***
— Хосок, я выяснил по поводу пчеловода… — Кого? — переспросил Хосок, оторвав взгляд от экрана ноутбука. Очки криво сидели на носу, волосы были взъерошены — полностью погружённый в работу. Уставший мозг отказывался быстро переваривать информацию. Он почти весь день провёл в лаборатории, заменяя Миён — не без помощи стажёра, — после чего в срочном порядке принялся за «бумажную» волокиту. Он был дезориентирован, словно кто-то забыл смазать шестеренки в его голове, отчего они двигались скрипуче и заторможенно. — Бывший поставщик мёда в FS Market, — напомнил Тэхён и, изящно, будто рисуя маслом по холсту, открыл нужную вкладку в браузере на планшете. — Ах, ты об этом. Я уже и забыл, — опомнился Хосок, поправляя очки. — Та информация больше не нужна, что ли? — Тэхён изогнул бровь, и на лице читалось недовольство. Ему не составило большого труда найти данные, но выполнять сизифов труд не числилось среди его интересов. — Нет-нет, нужна. — Хосок проморгался несколько раз, чтобы глаза отошли от яркости экрана и привыкли к освещению в комнате. — Индивидуальный предприниматель, который, видимо, не умеет вести бизнес. — Ты о чём? — Нахмуренные брови без слов выражали замешательство на лице Хосока. — FS Market — единственная сеть, с которой он сотрудничал. Да и то, как ты уже в курсе, перестал. — Тэхён повернул планшет экраном к Хосоку, показывая наглядно. — Сайт сделан будто в начале нулевых и, кажется, не модерируется. Заказать мёд нельзя. Купить отныне, видимо, можно только приехав лично на пасеку, адрес которой указан на сайте. Из контактов — электронная почта. Даже номера телефона нет никакого. — И далеко эта пасека? — С прищуром Хосок осмотрел представленный сайт. — Сорок километров от Сеула. — Терпимо… Съездишь? — с надеждой в голосе спросил Хосок. — В рабочее время — конечно, — ухмыльнувшись, ответил Тэхён. — В рабочее время ты мне нужен тут. — Ведь именно Тэхён был чаще всего «глазами и ушами» Хосока. — А во внерабочее время у меня есть жизнь. — Чуть наклонив вбок голову, Тэхён улыбнулся. — Ты прав. Твой рабочий день, кстати, закончился — не смею задерживать. — Я продублировал тебе всю информацию в сообщении: и ссылка на сайт, и отдельно адрес с электронной почтой. Хорошего вечера, Хосок. Не засиживайся тут! — Последние слова Тэхён проговорил громче, так как радостно покидал комнату отдыха, которую Хосок, вопреки названию, использовал для работы, пока другие сотрудники в ней, в основном, ели. — Ага, — пробурчал Хосок и вновь уткнулся в экран ноутбука.***
Первая утренняя мысль Хосока была сплошным проклятием для этого мира с пожеланием конца света. Какова же причина? Ночное землетрясение? Третья мировая? А может, падение фондового рынка? Нет, просто Хосок проснулся с дикой болью в шее. «Опять, блять». Он имел давнюю неприятную и до изнеможения мучительную привычку прилечь «на пару минут» на старом диване в небольшой комнате отдыха, из-за чего вырубался до самого утра. Услышав шорохи за стеной, он, приложив неимоверные усилия над своим непослушным, одеревенелым телом, поднялся и выглянул за дверь. — О, так рано! — сказал Тэхён с доброй улыбкой. Пробежав глазами от головы к ногам Хосока и обратно, продолжил: — Или поздно. — Твои волосы. — Да? — ответил Тэхён, поправляя чёлку лёгким и элегантным движением длинных пальцев. — Они темнее, прямее и короче, — медленно проговорил Хосок хриплым от недавнего пробуждения голосом. — Очевидно, потому что я покрасил, выпрямил и подстриг волосы, — быстро и легко проговорил Тэхен с еле заметной улыбкой на губах. — Зачем? — непонимающе уточнил, сощурив глаза. — Потому что ты сказал, что меня будто током ударило. — А ты не слушай меня. Чонгука слушай — он хуйни не скажет, — сказал Хосок, смотря на часы. «Он всегда так рано на работу приходит?» Хосок с ростом производства всё больше отдалялся от непосредственного процесса приготовления косметики, наняв сотрудников, и всё больше погружался в бюрократический ад, который разгребал в основном дома, так как надобности находиться на производстве не было — там всегда всё было под контролем Ким Тэхёна. Да и в компании — в отличие от дома — никакого кабинета в помине не было, из-за чего, собственно, Хосоку и приходилось работать в комнате отдыха. — Он мой истинный! Оттого всегда и говорит, что я красивый, — будто обиженно надув губы, сказал Тэхён. — Ну а я о чём: мой брат хуйни не скажет. — Хосок замер на мгновение, вспомнив вчерашний день. — Кстати, стажёр вчера себя хорошо проявил — думаю, он справится с должностью Миён. Как его зовут? — Ким Намджун. — Бета? — Альфа. — Ничего себе, таких ещё в наших рядах не было. — Хосок усмехнулся своим мыслям. — А то всё беты да омеги. И ему нормально быть стажёром в компании, где начальник — омега? — Я же говорил тебе, что он ещё студент. И в будущем хотел бы претендовать на место технолога. И, ну да, — будто подтверждая свои слова, Тэхён кивнул утвердительно, — ему нормально, что начальник — омега. На собеседовании сказал, что восхищается тобой и следил за деятельностью компании практически с её основания. — Даже так… Интересно. Присматривай за ним и не дай сбежать. Вырастим из него технолога, раз так хочет. — Ещё раз взглянув на наручные часы, Хосок принял стратегическое решение отправляться домой. — Ладно, я поехал, вернусь завтра. Будет что-то срочное — звони, я на связи. Хосок, не до конца проснувшись, туго соображал, что ему нужно, так что, забрав со стола лишь очки и ноутбук и проверив в карманах наличие телефона и ключей, покинул помещение компании в надежде, что даже если что-то и забыл — оно ему не пригодится.***
В машине включил плейлист с энергичными песнями, чтобы хоть немного взбодриться без кофе и постараться в безопасности добраться до дома. Глаза болели, а веки, казалось, были такими тяжёлыми, что закрывали обзор ресницами, словно тёмная пелена перед глазами. Безудержно сильно хотелось размять одеревенелую шею, но любое движение разносилось сильной болью вдоль позвоночника, словно разряд молнии. — Больше никогда, Чон Хосок, никогда не засыпай на том чёртовом диване. Вообще выброси его. — Он имел привычку разговаривать сам с собой. В особенности это часто проявлялось за рулём — он редко ездил с кем-то в своей машине, большую часть времени проводя в ней в одиночестве. — Надо сейчас не проскочить поворот, а то опять в пробку встряну на объезде. Остановившись на светофоре, засмотрелся на переходящих дорогу людей: женщина, идущая с ребёнком за руку, задорно смеющиеся ученики средней школы с рубахами навыпуск и без галстуков. Хосок очень любил наблюдать за незнакомцами, воображать, куда они идут, о чём думают, что их беспокоит. Из размышлений его выбросил собственный запах, который он ощущал крайне редко — лишь когда блокаторы переставали работать, после чего обоняние притуплялось к запаху феромона. Рука потянулась к бардачку, где лежала банка подавителей, но омега остановился. — Я же сегодня не собирался не то, что в лабораторию, а вообще возвращаться в компанию. Удовлетворённо хмыкнув своим же словам, откинулся, обратно прижимаясь к спинке сидения автомобиля. Его нередко путали с бетой из-за постоянного приёма блокаторов и, как следствие, отсутствия запаха. Тэхён, тоже омега, не имел нужды часто находиться в лаборатории, а посему не принимал подавители без крайней необходимости. Если же работа вынуждала, он принимал количество, необходимое только на рабочее время или меньше, из-за чего спутать его с бетой вне работы не представлялось возможным. Хосок не был таким предусмотрительным и осторожным, вполне вероятно, бездумным приёмом препаратов подвергая опасности своё здоровье. Даже если ему нужно было зайти в лабораторию всего на пару минут, проверить, всё ли в порядке и поздороваться с сотрудниками, он по привычке выпивал пару-тройку таблеток, отчего запах пропадал надолго. А привычка прижилась из-за забывчивости и нежелания следить за временем — ему было проще выпить сразу недопустимо большую для разового приёма дозу таблеток, чтобы не думать об этом как можно дольше. Настроение заметно улучшилось с момента, как Хосок почувствовал вернувшийся запах. И даже шея болеть перестала.***
После тёплого душа и завтрака Хосок и вовсе начал чувствовать себя снова человеком. Он уже хотел прилечь вздремнуть на пару часов, как раздался звонок. — Мама? Только вчера же разговаривали, — нахмурив брови, мужчина озвучил вслух свои мысли и все же смахнул пальцем по экрану телефона, принимая вызов. — Да? — Родной мой! Доброе утро, ты выяснил насчёт мёда? — Голос у матери бодрый, впрочем, как и всегда. — Вообще, да… — Какие хорошие новости! И когда купишь? — нетерпеливо спросила женщина. — Даже не знаю, мам. «Она одержима что ли? Пчеловод в этот мёд наркотики подмешивал или что?» — Чон Хосок, что значит «не знаю»? — Нетерпение сменилось строгостью голоса. — В Сеуле его не достать, надо ехать на пасеку. — Ты сегодня работаешь? — Нет, — с осторожностью ответил. — Вот и отлично! — Хосоку тут же захотелось завыть, ведь он прекрасно понимал, что мама сейчас скажет. — Чему мы с отцом всегда учили вас с братом: лучший отдых — смена деятельности! Вместо того, чтобы лежать дома и жалеть себя, лучше помоги матушке. — Я понял, хорошо. — Быстрое согласие обосновывалось тем, что сдаться этой женщине проще, чем воевать с ней. — Вот и ладненько, дорогой. Береги себя! — И ты себя, — сбросив вызов, Хосок продолжил слегка обиженным и уставшим тоном: — Лежать дома и жалеть себя вообще-то тоже полезно. Он бросил взгляд на экран телефона, обращая внимание на время, и, тяжело вздохнув, будто готовясь к каторге, отправился собираться. Хотел провести весь день в пижаме в постели, может немного поработав, но планам не суждено было сбыться. Надев чёрную футболку с высоким горлом, брюки и солнцезащитные очки в тяжелой зеленой оправе, Хосок остался доволен своим видом. Платиновые блондинистые волосы удачно контрастировали с медового цвета кожей и тёмной одеждой, создавая гармоничный образ. Короткая, что было еще в новинку для него, стрижка и угловатая оправа очков подчеркивали точеные, словно у скульптуры, черты лица: линию челюсти, об которую, казалось, можно порезаться, прямой и длинный нос. — Красив, конечно, но вырядился… Как вообще пасеки выглядят? А вдруг там грязь и болото? — бурчал вполголоса Хосок. — Белые кроссовки, наверное, лучше не надевать.***
