? — иронически усмехнулся он, садясь обратно за стол и ловя на себе острый взгляд карих глаз, заставляющий умолкнуть. — А что у тебя с лицом? — Ким вновь поднялась, подходя почти вплотную к Уильяму и склоняясь над ним. — Что с ним? — неуверенно уточнил тот, касаясь пальцами щеки. — У тебя кровь! Это необходимо обработать, — театрально взмахнула руками девушка, разворачиваясь на каблуках и уходя вглубь кабинета, к шкафам. — Брось, Ким, это просто ссадины. — Ну уж нет! Раз меня вынудили в моё прекрасное раннее утро подняться сюда, у этого должен быть смысл, поэтому сиди смирно, я найду аптечку, — раздалось с другого конца комнаты, на что Уилл только устало потёр переносицу, понимая, что спорить бесполезно. В конце концов, он и сам собирался обработать царапины антисептиком, так что какая теперь разница, кто именно будет орудовать клочком ваты.       После пары минут шумных поисков, сопровождающихся тихими ругательствами, Лэйделл победно водрузила найденную аптечку на стол лейтенанта. Ничего не говоря, она полезла за нужным раствором и пакетиком с ватными дисками. — А ты точно умеешь? — на всякий случай уточнил Уилл, недоверчиво косясь на то, как яростно Ким трясла тюбик, выливая содержимое на вату. Было сложно представить взрослого человека, который не умел бы обрабатывать царапины антисептиком, так что вопрос был скорее риторическим. Девушка зло зыркнула на шутника из-под бровей и изогнула рот в пугающей ухмылке. — А вы умеете сидеть молча? Я ведь могу случайно отвлечься и перепутать хлоргексидин с зелёнкой, — будничным тоном пропела она, и Уильям всё же принял решение заткнуться, уже пожалев о том, что вообще доверился девушке. Было забавно наблюдать, как она пыталась удобно устроиться напротив стола, но когда в итоге просто перегнулась через него, опираясь одной рукой о столешницу и склоняясь к самому лицу Уильяма, мужчина внезапно подумал, что было бы действительно проще, если бы он протёр свои царапины сам. Задержавшись на пару мгновений, чтобы оценить масштаб проблемы и решить, с чего начать, Ким с тихой усмешкой произнесла: — Не дёргайтесь, пациент, будет не больно.       Уилл хотел огрызнуться на ироничное замечание, но закрыл рот, когда щеки коснулись холодным куском ваты. Ситуация складывалась забавная — и то, сколько значения все сегодня решили придать незначительным повреждениям лейтенанта, и то, что в сержанте Лэйделл неожиданно проснулась забота о других, казалось комичным. Уильям, однако, решил не возникать. Пока всё было спокойно, у него не было поводов нервничать. Последние несколько часов выдались для него сумасшедшими во всех смыслах — среди ночи матери стало хуже, и он сидел с ней почти до самого утра, а когда она наконец мирно уснула, позвонили из участка и срочно вызвали в качестве подкрепления. Уильям тут же сорвался туда, прибыв первым, и помог с поимкой группы воришек, что оказались вооружены огнестрелом. Один из них был особенно проблемным — ему удалось повалить лейтенанта на землю, прежде чем его повязали и отправили вслед за приспешниками.       Уилл сморгнул неприятные воспоминания, поднимая взгляд на необычно сосредоточенное лицо Лэйделл. Если она и замечала направленный на неё взгляд, то успешно его игнорировала, полностью поглощённая процессом. Надо сказать, её движения были предельно осторожными — сам Уильям сделал бы всё быстрее и грубее, — но не то чтобы ему это не нравилось. После антисептика Ким, ничего не говоря, решила нанести какую-то мазь, не услышав возражений и воспользовавшись этим. Уилл молча наблюдал за длинными пальцами, плавно скользящими по его лицу, и где-то под рёбрами плотной иллюзией растекалось призрачное спокойствие. Положение, в котором он находился, было на самом деле странным, но хотелось сидеть так как можно дольше, утопая в наступающей дрёме — он спал всего не больше часа, и только сейчас, когда последствия залпом выпитого обжигающего кофе возле кровати матери и адреналина от преследования прошли, усталость наконец давала о себе знать.       Сейчас было абсолютно не стыдно глазеть на лицо девушки. Они не встречались взглядами, и Уилл просто расслабленно наблюдал. И думал.       Рука едва дёрнулась от нахлынувшего желания коснуться, поймать тонкое запястье и заставить отвлечься хоть на секунду и посмотреть на него, а не на его увлекательные ссадины. Но порыв был подавлен — пришлось скрестить пальцы в замок.       