Мужчины и женщины.

В сумраках ночи он вошел в комнату, остановившись у порога, она сидела в самом-самом конце помещения, освещенная лишь тусклым светом луны, пробравшимся вместе с летним сквозняком через открытые двери балкона. Миниатюрные пальчики ее скакали по клавишам пианино, разгоняя тишину ночи мелодичным звучанием. Не смея пересекать черту, разделяющую их, боясь, что стоит ему сделать шаг и вся пленяющая красота этого места испарится, он просто стоял и любовался ей. Ее длинными черными волосами, собранными в косу, изящными оголёнными смуглыми плечами и спиной, тонкой шей и элегантными маленькими ручками, его взгляд также задержался на ее прелестных ножках. В это же время музыка фортепиано стала громче и настойчивее, словно, приглашая его войти. Неуверенно он сделал первый шаг, и мелодия вернулась к своему былому темпу. Медленно он начал приближаться к ней, а музыка становиться все тише и тише, пока он не оказался прямо за ее спиной и музыка прекратилась. Наступила тишина. — Вы так... Прекрасны сегодня. — Не решаясь даже дышать, промолвил он. — Только сегодня? А все остальные дни я была не прекрасна для вас? — Вновь начиная медленно играть, поинтересовалась женщина. — Для меня вы всегда прекрасны. — Дрожащим голосом ответил он, не веря в то, что позволил себе вот так открыто показывать свои чувства к ней. — Да вы по уши влюблены в меня, не так ли, señor? — Азартно поинтересовалась она. — Как же вас можно не любить, señora? — сконфуженно отвечал он. — Вот как? Тогда почему же вы все еще стоите? — Оборачиваясь и встречаясь с ним своими прекрасными золотыми глазами, промурлыкала она. — Давай те же, я вся ваша, что же вы стоите? Или, может быть, я вам не мила? — Нет, вы милы, но как же я могу! Разве я должен! — Растерянно пытался он оправдаться, но она остановила его, после чего коснулась аккуратными пальчиками его груди, заставляя сердце биться быстрее и быстрее. — Какой же вы, однако, растерянный, где ваш энтузиазм, где ваше мужество с которым вы приглашали меня танцевать, куда же они делись? — Водя своими руками по его груди, поинтересовалась она, смотря прямо ему в глаза. — Такой шанс выпадает один раз за жизнь, не стоит отказываться от подарков судьбы, давайте же, идемте! Она взяла его за руку. Ощущая ее нежность, ее тепло, он более не мог сопротивляться, он был полностью в ее власти. Она же, вставая со своей банкетки, потянула его за собой в соседнюю комнату, отделенную легкими белыми занавесками. — Останьтесь здесь, señor. — Пропадая за белой тканью промурлыкала она. Как только она исчезла, ему сталось не хорошо. Как же так? Как все так вышло? Могли он полагать, что все придёт к этому? Только недавно они танцевали вместе, а теперь... Да как же так, он ведь, а она! Нет это все сон, этого просто не может быть! Да как же! Почему, тогда, когда, то, что он так страстно желал, оказалось прямо перед ним, ему стало так плохо? Голова кружиться, он не может дышать, силы покинули его, ноги более не способны устоять. Что же это такое, если не болезнь? И что теперь, что он должен делать? Неужели он сможет... Ва! Да как же, сможет! Нет, нет! Это все глупости! Но почему же, почему же это произошло именно с ним?! Может уйти? Пока есть время? Должен ли он? Но размышлениям его было не суждено закончиться: — Ну, где же вы, прошу, проходите! — Весь мир вокруг словно пропал, он смотрел на белую штору, что разделяла их, и уже не мог даже думать, он хотел умереть, невероятная слабость завладела им. С трудом, отодвигая белую ткань, он, качаясь на ватных ногах, все же прошел в комнату. Прошел и увидев ее, обомлел... Как же она была прекрасна и грациозна. Ночной сумрак не мог скрыть изгибов ее женственной фигуры: круглой элегантной груди, осиной талии, подтянутых бедер, аккуратных стоп и изгибов ключиц, ее черных распущенных волос, спадающие на плечи, пышных губ, аккуратного носика и горящих во тьме, словно кошачьих глаз. Изгибаясь как кошка, она поманила его к себе и он как привороженный, не веря в то, что творит, начал приближаться к кровати, на которой она лежала. И вот, ее руки вновь касаются его груди, аккуратные пальчики расстёгивают пуговицы его рубашки, помогая снять ее. Он до сих пор не может поверить в то, что происходит, но она не дает ему времени думать об этом, касаясь его лица своими теплыми руками, притягивая к своему лицу и целуя, целуя нежно, страстно, горячо... Он больше не подвластен себе, теперь он только в ее воли. Но вот ее губы отстраняются, он в недоумении смотрит на нее, она смотрит на него вызывающе, с весельем в глазах, ее кошачья улыбка так притягательна, так маняща. Он, уже позабыв все на свете, тянется к ней, огонь в ее глазах становиться ярче. Но она не дает ему приблизиться, отталкивая его своей прелестной ножкой. Он берет ее, целует, целует ее голени, ее колени, поднимаясь все выше, она улыбается, смеется, дает ему приблизиться. Он нависает над ней, касается ее щек, гладит их. Она словно кошка, трется об его руку, а потом смотрит ему в глаза с полным превосходством и вызовом, они вновь сближаются, она целует его. Ее руки гуляют по его торсу. Острые ноготки оставляют следы на спине, но он не обращает на это внимание, ее пальчики опускаются все ниже и ниже. Он больше не может держать себя в руках. Брюки улетают в ближайшую стену, на мгновение ее взгляд опускается вниз только для того, чтобы, вернувшись, с еще большим весельем смутить его. Ее пышная грудь прижимается к его, он чувствует ее тепло, чувствует, как бьется ее сердце, она тоже чувствует, чувствует, как бешено стучит его сердце, как горяча его кровь. Его нерешительность забавляет ее, она играет с ним как с мальчишкой. Ей нравиться смотреть на то, как он смущается от ее взглядов, как теряется в объятиях, как боится притронуться к ней. Она отстраняется от него, он снова в недоумении, на его лице пробегает тень страха, что он что-то сделал не так. Она же ложиться к нему спиной, заманивая его своим пленяющим взглядом. Смотря на ее манящую открытую спину, Он не может сопротивляться. Ощущая хрупкую, но столь желанную девушку под собой, он теряется, весь мир пропадает для него, он охвачен жаром, ее жаром. Все что было до этого момента, теряет смысл, становиться таким незначительным. Она и только она, вот смысл жизни и если это не так, тогда зачем вообще жить?! Их разгоряченные тела прижимаются друг к другу, он чувствует, как она прогибается под ним, как изгибается ее талия. Он тонет в ней и все в ней в этот момент прекрасно. Он осознал себя утром, когда первые лучи солнца начали проникать в комнату. Как только он открыл глаза, ему причудилось, что это был только сон, но стоило перевести взгляд в сторону, как он понял: “Это не было сном”. Сейчас она лежала рядом с ним. И ее красота открывалась ему совсем с другой стороны, в ней больше не было той вызывающей привлекательности, но было какое-то непонятное, манящие спокойствие, блаженство. Такой она казалась ему еще боле прекрасной.