— Это что за пижон к нам завалился? — крикнул Юнги Сокджину, что находился ближе к выходящему из только что подъехавшей машины мужчине. Джин в ответ пожал плечами. Но в отличие от раздражения Юнги у него появилось приятное любопытство и интерес. Раньше к ним в основном приезжали экспедиторы из магазина и ветсанэксперт. Но первых не ждали, так как поставки в магазин были прекращены, а второго — так как он приезжал с проверкой буквально на прошлой неделе и до следующего месяца появляться не должен был. В связи с чем на пасеке посетителей не предвиделось. — Добрый день. Я могу чем-то вам помочь? — обратился Сокджин к мужчине, что только вышел из машины и выглядел не то испуганно, не то заинтересованно, жадно осматривая всё. — Добрый, да. Мне нужен, — Хосок заглянул в экран телефона, читая с сайта пасеки нужное имя, — Мин Юнги. Я же не ошибся, он тут? — Сонбэним! Это к вам! — Джин крикнул сидящему на веранде дома Юнги, а сам, улыбнувшись гостю, вернулся к обязанностям. Юнги с лицом, выражающим крайнюю степень недовольства и незаинтересованности, спустил ноги с кресла и, надев тапки, поплёлся к ожидавшему его мужчине. — Чем обязан? — спросил громко Юнги, ещё не подойдя к гостю. — Добрый день. Меня зовут Чон Хосок. Вы Мин Юнги? — Ближе к делу, — строго, как отрезал, сказал Юнги, остановившись на приличном расстоянии от Хосока и щурясь от солнца. — Прошу прощения, — Хосок смутился и, вспомнив об очках, снял их. — Вы же являлись поставщиком мёда в FS Market? — А, вы от них? Приехали уговаривать? — Ч-что? Нет! — Хосок мечтал уже сесть в машину и свалить отсюда. От поведения пасечника становилось некомфортно и неловко. — Мне просто нужно купить мёд. Конкретно тот, что поставлялся в FS Market. — Чтобы перепродать им? Пошёл вон отсюда тогда, пижон недоделанный. — Юнги скрестил на груди руки, щуря глаза уже не от солнца. — Что? Да нет же, я не в таких объёмах хотел купить. Да и что вы так грубите покупателям? — Растерянность Хосока сменилась раздражением. — Что вы себе позволяете вообще? — Вы уж простите его, он у нас не самый общительный. Поселившись среди пчёл, совсем забыл как с людьми общаться, — нервно хихикая, встрял Сокджин, не выдержав поведения сонбэнима. — Какой конкретный мёд вас интересует? Пройдёмте, я вам помогу. — Сокджин, возвращайся к работе. Я сам, — сказал Юнги, не отрывая леденящего душу взгляда от Хосока. — Не желаете продегустировать? — спросил, играя бровями. — Не буду я мёд твой пробовать! Отравишь ещё. — С чего это ты неформально говоришь со мной? — С того, что ты ранее меня вообще послал отсюда, грубиян. — Хосок отзеркалил позу Юнги, скрестив руки на груди. — Каждого вида по две банки собери. Оплата картой возможна? — Только наличка. — Не умеешь ты бизнес вести, предприниматель хренов. — А ты, должно быть, умеешь? — хмыкнув, спросил Юнги. — А я, должно быть, умею. — Можешь подождать в машине, бизнесмен, сам коробки принесу. — Само благородство, блять. — Хосок развернулся на пятках, направляясь к машине, но не сел в неё, а встал у багажника, опершись о заднее крыло автомобиля всё ещё со скрещенными руками. Хосок, пока этот недобизнесмен-пасечник собирал его заказ, решил осмотреть территорию, что открывалась его взору. Парень, что изначально вежливо обратился к нему, был одет в специальный защитный костюм из плотного материала. «Хорошо защищает от жала пчел, — думал Хосок, — но летом в нём работать, должно быть, невыносимо». На голове у него была маска с сеткой, которая не позволяла насекомым добраться до лица и шеи. Чуть дальше заметил еще одного работника у небольшого специально устроенного улья, больше похожего на миниатюрный домик, в котором, вероятно, и находились пчелы и мёд. Пасечник, что находился дальше, достал одну рамку из улья, на которой были видны соты. Спустя несколько минут Юнги вернулся с двумя коробками, поставленными одна на другую. Руки напряглись, отчего на предплечьях выступили узоры переплетенных, словно ветви дерева, вен. — Что вылупился, открывай багажник, — сдавленным голосом проговорил Юнги. Чон оперативно выполнил***
Не успел Хосок войти в помещение компании, беззаботно попивая капучино с корицей, как на него обрушился ураган в виде встревоженного Ким Тэхёна. На обычно непоколебимом лице красовалась нескрываемая паника. Он держался весь последний час, не поддаваясь тревоге, но при виде начальства дамбу прорвало, и разрешил себе выпустить накопившийся страх. — Что стряслось? — сразу же спросил Хосок, чувствуя атмосферу всеобщей суматохи. — Это пиздец, Хосок, это пиздец. — Глаза Тэхёна, казалось, были вдвое больше, отчего выглядели безумными. — Говори помедленнее и по существу. Тэхен сделал вдох, тут же выдохнул и продолжил медленно, стараясь донести до начальника всю информацию, которая так сильно беспокоила Тэхёна с самого утра. — Чхве Джихан позвонил с поразительной новостью. Ветсанэксперт обнаружил у его пчёл варроатоз, большинство из них погибли. Все проданные продукты с мёдом уже отозвали. К счастью, если это вообще применимо в данной ситуации, из продукции, приготовленной с использованием последней поставки Чхве Джихана была реализована только медовая маска, но сделана она была для, на минуточку, невъебенно огромного оптового заказа, который отправили только вчера. Заказчик реализовать продукцию ещё не успел, так что масштаб трагедии чуть меньше, чем мог быть. — Чей заказ был? Из постоянных клиентов? — Нет… — Значит, потеряли нового… — Хосок нахмурился — ситуация была серьёзной. — Что тоже не шибко хорошо. — Я объяснил ситуацию, что ошибка не с нашей стороны, но не думаю, что это как-то помогло. — Да, доверие уже потеряно… Но можно попробовать предложить скидку на новый заказ или прислать им набор другой продукции для ознакомления. — Хосок снял очки и начал растирать переносицу от напряжения. — А Джихан собирается возмещать нам убытки? — Сказал, что вернёт деньги за последнюю поставку, но возмещать средства за испорченную продукцию не собирается. — Вот же кретин, — прошипел Хосок. Он устало потер переносицу, продумывая, как выходить из данной ситуации. — Я разберусь с ним. Почему ты сразу не позвонил мне? — Решил вначале решить вопрос, не теряя ни минуты, а потом уже сказать тебе. Только собирался вот звонить. — У Тэхена даже телефон в руках был с уже набранным номером Хосока. — А ещё что-то готовили? Или только маску? — Готовили. И мыло с маточным молочком, и кондиционер с прополисом, и медовый скраб… — Промаркируйте всё, запакуйте, но не выкидывайте. Вдруг пригодится для экспертизы, если Джихан упрётся с возмещением средств. Выберите продукты без мёда. Само собой, которых больше всего на складе, и объявите на сайте и в социальных сетях о скидке на них. Надо оттянуть внимание, пока не восстановим наличие потерянных продуктов. Обзвоним сейчас клиентов, в заказах которых фигурировали медовые продукты, предложим или скидку за задержку заказа, или альтернативу, уточнив, что в таком случае заказ будет вовремя. Но также со скидкой. — Какие скидки, у нас и так потери же, Хосок? — А будут ещё больше, если мы потеряем доверие клиентов. И да, кто сейчас на складе? Суджин? — Да, — кивнул Тэхён. — Отлично. Пусть она же как раз и промаркирует, подсчитает всё забракованное, сверит количество по базе и предоставит мне список брака. — А что технологу делать? — Пусть готовит согласно плану. К вечеру решу вопрос с медовыми компонентами, и с завтрашнего дня уже начнём восполнять потерянную продукцию. — На поиски нового поставщика нужно время. Как ты собрался к вечеру уже разобраться? — Есть у меня один вариант на экстренный случай. А как разберемся и ситуация немного уляжется, найду постоянного поставщика. — Только не говори, что твой вариант на экстренный случай — тот псих, у которого ты был на прошлой неделе? — Тэхён посмотрел с недоверием, прищурившись. Хосок устало прикрыл глаза, ничего не отвечая. Да, он в тот же день рассказал Тэхёну и Чонгуку о «весёлой» поездке на пасеку. И тогда же зарёкся, что в жизни туда больше не вернётся. К счастью, мама была вне себя от восторга, но удивилась, что сын привёз так много мёда. Он начал думать, что ему действительно не придётся возвращаться на пасеку ещё очень (в зависимости от того, как много матушка ест мёда) долго, однако же вскоре, буквально на следующий день, когда экспрессия утихла, а гнев и раздражение сменились стыдом и смущением из-за нелепой перепалки, эта мысль стала ему неприятной. Встретив судьбу, как минимум, просыпается любопытство, умоляющее о новой встрече и о новом шансе. Хосок рассказал другу и брату о той поездке, упустив одну ма-аленькую деталь. Деталь, что на той***