Кажется, вчера секретарши из соседнего отдела, окружившие его с медовыми улыбками на лицах, говорили что-то о последнем дне рождественской ярмарки. Кажется, завтра. Уилл отмахнулся от них, у него не было ни времени, ни энергии на бессмысленные развлечения. Но это была возможность. Повод?       Уильям раскрыл рот, но не успел даже вдохнуть, когда Ким вдруг отстранилась, а за ней и ускользнула атмосфера мягкого умиротворения. С каких пор с этой бешеной вообще можно было связывать умиротворение, Уилл решил не думать, но ему пришлось приложить слишком много усилий, чтобы не податься навстречу. — Всё! Теперь будешь как новенький, босс, — хлопнув в ладоши, радостно заявила девушка, закидывая медикаменты обратно в аптечку и ускакивая к шкафам. — Поход к косметологу занял бы меньше времени, чем то, сколько ушло у тебя на секундную процедуру, — пробурчал Уильям, потянувшись к зеркалу у себя на столе, чтобы удостовериться, что Лэйделл не воплотила в жизнь свою угрозу про зелёнку. Он хотел сказать не это, но все мысли складывались только в привычные угрюмые подколы. — Ах так! Неблагодарный, вот и делай после этого добро людям, — с нескрываемой обидой прокричали с другого конца комнаты.       Уилл провёл пальцем по щеке, отмечая, что его лицо действительно стало выглядеть значительно лучше, чем несколькими минутами ранее, и от осознания, что к этому буквально приложила руку Ким, губы растягивало в непрошенной ухмылке. — Если ты думаешь, что мне было приятно проводить своё прекрасное утро здесь, с таким чурбаном, как ты, а не у себя дома в тёплой постели, то ты сильно ошибаешься, — продолжала возмущаться Ким, тут же подтверждая свои слова долгим зевком. — И да, именно в постель я сейчас и собираюсь вернуться, потому что вообще-то наша смена начинается не скоро.       Уильям хмыкнул, понятия не имея, в какой момент ему начало хотеться не огрызнуться в ответ, а понимающе сжать чужое плечо. И, возможно, отпустить что-то саркастическое, но только чтобы вызвать широкую улыбку, а ни в коем случае не обиду.       «Ты же презираешь меня!»       Это так. По крайней мере, это точно было так. Но почему-то её идиотские приколы казались уже не столько раздражающими, сколько привычными и даже забавными. Она чем-то напоминала Лорен, только с каким-то бесконечным моторчиком, зажигающим искры в глазах и заставляющим что-то больно дёргаться в груди. — Спасибо, эм… за заботу, — пробурчал Уильям, сжимая заднюю часть шеи. Ким на мгновение застыла с широко распахнутыми глазами, а затем притворно драматично ахнула, прижимая ладонь ко рту. — Мои уши меня не обманывают? Неужели я дождалась благодарности от этого хмурого лейтенанта? — Ну хватит, ладно, — фыркнул Уилл, закатывая глаза. — Ты знаешь, может, что завтра последний день рождественской ярмарки. Обещали иллюминацию, музыку и много еды. — Звучит как типичный ночной клуб, — хохотнула Ким, но, поймав на себе тяжёлый взгляд, примиряюще подняла руки. — Прости-прости, продолжай.       Уильям прочистил горло, уже проклиная себя за эту идиотскую идею, но отступать было поздно. — Я подумал, нам не помешает немного развеяться. Я просто хотел прогуляться, и подумал, что тебя тоже может заинтересовать… еда и свежий воздух. Ну и всё равно завтра у нас выходной, — он крепче сцепил пальцы в замке, продавливая кожу и отчаянно стараясь не думать, что именно он хочет урвать от предлагаемой встречи. — Ты меня приглашаешь? — шокированно переспросила Ким, отчётливо выделяя каждое слово. — Или мы возьмём Лорен? — Уильям чуть не прокусил щёку, осознав, что не предусмотрел этот вопрос, но девушка сама себя поправила: — Хотя, у неё, наверное, будет своё свидание, хах… Что ж, по рукам! Я пойду за тобой на край света, если ты платишь за еду, — на последней фразе Ким отвесила шутливый поклон, от чего её чёлка пафосно подскочила. — Как легко тебя купить, — не удержался от замечания Уилл, хотя внутри его переполняло воздушное облегчение, что всё вышло так просто. — Легче, чем ты думаешь, лейтенант, — вдруг подмигнула она, чему-то радостно смеясь. — Пересечёмся завтра около семи где-нибудь возле сувениров-снежных шаров! Смотри, не потеряйся среди детворы, Уиллам.       