Как наломать дров или как от судьбы не убежать

      Питер проснулся от внутреннего импульса. Стайлз лежал рядом на удивление спокойно и спал, хмурясь во сне и сжимая руками плед. Повтыкав на него, Питер попытался понять, что же его так резко выдернуло из страны, на удивление, спокойных снов. Ответ лежал на поверхности и Питер беззвучно простонав, потер руками лицо, прогоняя волну ставших уже привычных, но тщательно запираемых чувств к наставнику. Чувств к Тони. Чувств никогда и не бывших простыми и понятными как чувства к отцу, просто наставнику. Восхищение, да. Любовь – о, боги, да, миллион раз, да. Не смей Питер, никогда не смей выпускать это из своего сердца. Никогда. Не смей. Только не с ним. Лучше смерть, чем это. Но что же так…Черт…       Парня подбросило с дивана и, подхватив свою куртку, он быстро и бесшумно покинул здание. Так и не заметив, как за его уходом проследил взглядом Стайлз, который с горечью понимания слегка хмыкнул и накрыв рукой глаза, замер в раздумьях.       Питер добрался до башни Старка меньше чем за час. Прохлада ночи не успокаивала. Тревога била набатом. Руки подрагивали, когда он открывал окно в свою комнату в башне, активируя протокол для своего проникновения в башню, без фиксации вездесущей Пятницей. Воспользовавшись настроенным маячком, парень быстро отыскал наставника, спящего в кресле в холле, рядом с пустой бутылкой виски, как насмешка, дававшей понять ему, что сработало не его паучье чутье, а это наказание под названием любовь. Ему бы развернуться и уйти, но ноги, словно паутиной прикованы к полу, а взгляд скользит по мужчине, фиксируя каждую черточку в приглушенном свете ламп. Сумасшедшая мысль пронзает голову, Питер нервно сглатывает. Мозг уже нашел несколько вариантов сокрытия своих будущих действий. Робкий всплеск угасающей разумности, что неправильно, так нельзя, но это уже не важно. В этот час, в этот миг – это неважно, важен только вкус губ мистера Старка, опьяняющий с первых моментов. Питер и сам не понял, как, но вот он стоит пораженный своим желанием и вот уже касается, под стук бешено стучащего до боли сердца, губ любимого, до смерти и даже после нее, человека. Легкие касания губ губами, а жаром охвачено все тело и в голове пустота. Силы предают и, вот уже Питер сидит на коленях Старка, который внезапно шумно и жарко выдыхает, пробуждаясь и открывая глаза. Питер замирает, забывая обо всем, даже дышать. Взгляд во взгляд. Катастрофа.       Старк вернулся к себе, мало того, что выжатый как лимон после очередных обсуждений с проблемным правительством, Щитом и остальными кравопийцами за мир, так еще и с не отступившим раздражением от поведения в последнее время его любимого паучка. Мысль замирает, как и мужчина, осознавший, что подумал. Стиснув зубы, раздраженно тцыкнув, миллиардер идет к бару, ослабляя галстук и расстегивая верхние пуговицы рубашки, наливает себе. Старк не разрешает себе анализа, размышлений и прочего самокопания, пьет и пьет, пока его не накрывает пустотой и полным ощущением оторванности от этого чертового мира, с его искусственным усложнением и опошлением всего и всех что можно и нельзя. Он поднимается, добирается до кресла, падает в него и приканчивая бутылку виски окончательно, отставляет ее и смотрит в стену сквозь нее, в никуда. Ну же детка, перезагрузка, это все что нужно, ты сможешь, форматнись, обновись, перезагрузись. Да к черту все, кого он обманывает, просто перезагрузись хотя бы. Пустота слышит. Пустота отключает, чтобы пробудить теплом и нежным прикосновением, притягивающим из небытия. Губы в пожаре, но столь нежном и желанном, что губы предают дыханием. Прикосновение тут же исчезает, но это помогает вынырнуть из небытия, пробуждаясь. Пробуждаясь ли. Перезагрузка не помогла. Перед ним лицо Питера. Непозволительно и волнительно близко. Маняще как в сладостном и запретном кошмаре. Кошмаре, который настолько желанен, насколько и запретен. Кошмаре, который он боится осознавать. Кошмаре, который освобождает настоящего его. Сил больше нет прогонять кошмар. Если дать случится тому, что боишься во сне, можно же прекратить или хотя бы уменьшить этот кошмар? Мужчина пару секунд осознает этой мыслью весь ураган чувств, пробудившихся в нем и, не давая себе отчета сознанием, передает управление тому, что подавлял в себе давно. Неспешно притянув к себе парня, с шумным выдохом ощутив более тесное соприкосновение их тел, захватывая в плен своих губ губы Питера. Отдаваясь на волю кошмара.       Поцелуй и объятия Тони лишили Питера сил совершенно. Ни оторваться и не прекратить безумие. Желанно. Боги, как же желанно и страшно. Однако это все потом, сейчас это подарок судьбы или наказание, которое Питер в любом случае принял, а все остальное потом.