Чимин и Джин обходили все улья на пасеке, проверяя уровень воды в поилках, что важно для пчел и их жизнедеятельности. В основном этих насекомых не стоит тревожить лишний раз — чем меньше стресса у пчел, тем качественнее мёд в ульях. Они обходили все в защитных костюмах, чтобы не навредить себе укусами насекомых, как издалека услышали звук подъезжающей машины. Подняв голову, Чимин заметил знакомый автомобиль, что был тут не так давно. — Сонбэним! — Чимин забежал на веранду, где дремал, развалившись в кресле, Юнги с открытой книгой, лежащей на животе. — Сонбэним, просыпайтесь же! Юнги недовольно пробурчал что-то нечленораздельное, раскрывая глаза. — Ась? Чего тебе надо? — Юнги потёр веки, чтобы сфокусировать взгляд на встревоженном Чимине. — Там это… Истинный ваш приехал. Да не один. — С кем это его принесло? — Заинтересованно вытянул шею, пытаясь рассмотреть прибывших гостей. — А мне откуда знать? Идите уже! — шикнул Чимин, грозно взглянув, и отправился обратно работать. Юнги отложил книгу, кладя ее на стол в раскрытом виде вниз страницами, на которых он закончил чтение, прервавшись на сон, а затем бесконечно медленно поднялся со своего кресла и вразвалку спустился с веранды. Дрёма не до конца отпустила тело, отчего оно было тяжёлым и непослушным. — Не знал, что ты прожорливый такой! — крикнул Юнги Хосоку, лениво ухмылясь и пряча глаза за чёрной растрёпанной чёлкой. — Сколько коробок мёда утащишь на этот раз? — Не ёрничай, я по делу, — холодным и сильным, как вода в горной реке, голосом ответил Хосок со строгим, но надменным видом. — Да и в прошлый раз вроде не чай пить приезжал, Лютик. Несколько дней альфа не мог нормально уснуть после встречи с истинным, размышляя, чем же всё-таки пах его омега. Осознание пришло в три часа ночи на четвёртый день: виноград, роса и лютики. Тэхён на пару секунд выпал из реальности из-за происходящего перед его глазами. То ли от накала и напряжения между двумя мужчинами, то ли от издевательски ласкового обращения — «Лютик». — Здравствуйте. — Тэхён, вопреки своему нежеланию, сделал лёгкий поклон, приукрасив лицо вежливой, едва заметной улыбкой. — Меня зовут Ким Тэхён. — А? — не в состоянии сформулировать вопрос, начал произносить Юнги, указывая на Тэхёна, но смотря на Хосока. — Это мой ассистент, — строго сказал Хосок, раздражаясь от манер Юнги. — Ничего себе ты важный какой, — Юнги ухмыльнулся, но исправился, протянув Тэхёну руку для рукопожатия, — Мин Юнги, будем знакомы. Чем обязан? Неужели две коробки мёда так быстро закончились? — Юнги все же вернулся к ранее заданному вопросу, от ответа на который Хосок удачно смог увильнуть. Юнги хмыкнул довольно, но как-то не по-доброму. С издевкой. — Ну ты и сладкоежка. — То было для моей мамы, — холодно ответил Хосок, все так же держа лицо перед Юнги. — Она поклоняется твоему мёду, — казалось, сей факт вызывал раздражение у Хосока. — Но сейчас не по этому поводу. Мы приехали с деловым предложением. Можем пройти куда-то или так и будем стоять на улице? Юнги забавляло то, как разговаривал с ним Хосок. В прошлый раз он был то растерянным, то раздражённым, то испуганным, то подавленным из-за феромонов. Сейчас же взгляд Хосока казался тяжёлым, а эти пепельные волосы создавали образ некого ледяного принца, чьё лицо и сердце промерзло. Казалось, в этот раз Хосок даже голову выше держал, отчего разница в росте была ощутимее. Но Юнги не напрягал взгляд сверху, а интриговал и будоражил, словно они играли в азартную игру. — Потопали в дом тогда. Выслушав Хосока, Юнги вмиг принял наиболее возможный для него серьёзный вид. Сперва он удивился, что его истинный действительно бизнесмен, так ещё и со своим производством. Юнги неделю назад готов был поспорить, что мужчина перед ним врал, выставляя себя знающим что-то о сфере предпринимательства. Теперь же он убеждался в своей неправоте с каждой минутой все больше и больше. Также осознавал, что это предложение ему нужно куда больше, чем самому Хосоку, который мог выбрать любого другого поставщика. Юнги же работал без заказов, и единственный заработок за последнее время — покупка Хосоком двух коробок мёда. Поэтому, вызвав Чимина, которому велел принести всю документацию, включающую в себя сертификаты и свидетельства о безопасности продукции, Юнги решил брать быка за рога, предлагая не одноразовое, а долгосрочное сотрудничество. Юнги прямо спросил о ценах предыдущего поставщика и выдвинул своё предложение, более выгодное для Хосока. Юнги согласился даже сам привозить заказы на производство, хотя раньше, при контракте с кем бы то ни было, чуть ли не главным условием было то, что заказчик самостоятельно забирал товар. — Надеюсь на приятное сотрудничество, господин Мин, — сказал Хосок, протягивая руку, о чём после пожалел, когда Юнги пожал её не с ухмылкой, не с усмешкой, а с улыбкой, смотря с нежным благоговением и трепетно отвечая: — Буду стараться, господин Чон. Жалел, когда, вернувшись домой, понюхал свою кисть, на которой ещё оставался еле ощутимый запах цитрусов, бадьяна и корицы. Жалел, когда сердце болезненно, словно ударялось о рёбра, билось, требуя снова контакт с истинным. Чувствовать пьянящий запах, смотреть в глаза, наполненные лёгкой печалью и усталостью, слушать глубокий, когда тот говорит без насмешки, голос, ощущать сухую и слегка грубоватую кожу под своей. От: Ким Тэхён Рассказал сейчас Чонгуку о нашем визите того психа. Он вначале поржал с Лютика, а потом не поверил, что я про одного и того же человека говорю. И сам понял сейчас, что будто два разных человека «И какой же ты, Мин Юнги, на самом деле?» И не знал Хосок, что подобным вопросом о нём в тот момент задавался и сам Юнги. Слишком разными они предстали друг перед другом. Слишком запутали себя и другого.***
Во время переговоров Юнги обронил слова о готовности самостоятельно доставлять заказы на производство, чем и воспользовался Хосок, у которого на одну заботу стало меньше. Приехав по находившемуся на окраине города адресу, который ему любезно прислал ассистент Хосока, Юнги опешил, увидев перед собой старое, невзрачное офисное здание, а не масштабное производство в привычном понимании. Юнги несколько раз перепроверил местоположение в навигаторе и телефоне, но оба гаджета указывали, что он находился в правильно месте, и оставалось лишь выяснить, где именно вход. — Господин Мин. — Юнги поднял голову, услышав знакомый голос. Хосок стоял у одной из входных дверей, придерживая ее. — Вы можете заносить коробки, я покажу, куда вам идти. Юнги открыл багажник и, взяв в руки пару тяжелых коробок, направился к Хосоку. Пока они шли по длинному коридору, Юнги решил нарушить тишину, что слегка давила на него, хотя он был не из тех людей, кто станет заводить разговор первым. — А почему так формально? — Хосок обернулся на его слова и приподнял бровь. — В первую нашу встречу никаких формальностей не было. А теперь, как договор подписали, только господин Мин и господин Чон. Тем более, — Юнги остановился и коленом придержал коробки, руками перехватывая их поудобнее, — если мы истинные… — Хорошо, Юнги. — Хосок открыл дверь, приглашая того внутрь. — Это мое производство. Покажу, где находится склад. Юнги так и не понял, кроме обращения по имени, как Хосок все же к нему относился. Не говоря даже об истинности — они ни разу до сих пор об этом не упоминали. Юнги не был из тех людей, которые «хранили» себя всю жизнь ради одного человека — истинного. Также он не относился и к тем, кто во все горло вопил, что истинность — лишь пережиток прошлого, и в настоящее время можно построить счастливый брак и с человеком, с которым не предначертано природой быть вместе. У него ранее были связи, какие-то намеки на отношения — но так складывалось, потому что Юнги — это Юнги, а не потому, что те люди ему не истинные. С Хосоком появилась вся та таинственная магия, внутренний альфа желал чаще видеть омегу уже после первой встречи. Юнги и подумать не мог, что все так сложится и они с господином Чоном станут деловыми партнерами. — Вот сюда, только аккуратно. — Юнги присел с тяжелыми коробками, чтобы не навредить спине, и поставил их в указанное Хосоком место. — Это, наверное, всё? — Подожди. — Юнги остановил Хосока, который собирался уже уходить. — У меня есть кое-что еще. Хосок нахмурился слегка, однако последовал за ним. Они вернулись к машине Юнги, но Хосок все ещё не понимал, что он хотел от него, когда спросил о местоположении его машины и попросил открыть багажник. Автомобиль Хосока находился совсем рядом — через два парковочных места от машины Юнги. Хосок открыл багажник, как и велели, а сам остался стоять рядом, наблюдая. — Тебе помочь? — Хосок смотрел, как Юнги копошился, однако тот лишь отрицательно покачал головой. Юнги достал еще пару коробок, которые поставил друг на друга и подошел к машине Хосока, ставя их в багажник автомобиля. На непонимающий взгляд Юнги лишь усмехнулся. — Ты же говорил, что твоя мама без ума от моего меда. Передай это ей. — Юнги убрал руки в карманы, при этом слегка покачиваясь, выдавая свое легкое волнение. — Сколько я тебе должен? — Хосок сразу же достал свой телефон, чтобы перевести необходимую сумму на счет Юнги, однако тот моментально отказался. — Ну же, Юнги, не могу же я за просто так принять две