Он успел только кивнуть, прежде чем Ким выпорхнула из кабинета, словно у неё внезапно открылось второе дыхание. «А ведь только недавно бурчала об усталости», — пронеслось в голове. — «И почему именно снежные шары? Она что, ребёнок?»       Уильям закусил губу, игнорируя разрастающееся в груди тепло от предвкушения предстоящей встречи. Он просто хотел немного отвлечься. Ещё ненадолго погрузиться в приятно обволакивающее рядом с этой девушкой весёлое спокойствие. Будучи гиперэнергичной, она разжигала в нём какой-то огонёк, который больше не мешался и не кусал обжигающе, а на короткое время расплавлял густые тревожные мысли, преследующие Уильяма даже во сне.       Лэйделл была невероятно странной, но рядом с ней он испытывал самые разнообразные эмоции и чувствовал больше, чем в остальное время. Несколько раз он уже позволял её огню оставлять трещину в его плотной стене из недоверия, страхов и с детства отравляющей обиды, в последствии переросшей в ядовитую злобу. И иногда он хотел окончательно впустить девушку, позволяя её на удивление нужным тихим словам вскрывать старые раны, пускать кровь из давно загрубевших порезов и выправлять неправильно сросшиеся травмы.       Но это представлялось слишком идеальным. Такого не могло быть в реальности, и он не должен был каким-либо образом втягивать Ким хоть в какую-то из своих проблем. Она была его раздражающей подчинённой, а не личным психотерапевтом, и он будет отгораживать её от любых кошмаров так долго, как будет возможно. Это был его долг, и он не хотел, чтобы Лэйделл хоть как-то пострадала. На этом всё.       Однако пока у него всё ещё было время, за которое он мог урвать ещё немного странных смешанных чувств и насладиться тем, насколько рядом с ней становится плевать на всю неразбериху в голове.       Уильям прокусил губу до крови, не узнавая себя за этим поглощающим эгоистичным влечением.

***

      Она действительно стояла возле шатра, у которого продавали всем известные сувениры, так захватывающие внимание каждого ребёнка. В детстве все хоть раз с восхищением замирали возле такого, большими глазами глядя на причудливо кружащийся искусственный снег внутри стеклянного шара, и пытались рассмотреть, что же там, за этим стеклом. Красота длилась недолго — пока белые хлопья не опадали на дно, после чего можно было только трясти ещё, — но это всё равно казалось настоящим чудом.       Уильям наконец понял, насколько это было в её характере — выбрать в качестве места встречи что-то подобное. Она склонилась, чтобы рассмотреть сувениры поближе, и эмоционально почти идеально сливалась с кучкой детей рядом. Тёмно-синее укороченное пальто и чёрная шляпка казались сегодня удивительно праздничными и невероятно гармонично смотрелись на её тонкой фигуре.       Уилла девушка заметила только спустя несколько минут, в течение которых тот молча наблюдал за ней со стороны, зачарованный её предельной искренностью, с помощью которой она мгновенно расположила к себе не только продавца, но даже детей вокруг. Завидев лейтенанта, она активно помахала ему, подзывая к себе.       Он шагнул навстречу, стискивая челюсти при мысли о том, насколько он сюда не вписывается. Он должен сейчас сидеть возле больной матери, день и ночь, всё возможное время, сколько осталось, отзываясь на чужое имя и выдавливая улыбку, скрывая за ней ноющую боль от невозможности просто обнять мать и быть наконец воспринятым как Уильям, а не Рафаэль. Должен сидеть с отцом, обсуждая будущий брак на благо рода. И точно не должен бежать, словно ребёнок, к чему-то простому и захватывающему (с каждым разом всё сильнее). — Хей, лейтенант, расслабься уже, пойдём всё здесь смотреть и наслаждаться вечером!       Она подхватила его под локоть, куда-то настойчиво за собой ведя, и он послушно пошёл следом, глядя не на сверкающие лавки вокруг, а на странно притягательные острые черты лица, на красные от холода щёки, блестящие восхищением глаза и на ни на секунду не замирающие губы. Она болтала без умолку, захваченная атмосферой, и лучилась от по-детски чистой радости. — Там продают мясные рулетики! — в голосе звенели восторженные нотки. — Пошли!       Он прошептал одними губами, и она не обратила никакого внимания:       «Останься».       Он не должен был быть здесь.       Но он не хотел принимать, что скоро это всё оборвётся.