коробки мёда! — Ты не голоден? — будто невзначай спросил Юнги, а сам при этом свою шею потирал. Слишком заметно волновался. — Я еще не ел сегодня, а время… — Хосок посмотрел на часы и ужаснулся. — Время уже два часа дня. — Пообедаем вместе? — Лицо слегка покраснело, но Хосок, казалось, этого не заметил. — Если хочешь, можешь оплатить обед. Вместо мёда. Хосок согласился, и Юнги тут же расцвел, предлагая пойти в кафе, что он видел, когда подъезжал к офисному зданию. Внутри оказалось довольно-таки уютно, играла приятная, ненавязчивая музыка. В зале, помимо персонала, была лишь одна посетительница, которую Хосок знал — она работала в том же офисном здании, что и он сам. — Ты был здесь раньше? — поинтересовался Юнги, осматриваясь. Он пригласил сюда, поскольку заведение находилось недалеко от работы Хосока, а не потому, что был уверен в этом кафе. — Да, тут хорошая кухня. Они подошли к стойке и, взяв в руки меню, принялись выбирать, что взять на обед. Юнги даже и не знал, что выбрать, поскольку его не покидала легкая паника — сделать выбор даже в таких мелочах ему порой было довольно сложно. Это можно считать за свидание? Вряд ли, Юнги всего лишь официально пригласил на обед. Просто деловая встреча? Он был в смятении. — Что думаешь о курочке в медовом соусе с перцем чили? — Юнги поднял голову на Хосока, ожидая его реакцию. Тот лишь отрицательно покачал, а у Юнги сердце в пятки упало — ощущение, будто он сказал что-то не так, накрыло его. — У меня аллергия на мёд. Но могу посоветовать курицу в кисло-сладком соусе, туда они добавляют сахар. Это показалось Юнги таким странным и комичным, что судьба свела Хосока, у которого аллергия на мёд, с Юнги, у которого целая пасека. Она, конечно, досталась ему не по собственной прихоти, но абсурдности ситуации сей факт не уменьшал. Они обратились к девушке за кассой и продиктовали ей список блюд, которые хотели бы заказать. Она всё зафиксировала, а после спросила их о напитках. — Можно, пожалуйста, капучино с корицей, — Хосок уже достал свой бумажник, чтобы оплатить их обед, ведь он должен был Юнги за мёд для мамы. — К сожалению, сейчас нет такой возможности, поскольку корица закончилась. Просто капучино подойдёт? Или вы хотите что-то другое? Хосок отказался и, оплатив все, прошел за Юнги, который уже выбрал столик у окна, вид которого выходил на проезжую часть. Хосок что-то пробурчал себе под нос, однако Юнги не расслышал. — Ты что-то сказал? — Он приподнял бровь. — Обожаю капучино с корицей. Вкус мне напоминает что-то такое, но я не могу сказать точно. И корица. Она словно успокаивает меня. — А со мной тебе спокойно? — сначала спросил, а уже после подумал Юнги, когда Хосок поднял на него взгляд, полный непонимания. Неловко получилось. — Ну, если учесть, что мы истинные и… — Он запнулся, осознавая суть вопроса. — Ты о запахе, верно? Юнги коротко кивнул, внимательно изучая лицо с меняющимися на нём эмоциями. Он не помнил, чтобы жаждал в жизни чего-то так сильно, как утвердительного ответа сейчас. Хосок молчал несколько секунд, впитывая с каждым вдохом запах Юнги, после чего ответил: — Видимо, да. Успокаивает. Молись, чтобы в один день я не возненавидел запах корицы, — он усмехнулся, но Юнги было не до смеха. — А то, знаешь ли, после нашей первой встречи вполне себе мог. — Наверное, самое время извиниться? — Наверное. Юнги расправил плечи, взял Хосока за руку и, не заметив на лице никаких признаков того, что тот был против, сказал тихим, низким голосом: — Оправдания мне нет — сам понимаю. Лишь могу сказать, что чувствую безмерное чувство вины и стыда за то, как повёл себя в нашу первую встречу. Я готов извиняться хоть тысячу раз, потому что ты не заслужил и секунды такого обращения к себе. Словами не передать, как я рад, что ты не отвернулся от меня и даже доверился мне в каком-то смысле. Прошу меня извинить, Чон Хосок. Хосок довольно хмыкнул, тихо пробурчал: «И ты меня извини» и, желая сменить тему, спросил: — Для того, чтобы управлять пасекой… нужна какая-то квалификация? — Хосок убрал свою руку из ладони Юнги. Юнги, может, и расстроился бы потерянному тактильному контакту, если бы приятно не удивился проявленному к его профессии интересу. — Да, желательно, если не хочется всё запороть и если разведение пчёл не для себя. Я, как и мои родители, выучился на зоотехника. — Это действительно то, чем ты хотел заниматься? — Нет, на самом деле. — Юнги уткнулся глазами в стол — тема для него была не из приятных. — Я пошёл туда учиться по настоянию родителей, так как совершенно не знал, кем я хотел быть. А как выпустился… а как выпустился, случилась трагедия, и на мои плечи легла пасека мамы и папы, которые погибли. Диалог принял удручающий поворот, и Юнги, не желая грузить больше столь печальными фактами, задал вопрос прежде, чем Хосок успел бы рассыпаться словами о сочувствии: — Косметическое производство. Как ты к этому пришёл?***
Юнги, привёзший лишь одну коробку заказа, сразу отправился в ближайшую кофейню, стоило ему узнать, что Хосок сегодня предпочёл работать на производстве, в излюбленной им комнате отдыха, а не у себя дома. Купив два напитка, Юнги отправился обратно к офисному зданию, насвистывая под нос засевшую в голове мелодию, услышанную ранее по радио в машине. Подойдя к двери офиса Хосока, Юнги столкнулся с такой проблемой, что не может открыть ее — обе руки были заняты. Однако, решение появилось быстро — он повернулся спиной к двери, все так же держа в руках стаканы с горячими напитками, и локтем нажал на ручку, пятой точкой толкая дверь внутрь. Но только из-за этого не заметил выходящего ассистента Хосока, из-за чего чуть не впечатался в него. — Ты чего тут забыл? — удивлённо спросил Тэхён. Он лично принял привезённый Юнги заказ и не ожидал, что тот вернётся ещё за чем-то. Или кем-то. — Хосок ещё не ушёл? — игнорируя поступивший вопрос, поинтересовался Юнги. — Всё также в комнате отдыха… Больше ему ничего и не нужно было, поэтому, бессовестно обходя Тэхёна и не утруждая себя тем, чтобы закончить диалог, Юнги направился прямиком к Хосоку. — Тэхён… — продолжая смотреть в экран ноутбука сквозь тонкие линзы очков, начал говорить Хосок, когда дверь в комнату открылась, — а где вчерашние накладные? — Я не Тэхён, так что не знаю, — с улыбкой сказал Юнги, присаживаясь напротив резко поднявшего взгляд Хосока. — Юнги? Ты чего тут делаешь? — Хосок торопливо снял очки, проводя рукой по уставшим глазам. — Завёз заказ, заодно решил нарушить твою рутину своим присутствием. — Он широко улыбнулся, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не подмигнуть очаровательному мужчине напротив него, и придвинул к нему бумажный стаканчик с кофе. Хосок, подозрительно прищурившись, снял пластиковую крышку и вдохнул запах, исходящий от напитка. Узнав его, он прикрыл от удовольствия глаза, отмечая в мыслях: «Надо же, запомнил…» — Моя мама передала тебе «большое спасибо». — Хосок отпил капучино с корицей. — Она в полном восторге. Боюсь, как бы не начала питаться одним только мёдом — его у неё уже слишком много. — Мелочи. Пусть обращается, как закончится. — Думаю, это будет нескоро. — Хосок усмехнулся и, сдавшись, захлопнул крышку ноутбука. Все срочные дела были сделаны, и он мог позволить себе немного отвлечься на столь вовремя явившегося Юнги. — Прогуляемся? — С превеликим удовольствием. Хосок накинул на себя пальто, что висело в комнате отдыха, и вышел вместе с Юнги. Он уже несколько часов не отрывался от ноутбука, сверяя все данные бухгалтерии под конец месяца. Муторная работа, но никто, кроме него, её не сделает. На улице тело обдало приятной осенней свежестью, однако ветер заставил Хосока сжаться от холода. Юнги, заметив это, стянул с себя шарф. — Хосок, — окликнул он, оставшись чуть позади. Юнги сделал навстречу два шага и занес теплую ткань за спину Хосоку. Он аккуратно обернул шарф вокруг шеи, а после завязал. — Так будет теплее. — А как же? — Не волнуйся, у меня водолазка, — ответил Юнги и для убедительности слегка приспустил ворот своего свитера. Кофе, который всё ещё находился в стаканчиках, приятно грел руки, но при этом нельзя было сказать, что на улице было очень холодно. Типичная осень в регионе с повышенной влажностью — вроде температура не слишком низкая, но мурашки от ветерка по всему телу пробегались. — Много работы? — поинтересовался Юнги, пряча свои руки в карман. — Я сейчас занимаюсь бухгалтерией и отчетами, а Тэхён следит за производством и поставками. Честно, — Хосок слегка улыбнулся, незаметно для Юнги уткнул свой нос в ткань шарфа и вдохнул аромат, — я не знаю, что бы делал без него. А у тебя? — На пасеке начался отпуск, если так можно сказать, — Юнги усмехнулся, а Хосоку очень понравилась эта маленькая улыбка. — Пчелы впадают в спячку? — Нет, они в основном не улетают, а живут в своих ульях. Заделывают все щели прополисом и делают «домашние дела». Их иногда надо проверять, время от времени, но для этого даже не всегда требуется надевать защиту. Они шагали по улице. Кофе уже был допит, отчего тепло приятно разливалось внутри. Юнги, словно воробушек, кутался в куртку, пряча руки в карманах. Хосок уже предлагал забрать шарф обратно, однако тот наотрез отказался. Они разговаривали обо всем и ни о чем одновременно: погода, поведение пчел осенью, опавшие листья, проезжающие машины… И так было спокойно на душе у обоих, всё казалось таким уютным, естественным, истинным. Юнги пришло сообщение, и он тут же достал телефон, чтобы проверить. Взгляд Хосока упал на ладошки, которые, несмотря на то, что всё это время были в карманах, покраснели. — Это Сокджин, — зачем-то сказал Юнги, замечая на себе взгляд. Он чувствовал, как его щеки покраснели. — Твои руки замерзли? — Хосок протянул свою ладонь к Юнги, трогая кожу. Та действительно была холодной, будто он всё это время держал руками снег. — Давай сюда. Юнги протянул свою руку Хосоку, а тот переплел их пальцы вместе, крепко сжимая. В отличии от Юнги, у Хосока были горячие ладони — настолько, что на контрасте с замёрзшей кожей казались обжигающими. Он поднял кисть Юнги, тут же выдыхая на неё, согревая тёплым воздухом. А Юнги… Юнги завороженно смотрел на него, как грел его руки своими. На их переплетенные пальцы. Это вызывало трепетную волну тепла внутри.***
— А начальство тут? — спросил Юнги внимательно наблюдавшего, будто следящего за ним парня после того, как оставил последнюю коробку на складе и вышел оттуда вслед за «надзирателем», любопытно оглядываясь в поисках серебристо-блондинистой макушки. — Начальство? Я вообще не здешний работник, — ответил Чонгук, удивленно вскинув брови. — А, прошу прощения, не так понял. — Юнги заробел, но спустя секунду напрягся, не найдя никакого логического объяснения: заказчику не позволили бы одному ошиваться на складе. Но это не работник, как он сам и сказал. Проходимец с улицы…? — Чон Чонгук, брат Чон Хосока, — прочитав замешательство на лице Юнги, разрешил одной фразой все возникшие вопросы, широко улыбаясь и протягивая руку. Юнги представился в ответ, слегка (или нет) нервно пожимая руку. Он даже не знал, что у его истинного был брат. Что он вообще знал о Хосоке? В последнее время они часто общались, и не только по работе, обедали вместе, пили кофе и даже прогуливались вдвоём, но Юнги резко почувствовал, словно упустил важный аспект жизни Хосока. — Так… Хосок тут? — Не-а, Тэхёни сказал, что брат был утром только — заскочил на пару минут и сразу уехал. А тебе что-то срочно нужно? Могу Тэхёна позвать. — Ну, вообще, как минимум кто-то должен принять заказ… А раз ты не работник, то да, было бы неплохо позвать Тэхёна. Стоило Чонгуку аккуратными, едва слышными шагами приблизиться к двери лаборатории, как оттуда вылетел разъярённый Тэхён. — Чон Чонгук! Я сколько раз тебе повторял, чтобы ты даже не приближался к этой двери?! Изволь уж либо отсиживаться в комнате отдыха, либо на складе. Либо вообще не заходи сюда! Из любой другой точки этого помещения твой запах долетает до лаборатории молниеносно! Чонгук с широкой, слегка виноватой улыбкой привычно ретировался спиной к выходу, выставив руки в оборонительном жесте. Тэхён часто ругал его за то, что тот разносил свои феромоны по помещению. Возможно, на самом деле запах и не чувствовался для других так сильно. Возможно, и не настолько мешал технологам. Но он однозначно волновал Тэхёна, всячески сбивая его с рабочего настроя. После того, как Тэхён принял привезённый Юнги заказ, тот вышел на улицу, закутался плотнее в пальто и почувствовал лёгкую растерянность и разочарование из-за того, что не застал Хосока на работе. Он так привык за последние пару месяцев видеть его яркую улыбку, от которой тепло растекалось по телу, и порой чудаковатые костюмы, которые бесконечно шли, будто были сшиты специально для него. От атмосферы их первой встречи не осталось и следа. Им удалось не только успешно сработаться, но и найти общий язык, когда они виделись в нерабочее время. Их отношения можно было бы назвать даже дружескими, если бы не зарождающаяся влюбленность, подпитываемая связью истинных. От первой встречи осталось лишь чувство стыда при воспоминании. Юнги вытащил телефон и, постучав им несколько раз по ладони, всё же собрался и набрал сообщение. Кому: Лютик обедал? С каждым днём, вопреки привыканию друг к другу, волнение Юнги перед Хосоком понемногу, но возрастало. И неважно: из-за встречи, звонка или сообщения. Ответ пришёл настолько быстро, что Юнги даже не успел накрутить себя негативными мыслями. От: Лютик Забавно. Только вот собирался написать тебе. Нет, ещё не обедал Юнги улыбнулся в экран телефона в надежде, что Хосок собирался написать ему не из-за каких-то плохих новостей. Он в последнее время поразительно много улыбался, и причиной этому были даже не смехотворные перепалки Чимина и Сокджина на пасеке. Кому: Лютик тогда пообедаем вместе? От: Лютик Давай в той лапшичной, в которой были на прошлой неделе, мне понравилось там Заведение — скромное, небольшое кафе с действительно вкусной домашней едой — находилось буквально за поворотом от здания, в котором было помещение компании Хосока, так что Юнги лишь забрал из машины потрёпанную временем книгу, которую тогда читал, и направился пешком в кафе. Как и ожидалось, он прибыл раньше Хосока, поэтому расположился за столиком в углу зала, принявшись за чтение в ожидании. — Как ни посмотрю — всегда читаешь. Я даже ни разу не видел, чтобы ты работал на пасеке, потому что как ни приеду — ты или спишь, или читаешь, — сказал Хосок, повесил пальто на вешалку возле столика, широко улыбнулся, обнажив идеально ровный ряд белоснежных зубов, и присел за столик напротив Юнги. — Не то чтобы ты часто приезжал на пасеку, — заметил Юнги, отложив книгу на край стола. — И то верно, — пожал плечами мужчина. — Однако ты действительно много читаешь. Сколько книг ты прочёл за последний месяц? — Порядка десяти, наверное. — Десяти? Боже, я за год, наверное, столько не читаю, — сказал Хосок с округлившимися от удивления глазами. — Когда ты успеваешь? Ты вообще работаешь? — Работаю… Но не на пасеке, — тихо произнёс Юнги, взяв салфетку и начав складывать её уголок к уголку, чтобы чем-то занять руки. — У тебя ещё есть какая-то работа? Ты не рассказывал. — Хосок раскрыл лежащее на столе меню, переводя на него своё внимание. — Я работаю над книгой. — Над книгой? Что-то про пчёл? — Нет, я работаю над романом. Производственным романом. Поэтому я постоянно читаю… Мне нужно многое изучить, чтобы дописать его. — Так ты писатель? — спросил Хосок, захлопнув меню и решив заказать то же, что и в прошлый раз, и поправляя сползающие с переносицы очки. — Хотел бы им стать, честно говоря. — А как же пасека? Диалог прервал подошедший официант, и Юнги продолжил разговор, как только они озвучили свой заказ. — Так вот… Как ты заметил, я и не работаю на ней. Ну… То есть… Я же рассказывал тебе, что она досталась мне после смерти родителей. — Хосок утвердительно кивнул, нахмурив брови. — Это было их дело. Когда они погибли, я лишь закончил университет и решил не продавать её в знак уважения, так сказать. Ну, или тяжело было расстаться с тем, что напоминало о родителях. Или видел в этом возможность стабильного заработка… Точно не знаю, честно говоря. Первое время я вообще один там работал — это было адски сложно. Потом смог нанять работников и осознал, как же, блять, сильно я не хочу этим больше заниматься. Мне кажется, в какой-то момент я даже начал ехать крышей, просиживая там свою молодость и не общаясь с людьми, кроме Чимина и Сокджина. Хосок не успел подавить вырвавшийся смешок. — Прости! Прости, просто я вспомнил нашу первую встречу, — состроив жалобный взгляд, сказал Хосок. Юнги, усмехнувшись, ответил: — Не извиняйся. Это было поистине ужасно. Мне кажется, ты был послан мне судьбою, чтобы сберечь мою психику. Сейчас, вспоминая, осознаю, что это был некий переломный момент. Незадолго до первой встречи с тобой я же отказался сотрудничать с той сетью магазинов… Так вот, отказал я им, потому что мне не понравилось, что экспедитор один единственный раз опоздал на час. Представляешь? И страшно, и смешно. — Действительно… А твой роман… Ты позволишь мне прочитать его? — спросил Хосок, подперев подбородок рукой и внимательно изучая лицо перед ним. «Красивый… Когда не ругается». — Ты же, как я понял, не очень любишь читать. — Неправда! Просто времени не всегда хватает… Да и это твой роман. — Он ещё не закончен… — Ну и что? — Позволю, если сходишь со мной на свидание, — ответил Юнги с лёгкой улыбкой и хитрым прищуром, отзеркалив позу Хосока. — Забавные у тебя условия, Мин Юнги. На свидание я бы пошёл и просто так, не за книгу. Но это не значит, что надо придумывать другие условия! Юнги усмехнулся, переводя взгляд в стол, а Хосок продолжил: — Да и мне казалось, что мы и так ходим на свидания… — Я хотел считать так же, но думал, раз мы это не озвучиваем, то наши встречи ими не являются. — А ты поменьше думай. — Вообще, больше похоже на приятельские посиделки, нежели свидания. — Но не когда речь идёт об истинности. — Хосок наклонился вперёд так, что лица их стали непозволительно близко друг к другу, и осторожным движением руки смахнул вбок чёлку Юнги, что закрывала его глаза. — Вы флиртуете со мной, господин Чон? — Пора начать бы уже. — Заеду за тобой завтра в шесть. И не пей блокаторы, пожалуйста.***
Юнги стоял перед зеркалом в черной рубашке, заправленной в брюки, подходящие точно в тон. Идея с пиджаком была отброшена сразу, он чувствовал себя в нём неуютно, да и небольшой французский ресторанчик, в котором с горем пополам Юнги смог забронировать столик, был не слишком пафосным и строгим к внешнему виду гостей. Он очень надеялся, что выбор заведения не разочарует Хосока. Для Юнги оказалось сюрпризом, что забронировать столик за сутки до предполагаемой встречи в приличном месте — задача не из простых, однако он справился с ней (не без помощи). Для брони столика, как и для выбора аутфита, он собрал целую команду помощников в лице Пак Чимина и Ким Сокджина. — Сонбэним, вы выглядите отлично, хватит сомневаться, — сказал Чимин, сидя в кресле за Юнги и наблюдая за ним в отражении зеркала. — Так очевидно? — Юнги повернулся с обеспокоенным лицом, поправляя ворот рубашки. — На лице написано. — А если ему не понравится ресторан? А если не понравлюсь я? Ты же видел его! Мне хотелось бы водить его на свидания в лучшие места. Я хотел бы ему соответствовать. Вдруг он разочаруется? — Не выдумывайте. — Чимин закинул ногу на ногу, с серьёзным видом начав перечислять: — Во-первых, я думаю, он успел понять, кто вы и что из себя представляете. А во-вторых, я думаю, вы ему уже нравитесь именно таким, какой вы есть. Юнги поднял с кровати оставленный там ранее телефон, чтобы проверить время, которого оставалось ещё предостаточно, когда увидел на экране сообщение. От: Лютик Приезжай скорее. Прямо сейчас***
Юнги не понимал, что означает это «приезжай скорее»: «приезжай скорее я хочу тебя увидеть» или «приезжай скорее, что-то случилось». Ситуацию усугубляло то, что Хосок не отвечал ни на сообщения, ни на звонки, отчего уровень тревожности возрастал быстрее значения на спидометре автомобиля, который и так показывал, что он нарушает все правила, несясь на высокой скорости. Кровь будто со всего тела прилила к голове, оставляя руки бледными и холодными. В очередной раз набрав номер Хосока, в ответ Юнги услышал лишь гудки, разносимые по салону машины громкой связью. — Да чёрт, Хосок, возьми же трубку! Но мольбы Юнги никто не услышал, на другом конце «провода» никто не ответил. Подъехав к нужному дому, он вылетел из машины как ошпаренный. Лифт был не на первом этаже, из-за чего устремился к лестнице. Возможно, он установил какой-нибудь рекорд, миновав восемь лестничных пролётов до невозможного быстро, но об этом никто наверняка не узнает. Оказавшись перед дверью в квартиру, Юнги начал стучаться настолько сильно, будто пытался и вовсе выбить её, сломав не то петли, не то пробив само металлическое полотно под своим кулаком, который в месте удара об дверь уже успел покраснеть. — Чон Хосок! — заорал он. Дверь наконец распахнулась, и Юнги обволок густой запах, заполняя каждую клеточку его тела. Запах лютиков, винограда и росы. — Ты не отвечал на звонки, я испугался, — сказал Юнги, перешагивая порог, и, закрыв за собой дверь, принял в объятия практически плачущего Хосока. — Что с тобой? У тебя… — Ага. — Мне… помочь? — Нет, блин, посмотрел и уходи, — раздражённо фыркнул Хосок, запустив одну руку в мягкие чёрные волосы, а второй, надавив на заднюю сторону шеи, притянул аккуратным, но настойчивым движением ближе к себе. — Что за вопросы вообще? — прошептал он и поцеловал Юнги, сразу же жадно облизывая его губы. — А я столик забронировал, — прервав поцелуй, сказал низким от накатившего возбуждения голосом Юнги, небрежно сбросив на пол своё пальто и расстёгивая верхние пуговицы на пижамной рубашке Хосока. — Потом сходим, обещаю. — Хосок глубоко вдыхал, чувствуя, как смешиваются их феромоны, создавая, по его мнению, идеальный запах. Они шагали медленно, осторожно переступая, в сторону спальни Хосока, боясь упасть, пока были увлечены крепкими объятиями и поцелуями друг друга со сбитым из-за возбуждения дыханием. Кто бы мог подумать — в тот день должно было быть только первое официальное свидание, а они уже, потеряв остатки здравого смысла, безудержно растворялись друг в друге в небольшой, светлой квартире. Губы Хосока были мягкими и влажными, дышал он тяжело, ведь внизу живота всё сводило и давило: бездумный прием подавителей всё же сказался на здоровье. Правда, не только в этом скрывалась причина, вместе с тем вина лежала частично и на Юнги — после встречи с истинным альфой организм Хосока будто поменялся, и течка казалась мучительной, пока он не почувствовал столь уже знакомый запах цитрусов, бадьяна и корицы. Обоняние усилилось, и ему казалось, что он смог бы чувствовать Юнги за километры. Усиливающийся запах и звонок в дверь лишь означали, что боль и неприятные ощущения вскоре отступят. Так и произошло — в объятиях Юнги узел внизу живота Хосока стал закручиваться сильнее лишь от приятных ощущений и желания поскорее соприкоснуться с прекрасным, с родным, с истинным. Юнги уложил Хосока на кровать аккуратно, словно свою главную драгоценность, стараясь не навредить, хотя было видно, как его внутренний альфа уже желал поскорее прикоснуться куда менее невинно. Юнги целовал снова и снова, глубоко, сплетаясь языками. Казалось, границы их губ уже стёрлись — они будто стали единым целым в этом сумасшедшем порыве страсти и нежности. Юнги всем телом прижимал Хосока к постели, желая каждым сантиметром, каждой клеточкой, каждым атомом ощутить дрожащего под ним, что стонал в поцелуй тихо, едва заметно, но для Юнги — крышесносно. Руками задевал нижний край рубашки Хосока и ладонями проводил по животу, поднимаясь выше, нежно оглаживал чувствительные соски. Хосоку нравилось настолько, что он несдержанно и просяще выгибался навстречу прикосновениям, запрокидывая голову назад, открывая тем самым доступ к шее. Юнги частыми, влажными поцелуями оставлял поблёскивающие следы слюны, спускался ниже, покрывая еле заметными укусами загорелую кожу шеи и обворожительных ключицах. Стянуть мешающую пижамную рубашку хотелось до безумия, а из-за феромонов — и вовсе сорвать. Но Юнги держался, контролировал себя из последних сил. — Не медли, — прошептал Хосок, запуская пальцы в волосы Юнги, — прошу тебя. Хосока можно было понять — именно на него неожиданно, словно обухом по голове, свалилась течка, когда он только собирался на их первое официальное свидание. Он был вовсе не против, но планировался изначально совсем другой расклад — более традиционный. Слова Хосока о том, что медлить не стоит, для Юнги стали зеленым светом — он тут же потянул за край рубашки, стягивая её с Хосока, благодаря расстёгнутым верхним пуговицам, опуская его голой кожей на мягкий и приятный хлопок постели. Сам Юнги тоже не задерживался — торопливо начал расстёгивать рубашку, путаясь пальцами и ругаясь себе под нос, отчего Хосок приятным, очаровательным голосом хихикал, наблюдая, но протянул свои руки к одежде, чтобы помочь. Со штанами оказалось куда проще — у обоих они слетели быстро и моментально, а Юнги тут же прижался к разгорячённой коже Хосока, целуя того везде, желая охватить каждую клеточку желанного тела — на ребрах, животе, бедрах… Хосок едва справлялся с переполнявшим его желанием, старался не заплакать из-за течки, пытаясь так же наградить Юнги яркими красными засосами по всему телу — пометить своего альфу. Только нахлынувшая усталость говорила о себе — был только один способ, чтобы Хосоку стало легче. — Юнги. — Он схватился за плечи Юнги, усиленно вцепился пальцами и ощутил напряженные мышцы, чуть приподнимая его. Тот глядел затуманенным взглядом, будто находился вовсе не там — не в спальне Хосока, не на планете Земля, да и вовсе не в их галактике. — Презервативы… Они на полке за твоей спиной. Юнги в ответ приподнял одну бровь и посмотрел с непониманием. Альфа внутри уже разбушевался. — Нам… Мне пока не нужны последствия, — слегка стыдливо (хотя стыдиться было нечего) добавил Хосок, отводя взгляд в сторону. Но Юнги — именно Юнги, — всё прекрасно понял, почувствовал даже укол совести за то, что заставил Хосока смущаться подобного, и, развернувшись, чтобы достать упаковку защиты, быстро вернулся к Хосоку. Юнги кинул на кровать коробочку с презервативами, а сам подхватил Хосока под коленями, сгибая ноги. Нижнее белье его уже намокло, что было весьма заметно. Ткань неприятно липла к телу, доставляя тем самым дискомфорт. Юнги стянул аккуратно боксеры Хосока. Член был заметно меньше, чем у Юнги, но возбужден так, что, вероятно, доставлял легкую боль. Розовая головка ударилась о низ живота, пачкая нежную кожу прозрачной смазкой. Юнги потянулся пальцами к ягодицам, где было куда более влажно. Один палец вошёл без какого-либо труда, второй уже чуть растягивал Хосока. Юнги, слыша тихие всхлипы, тут же принялся целовать, нашёптывать всякие глупости и комплименты, говоря, что Хосок самый лучший, самый хороший, самый замечательный — самый, при этом продолжая двигать двумя пальцами внутри, подготавливая. Смазки из-за течки было предостаточно, что могло бы позволить войти сразу и без растяжки, но Юнги всё ещё держал себя под контролем, ни в коем случае не желая навредить Хосоку, которого хотелось окутать нежностью, лаской и бесконечной любовью. Но разбушевавшийся внутренний альфа думал иначе. Когда внутри Хосока было уже три пальца, а сам он скулил больше от желания, нежели от дискомфорта, Юнги полностью разделся, стянув бельё и кинув его на пол, особо не задумываясь над тем, куда именно оно приземлится. К запаху Хосока добавился и природный аромат Юнги, заполняя комнату целиком. Юнги раскатал по члену презерватив, тут же подставляя головку к сфинктеру Хосока. Тот весь извелся от предвкушения, ведь внутри тянуло невыносимо, но приятно, и хотелось быстрее довести до конца, получив необходимые разрядку и расслабление. Толкнувшись внутрь, Юнги тут же наклонился ближе к Хосоку, заглядывая тому в глаза. Ему нравилось — нравилось чувствовать внутри своего альфу, нравилась смесь их запахов, что очень походила на глинтвейн, опьяняя. — Я не могу сдерживаться, — прошипел Юнги в самые губы Хосока, проведя по ним языком, будто пытаясь впитать в себя каждый грамм сладости. Они оба дрожали, замерев и пытаясь привыкнуть к ощущением. — И не надо, — ответил, притягивая за шею Юнги к себе и обвивая талию своими ногами. Юнги сорвался на бешеный ритм, что в обычное время могло бы и принести боль — налитый член в первые толчки проходил с трудом, но тем самым вызывал у течного Хосока еще большее выделение смазки. Ему это не казалось неприятным — внутренний омега успокаивался с каждым толчком, слёзы от мучительной течки сменились слезами от бесконечного блаженства в руках истинного. Хосок целовал шею и щеки нависшего над ним Юнги, наслаждался столь желанной наполненностью внутри. Прижимал к себе его ногами и грелся — от теплой кожи Юнги, от поцелуев и толчков. От любви. — Встань… Пожалуйста… На… Колени… — Юнги дышал тяжело, прерывисто, смотря в глаза Хосоку. А тот соглашался на всё — ему до сумасшествия нравилось. Поменяв позу, Юнги вошёл резко и без предупреждений, продолжая быстро двигаться внутри Хосока. Юнги держался руками за талию и тянул его на себя, заставляя прогнуться. Когда он прижался грудью к спине Хосока, протянул свою руку к члену, двигая ритмично вверх-вниз, заставляя Хосока срываться на громкие стоны, походившие больше на крики. Хосок обильно кончил в ладонь Юнги, дрожа всем телом. Сил не было совсем, но по телу растекалось приятное ощущение наслаждения, которым оба упивались. Хосок был готов всю свою течку провести только с Юнги в этой спальне, пропитавшейся запахом глинтвейна, и не нужны ему были никакие рестораны и официальные свидания. Однако Юнги придерживался другого мнения, чувствуя лёгкий укол совести за то, что они оказались в постели так рано — ну конечно, ведь прошло всего несколько месяцев со знакомства. Что-то в университетские годы его совести было куда меньше — стареет.***
Хосок тяжело разлепил глаза, отказываясь просыпаться из-за настойчивого телефонного звонка. Он мечтал провалиться обратно в сон, но звонили уже далеко не первый раз и переставать, видимо, не собирались. — Алло? — Ох, ты ответил, наконец-то, — послышался взволнованный низкий голос. — Кто это? — Хосок отодвинул телефон от уха, чтобы прочитать имя звонившего, но ничего не смог увидеть, потому что картинка перед глазами была размытой. — Тэхён. У нас тут проблемка нарисовалась: целая партия кондиционера с прополисом была испорчена и утилизирована. — Первый раз, что ли? Делайте новую и не названивайте мне. — Да я бы не позвонил, если бы проблема была только в этом. Прополис? У нас его нет, короче. Весь привезённый Юнги вчера был как раз в той партии. А он трубку не берет. Ты можешь с ним связаться? — А-а, да, могу. Перезвоню тебе позже. — Хосок отложил в сторону телефон, перевернулся на другой бок и начал будить Юнги, раскачивая его за плечо. — Юнги, — шёпотом сказал, — Юнги, проснись же. — Чего? — пробурчал, не раскрывая глаза. — Им прополис нужен. — И что я должен сделать? Ничё им больше не надо? — Недовольство на лице Юнги считывалось невооружённым глазом. — Ну же, Юнги. Он у вас есть вообще? Если я отправлю работника на пасеку сейчас, ему может кто-нибудь продать этот грёбаный прополис? — Был. Позвоню Сокджину. Пусть едет, — тяжело вздохнув, словно от чрезвычайно сильной усталости, проговорил Юнги. — Но вначале… — раскрыл глаза и одной рукой притянул за руку обратно повернувшегося к телефону Хосока, а второй указательным пальцем показал на щёки. Усмехнувшись, Хосок, не без труда из-за боли в спине, всё же потянулся чмокнуть Юнги, после чего набрал номер ассистента. — Быстро ты, — сказал Тэхён, ответив после первого же гудка. — Ага… В общем, Юнги приехать не сможет. Отправляйся… Хотя нет, не ты. Намджун на работе? — Да. Он как раз и залажал, теперь места себе не находит. — А куда технолог смотрел? Намджун вообще не должен пока самостоятельно готовить. Решили сбагрить работу на помощника? — Остатки сна вмиг исчезли из-за проснувшегося негодования. — Короче, отправляй его на пасеку. Работников предупредят, так что ему выдадут всё, что нужно. Рассчитаюсь я с Юнги сам.***
Намджун чувствовал повышенную ответственность, когда ехал к поставщику. Он понимал, что его отправили туда как «слабое звено», ведь во время его отсутствия на работе процесс не остановится, ничего толком не изменится, но поездка на пасеку была чем-то новым, и он боялся снова оплошать, сделать что-то не так. Приехав на пасеку, Намджун не встретил единственное знакомое ему лицо — Юнги, отчего волнение не покинуло его. — Ким Намджун? — обратился парень в светлом специальном комбинезоне. Незнакомец стянул с головы сетку, защищающую от насекомых, и Намджун тут же потерял дар речи. — Вы же за прополисом, верно? Бывает ли любовь с первого взгляда? Никто не знает наверняка. Но Намджуна словно окатили ледяной водой, стоило ему увидеть широкую улыбку, обрамлённую пухлыми губами. — Д-да, верно. Сто двадцать семь шагов, сто тридцать три удара сердца в минуту, три попытки уловить запах парня, три разочарования от неуспеха. Он подумал, что если это не его истинный, то, должно быть, судьба решила поиздеваться над ним. Он не мог уловить никакого запаха, да и сам он из-за работы принял подавители, отчего его собеседник также не мог почувствовать феромоны. Сто двадцать семь шагов ушло, чтобы забрать прополис и вернуться в машину. Жалких сто двадцать семь шагов, во время которых они едва обмолвились парой слов. Сто двадцать семь шагов, чтобы успеть разочароваться в себе, как в лукисте. И две секунды, чтобы переубедить себя, как эстета. «Его черты лица… Он точно омега. Такие мягкие и… идеальные». — Извините! — крикнул Намджун, резко выскочив из машины из-за страха больше не увидеть этого парня. — Подождите! — Что-то забыли? — спросил Сокджин, останавливаясь. — Нет, просто… Я не очень хорош в этом, вы уж меня извините. Просто… Вы можете дать мне свой номер? Я хотел бы пригласить вас на свидание, — Намджун протянул свой телефон, после чего добавил. — Если вы, конечно же, не против. Я не настаиваю, не подумайте… Джин застыл, слушая суетливую и слегка бессвязную речь Намджуна, и прервал её, забирая телефон и занося в него свой номер. — Обычно я работаю где-то до восьми, но могу отпроситься и пораньше. — Подмигнул Сокджин, протягивая телефон обратно.***
Юнги сидел уже битый час над последней главой своей книги, расщепляя каждую свою мысль на множество атомов, чтобы перенести бесконечный поток его фантазии в текстовый вид. В голове бился целый рой идей, и, казалось, в мире не хватало слов, чтобы внятно выразить то, что он желал передать. Раз за разом, напечатав очередное предложение, неудовлетворенно и раздосадованно удалял его. Он должен был закончить роман идеально. Когда поймал новую нить мыслей, настроившись написать задуманное, его отвлёк внезапный звонок. Подняв телефон, Юнги увидел на экране имя контакта, и раздражение сменилось растекающимся в груди теплом. — Да? — Юнги! Срочно! Чем заканчивается книга? Юнги усмехнулся, слыша взбудораженный голос Хосока, судя по всему, закончившего читать рукопись. — Прочитаешь, как я закончу. — Но я хочу знать сейчас! Я сделаю что угодно, Юн-ни, только скажи, чем закончится история, — Хосок жалостливо уговаривал, надеясь на снисхождение. — Ты сам захотел прочитать незаконченную версию романа. Жди теперь. — Ты такой жестокий, — Хосок говорил гораздо тише, чем прежде. — Когда ты допишешь? — Не знаю, малыш. Писал сейчас, пока ты не позвонил мне, но не уверен, что закончу сегодня. Всё не то выходит… — Наверняка у тебя всё выходит идеально, но ты слишком сильно придираешься к себе. — Ты так думаешь? — Юнги печально усмехнулся — ему бы такую веру в себя. Но поддержка несказанно приободряла. — Я знаю, Юн-ни. Я уверен. — Тебе понравилось? — спросил Юнги после затянувшейся на несколько секунд паузы, перебирая пальцами шнурок на спортивных брюках. — Скажу, как дочитаю. — Ты жестокий, Лютик, — хмыкнул, отчаянно стараясь не поддаваться тревожности. — Конечно, мне понравилось, — всё же ответил Хосок, будто чувствуя переживания. — И я это говорю не как твой истинный, а как заинтересованный читатель. Крайне заинтересованный читатель! Ты… Ты так пишешь… Слов не нахожу, чтобы передать то, что я чувствовал, пока читал. Эта история полностью захватила моё сознание… А ты, бессовестный, не желаешь мне рассказывать, чем всё закончится! Юнги тихо рассмеялся в трубку, отчего Хосок весь покрылся мурашками — этот низкий голос пробуждал в нем непозволительное количество эмоций. — Приезжай, если можешь. Я очень хочу тебя видеть… Думаю, мне нужно отвлечься уже от этой писанины. И как только Хосок дал своё согласие, и звонок завершился, Юнги с головой погрузился в финальную главу романа, дописывая его. Напечатав последнее слово и расслабленно выдохнув, он услышал подъехавший к его дому автомобиль, звуки которого мог отличить уже из миллионов других. Юнги хотел поужинать с Хосоком. Может, посмотреть фильм, валяясь в обнимку и вдыхая любимый запах с блондинистой макушки, а после заняться любовью, но у Хосока, заметившего на экране ноутбука открытый файл с романом, были другие планы. Он сразу же уставился умоляющими глазами на Юнги, а тот был не в силах отказать, поэтому Хосок сразу же принялся читать финал книги. Юнги оставил его одного в гостиной и отправился на кухню готовить ужин на двоих. Весь погруженный в процесс обжарки курочки с овощами, который подходил к концу, не заметил, как в помещение зашёл Хосок. Присутствие его было обнаружено, лишь когда он крепко обнял со спины, покрывая заднюю часть шеи Юнги множеством невесомых поцелуев и переходя губами постепенно к щеке. Юнги готов был замурчать от нежности, расслабляясь в руках Хосока, и отложил лопатку, которой помешивал ужин, в сторону, на автомате выключая варочную панель. — Что на тебя нашло? — тихо спросил, прикрывая глаза и улыбаясь от щекочущего кожу дыхания Хосока. — Разве я не могу просто поцеловать лучшего писателя современности? — Вот льстец же, — Юнги усмехнулся, разворачиваясь, чтобы оказаться лицом к Хосоку, и закинул руки на его плечи. Он посмотрел в глаза и готов был раствориться в них. Карие глаза напротив были столь наполнены любовью, что больше чувств, казалось, могло быть только в глазах Юнги, обращённых к Хосоку. Чувства этих двоих с каждым днём разрастались с такой скоростью, что могли затопить планету и даже больше. — Это моё мнение, и не спорь с ним, — он мягко поцеловал Юнги, задерживаясь чуть дольше, чем следовало для целомудренного поцелуя. — Ты такой молодец, — ещё одно касание губ, но уже нежной кожи щеки. — Я так горжусь тобой, — поцелуй в кончик носа. — Мне нужен один ответ от проверенного источника, так сказать. Юнги поднял уставший от проведённого дня за компьютером взгляд, давая молча понять, что слушает. — Образ главного героя… Это ты? Юнги молчал несколько секунд, смотря в глаза напротив и считая, сколько бесконечных галактик в них заключено. — Да, моё солнце. — Ты… Ты чувствуешь себя так же потерянно? Он пробежался глазами по лицу Хосока, всматриваясь, будто в первый раз, в его черты, вновь и вновь обращая внимание на родинку на верхней губе, их яркие границы, аккуратный нос, тёмные ресницы, изящный изгиб бровей и понял, что больше он не потерян, но ответил совершенно не теми словами, что кружились в его голове: — Дописав роман, чувствую себя чуть спокойнее. Хочу издать его… И тогда я перестану себя олицетворять с главным героем. Возможно, — спустя пару секунд парень продолжил. — И от этой грёбаной пасеки бы избавиться. Она будто якорь, что не даёт мне сдвинуться с места. — Ну, чего это сразу «грёбаная». — Хосок скромно улыбнулся лишь уголками губ. — Если бы не эта чудесная пасека, познакомились ли мы? — Ты моя судьба, солнце. — Юнги нежно провёл рукой по щеке Хосока. — Конечно же, мы встретились бы… Возможно, при гораздо более приятных обстоятельствах. Они синхронно тихо засмеялись, вспоминая нелепость их первой судьбоносной встречи. — Так продай её. И переезжай ко мне. Думаю, проживая в Сеуле, встречаться с издателями будет куда проще. — У тебя всё так просто… — Юнги чувствовал приближавшиеся трудности и не мог сдержать сквозившей в голосе печали. — Я буду рядом на каждом этапе. Мы вместе справимся со всем, слышишь? — Я не знаю, будет ли мёд таким же у другого владельца пасеки, если её вообще не снесут. Твоя мама переживёт её продажу? — спросил Юнги, усмехнувшись. «Не думаю», — пронеслась мысль в голове Хосока, но озвучил совсем другое. — Главное, чтобы ты был счастлив, Юн-ни.***
Юнги сидел в деловом костюме, в который его заставил утром облачиться Хосок, и строгом пальто на лавочке в тихом городском сквере и медленно пил чертовски отвратительно сваренный кофе. Настроение было утопить себя в том самом бумажном стаканчике, который он держал в руке, а счастливые проходившие мимо него люди и крупными хлопьями падающий с неба снег вызывали лишь утроение его тоски и раздражение. Он отчаянно хватался за мнимую надежду, не позволяя себе жалеть о сделанном. Нельзя. Взглянул на телефон, что был на беззвучном режиме, и увидел на экране входящий вызов. Он впервые не хотел отвечать на звонок Хосока. — Да? — Юн-ни! Как прошла встреча? — В голосе был слышен нескрываемый энтузиазм, Хосок уже приготовился поздравлять. — Всё плохо, солнце моё. — Юнги сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Мне сказали, что пишу «сносно», но роман издадут только в случае, если я перепишу концовку. — Они там совсем страх потеряли, что ли? — Хосок вмиг разозлился. — Это твой роман, и тебе лучше знать, чем он должен заканчиваться. Юнги грустно усмехнулся, ведь он ответил издателю то же самое. — Мне было сказано, что амбиций у меня через край, но, по факту, пока я никто, и им лучше знать, какая книга будет продаваемой, а какая — нет. И моя таковой не является. — Юн-ни, мне это издательство сразу не понравилось. Они ещё будут кусать локти, что проворонили такого автора. — Никудышного? — Лучшего. — Было слышно, как Хосок отодвинул телефон от уха, говоря какие-то указания, очевидно, Тэхёну. — Чонгук утром мне прислал контакты одного издательства, — теперь же Хосок обращался снова к Юнги. — Сказал, что там работают действительно фанаты своего дела, которым всё равно: начинающий автор ты или нет, главное — качество материала. Вечером пошлём рукопись им? — У меня завтра встреча с другим издательством… Но, чувствую, что и там мрак будет. Так что, да, пошлём. — Не унывай, найдём идеальное издательство, я тебе обещаю. — Чем же я тебя заслужил?***
Вторая встреча обернулась ещё хуже, чем первая, ведь на ней Юнги предложили бросить идею с его уже законченной книгой и написать, например, эротический роман. Сказать, что он был в шоке — не сказать ничего. Даже не знал, воспринимать ли это как личное оскорбление или нет. Его на протяжении часа уговаривали, убеждая, что он владеет подходящим слогом, да и подобный жанр был куда более продаваемым, чем производственный роман. Юнги уже готов был отменить сделку по продаже пасеки, которая была в процессе, выплатить покупателю неустойку, и снова закрыться в своей личной пчелинной тюрьме, отвернувшись от всего мира. Но убаюкивающие нежные поцелуи Хосока, его запах, забота и клятвенные слова, что Юнги действительно превосходный автор, немного успокаивали нараставшую тревогу. Хосок постоянно поил его ромашковым чаем, запрещал даже смотреть в сторону сигарет, от которых тревога лишь взрывалась безумным ураганом, и ввёл такое понятие, как «терапевтический минет». Для Юнги это именование поначалу казалось слишком забавным, но от терапии он отказываться не смел, после чего «отплачивал» куда большим удовольствием. Он хотел всю свою любовь подарить Хосоку всевозможными языками: приятными словами, которыми осыпал его постоянно; прикосновениями — будь то нежные утренние объятия или жаркие вылизывания ночью, от которых Хосок срывал голос; подарками, которые вгоняли в смущенный румянец каждый раз; выполнением домашних хлопот, чтобы Хосок даже не успевал задуматься о них после тяжелого рабочего дня. Однако сильно возмущался и грозился начать сильно ругаться, если Юнги так и продолжит перекладывать заботы на свои плечи. Но Юнги, в силу своей весьма скромной занятости после дописанного романа и продажи пасеки, чувствовал крайнюю степень своей бесполезности и не желал существовать балластом в ожидании чуда (адекватного издателя). Спустя неделю после очередного разочарования, состоялась третья встреча Юнги с представителем издательства, контакты которого дал брат Хосока — Чонгук. Юнги ни на что не надеялся, когда в очередной раз набрасывал на плечи тёмно-серый пиджак и затягивал на шее бордовый галстук, который был охотно подобран Хосоком, потому что «твой галстук слишком мрачный и приносит неудачи», а Юнги и не смел с ним спорить: бордовый так бордовый. Возможно, Хосок был отчасти и прав. По крайней мере, Юнги задумался об этом, когда услышал фразу: «Не думал я, что после смерти Артура Хейли мне ещё удастся почитать столь удивительный производственный роман». Те слова подарили неописуемое чувство восторга и эйфории, сохранившееся с ним, когда он вернулся домой с бутылкой шампанского и огромным, слегка подмерзшим из-за минусовой температуры на улице букетом для Хосока, который понял всё без слов, радостно обнимая Юнги, растворяясь с ним в бесконечно нежном поцелуе. Хосок поочередно обхватывал губы Юнги своими, отпечатывая сладкую, тягучую, словно мёд, любовь в его сердце. — Солнце, это всё благодаря тебе, — шептал, прервав поцелуй, — ты моё сокровище. Я так люблю тебя. Мой витамин, — Юнги оставил лёгкий поцелуй на закрытом веке Хосока, который прикрыл глаза, сдерживая слёзы счастья. — И надо будет обязательно поблагодарить Чонгука. Без вас я бы потерял веру в себя и свой роман. — Ты иногда такой глупый, Юн-ни. — Хосок открыл блестящие от слёз глаза, смотря точно в душу. — Мы сделали ровным счётом ничего. Это всё ты, мой самый прекрасный автор, и твой роман, который покорит сердца многих, вот увидишь. Это всё ты, родной. Люблю тебя.***
— В последнее время начинает казаться, что я выгляжу глупо и несерьёзно с этим цветом волос… Может перекраситься? — Хосок внимательно разглядывал себя в зеркале, будто выискивая в отражении ответы. — Как тебе будет комфортнее. Но мне нравится этот цвет, ты вовсе не выглядишь глупо или несерьёзно. Похож на apis mellifera caucasica. — Юнги обнял Хосока со спины, обернув руки вокруг его талии, оставляя лёгкий поцелуй на задней стороне шеи, после чего положил подбородок на плечо. — Вау, звучит так сексуально… А что это значит? — спросил, кладя свои руки поверх. — Это название породы пчёл. — Мин Юнги! Тебя с пасеки вывезти можно, но пасеку из тебя — никогда? — Но это самые красивые пчёлы, что вообще существуют!